Loe raamatut: «Летопись в письмах маме. Переходный возраст»

Вступление

Предыстория книги «Письма жене. Женой не прочитано».

Сколько же это лет прошло?.. Страшно подумать. Кажется целая вечность. И вот так наткнулся на пачку писем, которые писал сам матери для поддержки ее после смерти отца. И до самой ее смерти.

Правда, у меня это время как раз пересеклось с уходом из одной семьи и созданием второй семьи. Я махнул рукой тогда на то, что этично, а что не этично.

Словом, старая семья разрушилась окончательно. И ничего с этим я не мог поделать.

Родилась новая семья, – и с этим я тоже не мог ничего поделать. Потому просто отдался несущему меня потоку и плыл-плыл-плыл, наслаждаясь и самим потоком, и всем тем, что вокруг меня происходило. Мне тогда казалось, что это самые лучшие в моей жизни дни, недели, месяцы. И что это будет длиться вечно.

Вот только забыл произнести фразу: «Остановись, мгновение».

В книге использованы материалы и стихи автора.

1

Привет, МАМА!

Надеюсь, что ты сможешь прочитать мое письмо и дочитать его до конца. Не знаю, как у тебя со зрением, но я поставлю шрифт побольше, чтобы было легче читать. И советую читать его самой, а не с помощью соседей: здесь много неприятной правды как из прошлого, так и из настоящего.

Я только сейчас смог сесть написать тебе, – не мог взяться ни за авторучку, ни за клавиатуру для этого письма после смерти папы. Трудно сказать словами, как сильно на меня подействовало известие об этом страшном горе, которое с нами произошло.

Я был на работе на «скорой» в тот день и час, когда мне сообщили об этом. Если ли бы не поддержка сотрудников, мне было бы значительно тяжелее это перенести. Но они организовали мне и возможность прийти в себя, и возможность позвонить по международной из дома… Помогли взять себя в руки.

Смерть отца была для меня сильным потрясением. Трудно назвать что-то, что столь сильно на меня повлияло бы когда-либо в жизни. Я только теперь прочувствовал скоротечность нашей жизни и непредсказуемость таких событий, и как бездарно мы теряем дни, месяцы и годы на что-то мелкое, несущественное, неинтересное… И раньше уже давно я над этим задумывался, но прочувствовал это только теперь. Живем, ссоримся, обижаем друг друга… ЗАЧЕМ? Что это такого нам дает???

Я не раз и не два предлагал и просил папу переезжать к нам, буквально перед его отъездом из Баку опять говорил ему об этом. Говорил, что не смогу даже на его и твои похороны прийти, если такое случится. Он обещал подумать. Но, видимо, не успел. Получилось, как я и предсказал за несколько месяцев до его смерти.

Мне и сейчас тяжело писать и думать о тех днях, когда я метался по работе, дому и городу, не в состоянии что-то предпринять и почти не в состоянии что-то делать. Встречая поддержку только в лице своих хороших друзей и в лице людей, которые меня, наверно, любят.

Приехать я не мог. Это простая арифметика: 300-350 $ США стоила бы мне дорога в 1 конец, ~ 200 $ обошлось бы экстренное оформление паспорта. Итого 800-900 $ потратил бы только для того, чтобы с пустыми карманами приехать в Ашхабад просто на похороны. А потом многолетняя выплата долга, если бы я эти деньги нашел. (Хватит того, что я отправил папе в Баку 150 $ (плюс стоимость срочного перевода денег, – что-то 30 или 40 $) для его переезда в Ашхабад, и до сих пор не могу выплатить эти деньги. И на жизнь надо, и на прийти в себя.)

У МЕНЯ ТАКИХ ДЕНЕГ НЕТ! Мой реальный заработок в настоящее время, – то, на что я могу надеяться, – в настоящее время составляет менее или в районе 80 $ США в месяц. И то на двух работах и при немерянной нагрузке, в основном ночными дежурствами. Работа на фирме, где я еще работаю днем, не кажется мне чем-то незыблемым, – скорее временное (кстати, прилагаю к письму свою визитную карточку), – потому рассчитывать на этот заработок на длительное время не могу. Правда, зарабатываю почти столько же, сколько ночами в больнице и на «скорой» вместе взятые, но сколько это продлится никто не знает.

Мне было от этой арифметики не менее тяжко, чем от самого факта смерти. Это, видимо, было видно на мне, т.к. все мои знакомые и тем более друзья, а также и сотрудники, обращались со мной как-то осторожно.

Закончилось все это тем, что я плюнул на все и уехал на неделю из города в Прикарпатье. За всю свою жизнь я ни разу не был в отпуске и не отдыхал. Так всегда делал, что вербовался на время отпуска куда-то работать на месяц или на все лето, или во время отпуска неофициально набирал те же дежурства на работе и продолжал работать и в отпуске. И это было первый раз, когда я в отпуске ничего не делал, не работал, ни о ком не заботился. Правда, потратил деньги, заработанные за последний месяц и отложенные давно на покупку нового монитора, но хоть немного успокоился, как мне казалось, до того момента, как я сел сейчас за написание этого письма. Теперь былые ощущения, кажется, опять вернулись. Но уже значительно легче, чем были.

Да. Сочувствие я встретил в лице людей, окружающих меня, но не из числа родных. И это оказалось не менее страшно. Конечно, формально, Юля и Вадим пожалели об отце, но… Словом, не хочу я об этом говорить или писать. Вадим его уже плохо помнил, а Юля оценила эту потерю как потерю, но не как горе, как это чувствовал я. Была ли при этом какая-то душа вложена в слова, которые они говорили, – как хорошее, так и не очень, – я не могу и не хочу сказать., – не знаю.

Но вот главное, что из этой ситуации получается, попробую описать:

Все родные и окружающие понимают, что тебя надо забирать оттуда и как можно скорее. Это все говорили, все понимают. Вот только, как это ни прискорбно, никто с тобой жить не хочет. Ни мои родные, ни я.

Как вариант купить тебе отдельную комнату или квартиру и регулярно навещать еще могут, но все страшатся всевозможных проблем, которые возникнут как в бытовом и социальном, так и в межличностном планах. Особенно в межличностном! У всех оказались еще не зажившими «раны» 20-ти или более летней давности, всем непонятно твое нежелание писать письма все последующие годы. Легче всего рассуждать вслух или за стаканом вина или чая о необходимости отдавать долг родителям, но как это сделать, – никто не знает.

Все согласны тебя принять и присматривать при условии отдельного проживания. Разговор идет о постоянном проживании, а не о том времени, пока это проживание будет организовано. Но…!!!

Однокомнатная квартира может стоить 5.500 – 6.500 $, и это в самых не престижных районах, без евроремонта и пр. «прибамбасов»; отдельно комната в квартире стоит несколько меньше, но все равно это может составить 3.500 – 4.500 $, – этих денег, как ты понимаешь, у меня тем более нет.

Как вариант можно купить за меньшую сумму небольшой домик в пригороде с участком или без. Но это надо искать. Можно еще дешевле в ближайших селах.

Последние годы строительство в городе практически не ведется, а цены на квартиры катастрофически растут. Если 4-5 лет назад было хоть как-то можно представить накопить из моей зарплаты денег на выкуп комнаты у соседа, то теперь это, на мой взгляд, вообще не реально. Но в те годы у меня лежала большая часть нужной суммы (почти 1.000 $ с лишним) и до полной суммы казалось недалеко, то теперь этой суммы тоже нет: когда-то давно я отправил эти деньги по просьбе папы в Ашхабад для вас или для чего-то там еще. Он просил не говорить об этих деньгах тебе, обещал вернуть их, но теперь его нет, и я надеюсь, он не обиделся бы, что я вынужден описывать тебе сложившуюся ситуацию полностью. Как это ни тяжело, но надо посмотреть правде в глаза и понять сложившуюся ситуацию. Именно тогда, потеряв надежду выкупить квартиру полностью (и в этом винят меня и моих родителей, – в отличие от Юлиных, который наоборот дали денег на выкуп другой комнаты), и у меня, и возможно у Юли, опустились руки, и мы перестали откладывать деньги, жестоко экономить, хотя лучше жить из-за растущих цен не стали.

Словом, денег нет. Надежды иметь их тоже нет.

Но помимо этого есть еще несколько проблем, которые я попробую описать. Писать о них не менее трудно, чем о выше сказанном.

Семьи у нас нет. Есть несколько людей живущих волею судьбы вместе, в разные периоды времени и в разной степени не любящие, а порой ненавидящие друг друга. Тянется это давно, еще со времени столь «красиво» организованной свадьбы и последующих за ней событий. Не зря я несколько раз уходил из дома. И возвращался только потому, что на столько очень любил сына, что надеялся что-то исправить. Но права народная мудрость о треснувшей или разбитой чашке.

Не хочу никого винить или укорять в этом, – я и сам за эти 20 лет намучился. Мне и до сих пор больно за те события, за постоянные упоминания о них, за постоянные сравнения меня и моих поступков и теми событиями. Больно за ответно наломанных дров. Больно вспомнить, больно, что они так отразились на всей моей жизни. Но не об этих событиях сейчас речь.

В настоящее время, если говорить образно, я никому не нужный бомж, отверженный, бесприютный и нищий. Причин много, но основная, наверно, та, что за все эти 20 лет мне не удалось наладить взаимопонимание в семье, научить поддерживать друг друга, а не отворачиваться и топить в трудную минуту. Все это общие слова, но сколько событий, случаев, эпизодов было в жизни… Не хочется, да и не надо вспоминать обо всем этом в письме. Романы писать или мыльные оперы, – тогда да, а делиться таким редко хочется даже с близкими друзьями.

Все время, потраченное на «склеивание чашки» оказалось потраченным зря и впустую. Я принял в настоящее время решение, что более это делать и не буду.

И так, бомж. В настоящее время я выписался из квартиры (так было надо, и все было оговорено и заверено клятвенно о последующей прописке), которую когда-то получил, но у меня нет уверенности, что мои близкие меня туда пропишут. В настоящее время я временно прописан у одной своей давней знакомой под Запорожьем, но срок прописки истек, пора выписываться и прописываться опять дома, но ни времени, ни желания для этого нет. В какое-то время может произойти так, что меня просто официально выпишут там, не пропишут здесь, – БОМЖ.

Отверженный. Называю себя так именно в отношении своей семьи. Юля старается как можно суше со мной разговаривать и реже видеться, Вадим только вчера сказал мне в лицо, что я ему мешаю. Особенно это обострилось, когда наш сосед по квартире подселил к нам своего брата, и отношения в семье вообще разрушились вместе с надеждой. Отверженный.

Бесприютный. Мне изо дня в день все труднее возвращаться домой. И от злобного молчания или наоборот криков Юли, от ее провокаций на постоянные скандалы, и от всего того, что все не так складывается. Я все дольше стараюсь задерживаться на работе или изредка все дольше посидеть за пивом с друзьями, но это не помогает. В те несколько дней, что я в месяце не дежурю ночами, мне все-таки надо возвращаться домой. И это доводит просто до нежелания вообще жить, – как в этом городе, как и вообще. Бесприютный.

Нищий. Купить себе комнату или квартиру не могу, – нет денег. Снимать комнату, – тоже. Вот и пришли к тому, что я нищий!

Я никому не нужный В СЕМЬЕ бомж, отверженный, бесприютный и нищий.

(Но это только в семье. На всех работах, в любом обществе меня принимают и понимают. Я хорошо схожусь с людьми, меня ценят, оберегают, если надо. Как пример, много лет планирую уволиться из больницы, неоднократно кидал на стол заявление об уходе, – но меня почти силой стараются удержать там. Так же и на «скорой», где я работаю совместителем, но меня агитируют постоянно перейти полностью работать туда.)

Была надежда на Володю, что он захочет и сможет и вас с папой, и нас отсюда вытащить, поможет уехать или что-то решить. Но теперь, когда столько лет от него нет никаких известий, мне страшно подумать, что я остался один. Последний Б.из этого поколения нашей семьи. И просто ОДИН. И никому мы там не нужны. Карине тем более.

Пришло окончательное понимание, что я никому не нужный бомж, – отверженный, бесприютный и нищий. Одно время я стал сильно опускаться: начал пить, бешено гулял. Но сейчас опять смог взять себя в руки и стал опять приобретать прежний облик. Кое что удалось вернуть от прежнего лоска от жизни в родительском доме, но за последние 20 лет я так много растерял, что до конца вернуть прежний облик можно только при определенных условиях.

И эти условия есть в настоящее время. Это условие – женщина, которую я полюбил. Она была со мной рядом последние 1,5 года, незримо поддерживала меня, «дрессировала» меня по вопросам моего внешнего облика, здоровья, питания, вдохновляла опять на писание стихов и прозы, радовалась в отличие от всех моих родных моим достижениям и изменениям. Она трогательнее всех посочувствовала мне во время смерти папы. Она смогла помочь мне выйти из «штопора», в который я попал в связи со смертью папы, сопровождала меня в Прикарпатье. Я перестал постоянно чувствовать себя, что я никому не нужный бомж, отверженный, бесприютный и нищий.

Я не буду распространяться о ней, точнее ничего не хочу о ней рассказывать, и не ее вина, что я решил окончательно уйти из дома и жить отдельно: не для нее, а для себя!

Мои об этом пока ничего не знают. И я не хочу, чтобы ты, мама, человек с кем я за последние 20 лет первый раз чем-то вынужденно поделился столь дорогим в процессе объяснения сложившейся ситуации, об этом им хотя бы даже намекнула. Это ничего не изменит, но создаст в настоящее время мне массу неудобств и проблем. И не хочу слушать или читать морали по поводу этого!

Главная проблема в том, что жить мне с той женщиной негде! Привести ее в квартиру, где столь «дружественная» атмосфера и без нее, я не хочу! Да и она не пойдет. Снимать квартиру по своему финансовому состоянию не могу. Уехать с ней и начать все строить сначала в ближайшие 4-6 лет невозможно, – ей надо закончить институт.

Все равно я уйду из дома рано или поздно, – может быть давно бы уехал, – но чем уйти одному, считаю, лучше уйти с кем-то. Она почти в 2 раза младше меня и я успею насладиться ее любовью, молодостью, ее задором, теплом души, искренней радостью, просто искренностью и пр. радостями жизни, пока еще могу этим всем наслаждаться. Я так этого хочу! Мне так этого всегда не хватало! ВСЕГДА!

Есть еще очень серьезная проблема. Сегодня я буду звонить к тебе, если смогу дозвониться. Дай бог, чтобы дозвонился. Это важно, т.к. мне придется сказать тебе все, что я сейчас буду писать ниже:

У отца остался долг 4.000 $. Не знаю, знаешь ли ты об этом. Этот долг перед его племянницей Ниной и ее мужем за все судебные издержки в Баку. Я знаю, что его родственников, как и всех остальных родственников по любой линии, ты не сильно любила, но тем не менее…

Не знаю, рассказал ли он тебе об этом, правда ли это, но так мне рассказала Нина. Если это будет подтверждено документально, то я просто не знаю, что и делать. Мне этот долг не под силу даже за всю мою жизнь. Потому я буду от него отказываться, не буду признавать его, если это будет возможно. Покрыть этот долг из имеющегося (оставшегося) в Баку имущества, как я понимаю, не представляется возможным. У меня такого имущества тоже нет. Более того, меня как бы вообще нет. Я тоже могу исчезнуть, раствориться в воздухе, в пространстве. Все равно я никому не нужен.

(Заканчивая письмо уже дома могу сказать, что сегодня до тебя я так и не дозвонился. Теперь попытаться это сделать я смогу только через несколько дней, или неделю. И все потому, что дома я бываю из-за своих всех работ 1-2 раза в неделю.)

Теперь о планах на будущее.

1) Свои личные планы я связываю только с этой студенткой. Если ее у меня сейчас отнять, – мне впору головой в прорубь! И дело не в ней, а во мне и окружающих меня людях. Буду искать работу, жилье, для себя и для нее. Где и как мы или я будем в будущем трудно предсказать. Я не могу сейчас даже сказать, останусь ли я в Украине, а не только в Запорожье. Время покажет.

2) Тебя здесь примут, но только при условии отдельного проживания. Кто за тобой будет ухаживать, – не знаю. Если я буду в городе или поблизости, – тогда я, если меня не будет – не знаю. Грустный факт. Но все это я предсказал 20 или около того лет назад.

3) Оплатить обучение Вадима в институте скорее всего не смогу и не буду стараться. Мне не нравится как он учится в техникуме, как он умничает. Пусть сам заработает на свое обучение, если сможет. Может быть поймет, кто кому мешает, а кто нет.

4) Юля стала получать не плохо, – это сразу же отразилось на наших отношениях, – они стали еще хуже. Но у меня есть уверенность, что она с помощью родителей сможет выкормить пацанов до их совершеннолетия. Может даже сможет этих бандитов и воспитать. Не знаю, время покажет.

5) Страшный долг отца может быть удастся не признать и не платить, или это окажется блефом, – тогда у тебя хотя бы останется квартира, которую он с таким трудом отвоевал. В противном случае бомжевать придется тебе, возможно, в буквальном смысле слова. И помочь тебе я не смогу ничем.

6) В любом случае я хочу исчезнуть для всех и навсегда. Не как Володя, но стать недосягаемым. Для всех!

7) Я даже страшусь подумать, увижусь ли я когда-то с Володей. Я очень надеюсь, что он еще жив, я очень хочу его видеть, но боюсь об этом думать.

И немного о нас.

Мы продолжаем жить по старому адресу, вот только теперь у нас есть сосед по квартире, который курит в комнате и туалете, безбожно кашляет (чем постоянно наводит мысли о туберкулезе), напивается в стельку, водит разных женщин и пр.

Я работаю в больнице и на «скорой» ночами и в выходные сутками, нарабатываю в общей сложности 2.0-2.5 ставки. В настоящее время работаю главным врачом в одной фирме и зам. директора в другой. Продолжаю тянуть свое неработающее предприятие, все никак не могу от него избавиться.

Юля работает там же, получает на ставку в 2 раза больше меня, работающего на 1,5 – 2 ставки. Очень этим гордится, на всех и все в доме плюет.

Вадим в этом году заканчивает техникум. Вопрос об институте остается открытым. Стремлений к чему-то ярко выраженных в нем я не вижу.

Валера учится в школе. Как и положено, учится отвратительно. С первого класса было упущено время и возможность научить его любить учебу и уметь работать, а теперь считаю поздно его поперек кровати пристраивать.

С Юлиными родителями я не общаюсь и не разговариваю уже несколько лет. Просто 1 раз открытым текстом, – надоело скрывать это от ее родителей, брать всю вину на себя, – по телефону назвал причину наших многократных разводов и основную, по моему уразумению, причину разладов в семье лично ее матери. ИМ это не понравилось.

Игорь (ее брат) приезжает раз в 1-2-3 года в гости с семьей. У него все вроде бы хорошо: 2 дочери растут и радуют родителей.

Вот пока и все. Я жду от тебя ответа. Посылаю письмо таким образом, чтобы оно попало к тебе и ни в коем случае не попало назад. Не хочу, чтобы его кто-то читал. Разве что девочке своей когда-то дам почитать. Впрочем, не дам никому.

В любом случае отвечай мне на адрес, который я пишу ниже, – это адрес моей коллеги и моего хорошего друга (с ней согласовано, и она 100% мне все передаст): К. Елена

Постараюсь отсканировать и вложить несколько своих фотографий с выше описанной поездки.

Гена

2

Привет, МАМА!

Получил письмо от тебя через Елену К.. Сегодня поеду (если удастся вырваться с работы на фирме) на глав почтамт.

Еще до получения письма на почте могу сказать, что ты зря не доверяешь Елене (кстати, привет ей я передал и дал прочитать то письмо, которое она мне вручила), т.к. это мой самый лучший друг. Она всегда и во многом меня поддерживала, – сочувствием, советами, просто человеческим отношением. Она неплохо знает сложившуюся в моей семье ситуацию, знает хорошо ту девочку, к которой я потянулся всей душой последние 1,5 года, понимает и принимает меня таким, какой я есть, горячо переживает за меня.

Она не будет вскрывать и читать письма, предназначенные мне! Она их обязательно передаст мне! Она получит и спокойно принесет мне их на работу сразу же и своевременно. (В настоящее время я переадресовываю на нее очень большой поток корреспонденции, и она согласна на это!) А на глав почтамт мне придется ехать через весь город. Мне это очень и очень не только неудобно, но и не ко времени. В течение дня у меня нет ни минуты свободного времени, я часто забываю поесть, попить, ночью дома (если попадаю домой) забываю лечь поспать (поднимаю голову от клавиатуры, – а за окном уже рассвело), – все свободное время занимает работа и мысли о работе. Потому вырваться на несколько часов для поездки куда-то еще мне просто невозможно, и есть шанс, что я буду неделями не иметь возможности попасть на глав почтамт, и при этом гадать и/или вспоминать, когда же я там был в последний раз.

Потому в любом случае прошу отвечать и писать мне на адрес, который я пишу повторно: К. Елене

Еще и потому, что абсолютно непредсказуемо, когда я смогу попадать на почту.

О наших делах.

Вадим с учебой, вроде, определился: хочет поступать на факультет системного программирования в индустриальную академию. Пока это только планы, – ему бы еще закончить техникум!.. Об оплате я ему сказал, что не в состоянии буду платить за него, на что он сказал, что будет поступать на заочный факультет, работать и зарабатывать на эту учебу. Хорошо бы так и было!

Валера спалил мне в обоих домашних компьютерах самые дорогостоящие детали, – пытался взломать или обойти поставленную на них защиту, – после чего обе машинки теперь стоят в бездействии. Куча металлолома! Думаю, а надо ли мне их восстанавливать, если это и не так мне уже и надо? Ну тот, который я планировал на растерзание пацанам, пусть сами восстанавливают, возятся, что-то думают… А свой самый мощный комп проще продать за остаточную стоимость, чем тащить его куда-то с собой (там можно было бы купить новый, и не платить за перевозку этого не очень-то и компактного оборудования!). А деньги мне понадобятся: впереди переезд в другой город, свадьба. ☺

Просто я и не знаю, куда его придется тащить. Я наметил свой отъезд из этого города на конец весны – лето, только не определился еще в какой город. Это определится во многом после того, как сработает моя переписка, которую я переадресовываю на Елену К.. Естественно я ни слова пока не сказал о своем решении дома. Скажу, когда приму его окончательно и целенаправленно, а еще лучше, когда буду уезжать совсем. (В мечтах у меня сказать им об отъезде в письме с дороги, когда я буду уже в пути, но считаю это «перебором».)

Ленка К. в трансе от моего известия о принятом решении об отъезде. В не меньшем трансе будут все, кто меня знает: друзья (многие не мыслят себе, что меня не будет рядом!), заведующая отделением (такого работника она не скоро найдет, если найдет вообще! Да и дежурить в ночное время будет некому!), подружки ☺, сотрудники (ну кто их еще сможет столь оперативно подменить или дать совет?), семья (хотя последнее время они все настойчивее и явно склоняют меня к мысли, чтобы я ушел), шеф на фирме (он настойчиво ищет пути, как меня привязать на долго и основательно, и не упустить ни в коем случае, – так он мне открыто говорит в глаза).

Я только думаю, что мои домашние склоняют к «ушел» скорее потому, что не верят, что я могу такое сделать. И, может быть, больше шантажируют меня, чем реально об этом мечтают. По крайней мере я так хотел бы надеяться.

Ну вот я и получил письмо от тебя на глав почте. Отвечаю по памяти на затронутые там вопросы, т.к. письмо, как ты и просила, порвал сразу же после прочтения.

Переезд мой в Ашгабат невозможен однозначно. Причин слишком много: мои личные, общественные, профессиональные проблемы, планы и амбиции, проблемы нашего с тобой межличностного общения и пр. Да так и для всех будет лучше.

По поводу моих стареющих мужских функций. Зря ты думаешь, что я и она об этом не думаем. Мы это прекрасно осознаем. Но я успею насладиться ее любовью, молодостью, ее задором, теплом души, искренней радостью, просто искренностью и пр. радостями жизни, пока еще могу этим всем наслаждаться. Я так этого хочу! Мне так этого всегда не хватало в семье, с Юлей, с моими теперь уже подросшими детьми! ВСЕГДА!

В принципе, я прошел по стольким женским постелям, что иногда сам удивляюсь, как это у меня получилось, как я это успевал, как потянул чисто физически. ☺ С какого-то времени это стало типа вида спорта для меня, отдушиной, и, как пишут психологи, возможностью самоутвердиться в собственном сознании. Но последние месяцы этот вид спорта стал почему-то неинтересен. Пусть так и будет! Меня это устраивает, я так хочу!

Будет ли моя девочка терпеть мое фиаско в постели, – мы решим сами. Для меня это уже не так важно, как просто ласковое и человеческое отношение ко мне. В любом случае, мне не хочется до конца жизни слушать как рычит Юля, как огрызается Вадим, как хитрит «белыми нитками» и юлит Валера. Я люблю своих пацанов, но очень устал.

На счет «2 головы думают лучше, чем 1» я такого мнения относительно себя не придерживаюсь. И относительно нынешней ситуации в особенности. Мне привычнее самому обдумывать и принимать решение, чем потом о чем-то сожалеть. Да и привык я так за многие годы самостоятельной жизни. И удобно, и проще, и виноватых нет.

Я так давно и долго думал перед тем, как решиться все бросить и уехать. Много лет это все тянется, – сколько же можно? При той нагрузке, которые сейчас у меня со всеми работами, мне приходится выкладываться до предела. Потому самые разные нервные и эмоциональные всплески (типа того, что я только что звонил домой, а Юля на меня «нарычала» в телефонную трубку, как я считаю ни за что) меня здорово выбивают из колеи. Мне все труднее после этого сосредотачиваться, больше сил надо чтобы собраться с мыслями. А работать надо!

Думаю, что если мне удастся уехать куда-то в ближайшие месяцы, я смогу привести свою нервную систему в порядок, отдохнуть, начать жить с новым тонусом, новыми силами раньше, чем по причине усталости и перенапряжения меня стукнет инсульт или инфаркт. Если сейчас я порой набираю дежурств уже хотя бы потому, чтобы не приходить домой, то вдали от дома этой необходимости не будет. И я смогу, быть может, значительно снизить нагрузки. И прожить дольше, – очень мне этого теперь хочется. (А так моя жизнь, очень напоминает медленное самоубийство работой! ☹ Что говорить, если на март я набрал уже 23 дежурства, но и это не предел: если кто-то попросит, – выйду еще.)

Думал об уходе за много-много лет раньше, чем встретил эту свою девочку, потому она ни сколько ни при чем в принятом мной решении. Я хочу приходить отдыхать от работы домой, а не на работу отдыхать от дома, как я всю жизнь делаю. От этого я тоже устал! И давно надоело! Просто теперь у меня есть с кем уйти. Впрочем, было и раньше, почти всегда, – но теперь я особенно этого хочу.

Пожалуй все на сегодня. Пиши, пожалуйста, на адрес Лены К. Очень прошу.

До свидания.

Гена