Loe raamatut: «Донской хронограф. Хронологическая история донского казачества. Том 3», lehekülg 2
Получив войсковую отписку, Алексей Михайлович, обеспокоился раздорами между его воеводой и казаками. Так как в предыдущей отписке, присланной со станицей атамана Афанасьева, казаки на воеводу не жаловались. По всей видимости, между ними произошла крупная ссора. И царь, стараясь сгладить разногласия между враждующими сторонами, в своей грамоте от июля 1661 года, призывал донцов служить ему по-прежнему. А сыск по делу произойдёт после возвращения воевод в Россию: «И вам бы, атаманом и казаком, с нашими великого государя стольники и воеводы и с нашими ратными людьми, оставя ссоры, быти в совете».
Кроме этого царь благодарил казаков за заключённый между ними и калмыками союз: «… В нынешнем 169 году, апреля в 16 день, писали к нам, вел. государю, вы, атаманы и казаки, с станичники своими с атаманом Дмитрием Афонасьевым с товарищи, что в нынешнем же 169 году февраля в 20 день присылали на Дон к вам, атаманам и казакам, калмыцкие тайши Дайчин-тайша и сын его Мончик-тайша и все калмыцкие и едисанские мурзы об миру посланцев своих калмыцкого мурзу Баатыршу Янгильдеева с товарищи, и аманатов двух человек они вам на мир дали и шертовали они, калмыцкие посланцы, на своей правде на своей калмыцкой вере за Дайчина-тайшу и сына его Манчика-тайшу и за всех калмыцких и едисанских мурз и за всех воинских людей на том, что им, калмыцким тайшам, служить нам, великому государю, с вами за одно и промысл над крымскими и ногайскими людьми чинить, и никакой хитрости им над нашими, вел. государя, людьми не чинить, а для мирного подкрепления и для подлинных ведомостей послали вы, атаманы и казаки, к калмыцким тайшам с их калмыцкими посланцы своих донских казаков Федора Будана да Степана Разина».
Однако, как говориться: нет дыма без огня. И Алексей Михайлович, предполагая, что доля вины в раздорах с казаками лежит на воеводе Хитрово, отправляет ему 14 июля грамоту с выговором, приказывая действовать совместно с казаками: «И буде так, и то ты делаешь негораздо: по нашему великого государя указу велено вам нашему великого государя делом промышляти заодно и быти в совете… и с атаманы и казаки совете имети о наших великого государя делах безо всякие вражды и ссоры, чтоб в том вашем несоединенье и ссоре наши великого государя воинским делом какие помешки и порухи не учинилось». Эта грамота была отправлена на Дон с атаманом Самарениным.
В своей очередной грамоте от 21 июля 1661 г., царь благодарил казаков за присылку вестей, но тут же делал выговор за возникшие разногласия между ними и воеводами. И призывал казаков не обострять отношений с воеводой Иваном Хитрово, обещая произвести дознание, по возвращении воеводы в Москву. Во второй своей грамоте, датированной 21 июля, Алексей Михайлович извещал казаков о прибытии в Москву калмыцкого посольства во главе с Зайсан Тарханом, привёзшим от тайши Дайчина грамоту. В которой он, и другие тайши подтверждали своё подданство русскому царю: « … они Калмыцкие Дайчин, да Монча, да Солом Сереня тайши з братьями своими, и с племянники, и со всеми улусными людьми прежнее своё подданство подкрепили, и шерть вновь при посланнике нашем Канпулай (Каспулате) мурзе Черкасском и при дьяке Иване Горохове который посылан был к ним от нас, великого государя, учинили на том, что им с нашими великого государя ратными людьми против неприятеля нашего Крымского хана помогать промысл чинить за одно». Царь сообщал, что и призывал донцов действовать совместно с ними.
В тот же день ещё одна грамота с выговором была отправлена и Ивану Хитрово. В случае если воевода и впредь не будет действовать в согласии совместно с казаками, царь грозил ему опалой: «А буде ты и впредь учнёшь так делать, а по-нашему великого государя воинскому делу какая в том твоём непослушанье с ними, з Донскими казаки несовете учинитца поруха, и тебе от нас, великого государя, быти в опале».
Между тем из российских полков воевод Хитрово продолжилось бегство служилых людей и к началу сентября в строю осталось менее 3000 бойцов. Обеспокоенное этим Войско отправляет в Москву легковую станицу с просьбой присылки государевых войск и пушек. В противном же случае, казаки, из-за своего бедственного положения, грозились уйти с Дона в более спокойные места, ибо «… руки наши не в силах уже защищать жилищ наших от многочисленных врагов». Конечно, это заявление было преувеличением, и должно было лишь дипломатическим способом давления на Москву. Однако царь, связанный по рукам и ногам войной с Польшей и Крымом, не мог немедленно отправить на Дон требуемые подкрепления. Алексей Михайлович велел князю Каспулату Черкасскому, с астраханскими и терскими служилыми людьми быть в готовности в Царицыне. Украинскому гетману Брюховецкому и калмыцким тайшам были отправлены грамоты с призывами идти громить крымские улусы, и сковывать силы хана.
Летом 1661 г. крымский хан, видя, что в помощь Войску Донскому не подошли дополнительные русские полки, увёл с Дона всю свою конницу на соединение с польским королём, воевавшим в это время с Россией. Воспользовавшись этим, казаки под командой атамана Яковлева и войскового есаула Терентия Павлова, решили испытать счастье под стенами Каланчей, преграждавших им путь в море, стремясь их разрушить. 2 августа донцы приступили к ним. В полуверсте от башен они разбили лагерь и обнесли его земляным валом. Выйдя из него ночью, казаки построили шанцы в 100 саженях от Каланчей, установили на них пушки и начали обстрел: «… и под теми Каланчинскими башнями поставили шанцы, от башен сажен за сто, а иные и меньше, и под теми крепостьми промысл с твоими ратными людьми чинили вместе… и на одной башне, верхний большой бой из пушек сбили, а среднего, государь, бою те твой государевы пушки не взяли». Пушки, присланные из Москвы на Дон, были малого калибра и с дефектами литья. От интенсивной стрельбы три из них взорвались, убив и перекалечив при этом многих казаков и служилых людей.
Часть турецких пушек, расположенных на верхнем ярусе башен были сбиты, но пушки, установленные в казематах крепостных стен, уцелели, защищённые мощной каменной кладкой. Но, несмотря на это, казаки и ратные люди устремились на штурм башен: «… и на одной башне с лестницами были, и Божиею, государь, волею, тех башен не взяли». Сделать подкопы, для заложения пороховых мин, было невозможно из-за близости грунтовых вод. Казаки были вынуждены отойти в Черкасск. В ходе боевых действий, в числе прочих был ранены войсковые есаулы Тарентий Павлов и Михаил Терской, а также войсковой полковник Федот Прокофьев.
По итогам этих боёв, Войско Донское отправило в Москву легковую станицу с отпиской. Отписка войска Донского, привезенная в Москву 18 сентября 1661 года: «…По твоему, велик. государя, указу пошли мы, холопы твои, под Каланчинские крепости, что поставил вновь крымской хан, и под те крепости пошли, и где нам, холопам твоим, быть, от тех крепостей за полверсты, учинили земляной вал и под теми Каланчинскими земляными башнями поставили шанцы, от башен сажень за сто, а иные и меньше и под теми крепостями промысл с твоими ратными людьми чинили вместе, сколько нам, холопам твоим, милосердый Бог помощи подал, и на одной башне верхней большой бой из пушек сбили, а среднего, государь, бою те твои государевы пушки не взяли… и мы… с твоими ратными людьми… пошли к тем башням с лестницами на приступ и на одной башне на стене с лестницами были и Божиею, государь, волею тех башен не взяли».
В связи с тем, что присылка государева жалованья и обещанных русских войск задерживалась, казаки грозились с Дона разойтись от бескормицы:
«… А если, государь, твоего, в. государя, большого голандского наряду и твоей прибыльной конной и пешой рати к нам, холопам твоим, не будет, и нам, холопам твоим, с твоей государевой плесловучия Дону реки разбрестись будет всем розно, потому что держать нам, холопам твоим, не в мочь и кормитца нечем».
Создавшееся положение казалось безвыходным для Войска Донского. Но потерпев неудачу под Каланчинскими башнями, в сентябре 1661 года предприимчивые казаки нашли способ, как обойти турецкие крепости. Выше Каланчинских башен имелась ещё одна узкая одна узкая мелководная протока, непригодная для прохода в Азовское море. 300 донских казаков с русскими служилыми людьми воеводы Хитрово, под командой уже известного и излечившегося от ран войскового есаула Терентия Павлова выдвинулись к протоке.
Углубив и расширив её, казаки получали свободный доступ к морю. Однако путь по мелководному ерику, который турки и татары могли без труда перекрыть – засыпав его, был ненадёжен и чрезвычайно опасен. Для отвлечения от него неприятелей, казаки, установив пушки, открыли по башням огонь. Ночью пускали вниз по течению тяжёлые дубовые брёвна, рвавшие перетянутые через протоку железные цепи. Засевшие в цитаделях османы, каждую ночь ожидали прорыва казачьих стругов, непрерывно жгли факела, готовые в любую минуту открыть убийственный огонь.
Но донцы вновь обманули своих врагов. Снарядив 20 больших стругов, 1400 казаков вышли в море по вновь прорытому Казачьему ерику. Под урочищем Бело-Сарай донцы встретились с пятью каторгами Сеин паши, вёзших в Азов 500 янычар, для усиления гарнизона. Казаки без колебаний атаковали неприятеля, и вступили с ним в бой: «… встретясь с донским войском которые были на судех, и с ними бились и к кораблям донское войско приступали, и многих из них турских людей побили, и паша с ратными людьми пошёл в Азов». Казакам не удалось захватить хорошо вооружённые каторги противника, однако турки понесли тяжёлые потери, при том, что их практически не оказалось у казаков. Отправив на лодке двух казаков для вестей, судовая рать Войска устремилась к крымским берегам.
В это время, по приказу крымского хана, к Азову подошёл калга с 3000 конницы. Узнав о прорыве казачьего флота в море, он с частью азовского гарнизона подошёл к Казачьему ерику и велел его засыпать камнями и землёй, стремясь не допустить возвращения казаков в Черкасский городок. Засыпав протоку, Калга отвёл свою конницу «… для корму в черкасские места и хотел де на то место опять притти в то время как войско придёт стругами с моря».
Тем временем судовая рать донцов пристала к берегу между Кафой и Судаком, где казаки, сойдя на сушу, пошли в глубь Крыма, где разграбили и сожгли 10 татарских селений. Взяв богатую добычу, они отплыли к родным берегам, но под Арбатком попали в сильнейший шторм. Семь стругов было выброшено на берег и разбито. Однако бывшие на них казаки уцелели и двинулись в Черкаск степью, отбиваясь в течении недели от наседавших татар: «… те казаки пошли в Войско берегом, по крымской стороне и, по той стороне идучи, билися с татарами неделю, и пришли в Войско все здорово ж». Уцелевшие струги благополучно приплыли к засыпанному камнями ерику, где, не мешкая переволокли свои суда в Дон и прибыли в Главное Войско. Калга со своей 3000 конницей так и не успел перехватить отважных донцов. По всей видимости, его дозоры, оставленные у ерика, либо были вырезаны казаками, либо несли свою службу спустя рукава.
В этом же году, летом, 70 донских казаков, на лёгких стругах, ходили в поиск к улусу мурз Урамаметевых, где «… подле де моря взяли Арумбетевы половины кочевых улусных людей с тридцать человек». Другому отряду донцов, в количестве 77 человек, на двух стругах, повезло меньше. Проскользнув мимо турецких и татарских застав в Чёрное море, казаки попали в шторм. Трое суток струги носило по морю. На четвёртые сутки их выбросило на грузинское побережье, где казаки были пленены.
В октябре 1661 г. в Москву Войско Донское отправило казачью станицу во главе с атаманом Терентием Павловым, отличившимся во время походов казаков на крепость Лютик и Казачий ерик. Станица везла государю отписку о донских делах и сообщало о планах турок и крымцов.
Из расспросных речей станичного атамана Терентия Павлова, прибывшего с Дона в Москву 17 октября 1661 года: «…Приходил под Азов крымской царевич с татары, а с ним было татар 3,000 челов., да морем пришли под Азов же на пяти кораблях с турским Сеин-пашою с 500 человек, и пришед со всеми людьми, на Белосарае, встретясь с донским войском, которые были на море в судах, с ними бились и к кораблям донское войско приступало и многих у них турских людей побили, и паша с ратными людьми пошел в Азов, а прислан де он с ратными людьми, в прибавку, сидеть в новые крепости. А донское де войско, которые с теми турскими людьми бились, на 20 стругах пошли за море, на крымские места, и с того де бою прислали в войско на Дон с моря двух человек, и те де казаки в войске им сказали, что у них на море с турскими людьми бой был и турских людей многих нобили, а их де донских казаков, государским счастьем, Бог помиловал, отошли все в целе и пошли за море на крымские места. А которым де местом казаки пошли на море и то де место, Казачий ерик, крымской царевич с азовскими и с новоприбывшими людьми засыпали и закрепили; а закрепя, отступил царевич для корму в черкасские места и хотел де на то место опять прийти в то время, как войско придет стругами с моря».
Кроме этого атаман Павлов рассказал о присылке калмыцкими тайшами на помощь Войску Донскому 500 конных калмыков, и участием их в совместном походе с казаками и русскими служилыми людьми под Азов. Где союзники разгромили ногайские улусы и азовских турок.
«…А как де к ним в войско приехали посыльщики их, атаман Федор Будан да Степан Разин, из калмыков, и в то де время пришли к ним калмыков с 500 челов., и с теми де калмыки ходили из войска, атаман Корнило Яковлев и государевы воеводы с ратными людьми к Азову на ногайские улусы, и из Азова де азовцы пришли к ногайцам на помочь, и с ними бой у них был, и калмыки де на том бою бились радетельно, а бой де у них лучной да копейной, и на том де бою ногайских и азовских людей побили больше 500 человек и взяли в полон с 500 же человек, да отбили русского полону больше 100 челов., и тот де азовской и ногайской полон весь войском отдали калмыкам для того, чтобы де им впредь повадно было на крымские улусы ходить. А русского де полону им в войско калмыки не дали, а сказали, что тот русской полон везут они к тайшам, и тайши де тот полон отошлют к великому государю от себя».
27 ноября Войско Донское отправляет в Москву зимовую станицу атамана Корнилы Яковлева и войскового есаула Михаила Терского с войсковой отпиской. В ней казаки сообщали государю о своём неудачном приступе к Каланчинским башням 2 августа этого, а также о склонении калмыков на сторону России и выдаче им богатых подарков из войсковой казны. Кроме этого, казаки по обычаю просили его прислать им государево жалованье.
«…Поехали де они к великому государю с Дону из войска тому 4-я неделя, и пред их де приездом недели за две их посыльщики, которые были посыланы на море 14 стругов, пришли к ним в войско с моря все здорово, а сказали им: были де те их товарищи <…> на тех стругах под Крымом ниже Кафы, меж Судочка на берегу, и в том де месте сожгли и разгромили деревень с 10-ть, а семь де стругов морем разметало под Арбатком, и которые де казаки были на тех стругах, и те казаки пришли в войско берегом по крымской стороне, и по той де стороне идучи, бились с татары с неделю и пришли в войско все здорово ж».
1 декабря Войско отправило в Москву легковую станицу атамана Фрола Минаева и есаула Потапа Никитина, с войсковой отпиской, и с одним из казаков, бежавшим из Керчи. В ней войсковой атаман Осип Петров сообщал, что 29 ноября в Войско из Керчи пришли судном 15 российских беглецов. На расспросе в Кругу они рассказали, что в Крыму, с частью войска остался один из сыновей хана, а сам хан, со вторым своим сыном ушёл на соединение с польским королём и изменившим России гетманом Юрием Хмельницким. Осенью крымцы собирались уйти в Крым, однако по просьбе польского короля, остались до зимы, чтобы по зимнему пути идти в поход на Россию.
На расспросе в Посольском Приказе, атаман Минаев рассказал, что осенью к ним в Войско, прислал четырёх гонцов, во главе с казаком Мискей, запорожский атаман Иван Брюховецкий. В своей отписке он извещал донцов, что двинулся с 15000 Войском Запорожским под Перекоп, чтобы заставить крымского хана отказаться от похода на Россию. Кроме этого он призывал донских казаков запретить своим союзникам калмыкам приходить на них войной, грабить и разорять: «А они, Войско Запорожское, подданные царского ж величества, и чтоб они, тайши, улусным своим людем заказ учинили, чтоб их улусные люди впредь на Запорожье не приходили и разоренья им не чинили. А как они, Калмыки, на Крымские улусы пойдут, и они б с ними, с Войском Запорожским, ссылались и под Крымскими улусы промысл чинили заодно».
Однако не всё было так просто. Калмыки, зная об измене гетмана Хмельницкого и части украинского казачества, считали всех запорожцев изменниками и врагами русского царя, а потому своей законной добычей. Это подтверждается расспросными речами донского казака, бывшего в Запорогах. Во время похода калмыков в Крым, он был взят в плен вместе с несколькими запорожцами: «И тех де Черкас всех они порубили, а его отпустили для того, что он сказался Донской казак. А про Черкас Калмыки говорят, что они с ними, Черкасы, не в миру, что де они царскому величеству изменники, и впредь де их они воевать учнут».
Приехавший вместе с легковой станицей Фрола Минаева, казак Анисим Фёдоров на расспросе в Посольском приказе рассказал, что попал в плен два года тому назад, во время похода за языками к нагайским улусам. Впоследствии был продан в Керчь Муртозе бею. Летом этого года из Перекопа было получено известие «… что идут к Перекопи Калмыков з десять тысяч, а с ними идут казаки, неведомо Донские, неведомо Запорожские». Для отражения неприятеля Муртоза бей, собрав 1500 человек конницы, двинулся к Перекопу. Воспользовавшись ослаблением охраны, Анисим Фёдоров и ещё 14 россиян и казаков, украв струг бежали. Добравшись до гирла, они бросили струг и пешком добрались до Черкасска.
1662 год
24 февраля 1662 г. Войско Донское отправило под Перекоп конный отряд, «… для языков и подлинных вестей». В одной из схваток с крымскими татарами им удалось взять одного из них в плен: «… у тех наших казаков и татар под Крымом под Перекопом крымскими бой был, и на бою иных татар побили. Да на том же бою взяли те наши похоженя дву татар за великим боем». Один из пленных был тяжело ранен, и его казаки расспросив зарубили, второго же, впоследствии доставили в Москву.
25 февраля, ещё одна партия донских казаков с русскими ратными людьми воеводы Якова Хитрово, совершила поход под Каланчинские башни «… для языков и подлинных вестей». У Казачьего ерика они атаковали татарскую заставу, где взяли в плен одного татарина: «… под теми башними на казачьем ерике на заставной караул били, и многих на бою татар побили, и азовского татарина с коня за великими раны збили». На расспросе татарин рассказал о походе крымского хана на Русь и его возвращении в Крым. Весной же хан собирается идти со всей своей конницей к Азову, куда должны подойти каторги со строителями и стройматериалами, для возведения новых стен у новой крепости: «… и около Каланчинских башен, и около города, который город поставлен на Донце хочет вновь делать иные стены».
Через две недели, 8 марта, казаки ходили под Донецкую крепость (Лютик), где взяли ещё одного языка, напав на татарскую заставу, взяли ещё одного пленного. На расспросе татарин подтвердил намерения крымского хана идти к Азову, для охраны турецких рабочих, которые будут строить новые укрепления.
3 марта царём было рассмотрено челобитье донского казака Сергея Васильева, бежавшего из турецкого плены, и отпущенного Войском «… к Соловецким Чюдотворцом помолитись декабря в 17 день». Интересна судьба этого донского казака, попавшего в плен к туркам во время похода князя Пожарского с казаками под Азов. «И на том бою ево Серёшку крымские люди взяли в полон и отослали в Царьгород к турскому султану. А у султана де ево распрося, отдали на каторгу, и был де он на той катарге16 лет, и с той катарги во Александрее ушол. И был в Иерусалиме, а из Ерусалима был приважен к татарской Меке к Магметеву гробу. А от Мекки ушол на Армены, а из Армен в Кизылбаши. И в Шемахе де слышал он, что был у Великого Государя на Москве их кизылбашский посол отпущен к ним с великою честью и з дары… а из Шемахи он Серёшка вышел на бусе в Астарахань и на Дон.
Царь, рассмотрев челобитную Сергея Васильева, о государевом жалованье за полонное терпение, царь «… пожаловал, велел ему дать за полон и за выход 4 рубли, да сукно доброе и корм на месяц, по 6 денег».
1662 г. 10 марта Алексей Михайлович отправил на Дон свою грамоту «… с изъявлением похвалы казакам за промысл их под Каланчинскими башнями и за приглашение на государеву службу калмыков; с присылкой жалованья; о продолжении действий против крымского хана и о доставлении известий». Царь, вняв прошлогоднему челобитью Войска Донского, сообщал, что посылает на Дон жалованье «… с кашинцом с Олексеем Окороковым, да с станичники вашими, с войсковым атаманом с Корнилом Яковлевым с товарыщи, 8000 рублёв денег, 200 половинок сукон анборских (гамбургских), 100 пуд зелья ручного, 100 пуд – пушечного, 100 пуд свинцу, да хлебных всяких запасов 5000 чети». Кроме этого, Алексей Михайлович писал казакам о посылке на Дон, из Царицына, князя Каспулата Черкасского, «… а с ним воеводам нашим, со многими ратными конными и пешими людьми, и велено им, ссылаясь с нашими воеводы, которые ныне на Дону, с Иваном и с Яковом Хитрово, и с вами атаманы и казаки, над Крымом и над крымскими улусы промысл чинити». А также призывал казаков держать постоянную связь с верными ему запорожскими казаками гетмана Брюховецкого.
Впоследствии, когда казаки узнали из государевой грамоты о том, какое жалование царь им пожаловал, Войско отправило в Москву ещё одну легковую станицу, с челобитной. В ней казаки били государю челом и просили о прибавке жалованья. Алексей Михайлович рассмотрел челобитную и указал отправить на Дон дополнительное жалованье в 2000 рублей. Дополнительное жалованье было послано в Воронеж с донским атаманом Родионом (Осиповым) Калужениным.
11 марта Войско отправляет в Москву легковую станицу во главе с Родионом Осиповым, сыном войскового атамана, состоящую из 12 казаков и 3 донских татар. Кроме войсковой отписки о действиях казаков и воеводы Якова Хитрово под Каланчинскими башнями и Лютиком, в феврале этого года, станица везла в Москву и языка, татарина Батырша.
1 апреля Войско Донское отправило в Москву легковую станицу атамана Родиона Осипова (Калуженина), с войсковой отпиской и тремя взятыми ими ранее татарами. В отписке казаки сообщали Алексею Михайловичу о своих службах и походах за языками, в феврале – марте этого года. А также били челом государю, с просьбой пожаловать их государевым жалованьем.
24 апреля 1662 г. Алексей Михайлович отправляет на Дон свою грамоту с изъявлением похвалы казакам за их службу и поход с воеводой Яковом Хитрово под Каланчинские башни и взятие ими языков: «… и мы, великий государь, вас, атаманов и казаков за вашу службу жалуем и милостиво похваляем». Жаловал царь, согласно казачьему челобитью, Войско Донское, 2000 рублями, отправленными на Дон, вместе со станицей Родиона Осипова. Кроме того, царь, как и в прошлой своей грамоте от 10 марта 1662 г., призывал казаков идти воевать Крым, вместе с его воеводой Яковом Хитрово, запорожскими казаками гетмана Брюховецкого и калмыцкими тайшами.
Опустошительные рейды татарской конницы на Украине, склоняли чашу весов победы в сторону польско-крымской коалиции. И потому Алексей Михайлович, опасаясь вторжения неприятелей на Левобережную Украину, зимой отправляет на Дон, Войску Донскому грамоту, с призывом идти весной громить Крым, и отвратить тем самым хана от Украины. Сойдясь в Круг, казаки заслушали государеву грамоту: «Соберите все свои силы, ниспровергните твердыни вражеские; победите самую природу и возжгите пламень опустошения в областях крымских; слава поведёт вас на брань, а мои щедроты».
Казаки тотчас откликнулись на этот призыв, и отправили во все донские городки грамоты, извещая об общем сборе в Главном Войске. Получив грамоты, казаки, бывшие в городках по Дону и запольным рекам, оставив часть товарищей для охраны своих жилищ, прибыли весной в Главное Войско, где снарядили 26 морских стругов. Сойдясь в Круг, казаки снова выбрали войсковым атаманом Осипа Петрова, походным атаманом был избран Корнила Яковлев. В морской поиск вышло свыше 1000 донских казаков, к которым присоединилась часть русских служилых людей.
Однако азовские турки узнали от перебежчиков о готовящемся походе и решили перекрыть Казачий ерик, чтобы не допустить казаков в море. Для этого, у ерика, на Казачьем острове, азовцы спешно возвели укрепления: насыпали валы шанцев и установили на них пушки. Рядом вырыли окопы, и засели в них с ружьями: «Крымский царевич калга Иширин бей и визерь с Темрютскими Черкесы и с Нагайцы, и с Азовскими воинскими со многими людьми под Азовым на казачьем ерке поделали шанцы накрепко на верхнем и на нижнем устьях; и на тех шанцах Янычена с огненным боем засели, и бой великий был с утра и до вечера».
Для Войска эти приготовления не остались незамеченными. На общем совете было решено прорываться к морю всеми силами. 17 апреля 1662 г. казачьи струги двинулись к донскому гирлу, вслед за ними, сушей, шло всё казачье и государево войско, для обеспечения безопасного прохода судовой рати. При его приближении к укреплениям, турки открыли огонь. Завязался бой: « =… и в тех государь шанцах, те крымские и азовские люди с огненным боем и пушками сидели, и у нас холопей твоих, с ними бой великий был; и за тем, государь, великим боем милостью Божиею и твоим государевым царёвым и в. князя Алексея Михайловича всея Великие и Малые и Белые России самодержца щастием тех крымских и азовских людей из шанцев выбили, и шанцы их мы, холопи твои, взяли, и в тех, государь шанцах мы сами засели; а в то государь, время мы, холопи твои Казачий ерик раскопали и струги морские, 26 стругов с войском на море пропустили дал Бог здорово». Выбитые из шанцев азовцы и татары пытались воспрепятствовать земляным работам донцов и русских ратников, но всякий раз были с большим уроном отбиты.
Азовский паша, видя, что своими силами не может воспрепятствовать неприятелям, отправил к крымскому хану гонца, с просьбой прислать войска для блокирования гирла и недопущению казаков в Черкасский городок, при их возращении. Получив это известие, хан немедленно отправил к Азову своего сына с 3000 сейменов (постоянное ханское войско), где к ним должны были присоединиться 10000 кубанских нагаев. Однако казаки и русские служилые люди ушли в Главное Войско до прихода татар. Вернувшиеся в Черкаск казаки отправили в Москву легковую станицу с отпиской о донских делах, во главе с атаманом Григорием Кузминым.
Очевидно после всех этих событий Войско Донское отправило в Москву легковую станицу атамана Григория Кузьмина, с отпиской о произошедших событиях и планах крымского хана.
В войсковой отписке донских казаков, привезенной в Москву 12 мая 1662 года, в числе прочего говорилось: «…Апреля в 17 день, по твоему, великого государя, указу отпустили мы, холопы твои, войска на твою, великого государя, службу, стругами на море на Крым и на крымские улусы, а твой государев стольник и воевода Яков Тимофеевич Хитрово и с твоими государевыми ратными людьми пошел с войском на Крым же, на крымские улусы, вместе, и мы, холопы твои, войско и твоего государева стольника и воеводу Якова Тимофеевича и твоих государевых ратных людей ходили провожать, и уведав, государь, крымские и азовские люди, что войско идет на твою, великого государя, службу на море, шанцы они сделали против Казачьего ерека, на Калачинском острову, на устье, и в тех, государь, шанцах, те крымские и азовские люди с огненным боем и с пушками сидели, и у нас, холопов твоих, с ними бой великий был, и затем, государь, великим боем, милостью Божиею и твоим государевым царевым и великого князя Алексея Михайловича, всея Великие и Малыя и Белыя России самодержца счастьем, тех крымских и азовских людей из шанцев выбили, и шанцы их мы, холопы твои, взяли, а в то, государь, время, мы, холопы твои, Казачий ерик раскопали и струги морские, 26 стругов, с войском на море пропустили, дал Бог здорово».
31 мая дворянин Окороков, приняв государево жалованье Войску Донскому, был отпущен воеводой Иваном Солнцевым на Дон.
В июне 1662 г. на Дон, в помощь Войску Донскому, пришли российские полки князя Каспулата Черкасского, старого знакомца казаков и думного дворянина Замятни Леонтьева. С их приходом война с турками и крымцами разгорелась с новой силой, оттягивая на Дон значительные силы мусульманских владык. Объединённые силы Войска, русских полков и калмыков, совершили походы на Тамань, под Азов и Перекоп, опустошая земли крымских татар, нагаев и темрюцких черкесов.
Так 700 или 800 донских казаков, под командой атамана Степана Разина, соединившись с калмыками и запорожцами, совершили поход под Перекоп, где погромили многие татарские улусы и отогнали большие стада скота. На обратном пути казаков и калмыков настигла погоня. В завязавшемся бою татары были наголову разбиты и обратились в бегство. В одном из этих сражений был тяжело ранен сам крымский хан.
Не смотря на ожесточённую войну на Украине, переговоры между Москвой и Бахчисараем не прерывались. Крымский хан продолжал требовать от Москвы невозможного, но Алексей Михайлович, был твёрд в отстаивании позиций России. Царь был доволен действиями казачества. Впервые на переговорах с Крымом, Алексей Михайлович, без всяких оговорок и обиняков, признал действия Войска Донского правомерными и обвинил азовцев и крымцов в нарушении мирных договоров и нападении на казачьи городки и русские украины. И только поэтому казаки дают отпор туркам и крымцам.
Крымский хан, бывший вне себя от разбоев и разорений, чинимых казаками и калмыками, обратился к турецкому султану с просьбой прислать строителей и войска, для закладки двух новых крепостей в донском гирле и Миусском лимане. Об этом в Войске стало известно от языков, взятых казаками во время их совместного похода под Азов с русскими полками. Где их объединённые силы разгромили предместья города: «… а в расспросе вам те языки сказали, что крымский хан хочет идти сего лета к вам на Дон полем коньми, а морем каторгами и усть Миуса реки и на казачьем ерике ставить новые крепости, и вас атаманов и казаков с Дону сбить, чтоб реки Дону вас на море теми месты не пропустить».
