Loe raamatut: «Сержант Глюк», lehekülg 5

Font:

Хорошо, раз нам предлагают биться на понтах, будем биться на понтах. Меняем тактику.

Я сказал:

– Сэр, сейчас я вложу в вашу правую руку свой десятизарядный глок. Сделайте вид, что вы держите пистолет, возьмите противника на мушку и, чтобы пистолет стал видимым, подсветите его лучами своего шлема.

Костян быстро понял наш общий маневр. В зеленоватых лучах лазера мерцание вороненой стали выглядело зловеще. Направленное в грудь противника черное дуло зияло своей готовностью выстрелить в любое мгновение. Нервы у вожака не выдержали, он бросил нож, развернулся и, спотыкаясь, побежал прочь. Поле боя осталось за нами!

В итоге короткой схватки, переступив через лежащие тела, Костян взял приставленный к стене байк, неспешно выкатил его на улицу и поехал по своим делам.

По дороге мы еще поспорили с ним о том, кто кого на самом деле перемаршрутизировал, я его или он меня.

– Ты просто игровой бот, случайно подключенный к нейросети моего мозга, – говорил он. – Только через меня ты можешь различать угрожающие образы и внешние цели.

– Именно так, сэр, и согласитесь, – слабо возражал я, – через меня у вас происходит защитная реакция раздвоения действий в стрессовой ситуации. Таким образом, вы сохраняетесь и как боеспособная единица и как неприкосновенная персона.

– Надо об этом подумать. Во всяком случае, спасибо, выручил.

– Это моя работа, сэр! – сдержанно и веско ответил я. Я не обиделся на «игрового бота», мне было все равно, ведь я сделал главное – выполнил боевую задачу по защите своего всемогущего Бога коммандос.

Наша дальнейшая дискуссия с Костяном была прервана неожиданной и тревожащей встречей.

После пронзительной ночи любви, признаний и прощаний навзрыд, Мишаня понял, что не может и не хочет отпускать от себя Катю. Что сделать для этого, он не знал. Надо было куда-то деться, скрыться, но куда? Катя с отчаянием смотрела в глаза Мишане, надеясь найти в них ответ. Оба знали, что от Империи не убежишь, только в мир иной. Империя уже вынесла для них свое окончательное решение. Неужели, их дорога к правде пролегла через смерть? Но молодость клокотала, и хотелось жить. Любовь, жизнь и смерть сплелись для Мишани с Катей в один тугой комок.

Когда-то они познакомились на полуподпольных занятиях танго. Империя уже не приветствовала такие увлечения среди своих рабов. Танго помогло Мишане с Катей услышать созвучие своих тел, открыть новые источники вибраций и пульсацию в унисон. Однажды пережив это, они поняли, что нашли друг друга. Танго выбрало их.

А сейчас, отчаяние Кати взрывало в Мишане дремлющий бунтарский дух. Не зная, что делать, оба решили сразу и без слов, что они пройдут по гибельному краю своей судьбы вдвоем, в связке, до конца, пусть коротким, но ярким путем.

Простое открытое лицо Мишани стало сосредоточенным, хмурым, оно выражало решимость. Среднего роста, широкоплечий, в прошлом самбист, он был жилист, пружинист и обладал молниеносной двигательной реакцией. Она не раз помогала ему выжить на съемках. Он пришел в каскадеры из автоспорта, из мотокросса. Начинал с авто-мототрюков, потом прошел тяжкий путь приобщения к опасному ремеслу. Большинство каскадеров специализировалось на чем-то одном: конники, акробаты, драчуны, автомобильные профи, трюкачи с огнем, в воде и под водой. Опытный Мишаня давно уже вышел из начинающей группы мальчиков для битья. Он принадлежал к малочисленной и уважаемой когорте универсалов. Размеры его гонораров позволили ему осуществить свою мечту – приобрести скоростной мотоцикл-шедевр. Раритетный харлей электра ультра классик, корабль дорог.

О том, чтобы в это утро выйти на работу, на съемки, уже не было речи. Мишаня выкатил из гаража свое хромированное сокровище цвета перламутр. Хранить мотоцикл дальше уже не было смысла. Наверно, харлей и был приобретен для того, чтобы дождаться своего звездного часа. И этот час пробил. Мишаня предложил Кате единственное, что мог предложить. Свой харлей, скорость, ветер свободы, побег в никуда.

Ничего другого Катя и не ждала. С Мишаней хоть на край света. Она села на заднее сидение харлея и крепко обняла Мишаню, как смелая девчонка своего парня. Они рванули с места, в кожаных курточках нараспашку, без шлемов, бесшабашные и счастливые берсерки простора.

В последний момент Катя вспомнила о своих.

– Заедем ко мне! – прокричала она Мишане сквозь свист ветра и басовитый рокот харлеевского мотора.

Мишаня кивнул и, не снижая скорости, заложил крутой вираж к её дому.

Ранним утром в своем кабинете, генерал Дериногин, молодцеватый и розовощекий, лично допрашивал красного как рак Артюхова. Как появилась в Сети эта скандальная новость? Почему именно за подписью Артюхова? Что он хотел этим сказать и сделать? Бросить тень на безупречную репутацию генерала? С какой целью?

Ничего вразумительного добиться от Артюхова не удавалось. Клятвы Артюхова о своей невиновности несли столько животного страха, что Дериногин в какие-то моменты начинал верить в искренность его слов. А зря. Если бы Дериногин догадался запустить пальцы в наружный нагрудный карман твидового пиджака Артюхова, то обнаружил бы устройство скрытой аудио- видеозаписи. Собираясь по срочному вызову Дериногина, Артюхов чувствовал тревожное покалывание в своих жирных и очень чувствительных ягодицах. Опасаясь, что может запахнуть жареным, он дальновидно оснастился записывающей аппаратурой. Впоследствии запись могла стать основой для скандальной публикации, или компроматом, или оправдательным материалом, в зависимости от того, как повернутся обстоятельства. С записью на руках, Артюхову оставалось только держать нос по ветру, в чем, несомненно, он был большой дока.

Когда-то Дериногин был молодым бойким оперативником, и расколоть такого жирного писаку как Артюхов ему не составляло труда. Достаточно было ткнуть пару раз дубинкой под ребра и громко пообещать продолжения. Используя этот незамысловатый метод, молодой Дериногин преуспевал и довольно резво, с помощью тестя-покровителя, продвигался по служебной лестнице. Он усвоил сразу и прочно, что жизнь – это рай для грешников и негодяев. Его повышали в должностях и званиях до тех пор, пока он не достиг такого положения, для которого не очень-то подходил. Здесь начинался уровень его некомпетентности, где он застрял навсегда, олицетворяя принцип болвана в шикарном кабинете. Прогресс любой вертикальной иерархической системы приводит к пункту, где она спотыкается. В этот раз она споткнулась на Дериногине.

Уже второй час Дериногин тупо задавал одни и те же вопросы, и так же тупо Артюхов твердил о своей непричастности. Допрос заходил в тупик. Зацепок для выдвижения какой-нибудь версии у Дериногина не было. Оперативных сводок по данному вопросу тоже не поступало. Поручать это дело подчиненным пока не хотелось, чтобы не привлекать лишнего внимания к своей персоне. Оставалось старое, доброе, испытанное средство – дубинка.

Дериногин сурово подошел к массивному сейфу, открыл его, и нашел свою потертую боевую подругу между бутылкой дорогого коньяка и солнцезащитными очками в стиле «большой босс». С дубинкой в руке, величавыми шагами хозяина положения, генерал стал приближаться к жертве.

От страшного предчувствия, что сейчас будет больно и очень больно, у Артюхова стало горячо внизу живота. Предчувствие боли поглотило Артюхова настолько, что он не мог дать себе отчет в том, обмочился ли он уже, или еще нет. Конечно, у Артюхова имелись смутные подозрения, связанные со сложной девочкой Катей и зловещими ЦРУ и КГБ за ее спиной. Но подозрения были бездоказательные, поэтому Артюхов предпочитал о них помалкивать, тем более что все сказанное сейчас могло обернуться против него самого.

Грозную поступь Дериногина в направлении Артюхова прервал мелодичный сигнал стоящего на столе компьютера. Дериногин подсел к монитору и увидел почтовое уведомление. О письме, которое доставил ему резидент Костяна.

Содержание письма показалось Дериногину подозрительным. С чего это он должен заниматься такой ничтожной работой, как оказание медпомощи обитателям окраинных гетто? И чьим трупом ему предлагают заняться? Плюнуть и не ехать? Но настораживало фигурирование в письме высокого чина КГБ. Что за этим кроется? Наверно, придется ехать и отрабатывать поступившую информацию, даже если она не соответствует. Вблизи начальства надо быть начеку. По внутренней связи Дериногин поручил помощнику узнать, действительно ли остановился в Гранд-отеле означенный высокий чин. Информация немедленно подтвердилась. И, как ни странно, доставила Дериногину некоторое облегчение. Теперь, хотя бы на время, можно было не думать над артюховской головоломкой, и вообще ни о чем не думать, а выполнять приказ начальства, – бодро, лихо, молодцевато, – как раз то, что Дериногину удавалось лучше всего.

Артюхова следовало отправить в камеру, пусть пока посидит, подумает и что-нибудь вспомнит. Дериногин так и сделал, вызвав конвоиров. Своему помощнику генерал строго наказал никого к Артюхову не пускать, иначе, чего доброго, писака начнет со страху давать дежурному следователю признательные показания. Тогда в протоколе могут всплыть давние факты о том, как Артюхов поставлял Дериногину, в служебных, разумеется, целях, молоденьких журналисточек без комплексов.

С собой на выезд Дериногин взял вооруженную дубинками патрульную группу из четырех человек, наручники и заряженный пистолет, в поясной кобуре под генеральским кителем. В таком составе выехали на адрес Константина Нечаева.

По дороге бортовой компьютер сообщал Дериногину пробитые по базе сведения о владельце адреса. В оперативных сводках фигурант значился как специалист по компьютерным технологиям. Это наводило Дериногина на смутные подозрения. Уж не этот ли спец так дерзко и нагло распространяет в Сети порочащую генерала информацию? К тому же, имея статус творца, этот наглец состоит на учете в ближайшем территориальном отделении КГБ. Нюх полицейской ищейки говорил Дериногину, что этим Нечаевым надо срочно заняться. Территориального Куратора КГБ Дериногин знал, по совместным оперативным мероприятиям, им был Изяслав Хартман.

Костян отъехал от своего дома совсем немного. В этот момент встречно, на большой скорости и почти вплотную, к нему подрулил Мишаня. Оба остановились, не отрываясь от рулей. Катя подбежала к брату и приобняла его:

– Как вы тут?

– С дедом плохо. Лежит без сознания в прихожей. Его пытались убить. Сейчас к нам нагрянет полиция. Дедом займутся, а ты беги, куда сможешь!

– Я её никому не отдам! – веско заявил Мишаня.

– Мы будем вместе, даже если умрем! – с жаром подтвердила Катя.

Их решительный вид говорил сам за себя. Костян не стал ни о чём спрашивать, да и не было времени.

– Прости, сестренка, – сказал он самое главное. – Тебя уволили из-за меня. Бегите!

– А ты? – сжала его руку Катя.

– Меня тоже хотят убить. Для этого за мной посланы роботы.

Будто в подтверждение слов Костяна, все одновременно увидели, что к ним приближаются четыре крепкие фигуры, в одинаковых плащах и шляпах.

– Это они! – сказал Костян. – Надо уходить! – И приготовился к старту на велосипеде.

Роботы приближались плотной группой. По их угловатой походке Костян примерно прикинул их базовое поколение и технологическую оснастку.

– Да я их всех сейчас вырублю! – спокойно прищурил глаза Мишаня.

– Они железные, – предупредил Костян. – Их много. Их надо брать другими методами.

– Какими? – профессионально поинтересовался Мишаня.

– Программными.

– Так в чем дело? – Мишаня был настроен на короткий разговор с роботами.

– Они гонятся за мной. А мне надо выиграть время! – Костян начал откатываться со своего места.

– Считай, выиграл! – заверил его Мишаня. – Жми на педаль, а я за тобой, прикрою.

– Куда ты поехал? – крикнула Катя вслед брату.

– Если что, я буду в клубе!

– Хорошо!

Катя запрыгнула на свое сидение, харлей издал брендовый рык, и Мишаня последовал за набиравшим скорость Костяном.

Роботы ускорили шаг и перешли на бег. Не обращая внимания на Мишаню, они обогнали его и побежали за Костяном. Костян старательно увеличивал скорость отрыва, но расстояние между ним и роботами сокращалось.

Вслед за всеми плавно сдвинулся со стоянки и набрал ход трейлер под руководством Сержа Мозгалюка.

Колонна растянулась. Пустынная улица без светофоров позволяла наращивать скорость. Костян что было сил крутил педали. Сворачивать во дворы он не стал, разумно полагая, что там у роботов будет преимущество в маневренности. Роботы медленно, но неумолимо догоняли его. Мишаня неотступно следовал за роботами, прикидывая свои атакующие действия. Серж Мозгалюк, сидя за пультом, отдавал распоряжения водителю и настраивал камеры слежения. Особенно Мозгалюка заинтересовало транспортное средство того ухаря, который преследовал роботов.

Мишаню била мелкая дрожь, верное предвестие окрыляющей смелости и каскадерского куража. Смелость это такое качество каскадера, которое натренировать невозможно. Она либо есть, либо ее нет. Люди тренируют не смелость, а умение скрывать свой страх. Мишаня громко включил стереосистему харлея, улетную хардроковую вещь «Врубай по газам!» Чтобы спасти Костяна, Мишане надо было с разгона посбивать роботов как кегли. Это было очевидно, потому что харлей гораздо тяжелее роботов. Но участие в автотрюках подсказывало Мишане, что прямое столкновение с роботом чревато аварией. Робота могло затянуть под колесо, тогда он становился крупным препятствием. После чего вероятность на большой скорости сделать сальто через переднее колесо становилась слишком большой. При таком исходе, они с Катей выпадут из седел, а сверху на них плюхнется харлей. И это будет неправильное кино. Набирая разгон для атаки на ближайшего робота, Мишаня решил сделать по-другому. Он нацелился ударить немного сбоку. По каскадерскому опыту Мишаня знал, что робота отшвырнет в сторону, а мотоцикл от удара опасно накренится. Но у Мишани будет шанс остаться в седле за счет виртуозного балансирования телом и выкручивания руля. Харлей будет петлять на ходу, но не упадет.

Так и произошло. Почти в такт с громыхающими аккордами хардрока, отскакивая по зигзагообразной дуге то от одного упавшего робота, то от другого, Мишаня практически одним маневром уложил всех четверых. И было уже неважно, поднялись роботы после падения, или нет. Костян смог уйти в отрыв.

Задачей Кати при этом было покрепче держаться за Мишаню. Она изо всех сил держалась за него, сливалась с ним в одно целое. И делала это самозабвенно.

А тем временем трейлер, огромный и лакированный, бесшумно катил за Мишаней и фиксировал видеокамерами все его трюки. На своем операторском кресле, Серж Мозгалюк хладнокровно наблюдал за всем происходящим. Его техники вернулись со склада. Стоя за спиной шефа, они следили за тем, как Мишаня расправляется с роботами. Техники, как болельщики, исторгали негромкие возгласы сожаления при падении очередного робота. Они вопросительно поглядывали на Мозгалюка, удивляясь, почему он не принимает никаких мер. Он мог бы отдать им приказ, и они из кабины водителя расстреляли бы из помповых ружей зарвавшегося лихача. Но Серж Мозгалюк сидел перед мониторами с непроницаемым лицом. Во-первых, по инструкции, он не имел права вмешиваться в дела роботов. В его задачу входило собирать их, если они выйдут из строя. А во-вторых, в этот момент Серж Мозгалюк обдумывал другую, гораздо более интересную для себя задачу.

Леня и Рафаэль внимательно всматривались в монитор программатора. Он сообщал две новости, хорошую и плохую. Хорошая новость состояла в том, что уже две группы роботов быстро запеленговали цель, и, на короткой дистанции сближения с целью, продемонстрировали слаженные действия и хороший уровень пространственной групповой стратегии. То есть, программа Лени и Рафаэля по обмену пакетными данными проявила себя как рабочая. Плохая новость заключалась в том, что телеметрия бесстрастно сообщала: у всех изделий имеются значительные механические повреждения, у некоторых нарушен тракт прохождения видеосигнала, а сама цель исчезает в неизвестном направлении. Леня и Рафаэль пришли к выводу, что надо дать команду технической службе на эвакуацию изделий, для последующего анализа их состояния и ситуативных действий. Также пришлось признать, что эти первые раунды, к сожалению, неясным образом Костяну удалось выиграть.

В эту минуту Леня и Рафаэль принимали сложное решение. В поле надо было выпускать следующих роботов. Но в каком количестве? Подмывало выпустить сразу всех, чтобы закончить с этим вопросом быстро и наверняка. Но тогда все изделия столпятся вокруг одной цели, начнут мешать друг другу и привлекать постороннее внимание. И тем самым могут обнажить безыскусную простоту групповой стратегии в их программе. А это, конечно, нежелательно, – имидж программистов номер один надо поддерживать. Послать снова четверых? Но первые опыты показали, что этого маловато.

В конце концов, было решено выпустить группу из двух четверок. Как и в первый раз, Леня выпроводил их из камеры, и уже хотел было закрыть за ними дверь, как в этот момент в проеме двери появился метрдотель, со словами:

– Господин Околевич! К вам прибыл генерал полиции Дериногин. Со срочным докладом!

Леня с Рафаэлем переглянулись. Оба подумали, что это связано с действиями их изделий в поле. Неужели роботы натворили что-то ещё? Странно, никаких других событий, кроме выполнения непосредственного задания, программатор не зафиксировал. Необходимо было прояснить полевую ситуацию. Поколебавшись, Леня вышел из камеры, полуприкрыв за собой дверь. Обстановка камеры не предназначалась для посторонних глаз.

Леня успел заметить испуганное лицо генерала и приготовился выговаривать ему за излишнюю панику при проведении важных технических мероприятий, – но в следующую секунду генерал странным образом навалился на Леню всей массой своего крупного тела и практически вдавил его обратно в камеру. Вслед за Леней и генералом, уткнув дуло ружья последнему в спину, в камеру ввалился Гранит Романыч.

Он подтолкнул Дериногина к Лене с Рафаэлем. Все трое встали перед морским волком с поднятыми руками.

– Ну что, сопляки, попались! – обратился Гранит Романыч к Лене и Рафаэлю. – Хотели меня укокошить, а Гранит вам не по зубам вышел! Я сам пристрелю вас, как куропаток! – Опасливо поглядывая на неподвижных роботов, он стал наводить ствол то на стоящего в центре Леню, то на Рафаэля.

Леня был сильно напуган, но ему не подобало терять лицо высокопоставленного сотрудника КГБ, особенно в присутствии этого недотепы полицейского генерала, которого, получается, привели сюда под дулом, как ширму.

– Какую выгоду вы хотите извлечь из нашей смерти? – Леня решил попробовать начать переговоры. – С нами можно договариваться. Чего вы хотите от нас?

– Я хочу вас пристрелить! А потом… – Гранит Романыч на секунду задумался.

– А потом?.. Цена вопроса? – деловито подхватил Леня.

– Потом вы должны оставить в покое моих внуков, Екатерину и Константина Нечаевых. И вообще, не иметь к нашей семье никаких претензий! – Гранит Романыча не интересовало, выполнимы ли эти требования в нынешних условиях, он гнул свою линию с самоубийственным упорством.

– Хорошо, договорились, это реально, – успокаивающим тоном произнес Леня. – Даю вам слово, что я выполню ваше условие. Можете опустить ружье. Оно уже сыграло свою решающую роль на переговорах.

Гранит Романычу не нужна была кровь. Он уже почти выпустил пар. Гранит Романычу нужна была справедливость. Он опустил ружье, и оно снова скрылось за плащом, висеть на плече.

Ситуация сдвигалась к своему внешне мирному исходу, и Дериногин понял, что его благополучная карьера повисла на волоске. Ему не простят такого «срочного доклада». Да и совсем не так он рассчитывал доложиться высоким чинам. В это мгновение надо было спасать не только карьеру, но и собственную шкуру. Надо было во что бы то ни стало показать себя бравым молодцеватым генералом. Отчаяние распрямило Дериногина как пружину.

Воспользовавшись тем, что Гранит Романыч спрятал ружье, Дериногин выхватил из кобуры пистолет, подскочил к Гранит Романычу, приставил пистолет к его виску и крикнул, в расчете на уважаемую аудиторию:

– Стоять на месте! Вы арестованы!

Гранит Романыч отшатнулся в сторону, раздался выстрел пистолета и визг рикошетящей от потолка и пола пули, которая с чмоканьем впилась в деревянную, под старинный орех, облицовку стены. По дороге она порвала Рафаэлю отутюженную штанину.

Гранит Романыч начал бороться с Дериногиным за обладание пистолетом, и быстро вышел победителем. Обезоруженный Дериногин, оказавшись в результате борьбы возле входной двери, предпочел ретироваться с места событий.

Леня с досадой увидел, что Дериногин, разрушив результаты его переговоров, удачно смылся, и вместе с ним испарилась надежда на генеральскую помощь. К большому своему сожалению, Леня был вдалеке от спасительной входной двери, зато ему удалось ловко скрыться в туалете и запереться изнутри. Рафаэль пытался проследовать за ним. Но Леня не отпирал и на просьбы Рафаэля не откликался, благоразумно полагая, что в таком случае могут пострадать сразу двое, вместо одного. А это опрометчиво и нерационально.

Рафаэлю ничего не оставалось делать, как затесаться среди роботов и принять такой же неподвижный вид, как и у них.

С пистолетом в руке, Гранит Романыч начать осматривать камеру. Все противники разбежались. С кем бороться? Что предпринять? Наверняка, сейчас вернется генерал с подмогой. Надо отсюда валить. Гранит Романыч ходил среди роботов в замешательстве. Раньше он никогда их не видел, только слышал о них. Он ткнул пистолетом в бок одного робота, потом другого. Никакой реакции.

– Вот, гады, как научились делать, – сказал он сам себе, со смесью восхищения и неприязни.

Он остановился возле неподвижного Рафаэля, потрогал пальцем его щеку:

– Ну, блин, как живой! – хотел было двинуться дальше, но задержался, присмотрелся с окаменевшему лицу Рафаэля, узнал. – Так значит, в меня робот стрелял! Вон оно что!.. Прогресс.

Гранит Романыч выглянул в коридор, оценить обстановку. Камера располагалась в тупике коридора, все соседние двери оказались запертыми. Наверно, это были двери других камер. Откуда-то послышались возбужденные голоса и топот ног. Похоже, направлялись сюда. Путей для отхода не было, Гранит Романычу пришлось вернуться обратно в камеру. Запереть за собой дверь не удалось – замок был электронный. Тогда Гранит Романыч распахнул дверь настежь, внутрь камеры, и спрятался за ней. В камере больше не было укромных мест. Оружия у него было достаточно, чтобы дорого продать свою жизнь.

За время короткого отсутствия Гранит Романыча, Рафаэль подскочил к программатору, быстро ввел на клавиатуре короткий код аварийного сигнала и спрятался за программатором. Через некоторое время, медленно, как после сна, все роботы начали приходить в движение. Аварийный сигнал, который Рафаэль успел послать, был безадресным. Он предписывал роботам без разбора крушить всех тех, кто не был занесен в их память, как носитель аварийного сигнала. То есть, крушить всех, кроме Лени и Рафаэля.

В этот момент в камеру начали вбегать четверо патрульных с дубинками.

– Он там, он там! – раздавался снаружи бравый голос Дериногина. – Задержать его!

Как только патрульные вошли в камеру, они были атакованы роботами. Патрульным пришлось защищаться дубинками от стальных кулаков. Завязалась ожесточенная потасовка, патрульные были в меньшинстве. Постепенно они начали отступать обратно к двери.

Наблюдая из-за программатора за ходом драки, Рафаэль заметил спрятавшегося за дверью Гранит Романыча. Второй раз воспользоваться плазменным разрядником Рафаэль не рискнул. И по расстоянию было далековато, и загораживали мелькающие фигуры роботов и патрульных. Дотянувшись до клавиатуры программатора, Рафаэль скорректировал действия двух роботов. Двое переключенных отделились от группы и неожиданным броском навалились на Гранит Романыча. Им помогло ещё то, что теснимые к двери патрульные, прежде чем выбежать из камеры, старались захлопнуть за собой дверь. Они уже полуприкрыли её, и тем самым лишили Гранит Романыча укрытия. Роботам удалось заломить Гранит Романычу руки за спину. Пистолет выпал из его руки. Стальные конечности роботов надежно зафиксировали Гранит Романыча в ожидании дальнейших указаний. Морской офицер почувствовал, что вырваться не получится. Ему оставалось только ждать своей участи.

Патрульные наконец выскочили из камеры и захлопнули за собой дверь. На короткое время в камере установилась относительная тишина.

В этот момент из туалета, с победным видом свершившегося облегчения, триумфально появился Леня. Он увидел, что роботы толкают дверь, как будто собираются выбежать из камеры, он вытащил из кармана пульт, нажал на кнопку, и роботы остановились.

Рафаэль подбежал к Лене, стремясь выразить ему бурю своих эмоций. Они так перехлестывали Рафаэля, что он издавал только гортанные звуки и хаотично тыкал руками то в направлении роботов, то на Гранит Романыча, то в программатор, то себе в грудь, то в грудь Лени, то в порванную штанину.

– Я все понял, – сказал ему Леня, – успокойся.

Успокоился Рафаэль или нет, но его руки перестали летать в разных направлениях.

– Смотри, какие молодцы, – похвалил Леня роботов, – поймали нашего террориста! Который, к тому же, слишком много знает.

– Угу-ага! – прогортанил Рафаэль, постучав себя кулаком в грудь.

– Так я уже террорист? – спросил Гранит Романыч. – Забыли про свое обещание?

– Мы ничего не забываем! – со строгим пафосом ответил Леня. – Но мы тоже хотим поиграть в террористов. Поэтому ближайшие пару дней мы подержим вас в заложниках, пока не разберемся с вашим внуком.

– Зачэм, заложник?! – прорвалось возмущение Рафаэля. Он махнул рукой в сторону Гранит Романыча. – Он парвал мой новый кастюм, сматри! – Рафаэль ещё раз продемонстрировал порванную пулей штанину, клок которой свисал, обнажая волосатую ногу.

– Сочувствую, – пожал плечами Леня.

– Это не я, во-первых… – откликнулся Гранит Романыч и сильно тряхнул заломленными руками, словно проверяя на прочность стальную хватку роботов.

– За кастюм нада атвечать! – не унимался Рафаэль, все ещё напуганный тем, что пуля прошла совсем рядом с его ногой.

– Логично, – согласился Леня. – И что ты предлагаешь?

– Он прымэныл свой оружие, а мы прымэным свой!

– Опять плазменный разрядник? В новой ситуации это пока рановато, – поразмышлял Леня.

Рафаэль вытащил из кармана плазменный разрядник, презрительно повертел его в руке:

– Это – игрющка! Тупой орюжие! Вот мой орюжие! – он увесисто похлопал-погладил программатор.

– По большому счету, ты прав, старик! – проникновенно согласился Леня. – Но мы итак его применяем. Есть новые идеи?

Рафаэль опасно показал разрядником в сторону Гранит Романыча:

– Эсли враг нэ здается, его – пэрэзагружают! Засунэм его в праграмматар!

– Смело! – недоверчиво высказался Леня. – Но это всего лишь переносная установка, для электростатической прошивки, без вживления чипа, только с нашей программой зрительно-двигательной координации. Что это даст?

– Щас, пэрэпишем!

– Так-так-так… – начал соображать Леня. – Он, – Леня показал на Гранит Романыча, – будет погружен в нашу зрительно-двигательную реальность, и в эту реальность мы… загружаем ему наше задание?!

– Ага! – просветлел лицом Рафаэль, довольный тем, что его мысль понята.

– Раф, я всегда говорил, что ты – гений!

Гранит Романыч почувствовал себя совсем неуютно и вслух засомневался насчет Рафаэля:

– Так он робот, или кто?

На Гранит Романыча наваливалось томительное ожидание неизбегаемой угрозы.

– Но будет ли это надежно? Без чипа? – Леня искал слабое место в идее Рафаэля, не обращая внимания на Гранит Романыча.

– Часа два-три гарантия, а нам больше не нада, – ответил Рафаэль.

– Хорошо, убедил, – Леня перешел на деловой тон. – Заодно оформим как исследовательский эксперимент в полевых условиях и получим под это дополнительные ассигнования.

Рафаэль кивнул и приступил к корректировке программы.

В этот момент, с криком «Вперед, за мной!», в камеру вбежал Дериногин, с дубинкой и в каске. Вслед за ним в камеру вбежали четверо в бронежилетах, касках, вооруженные короткоствольными автоматами. Охватив взглядом картину и осознав, что захватывать плененного Гранит Романыча уже не нужно, Дериногин остановился в растерянности.

– Вы с очередным докладом, генерал? – тоном, не предвещающим ничего хорошего, спросил Леня.

– Виноват, служба! – подтянулся Дериногин в привычную стойку смирно.

– Раньше я думал, – повернулся Леня к Рафаэлю, – что только полицейские-роботы старых моделей могут быть такими тупыми, но я ошибался. – Он снова повернулся к Дериногину. – За утерю личного оружия я могу вас уволить и отдать в руки комиссии ЦРУ! – Леня не мог простить Дериногину своего отсиживания в туалете.

– Виноват, господин Околевич! – предложенная Дериногину перспектива внушила ему состояние сильного страха.

Леня раздумывал, как бы получше использовать этого некстати подвернувшегося генерала. И стоит ли вообще его использовать? Слишком туп. Сделает что-нибудь не так, наломает дров, получим обратный результат. Судьба Дериногина снова повисла на волоске, и снова продемонстрировала древнюю мудрость о том, что дуракам иногда везет. Потому что Леня спросил его:

– А вы можете выявить наиболее вероятные места пребывания Константина Нечаева, внука нашего террориста?

– Так точно! – обрадовался Дериногин. – Я уже навел справки. Территориальный куратор КГБ Изяслав Хартман сообщил, что он курирует группу поднадзорных в известном клубе «Лучи цифр». В эту группу входит означенный Нечаев. Явка поднадзорных должна состояться сегодня. Значит, можем взять его там.

– Запомните, генерал, – Леня начал выходить из себя. – Брать вам никого не надо! Слушайте свою задачу!

– Есть!

– Срочно доставить нашего террориста, – Леня показал на Гранит Романыча, – в этот клуб!

– Есть! – и, как бы спохватившись, Дериногин опасливо спросил:

– Он уже разоружен?

– Нет. И не вздумайте трогать его оружие! В клубе будете осуществлять общий надзор за порядком, силами патрульных, группа захвата не нужна, захватывать будет некого, – Леня покосился на прибывшую с Дериногиным вооруженную группу, и вдруг взорвался клокочущим бешенством. – Все ясно?!!

– Так точно! – вытянулся Дериногин.

– А свое оружие, – снова спокойным голосом сказал Леня. – Получите у меня лично, после выполнения задания. – Носком ботинка Леня подтолкнул лежащий на полу пистолет в угол камеры.

– Разрешите выполнять? – Дериногин с тоской проводил взглядом свой пистолет, понимая, что теперь генеральская судьба находится целиком в руках Околевича. – Я забираю террориста? – он уже хотел дать команду своим подчиненным.