Loe raamatut: «Там», lehekülg 5

– Прямо, как Дункан Маклауд. Ну, что ж, еще один плюсик, – сказал я, косясь на собак.

– Ну, давай. Собирайся, пойдем, прогуляемся. Ты же хотел? – спросил Гена. Я кивнул, быстро собрался и остановился на пороге, ощупывая карманы и дверь в поисках ключа.

– Ааааа, ключ ищешь? Так нет его. И красть здесь не принято. А если кто и придёт в гости, то вежливо постучится.

Я махнул рукой, и мы выдвинулись. Собаки решили пойти с нами. Правильно, что дома-то сидеть по такой погоде? Пойдем, погуляем. Посмотрим, что это за Мидлтон такой? Мы шли по широкой улице. Дома на ней были точно, как игрушечные. Я вспомнил городки на Рейне, в Германии. Очень похоже. Людей на улице было мало, но все они были нарядные и, какие-то, ну, очень правильные и вылизанные. Детей было не много, но они, все-таки, были и я поинтересовался у ребят:

– А вот… дети. Их же должно быть много? Ведь чистые же души?

– Это те дети, у которых есть родители. Остальные находятся в разных городах на попечении у соответствующих организаций, которые ими занимаются.

– Да, наверное, этим организациям не позавидуешь – дети то никогда не вырастут?

– Верно, но сотрудниками этих организаций знаешь, кто работает? Да именно те, кто бросил своих детей, или, еще хуже, лишил жизни. Вот теперь они всю свою неземную жизнь, а она, ой, какая длинная, будут ухаживать за маленькими детьми. Вот такое наказание. Точно, не позавидуешь.

–А вот, кстати, мое заведение, где мы играем с ребятами в ансамбле, – Гена показал на некий летний театр. Театр, а точнее, сцена с куполом были в стиле 50-х, но довольно милые, с резными длинными скамьями с изогнутыми чугунными основаниями и перилами. Перед сценой располагалась довольно большая танцплощадка. Собственно, танцевать можно было и вокруг театра, между вековых дубов, красивых кленов и вязов, обрамляющих театр.

– Красиво, – задумчиво протянул я.

– Что-то мне вое настроение не нравится, – сказал Гена. – Как бы нам тебя развеселить? Надо бы тебе с кем-нибудь еще познакомиться, – хитро улыбнулся он.

Я не знал, что на это ответить, поэтому, просто пожал плечами. Мне стало тоскливо. По земле. А точнее, не столько по земле (здесь все было, в принципе, то же), а по жене, знакомым, работе, в конце концов. Начали бередить разные воспоминания. Господи, как же так получилось? Где и почему? Ведь я же не умирал! Меня никто не убил, я даже не болел? Видимо, Гена каким-то образом прочел мои мысли. И вообще, мне все время кажется, что все они действительно умеют читать чужие мысли. Тогда, почему же я не могу? Наверное, это дается со временем.

– Этого тебе никто не скажет. Так что, можешь об этом не переживать. Да, и есть ли о чем? Ничего уже не изменишь, а то, что было в земной жизни нужно отфильтровать и понять, что изо всей информации может понадобиться тебе в этой. Так, ребята, я вас вынужден покинуть, вы уж меня извините. Дела. Алинка, я вечером дома. Гена, а с тобой я пока распрощаюсь, поскольку не знаю, когда мы увидимся в следующий раз. Просто мы с Алиной выполняли роль проводников и твоих помощников на первых порах, а потом – ты уж сам. Я не сомневаюсь, что мы еще встретимся. Кстати, будем чаще общаться по скайпу. У тебя дома есть планшет. Никакого пароля. Просто включи его и скажи: Гена Католицкий. Он сразу со мной соединит, где бы я ни был. А роль планшета у всех играют наши реинкарнаторы. Скоро, наверное, и тебе его дадут, так что, будешь супермобильным! Всем пока! – Гена махнул рукой и зашагал в обратном направлении.

Мы с Алиной зашагали дальше. Город был действительно очень зеленым и светлым. Практически ничто не отличало его от обычного западного городка. Ни люди, ни кошки и собаки. Только, повсюду была идеальная чистота, и напрочь отсутствовали рестораны, кафе и отели. Вместо них на открытом воздухе располагались столики со стульями и креслами под сенью огромных вязов, на которых красовались вазы с цветами необычайной красоты. Люди сидели и, не столько разговаривали друг с другом, сколько любовались цветами, и на лицах их было какое-то

безмятежное отрешение.

– Пойдем к озеру, там хорошо, – предложила Алина и мы направились по тенистой платановой аллее в сторону, с которой доносилась некая свежесть и пробивался запах воды. Наконец мы дошли до весьма симпатичного озера. По гаревым дорожкам неспешно бродили люди, наслаждаясь солнцем и приятной свежестью, идущей от воды. Мы присели на лавочку рядом с водой и Алина начала разговор.

– Ты знаешь, я здесь уже привыкла. Сначала тоже, как и ты, тосковала, потом встретила Гену и мы стали жить вместе. Здесь это не запрещается. Даже наоборот. Нет, это не грех, если люди живут вместе. Конечно же, здесь есть церкви, но обвенчаться здесь, как и расписаться, невозможно. Люди, близкие по духу, здесь обязательно встречаются. Рано или поздно. Вижу, ты хочешь спросить по поводу секса? Тут все нормально. Как у людей, – усмехнулась она. Родить, конечно, не родишь, но, если уж очень хочется и посчитают возможным наставники, можно взять и ребенка. Одно плохо – оно не растет, не умнеет, не учится. А игрушку я не хочу. Некоторые просто не могут без детей и усыновляют по нескольку. С другой стороны, к нему тоже привыкаешь, все практически одно и то же. Главное – не попасть в Даун или Айд-Таун или что-то в этом роде. Я, конечно, там не была, но рассказывают много всего. Понимаешь, если человек был подлецом, хамом и уродом, там ему самое место. Эти города населены и насильниками, и убийцами, и ворами. Короче, всякими отбросами общества. Вот, ты спрашиваешь, откуда здесь дома, улицы, деревья, и вообще, все, что нужно для жизни? Вот в этих-то городах эти «бывшие» все и производят. Работают по изготовлению и производству всего-всего. Домов, кирпича, одежды, зубной пасты и табуреток. И так без конца, но с маленькой надеждой на искупление своих грехов, может, лет через сто. А может, и через двести. А может, и никогда. Это жуткое мучение. А если постоянно ковать железо? Или работать в каменоломне, укладывать асфальт? Хорошо ее, что сортиры тут чистить не надо. Вот из этого контингента и состоит вся обслуга. Это те, кому удалось многолетним и ударным трудом попасть хотя бы, в обслугу. Они этим очень дорожат и страшно боятся попасть обратно. Так что, лучше или же совсем не грешить, а уж, если и грешил при жизни, то вымолить у Господа прощения еще на земле. Те, кто это понял, сейчас живут не так уж и плохо. Да, вот еще. Вся живность, если она была домашняя, ждет своих хозяев. И именно там, куда хозяин попадет. Вот твоим повезло. У них все хорошо, они спокойны и довольны жизнью. А иным приходится жить там.– Алина показала пальцем вниз. – Именно там и находятся подобные города. Однако попасть туда можно и отсюда. Стоит только согрешить пару раз по крупному, и ты уже сталевар! Или заборостроитель. Поэтому, прежде чем что-либо делать, сначала подумай. В принципе, ничего нового. На земле нам прививали те же принципы, только вот мы к ним не прислушивались и делали то, что считали нужным. А самые тупые и безголовые вообще в Бога не верили. Зато сейчас все встало на свои места. Вот оно, царствие небесное, о котором мы так часто упоминали на земле! – Алина развела руки, как бы охватывая все это безмятежное великолепие.

Внезапно, что-то щелкнуло на ее мониторе, Алина посмотрела на него, глаза ее загорелись счастьем и сумасшедшим огоньком.

– Ну вот! Вот! – Она тыкала пальцем в монитор.– Совпало! Наконец-то! Эх, жаль, с Геной не попрощалась. Но ты ему все расскажи! Господи, спасибо тебе! Хоть бы в человека, хоть бы в человека! – запричитала она, глядя в светлое лазурное небо.

Я посмотрел вверх. В небе появилась звезда. Она быстро увеличивалась в размерах и становилась все ярче и ярче! Наконец, достигнув размеров шара, она начала медленно спускаться и остановилась прямо над головой Алины.

– Прощай,– сказала она. Свет звезды полностью поглотил ее и в одно мгновение она исчезла. Шар стал быстро подниматься в воздух и через несколько секунд исчез из вида. Интересно, кем она будет на земле, на которую она так стремилась? Хорошо бы, человеком. Хорошим. Да, оказывается, быть хорошим человеком и не просто, и почетно, и выгодно. Знать бы раньше, что тут все так строго… А я-то думал, что сам многогрешный. Знать, и без меня реальных грешников пруд пруди. Вот как все оборачивается! Вот, где расплата за грехи земные! И расплата-то вполне реальная, но очень жесткая. Не на сковородах, конечно, жарят, и не в котлах, но, если пояснить иносказательно, то где-то это так и есть! Если не хуже. Я задумчиво брел вокруг озера, собаки лениво ползли за мной следом. Так прошло довольно долго времени. А я все шел и думал, шел и думал. Обо всем. О жизни прежней, настоящей, о том, кто остался на земле и что бы я им мог сказать, если бы мог докричаться. Да и вряд ли кто-то воспринял бы мои слова адекватно. Посмеялись бы, не поверили. А зря!

С этими невеселыми думами я добрел до очередной скамейки и присел на нее, ничего не замечая вокруг. Мир, как бы, сжался вокруг меня, я остался один, в безвоздушном пространстве, мне не хватало воздуха, человека, с которым я бы мог поделиться своими мыслями и задать бесконечные вопросы. Внезапно, я увидел, что я не один. На другом конце скамейки сидела миловидная дама с книгой в руке. Странно, когда я сел, ее здесь не было. Откуда же она взялась? И людей-то совсем нет. Не в силах объяснить это, я оставил борьбу с собственными мыслями и предположениями и сконцентрировал внимание на незнакомке, насколько это было прилично. Чувствую мой взгляд, она также повернула ко мне голову:

– Какие у вас красивые собаки. Какие благородные и интеллигентные!

При этих словах, Юкон поднял свою голову, понимая, что речь идет о них, гордо ее задрал и показал свой безупречный профиль, кося одним глазом на реакцию дамы. Куда уж там, красавец! Нимба только не хватает.

– Ой, а вот этот, белый, – воскликнула дама, – просто само очарование! А какая шелковая шерсть!

Тут уж Юкон не выдержал, подгреб свои костыли, с трудом встал и подполз к даме. Так погладила его по голове и продолжала нахваливать. Тут, разумеется, не выдержал и Каштан, встав в очередь за похвалами. Правда, через несколько минут незнакомка собакам уже была не интересна и они, не выказывая ей более никакого внимания, отошли в сторону и, со вздохом, как и полагается старичкам, увалились на траву. Дама весело рассеялась. Я пристальнее рассмотрел ее. На вид, лет 35 – 37, миловидное лицо, каштановый волос в короткой стрижке, довольно стройная, среднего роста. В легком цветастом платье, босоножках на среднем каблучке. Похоже, в прошлой жизни была либо учительницей, либо офисным клерком. Не без привлекательности, но и без чрезмерной яркости. Лоб и серые глаза подсказывают, что не глупа, но и, кажысь, без булыжника за пазухой. Одним слово, как сказал бы мой отец, рядовая.

– Что читаете? – поинтересовался я.

– Мастер и Маргарита.

– Ого! Моя любимая книга, можно сказать, настольная.

– Да? Я рада, что нашла в вашем лице единомышленника. Вы много читали, ну… там?

– В молодости много, потом было некогда. Работа, заботы. Да и отошли мы, как-то от книг в последнее время. Интернат мне природу и книги заменил).

Она рассмеялась. Помню, помню. Кот Матроскин. Простите, а вы давно здесь?

– Я и сам не знаю. Несколько дней, наверное, еще не привык.

– А кто у вас здесь?

– В смысле? Знакомые? Родные?

– Ну да, скорее, знакомые, друзья.

– Да были тут двое, так одна час назад реинкарнировалась, а второй где-то по делам.

– Да вы что? Как же ей не повезло!

– Это почему?

– Ну, здесь же практически рай, а что у нас было на земле? Грязь, слякоть, зима, холод, плохие люди, обиды и слезы. Нет, я уже свой мир на прежний никогда не променяю. Я живу здесь уже давно и все прекрасно знаю. Хотите, все покажу?

Я замотал головой.

– Нет, не знаю, я еще не разобрался. Может, вы и правы, но на землю, в прежнюю жизнь меня очень и очень тянет. Может, конечно, я и привыкну жить здесь, но пока – нет. К тому же, я уверен, что я нужен своим близким, друзьям. Да и я без них никуда. Тем более, после того, что я здесь узнал, чему научился…

– Что вы, что вы! Забудьте об этом! Неужели вы можете сравнить этот восторг с той серостью, в которой нас угораздило родиться и жить?

– А я бы поменял. С удовольствием. – пробурчал я.

– Скажите, чего тут нет такого, что есть там?

– Жена… – еле слышно промолвил я. – Родина, дом, все то, к чему я привык и чем жил долгие годы. Просто это надо было ценить при жизни. Хотя, иногда мои глаза открывались, и я видел свой мир совсем в другом, ярком и сказочном ракурсе. Вот тогда я становился по-настоящему счастливым. А когда возвращаешься домой? Разве это не счастье? Когда тебя встречает жена, собаки? Все тебе рады, все тебя любят и ты их не то, что любишь, жизнь за них готов отдать! Вот это и есть счастье! Насколько я понимаю, здесь я этого не обрету.

– Да что вы все о жене! Насколько я понимаю, она жива и живет… там?

– Да, к счастью, там. И я уверен, ей очень горестно. Так, что я себе даже и представить не могу! А как так получилось со мной – совсем понять не могу! Я не понимаю, что меня убило?!

– Успокойтесь, успокойтесь! Все нормально. Здесь не принято кричать и так громко выражать свои эмоции. – Тут она резко встала, солнце было за ее спиной и на его фоне проявилась ее практически идеальная фигура, стройные ноги. Мой взгляд прилип к ней, и сердце перестало стучать. (Впрочем, там он, кажется, вообще не стучит). Короче говоря, меня замкнуло. Ко всему прочему, одним взмахом нежной ручки она распустила заколотые волосы. Не смотря на то, что они были не столь длинны, но теперь вся ее фигура выражала женственность, очарование и сексуальность.

– Пойдем со мной, – сказала она. – Я живу одна и мы с тобой родственные души. Поверь, приборы не врут, да я и сама это хорошо чувствую. Пойдем, будем вместе жить, встречать рассветы, ходить на озеро, на концеры и в театры. А вечерами сидеть на веранде и делиться впечатлениями о прошедшем дне. Собаки будет лежать рядом, мы будем их любить, гулять с ними, расчесывать и ухаживать. Это ли не счастье? Пойдем, ты мне очень нравишься. Разве я не хороша, не нравлюсь тебе? – она закружилась на месте и платье, закружившись вместе с ней, поднялось так высоко, что у меня захватило дух.

– Нравишься. Наверное. …Ты действительно, очень хороша, – промямлил я, глядя в пол.

– Так в чем же дело? Нас никто не осудит, отчитываться ни перед кем не надо, мы будем жить счастливо! Я постараюсь быть для тебя идеальной спутницей!

Состояние моей души можно было назвать полным смятением. Рой мыслей промчался в голове, но только одна, одна мысль застопорилась и не собиралась покидать мозг. И тут я понял, что это и есть единственная и самая настоящая правда, другой не было, не могло быть и не будет!

– Нет, прости.

– Но почему, почему? – со слезами на глазах взмолилась она.

– У меня есть жена. И я ее люблю. – негромко, но очень отчетливо отчеканил я.

– Но она здесь будет еще очень не скоро, поверь, я то знаю, пройдет очень много лет, а ты будешь один!

– Ну и слава богу! Пусть живет на здоровье. И, как можно дольше. А я подожду, я не спешу.

Наступило неловкое молчание. Я сидел, отвернувшись от незнакомки, не зная, что еще сказать и, не решаясь взглянуть в ее сторону. Мне было тошно. Тошно от всего. От того, что я здесь, что я должен ко всему этому привыкать, жить, от жгущей душу тоски по жене и дому. Пусть здесь все идеально, пусть почти рай, пусть никто не болеет и не стареет. Нет, все-таки, земная жизнь – одна настоящая, и какой же я был дурак, что не цеплялся за нее, не ценил и, в результате, потерял. Если бы можно было все вернуть назад… Я даже не знаю, что бы было, но наверняка, что-то кардинально поменялось бы в моей душе, а значит, и в жизни.

Копаясь в своей душе, я совсем забыл о незнакомке и, как бы очнувшись, посмотрел в ее сторону. Каково же было мое удивление, когда я не увидел ее рядом. Меня взяла досада. Нет, не потому, что она ушла, мне от этого стало наверное, только легче, а от того, что как-то некрасиво получилось, что мы расстались так нехорошо, не попрощавшись. В конце концов, я даже не успел извиниться. А надо было бы! Зато, на ее месте сидел благообразный старичок в идеальной белой тройке, белой модной шляпе, белых лаковых башмаках и белой же сорочке. В руках у него была красивая деревянная трость. Видимо, она была старинная, вся в изразцах и с любопытным набалдашником в форме белого мутного шара из стекла (а может, из какого-то другого камня?). Старичок был с длинными белыми волосами, небольшой бородкой, его глаза были какими-то очень особенными. Свето-голубыми, невероятно глубокими, взгляд их просто пронизывающий, но не враждебный, а дружелюбный и, как будто, успокаивающий и немного ироничный. Старик сидел и очень внимательно разглядывал меня в упор, глядя в глаза.

– Так. – промолвил он. И еще раз: – Так значит. Значит, все-таки, любишь?

– Кого? – тупо переспросил я

– Ну, ты же воде, про жену говорил сейчас? Или я что-то спутал?

– Про жену, – я ничего не понимал и вид у меня, видимо, был совсем обалдевший.

– Вот я и говорю, – продолжил старичок, опираясь на трость, – молодец. Да ты, я вижу, совсем потерялся? – он добродушно ухмыльнулся. – Сигарету хочешь? Мысли собрать. А то они у тебя разлетелись по сторонам, не соберешь. Даже я не все уже вижу. А дымок– то их поймает, соединит.

Я кивнул.

– Да ты не переживай, – сказал он и протянул пачку сигарет с зажигалкой.

Я взял сигарету, прикурил. Странно. Очень странно, но я ощутил вкус сигареты, дыма. Какой кайф! Даже голова немного закружилась с непривычки. Это сколько ж я не курил? Сказать трудно. И не тянуло же… Да! Старик! Откуда он взялся? Тут только что была дама. И где же она? Превратилась в старика? Тут все, что хошь может быть. Пора бы уже привыкнуть.

– Правильно рассуждаешь. Все так и есть. Кажется, ты уже пришел в себя?

Я кивнул, выпуская толстую струю дыма.

– А вы кто?

– Ну, наконец-то. Я – Лука.

– Извините, пророк? – как-то на автомате выпалил я.

– Каждый зовет по-разному. Кому-то и пророком могу быть, а кому-то помощником. Кому – другом, а кому – врагом. Это все от человека зависит. Да ты не бойся, тебе я зла не причиню. Я, как говорится, по поручению.

–???

– Ну, известно, от кого! От НЕГО!