Loe raamatut: «Загадки семейных трагедий. Уральский криминальный роман»

Редактор Геннадий Иванович Мурзин

Корректор Геннадий Иванович Мурзин

Фотограф Геннадий Иванович Мурзин

© Геннадий Мурзин, 2020

© Геннадий Иванович Мурзин, фотографии, 2020

ISBN 978-5-4498-4761-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Геннадий Иванович МУРЗИН – известный российский писатель и публицист. Побережье Черного моря, Севастополь. Фото конца 2019 года.

Глава 1. Всякая душа – потёмки

Волнение

Бизнесмен средней руки Николай Мдивани (у него собственная фирма «Фея» по оказанию услуг с ремонтом квартир, а также магазинчик «Мзиури», торгующий свежими овощами и фруктами, выращенными кавказскими сородичами-фермерами) вернулся домой позднее обычного. Не в его натуре «пахать» сутками; беспорядочная суета – не его любимый конёк. Он старается успевать все делать в рамках трудового дня. Собран и организован, поэтому удается. Что же сегодня? Тот редкий случай, когда на улице Героев Сталинграда столкнулся нос к носу с приятелем; после обмена дружескими приветствиям (привычными объятиями и похлопываниями друг друга по спине) решили забежать на часок в ближайшее кафе «Горчичка», посидеть, поговорить, обменяться новостями, разумеется, не без парочки бокалов пивка.

Переступив порог просторной квартиры, не успев сбросить легкую курточку, не увидев среди встречающих дочурки, строго и коротко спросил:

– Где?!

Жена поняла и поспешила с ответом.

– В парке, – увидев недовольство на лице мужа и сдвинутые густые длинные смоляные брови, уточнила. – С Настюхой, подружкой. Я разрешила.

– Посмотри, который час, – проворчал муж. Он снял туфли, всегда доводимые им до блеска, вогнал ноги в просторные и удобные тапочки, прошел в туалетную комнату. Освежив лицо (несмотря на середину октября, стоит жара и в воздухе, поднимаемая резкими порывами ветра, пыль), прошел на кухню.

Только тут жена дала пояснение.

– С минуту на минуту жду… Обещала…

Хозяин сердито заметил:

– Я кому говорил, что в такое время в парке девочке нечего делать?

– Да ладно тебе… Не ворчи по пустякам. Она уже не ребенок.

– Не ребенок, да?! – в гневе переспросил Николай. – Ей всего десять лет! – и повторил по слогам. – Де-сять! Ну, понятно, да?!

– Не одна же, а с подружкой, которая на два года старше.

– Великая разница, да?!

Жена вздохнула и добавила, наверное, в качестве утешения:

– Молодежь нынешняя рано взрослеет.

– Идиотский аргумент, тебе не кажется?

Невинно глядя на мужа, чтобы не раздражать, ответила:

– Не кажется.

– Забыла, что случилось два года назад на пляже, да? Не у нас, а в Туапсе, но все равно. Осталась двадцатилетняя дурочка ночью в палатке одна, а утром нашли убитой. А год назад? Неподалеку вновь маньяк напал на девчонку и тоже на пляже. И тоже, да, чуть не убил. Ты хочешь, чтобы и с нашей девочкой что-нибудь такое случилось, да?

Жена тихо произнесла:

– Не хочу.

Необычно сердито муж проворчал:

– Соображать надо… Бабьи мозги включать.

Покончив с ужином, Николай прошел в большую квадратную гостиную, а потом на застекленную полукруглую лоджию, где (напротив) по другую сторону дороги виднелся помпезный центральный вход в парк Победы. Багровый диск солнца стремительно прятался за деревьями, окрашивая горизонт в густеющий на глазах пурпур. Группы и группочки людей выплёскивал парк, но среди них дочери не было. Дальше терпеть не мог. Ворча себе что-то под нос (скорее всего, угрозы по адресу жены и дочери), стремительно прошел в прихожую и вышел на улицу.

Находка

Отец чуть ли не бегом углубился в парковую зону. Только сейчас заметив на ногах тапочки, в сердцах плюнул, но шаг сбавил: чтобы не привлекать особое внимание. Прошел мимо стелы-памятника, на острие которой святой Георгий, поражающий копьем вражескую нечисть, в начале главной аллеи остановился. Осмотрелся. Дочери не видно. Где же? Пойти дальше, в сторону открытого моря, где пляж? Нет, может разминуться. Слева и справа несколько параллельных аллей и дочь с подружкой могут проскочить по каждой из них. Как быть? Не стоять же на месте? Нельзя терять время. Вон, и фонари включили. Сумерки по осени наступают рано.

И тут-то он увидел, как группа подростков-скейтбордистов на большой скорости, свернув с боковой аллеи, перекрикивая друг друга, несется в его сторону. Свою девочку сначала услышал, а уж потом различил в толпе. Обрадовался. Смахнув слезу, огляделся: не видели ли его слабость? Он растерянно стоял и не знал, что ему делать дальше.

Дочь, увидев отца, вывела его из затруднительного положения: круто развернувшись, эффектно совершив в воздухе рискованный пируэт-прыжок, соскочив со скейтборда¹, подбежав, бросилась на шею.

– Папуль, что тут делаешь? Решил тоже прошвырнуться, да? Перед сном, да? Почему без мамы?

Сменив радость на притворную строгость, сказал:

– Не тараторь. – Вынув из кармана смартфон, набрал номер и сообщил жене, что дочь найдена и что с ней все в порядке. Потом сердито спросил. – Когда обещала быть дома, а?

– Ну… Папуль… Это… В пять…

– А сейчас?

Взглянув на золотые часики, подаренные на недавний день рождения, ничуть не смущаясь, ответила:

– Семь. – Все-таки где-то в глубине детского сознания забрезжило чувство вины, и поэтому попыталась оправдаться. – Я же не маленькая…

– Большая, да? Когда, скажи мне, успела повзрослеть?.. Не говорил ли тебе, что ты должна с раннего возраста воспитывать в себе чувство ответственности, да?

– Говорил, папуль. Много раз говорил.

– И… Ну-ка, поделись успехами.

– Иногда забываю, папуль… Извини.

– А что с матерью?.. Если она пошла на поводу и разрешила, то не переживает, да?

Дочь, опустив голову, тихо произнесла:

– Обниму… ну… поцелую… Попрошу прощения…

Несколько мягче, но всё же отец нравоучительно потребовал от дочери:

– И пообещай: такого не допускать, сделать выводы.

– Обещаю.

Николай, осмотревшись и увидев свободную скамейку, кивнув, предложил:

– Присядем… Отдышусь немного.

– Ты бегал, да? – девочка смотрела на отца широко раскрытыми глазами.

– Глупышка – вот что я тебе скажу. Разве дело в этом?

– А в чем?

– Станешь взрослой, будет у тебя такая же своевольная дочь, и ты тогда только все поймешь.

– Я и сейчас уже взрослая.

Отец, хмыкнув, пошел в сторону скамейки. Дочь же, обернувшись к подружке, стоявшей все время в стороне и державшей под мышкой свою доску, назидательно сказала:

– Настюх, позвони маме, что вот-вот и будешь дома…. Вместе с нами.

Девочка ответила:

– Уже предупредила.

Отец, услышав, обернулся.

– Учись! Ответственнее тебя.

– Ну, конечно. Она же старше.

Николай, покрутив головой, возразил:

– Чувство ответственности не зависит от возраста: оно либо есть, либо нет и никогда уже не будет. Ну, понятно, да?

Любопытство

Вот и спокойствие пришло в эту небольшую семью, собравшуюся полным составом в просторной гостиной. Взволновавшее недавно происшествие всеми забыто. Кажется, забыто. Во всяком случае, глава семьи уже не хмурится, не цокает недовольно языком, а морщинки на его лбу разгладились. Николаю (кстати говоря, имя родители дали в честь святого Николая-Угодника, одинаково почитаемого в православии, следовательно, и Грузинской автокефальной церковью) предстоит рано отойти ко сну, потому что завтра чуть свет вставать. Предстоит деловая поездка в Германию, где у него с немецкой фирмой заключен долгосрочный контракт на поставку оконных комплектующих. Тамошние партнеры крайне дисциплинированные и нашу русскую расхлябанность не приветствуют. Подумав об этом, усмехнулся: несмотря на то, что чистокровный кавказец и осел окончательно в России каких-то десять лет назад, обрел привычку причислять себя к русским, а вместе с этим и в него таинственным образом стали проникать и соответствующие этому народу обычаи, к примеру, та же необязательность. Неосознанно происходит, противится, но окружающая среда здорово влияет. Стало быть, медленно, но верно все больше и больше приобретает черты коренного россиянина. И, кстати, по-русски говорит почти без акцента; правда, не избавился в речи от частого употребления характерного для кавказцев при окончании предложений слова «да». Единственное, что не подвержено изменению, – его внешность: густые и жесткие смоляные волосы на голове, черные глаза, по-орлиному зорко смотрящие на собеседника и, разумеется, полноценный грузинский нос, мощно выступающий вперед.

Вечер понедельника. Стало быть, по первому каналу идет программа «На самом деле». Ведущий Денис Шелепин изобличает противостоящие стороны, кто из них правдив, а кто лжец. Эксперты ему помогают: одни специалисты по правде используют физиогномику², другие – достижения технической мысли, в данном случае полиграф. С одной стороны, уже немолодая, говоря юридическим языком, истица, вызвавшая на шоу заподозренного в изменах мужа, знаменитого и заслуженного артиста; с другой же стороны, соответственно, кающийся и посыпающий уже седую голову пеплом, ответчик, уверяющий жену, что более верного мужа на свете не сыскать.

Глава семьи, глядя на происходящее на экране, прежде молчавший, вдруг сделал свое резюме:

– Оба хороши, друг друга стоят.

Как в воду глядел! Хотя в той самой физиогномике ни бельмеса. Вскоре выяснилось: истица от мужа гуляет, а истец, хуже того, завел на стороне, спутавшись с девицей в два раза моложе себя, ребенка.

– Папуль, а ты тоже?..

Николай от неожиданности вздрогнул.

– А… Черт! – Он забыл, что рядом с ним ластится, заглаживая прошлую вину, дочурка Тамара, его царевна. Встал, взял пульт и выключил телевизор.

Жена, просматривавшая глянцевый женский журнал, заметила:

– Давно надо было.

– Но, мам, как же узнаю, чем всё закончится?

Мать возмущение дочери оставила без ответа, а отец – нет. Он строго сказал:

– Марш к себе. И, если хочешь, у себя смотри свою любимую «Карусель»³.

Царевна лишь насупилась и не ушла. Какое-то время сидела, завязывая и развязывая косички под подбородком, и молчала, о чем-то сосредоточенно думая. Потом уверенно произнесла:

– Можешь не отвечать, папуль… Я все и так знаю…

– Что?.. Что ты знаешь?! – Он посмотрел на жену, а потом на дочь.

Жена лишь пожала плечами. Дочь же с видимым удовольствием и даже с неким вызовом ответила:

– Знаю, что у меня есть братик; что он старше меня на четыре года; что зовут его Жориком; что мама у него русская. – Отец, не зная, что сказать, лишь взволнованно смотрел в лицо любимицы, которая пытливо уставилась на отца. – Скажешь, не правда?

Отец несколько минут приходил в себя, поэтому молчал. Эта история давняя, отложенная в глубинах его памяти; он никак не хотел к ней возвращаться и переворашивать саднящее его душу прошлое. Наконец-таки не нашел ничего лучшего, как спросить?

– Кто… ну… это… сказал, да?

Девочка, не понимая, что причиняет отцу боль, беззаботно, откинув назад косички, сказала:

– Дедуля…

– Который?

– Твой папа, а кто же еще?!

– Когда?

– Есть разница, папуль?

– А… Ну, да… Естественно…

Девочка торжественно произнесла:

– Получается, что где-то далеко-далеко живет мой брат Георгий Николаевич Мдивани… Так?

Отец виновато опустил голову.

– Получается, доченька…

– Папуль, а где Урал?

– Ну… Ты лучше меня должна знать.

Дочь утвердительно кивнула:

– Знаю… Порылась в «Википедии», погуглила… Далеко на Севере… Четыре тыщи километров от нас… Там снег и мороз… Столица – Екатеринбург. Я права?

– Да…

– Почему, папуль, Жорка не с нами? У нас тепло, красиво… Мы бы прикалывались… Он бы защищал меня и здорово наказывал моих обидчиков…

Отец, чтобы замять неприятную для него тему, решил разговор увести в сторону.

– Есть даже и такие? – иронично спросил он.

– Есть, папуль?

– Например?

– Егорка рожи мне строит и язык показывает.

– Ну и дурак… Не обращай на него внимания.

– Обидно же! Вот Жорка бы как один раз врезал, и Егорка бы про рожи позабыл.

Отец встал.

– Ладно… Мне завтра рано вставать… Пойду я… Всем спокойной ночи! – Он притянул дочь и поцеловал. Потом подошел к жене, сидевшей поджав губы и молчавшей, и тоже поцеловал.

Тамара вскочила и повисла на отцовской шее:

– Нет-нет, не отпущу, папуль, пока не расскажешь про братика, как и откуда он появился. Ты скрываешь? Не хочешь говорить?

– Нечего скрывать… Дело прошлое…

– Тем более, папуль!

– Может, отложим, да?

– Не будем откладывать! Посмотри на часы: всего половина восьмого. Успеешь выспаться.

– Томусик, а ты порядочная эгоистка.

– В тебя, папуль. Не веришь? Вызови маму на детектор лжи.

– Зачем?

– А вдруг я не твоя дочь!

– А чья же?

– Мало ли.

Отец погрозил пальцем:

– Много смотришь телевизор… Наслушалась всякого бреда.

Хотел отболтаться, но ничего из этого не получилось: кое-что все-таки рассказал; лишь то, что, по его мнению, может усвоить мозг десятилетней девочки. Внимательно выслушав, Тамара заключила:

– Я должна познакомиться с Жоркой. Ты ведь пригласишь его к нам в гости, а?

– Могу… Но мама его не отпустит… наверное.

– Тогда я пошлю ему видеописьмо, и он приедет. – Чуть подумав, добавила. – Жорка, пожалуй, крутой.

– Ты так считаешь?

– Ну, конечно! Он же твой, папуль, сын!

– И что с того?

– Папуль, не смеши меня!..

Какой подростковый эгоизм! Дочери в голову даже не пришло, что этот разговор её любимой мамочке может быть крайне неприятен. Впрочем… Может, девочка пока что не способна этого понять и обвинение в эгоизме преждевременно? Кто способен ответить? Есть ли на свете такие специалисты, которые могут читать детские души? Вряд ли… Вообще: чужая душа – потёмки, а детская – вдвойне.

Беспокойство

Николай долго ворочался в постели, однако наконец-таки провалился в беспокойный сон. Видения, следовавшие страшнее одно другого, преследовали.

…Тяжело гудят самолетные двигатели. Корпус подрагивает. Николай смотрит в иллюминатор и видит… Совершенно непонятное: «Боинг» идет на снижение, под крылом (нет-нет, не Берлин!) Екатеринбург. Думает: чудится. Тщательно протирает кулаком глаза и убеждается, что на самом деле он летит на Урал. Как так? В чем дело? Попал на другой рейс? Чепуха! Если бы по пьяни, тогда… Еще мог бы понять. Тут же… Отрывается от иллюминатора, смотрит по верх голов впереди сидящих и видит мигающую тревожно надпись на табло: «Пристегнуть ремни». Выполнив требование, он поворачивает голову вправо, чтобы убедиться, что сосед сделал то же. Повернулся и отчетливо видит… Жорку, сына. Как он-то здесь оказался? Хотел спросить, но… Раздался сильный хлопок. Самолет затрясло. Двигатели замолкли. Салон затрещал. В проходе появилась стюардесса, которая истерично выкрикнула: «Приготовиться к смерти! Самолет падает и вот-вот грохнется!»

Николай подумал: «Ну и шуточки!»

Однако корпус стал на глазах разваливаться. Пассажиры в свободном падении, но почему-то хохочут. Николай же – в ужасе. Хватает за руку сына и орет, что есть мочи: «Не плачь, ты не умрешь! Я спасу тебя! Я не позволю тебе умереть!»

Здания Екатеринбурга всё ближе и ближе. Ветер свистит в ушах. Дышать становится трудно. И он кричит:

– Нет!..

Просыпается. На лице – холодный пот. Осматривается. Все в порядке; он в своей постели. Убедившись, встает и ворчит:

– Чертовщина какая-то… Приснится же…

Идет в столовую, где садится за стол, наливает в бокал минеральной воды «Боржоми», делает несколько глотков. Сухость во рту проходит.

Он думает. Он никак не может понять смысл сновидения. Да и повода для такого сна нет. Однако видел. Что это значит? К чему? О чем предупреждение? Сын в опасности? Ну, вряд ли. Его мать бы предупредила. Да, обижена, но если бы что-то угрожало её сыну, она бы… Забыла бы про все свои обиды. В конце концов, приходит к заключению: Жорка скучает; со дня рождения не виделся с отцом, а это было семь месяцев назад, то есть в апреле.

Допив минералку, произносит вслух:

– Вернусь из Берлина… Слетаю на Урал… Обязательно слетаю. И, кстати, переговорю с его матерью, попрошу ее отпустить Жорку на летние каникулы. Дочь права: дети одной крови и должны познакомиться.

Николай, успокоившись, встал, вернулся в спальную и вскоре захрапел.

Глава 2. Старость – не в радость, но и не такая уж беда

Философствования

Вчерашний день принес Фомину приятное удовлетворение: результат розыска десятилетнего мальчугана оказался на редкость позитивным; история, взволновавшая родителей, завершилась благополучно. Невероятно, но факт: детектив нашел беспечного парнишку уже через три часа после обращения к нему отца. Редчайшая удача в богатой практике Фомина. Имело место быть обычное везение или случайность? Наверное, так, но… Как он любит повторять, везет всё-таки лишь тому, кто, по-бычьи упираясь, упорно везет. Не его открытие? Всё так, однако, считает частный детектив, что ему остается, если умные мысли давным-давно произнесены или написаны другими? А одно: заниматься повторением прописных истин. Любит также частенько ссылаться и на другую банальность: повторение, мол, есть мать учения. С год назад был несказанно удивлен, когда случайно узнал, что в России ходит эта поговорка в усеченном варианте, что она не является русской по происхождению. Да-да, не больше и не меньше! Огорчился поначалу, а потом смирился. И даже нос задрал кверху. Потому что, как оказалось, этого не знает даже его любимая Галина Анатольевна, авторитетнейший для него филолог. Вот оно даже как! Нет, что ли, основания для гордости?! И сейчас при каждом удобном случае козыряет новым знанием.

«Повторенье – мать ученья, – пафосно говорит он, подняв палец вверх, ухмыляясь, после паузы добавляет, – но прибежище ослов».

Находятся и те, которые затевают спор. И не по одному пункту, а даже по двум сразу. Важничая, Фомин, подражая ученым мужам, разъясняет: «Поговорка нами заимствована у одной из стран центральной Европы, при переводе на русский вторая часть была сознательно упущена и вошла в обиход именно в этом, усеченном виде. Теперь насчет ослов. Согласитесь, умному дважды ничего не надо повторять, а глупому и тупому ослу – в обязательном порядке». Соглашаются. Под тяжестью железных аргументов сдаются. Детектив, видя поражение спорщиков, при этом добродушно смеется. Ничего не поделаешь, если он любит быть победителем, победителем во всем. Знающие его люди не обижаются, воспринимают как природную (на генном уровне) данность.

…Это утро Фомин встретил рано. И бодренько. Вообще говоря, привычно. Несмотря на возраст (скоро стукнет шестьдесят), традиционно день начал с гимнастических упражнений, потом взялся за непривычно (для других, но не для него) тяжелые гантели. Жена видит, хмурится (считает, что в его-то лета пора бы угомониться, о чем не устает напоминать), но в этот раз молчит. Потому что знает, что на ее укоры муж не отреагирует. Разве что станет, ёрничая, философствовать. Например…

– Мое тело здорово, ведь так, Галчонок? – спрашивая, ухмыляется он.

Галина Анатольевна язвительно отвечает:

– Как породистый хряк… За центнер перевалил.

Муж обычно решительно машет рукой и категорически (создает видимость, что пущенной язвительной стрелы не замечает) возражает:

– Вот уж и нет. У хряка центнер сала, а у меня исключительно мышечное мясо… Ладно… Не будем… Сама знаешь, что в моей профессии иногда приходится брать не только умом, но и объёмом массы. Второе в каких-то случаях скорее усмиряет противника.

– Кто, Саш, спорит с тобой? Тело поддерживаешь в тонусе.

– Ага!.. В таком случае должна знать, что в здоровом теле должен быть и здоровый дух… Не иначе. А что такое дух и где его обитель? В душе! Значит, душа и тело взаимосвязаны.

Тут пришла пора и Галине Анатольевне уязвить мужа, причем тем же самым оружием.

– А, между прочим, если уж взялся цитировать великого человека, то следует быть поточнее.

– Ты, дорогая, о чем? – недовольно нахмурившись, спросил муж.

Жена, рассмеявшись, ответила:

– О том же самом.

– Будь добра, уточни!

– Крылатая фраза, на которую ссылаешься, имеет совсем другой смысл, если ее процитировать правильно.

– Ну-ну, дорогуша. Просвети, сделай одолжение.

– Должна звучать цитата так: «В здоровом теле здоровый дух – явление редкое».

– А… Кто автор?

– Мыслитель древности Ювенал.

– Тяжело мужу, – он вздохнул, – у которого такая умная жена.

Философствования детектива могут длиться долго, но жена обычно его тормозит.

Советники

Небольшая кухонька стандартной трехкомнатной панельной квартиры. За обеденным столом чуть-чуть поредевшая семья Фоминых: хозяин, то есть Александр Сергеевич Фомин, его жена Галина Анатольевна и их любимая дочурка Юлия, которой только-только отпраздновали день рождения, 21-летие и она весной следующего года выходит на защиту диплома. А поредела семья за счет женитьбы сына Максима, живущего теперь отдельно.

Допивая бокал утреннего крепкого кофе, глава семьи, не адресуясь ни к кому конкретно, спросил:

– Как Максимыч? Дает спать молодым родителям?

Дочь рассмеялась.

– Кому, как не новоиспеченному деду, лучше знать? Вечером звонил…

– Юль, это было вчера… Тебе не понять… Когда сама станешь бабушкой…

Дочь вновь рассмеялась.

– Я, пап, так далеко не заглядываю.

– Вот и напрасно. Я тоже… Но не успел оглянуться, как появился Максимыч, первый внук. Теперь, Юль, за тобой очередь… Какие твои планы, а?

– Даже в мыслях нет.

– Это почему?

– Всё потому, пап.

– Каждая женщина обязана мечтать о материнстве.

– Позволь мне сначала разделаться с универом; диплом у меня сейчас на первом плане.

– С материнством, доченька, тоже нельзя затягивать.

– Сразу, как только обмоем диплом, займусь подыскиванием кандидата в мужья.

Отец, оставив кружку, нахмурился.

– Не понял. Нелады с Глебом? Не сметь крутить хвостом, понятно? Парнишка самостоятельный. И родители нормальные.

Дочь опять рассмеялась.

– У нас, пап, всё на высшем уровне… Не переживай. По крайней мере, на сегодня. А там – будем смотреть.

– И смотреть нечего!

– Хорошо-хорошо, пап! Повинуюсь. Воля родителя – закон.

Дочь встала, подошла и обвила красивыми руками шею отца.

– Мам, спасибо за завтрак. Ухожу.

Галина Анатольевна, не отрываясь от мытья посуды, спросила:

– Не рано? До первой пары занятий еще больше часа.

Дочь пошутила:

– Рано – не поздно. – Тут Юля обернулась к отцу. – Пап, а ты не забыл?

– Про что, доченька?

– Про крестины.

– Как же! Имею в виду… Помню…

– Смотри, а то забегаешься и…

– Как можно, Юль?!

Дочь вернулась за стол и присела рядом с отцом.

– Я вот давно думаю: стареешь на глазах, пап… Не пора ли?..

Александр Сергеевич догадался и потому прервал словами классика:

– И вечный бой! Покой нам только снится…

– Ну, пап, я же серьезно! Не вечно же…

– Нет, дочь, время не пришло.

Расставляя чистые тарелки в шкафу, Галина Анатольевна поддержала дочь.

– Тебе скоро шестьдесят стукнет. Вижу, как устаешь.

– Черт побери, Галчонок! Помру со скуки! Чем заниматься буду?

– Займешься внуком.

– Мал больно… Страшно в лапищи кроху брать.

Юля нашла занятие.

– Рыбачить будешь. Хобби свое совсем забросил. Тем временем и Максимыч твой войдет в силу. Вместе будете ходить на рыбалку.

Отец, заулыбавшись, кивнул.

– Заманчиво… Надо подумать.

– О чем думать?

– Галчонок, и ты туда же? Не получится! Лишняя копеечка не помешает – ни тебе, ни нашим детям.

Галина Анатольевна вполне серьезно возразила:

– Всех денег не заработаешь. Да и дети уже стоят на ногах. Взрослые.

– Да?! А на какие шиши будем свадьбу играть?

Дочь залилась в смехе.

– Ты про какую свадьбу?

Фомин нахмурился.

– Сама знаешь. Не надо строить из себя дурочку… – Он стукнул по столу. – Тема закрыта, потому что несвоевременна и неактуальна. Отгуляем на твоей, Юль, свадьбе и тогда вернемся к разговору.

Жена заметила:

– Но ты, Саш, хотя бы о помощнике подумал.

– Думаю… Не нахожу достойной кандидатуры. Как только кто-то нарисуется на моем горизонте, так сразу отойду в сторону и передам основную часть работы помощнику.