Loe raamatut: «Чертоги тёмных отражений», lehekülg 2

Пока же мы осматривали наружные подоконники. После часового осмотра подоконников, стало понятно, что никакого прибора убийца на месте, после убийства, не оставил. Это, конечно, было неприятно, так как в этом случае нам придётся идти по более длинному пути. И это сулило хорошую потерю времени. Но мы всё равно не теряли оптимизма и решили ещё раз пройтись по уже осмотренным поверхностям. И в конце концов наше решение оказалось правильным.

– Шеф, похоже я что-то нашёл, – ещё через час раздался голос младшего лейтенанта. – Вам лучше это видеть.

Я переместился к Рэнтону и взглянул на то, что он обнаружил. Это было отверстие диаметра около пяти миллиметров. Неглубокое и расположенное под выступающей рамой окна, которая его хорошо прикрывала. Неудивительно, что мы его пропустили при первом осмотре.

– Думаешь, сигнальный стержень? – спросил я Рэнтона. Сигнальный стержень – это был маленький приборчик, который мог подключаться к тактическому компьютеру комбинезона астроразведчика и передавать ему сигналы о различных событиях или приказах. Очень удобно, если ты используешь зашифрованный канал и надо быстро сменить метод шифрования.

– По размерам подходит, – произнёс Рэнтон в ответ и посмотрел на меня.

– Ладно, давай снимем пробу с отверстия и передадим на анализ нашему Думателю.

Так мы и сделали. Заключив соскоб с отверстия в принесённый пакетик, мы со спокойной совестью отправились обратно в нашу лабораторию.

А в лаборатории, сидя в окружении трансформирующегося шестиметрового виртуального экрана и надев шлем связи с Думателем, уже находился сержант Эксон Риборн. Этот молодой рыжеволосый парень являлся лучшим в нашей группе знатоком техники. В его руках обычный робот практически мгновенно приобретал совершенно поразительные навыки, которые были очень кстати в наших исследованиях. Накануне я сержанту поставил задачу проверки сканеров базы и выявление сигналов, которые могли бы относиться, прямо или косвенно, к совершённому преступлению.

Теперь на экране, на фоне строений базы, появлялись точки входящих и выходящих сигналов, окрашенные в разные цвета. Как только появлялся новый источник сигнала, над ним сразу же возникал список его характеристик, который, после некоторых раздумий, сержант удалял или сохранял с помощью лазерной указки.

Наш приход Риборн, из-за высокой погружённости в процесс, даже не услышал, поэтому мне пришлось подойти и тронуть его за плечо. Сержант быстро снял шлем и встал со своего места.

– Привет, шеф, – кивнул он.

– Привет, сержант, – кивнул я в ответ, – рассказывай. Есть что-то интересное?

– Да, шеф, кое-что я нашёл. Вот, посмотрите.

Риборн повернулся и указкой ткнул в одну из точек. Над ней немедленно развернулся список характеристик.

– Это сигнал, исходящий из коридора второго этажа того здания, в котором проводили торжественный приём. Обратите внимание на время сигнала. Я попробовал получить видео с камер, которые установлены в этом коридоре. И вот что получилось.

Сержант лучом указки ткнул в одно из пояснений, и на экране развернулось видеоокно. Сначала я увидел пустой коридор, затем, через несколько секунд, из нижней части окна к верхней, по коридору прошли две фигуры. Профессор Церекор шёл, держа под руку назначенного ему нами гида Лирию Тенкович. Похоже Лирия что-то ему оживлённо объясняла, но камеры не транслировали звук. Пара прошла и исчезла в дверях лифта.

– Концерт был на четвёртом этаже, а они зачем-то идут по коридору второго? – обратился я к Риборну.

– Да, шеф, – кивнул сержант, – но не это самое интересное. Вот, посмотрите на эту тень в нижней части экрана.

Сержант вновь прогнал запись, но теперь указкой выделил тень человека, который вероятно стоял у входа в коридор. Тень была неподвижна, и я уже было подумал, что это тень какой-то статуи, но я ошибся. Как только профессор со своим гидом скрылись, в тёмной области появилась еле видная светлая щель, которую можно было не заметить, если внимательно не следить за этой частью экрана. А через пару мгновений после изменения формы тени на виртуальном экране, рядом с видеоокном, замигал красный значок. Незнакомец передавал какой-то сигнал.

– Не удалось выяснить, кто это? – спросил я, уже зная ответ.

– Нет, шеф, – подтвердил мои опасения сержант, – человек старался не попадать в область действия камер. Я попробовал по движениям тени прогнать через Думателя совпадения с персоналом базы, но тот выдал порядка двухсот кандидатур.

– А что за сигнал шёл?

– Это примечательно. Сигнал был зашифрован каким-то древним кодом, так что Думатель легко его взломал. И вот что получилось: незнакомец четыре раза передал слово «Уловлено».

– Хм-м-м, интересно, – только и смог произнести я. – Ладно, сержант, будем с этим работать. А ты попробуй просканировать интервал времени порядка пятнадцати-двадцати минут после убийства. Нет ли и там подобных сигналов с древней шифровкой.

– Понял, шеф, – ответил Риборн, и тут же опять отключился от внешнего мира, сев на свой стул посреди виртуального экрана и надев шлем.

Я же решил кое-что уточнить у профессора Церекора, но сначала проверил, как дела у Рэнтона. Тот уже поместил полученный нами соскоб в вакуумную камеру и настроил анализатор Думателя. Теперь полоска прогресса была наполовину закрашена, а над ней высвечивался интервал времени, который ещё требовался для окончания анализа. Около получаса.

Ну что ж, вполне можно пройтись и взять интервью у профессора. Так я и поступил.

Через несколько минут я уже сидел в знакомом зелёном кресле. Когда я вошёл, профессор делал какие-то пометки. Ваза с фруктами по-прежнему стояла на его столике. Профессор отложил свой планшет и посмотрел на меня. По его лицу явно читалось, что он дико занят и вряд ли порадуется моему приходу. Но время поджимало, поэтому приходилось теребить очень занятого человека.

– В связи с новыми обстоятельствами мне придётся задать вам ещё несколько вопросов, профессор. – бросился я головой в омут. – Вы ведь пришли в зал концерта вместе с убитой?

– Да, – удивился моему вопросу профессор, – я, вроде, это и не скрывал.

– Тогда, могу ли я узнать, почему вы шли к залу через коридор второго этажа.

– Это объясняется очень просто, – профессор откинулся на спинку дивана. – По пути покойная Лирия объясняла мне, почему лучше перенести моё исследование на другую территорию. И мы немного увеличили свой путь, чтобы она более подробно изложила бы свои аргументы.

– А вы не обратили внимания, находился ли в коридоре второго этажа человек?

Профессор наморщил лоб и стал постукивать пальцами одной руки о пальцы другой. Это продолжалось несколько секунд, но потом его лицо разгладилось.

– Да, вспоминаю, что стоял какой-то человек. Я даже подумал, что у него болит плечо – он всё время держался одной рукой за плечо.

– Вы могли бы вспомнить его лицо? – я весь подобрался в ожидании ответа.

– Пожалуй, да, – профессор вновь придвинулся к своему столику. – Думаю, я лучше нарисую его лицо на своём экране и пришлю вам. Когда-то я неплохо рисовал.

В душе у меня начало подниматься сплошное ликование. Я уже было собрался встать и уйти, но десятое чувство чего-то тайного, на что я набрёл, удержало меня в кресле и заставило задать казалось бы лишний вопрос.

– Простите, профессор, – я старался спросить как можно корректнее, – а не могли бы вы вкратце рассказать, на каких исследованиях настаивала покойная?

– Я не говорил про исследования, – покачал головой Церекор, – я упоминал о местности проведения исследований. Сейчас я приглашу своего помощника – он принесёт карту.

– Не стоит, профессор, – я вытащил из кармана на руке тонкую коробочку виртуального армфона. Это устройство мне нравилось более всего в этом мире. Этот армфон был порядка трёх миллиметров толщиной, длиной около шести сантиметров и шириной около трёх. Но самое примечательное содержалось в том, что он наращивал свой виртуальный экран до размеров, намного превышающих размеры самого устройства. Мой экран мог нараститься до полутораметрового максимума, но уже производились армфоны, у которых экраны могли развернуться и до трёх метров.

Итак, я развернул максимальный экран и вывел на него карту местности.

– Вот, – своей лазерной указкой от планшета профессор показал точку на карте, – я намеревался проводить исследования в северных холмах рядом с лесом. Лирия же мне советовала перенести исследования ближе к тем южным горам.

– Чем же она аргументировала этот выбор?

– Она говорила, что здесь, по её данным, находится крупная аномалия, которая может подтвердить мою теорию. Она приводила в доказательство исследования почвы и электрических полей, которые проводила её лаборатория, а также рассказы, которые слышала от племени, живущего в лесах неподалёку.

– Но почему тогда она сама не хотела проводить какие-либо работы в этой местности?

– Здесь я вам ничем не смогу быть полезен. Вам лучше поинтересоваться в лаборатории, где она работала. По какой-то причине они свернули работы в том направлении.

В этом месте нашего разговора я понял, что ничего большего уже не выясню, быстро раскланялся с профессором Церекором и вышел. В спину мне неслись вздохи облегчения, как от избавления от назойливой мухи.

Впервые, во время этого разговора, у меня появились сомнения в том направлении, которое мы в настоящее время отрабатывали. Чтобы проверить свои догадки, я прошёл в лабораторию астроразведки, где колдовали младший лейтенант Рэнтон и сержант Риборн.

Когда я вошёл, Рэнтон сидел, откинувшись в кресле и заложив руки за голову. Полоска выполненной работы всё ещё показывала восемьдесят пять процентов, и младшему лейтенанту ничего не оставалось, кроме как медитировать рядом с экраном. В это время у Риборна на экране мигали и гасли звёзды, раскрывались и закрывались прямоугольники видеоокон.

Я посчитал за лучшее им не мешать и вышел из помещения. Желудок напомнил, что пора бы и подкрепиться, поэтому мне пришло в голову, что можно взять что-то на обед для себя и ребят в лаборатории. Мысль мне понравилась, и я отправился в местную научную столовую.

В просторном помещении столовой, рассчитанном на сотню человек, было малолюдно. Посмотрев на часы, я понял, что рабочий перерыв уже прошёл и здесь собрались такие же, как мои парни, трудоголики. Я подошёл к стойке и заказал у робота тройной комплект быстрого перекуса. Многорукий робот, похожий на древнее индийское божество, с энтузиазмом принялся за работу. Его руки-манипуляторы прямо мелькали в воздухе. Дождавшись исполнения заказа, я взял пластиковый чемоданчик-термос с готовыми блюдами и отправился к своим парням.

В лаборатории с порога чувствовалась накалённая атмосфера. Рэнтон чуть ли не пританцовывал стоя, а Риборн что-то яростно вырисовывал на экране лучом указки.

– Сначала ко мне, шеф, – завидев меня сразу же отреагировал младший лейтенант.

– Понял, лейтенант, – кивнул я, но, прежде чем подойти к нему, поставил на свободный столик свой чемодан и пригласил всех присоединиться к поздней трапезе.

Через несколько секунд мы втроём, держа в руках булочки с поджаристой котлетой из местного млекопитающего церемадона – животного, схожего с кабаном, но величиной с невысокий холм – с острым соусом и выращенными в нашем комплексе листьями различных целебных растений, стояли у экрана и слушали Рэнтона.

– Как вы помните, мы нашли место вставки маячка-коммуникатора. – пафосно начал младший лейтенант. – Но в полученном соскобе нас ожидал большой сюрприз.

На этом месте Рэнтон выдержал театральную паузу и продолжил:

– Думатель выделил среди песчинок частицы какого-то вещества, мне не известного. Но я не отчаялся, а запустил поиск по веществам, которые используются у нас на базе и в исследованиях. И, после четырёх минут ожидания, наш старина Думатель выдал совпадение: это вещество используется в некоторых анализах почв. Как вам такое, а?

– Очень интересно, молодец Рэнтон. А у тебя, сержант, есть чем удивить?

– Есть кое-что, – скромно отозвался сержант, – вот, прошу сюда.

Мы послушно перешли к его виртуальному экрану.

– Я запустил сканирование сигналов в несколько больших пределах, чем вы мне говорили, шеф. До восемнадцати минут. И представьте, подобный нашему сигнал обнаружился. Такой же шифр, такое же содержание, правда другая длительность за счёт нескольких повторений уже знакомого нам слова.

– И?.. – нетерпеливо переспросил Рэнтон, – откуда он шёл?

– Догадайтесь, – улыбнулся сержант.

– Неужели оттуда… – я не договорил.

– Да, шеф, – кивнул Риборн, – Правда не из самой лаборатории, но очень близко к ней.

– А есть видео с камер? – я уже потирал руки в предвкушении, но ответ меня огорчил.

– Увы, шеф, – покачал головой сержант, – в том месте нет камер.

– Ну что ж, – после некоторого размышления произнёс я, – по крайней мере у нас есть повод наведаться в Лабораторию исследования почв. Вы все молодцы.

– В астрокорпусе только лучшие, шеф, – молодцевато подбоченясь ответили молодцы хором.

Я согласно кивнул.

Мы быстро умяли весь принесённый мной обед. После этого Риборн остался в нашей лаборатории в качестве нашей технической поддержки, а мы с Рэнтоном, настроив наши полевые коммуникаторы, дружно выдвинулись на встречу с главой Лаборатории Исследования Почв.

По данным сканирования базы, искомый глава находился сейчас внутри помещений своей лаборатории, поэтому мы туда и направились. Исследованию почв отводилось огромное место в общих исследованиях нашего комплекса. Дело в том, что высокое руководство планировало расширение нашей базы и строительство настоящего курорта на этой планете. Соответственно выяснялась окружающая обстановка: сейсмическая активность, возможность появления разломов, вещества, содержащиеся в земле, а самое главное – возможность выращивать на месте различные растения, обеспечивая курорт здоровой пищей. Так что работы у лаборатории хватало, соответственно и занимаемая ею площадь была одной из самых больших в нашем комплексе. И конечно же лучшим оборудованием она была обеспечена «под завязку».

Мы застали Рикора Народара в самом просторном помещении лаборатории, рядом с огромным, метров двух в диаметре, трёхмерным изображением планеты. Он что-то обсуждал со своим сотрудником и то приближал отдельные участки виртуального глобуса, то менял фильтры, сквозь которые оценивал поверхность планеты.

Нам пришлось прервать Руководителя лаборатории Народара и попросить его о беседе, желательно без посторонних. Рикор Народар согласился, и вот мы сидим в каком-то закутке, в котором, похоже складываются все имеющиеся образцы почв. Нас окружают прозрачные шкафы с длинными полками, на которых стоят металлические цилиндры с пластинками для ввода в обработчики данных и поясняющими надписями для персонала.

Мы сидим на креслах, что позаимствовали у лаборантов, и Руководитель Народар переводит взгляд своих серых глаз с меня на Рэнтона, видно оценивая нас обоих. У Рикора прямые чёрные волосы, высокий лоб, прямой длинный нос и окладистая бородка с усами, прячущими его рот. Вместе со светло-зелёным комбинезоном он производит впечатление лаборанта, очень погружённого в свою работу.

– Уважаемый Народар, – начал я беседу, – вы ведь были на том сорванном концерте в честь нашего гостя?

– Да, – кивнул Рикор, – конечно, как глава крупнейшей лаборатории, я обязан был присутствовать. Скажу более – мне самому было интересно посмотреть на великого человека, имеющего множество великолепных открытий, которые…

– Простите, уважаемый Народар, – перебил я своего собеседника, – но не видели ли вы по пути к залу, или на самом вечере, что-то необычное, или даже то, что до сих не наблюдалось на нашей базе?

– Конечно, конечно видел, – Руководитель лаборатории закатил глаза к потолку и начал загибать пальцы правой руки. – Во-первых эта странная вспышка в воздухе, во-вторых смерть нашей очень квалифицированной лаборантки. Да практически весь вечер был необычен. Я никогда ещё не подвергался такому длительному опросу, никогда ещё таким способом, на глазах у всех, не покушались на Светило нашей галактики…

Мы с Рэнтоном переглянулись во время этого спича, и я незаметно ему кивнул. Глава лаборатории всё ещё говорил, когда Рэнтон перехватил инициативу:

– Всё же, – решительно вклинился он в разговор, – не могли бы вы пояснить нам некоторые моменты? Момент первый: до начала концерта, со второго этажа здания, был послан зашифрованный сигнал. Момент второй: мы полагаем, что сигнал предназначался кому-то в вашей лаборатории, так как после убийства такой же сигнал пришёл из ваших помещений. У вас нет предположений, кто здесь может использовать древний шифр для обмена сигналами?

– Молодой человек, – на Народара, судя по его виду, наши вопросы не произвели никакого эффекта. Его лицо осталось таким кисловато-невозмутимым, будто мы не обсуждали убийство, а говорили про обеденное меню, отрывая занятого человека своими мелочными вопросами. – Молодой человек, мало ли кто будет использовать древний шифр. Возможно это хобби какого-то лаборанта, возможно это кто-то, кто захотел таким оригинальным способом выделиться. Я ещё могу привести вам множество различных причин, которые совершенно не будут иметь отношения к убийству.

– Ещё один небольшой вопрос, который я должен задать, – видя перед нами какую-то непробиваемую стену, я решил задать вопрос в обход возведённого строения, – Мы знаем, что старший лаборант Лирия Тенкович вела свои исследования на определённой местности. Что это были за исследования и почему они так неожиданно были свёрнуты?

Я с удивлением подметил, что при этом упоминании работ убитой, глаза Руководителя Народара как-то странно забегали, а его лицо несколько преобразилось – теперь на нём был написан огромной величины вопрос.

– Хм-м, хм-м, – как-то глухо прогукал Народар, – боюсь, сейчас у меня нет времени, отвечать. Мне надо…

Рикор начал быстро хлопать себя по карманам, будто ищущий сигарету человек из моего прежнего мира. Потом резко поднялся с кресла и практически бегом ринулся из закутка, бросив нам на прощание:

– Позже, всю информацию предоставлю позже…

Я посмотрел на Рэнтона. Тот недоумённо пожал плечами.

Я связался по коммуникатору с сержантом Риборном.

– Слушаю, шеф, – раздался бодрый голос Эксона.

– Вот что, сержант, – всё ещё раздумывая, правильно ли я делаю, произнёс я. – Переведи периметр базы в режим «Настороженность». Ни в коем случае не выпускать за пределы базы Руководителя Лаборатории Исследования почв Рикора Народара.

– Уже исполняю, – с энтузиазмом проговорил сержант и отключился.

– По крайней мере, он никуда от нас не денется, – это я уже произнёс в ответ на вопросительный взгляд Рэнтона, который жёг мне плечо со времени бегства Народара.

Последующие события показали, насколько я в этот момент ошибался.

ГЛАВА 2

Если получить сразу информацию не вышло, «атака в лоб не удалась», то начинается кропотливая работа опроса свидетелей. Мы с Рэнтоном разделились, чтобы как можно быстрее опросить персонал лаборатории. Сотрудников было очень много, поэтому пришлось продолжить это дело и после ужина.

Меня всё больше посещали мысли, что мы с самого начала выдвинули неверное предположение по поводу убийства. По мере опроса сотрудников, я всё больше убеждался, что покушению планировалось именно на старшего лаборанта Лаборатории Исследования Почв Лирию Тенкович. Когда мы с Рэнтоном закончили задавать вопросы персоналу и встретились в нашем помещении астроразведки, я поделился с младшим лейтенантом и сержантом своими соображениями.

– Сами посудите, сначала она проводит плановые работы по исследованию почв, – начал я свой доклад, – и всё идёт ровно. Потом, судя по показаниям сотрудников, что-то её отвлекает от этого, и она начинает усиленно заниматься только одним районом.

Здесь я показал слушателям на экране небольшой скальный каньон, который стал последним увлечением Лирии. Этот каньон с запада и востока упирался своими скальными краями в море, преграждая дальнейший путь на юг. Правда на востоке, по горам рядом с морем, шла узенькая тропа, но она начиналась где-то в середине каньона.

– Так вот, – продолжил я, – Народар много раз ей напоминал о необходимости вернуться к плановым работам, и свидетели говорят, что у них были очень жаркие споры по этому поводу, которые постоянно оканчивались ничем. Лирия настаивала, что это очень перспективные исследования, которые могут пролить свет на прошлое этой планеты. Хотя, если верить показаниям, до сих пор не представила каких-либо доказательств своей теории.

– Шеф, но всё это можно отнести на счёт обычных рабочих моментов, – остановил мой поток слов Рэнтон, – подчинённый имеет собственную версию, командир свою, поэтому они иногда спорят. Что в этом странного?

– Вот тут-то мы и подходим к этому «странному». До некоторых пор глава смотрел на её выкрутасы сквозь пальцы, и только сравнительно недавно, буквально несколько дней назад, жёстко запретил все работы в том направлении. Более того, он даже запретил персоналу всякое упоминание о том каньоне. Лирия была официально отстранена от работ.

– Может, просто нервы не выдержали?.. – спросил сержант, покачиваясь в своём кресле. Он, как всегда в это время, смаковал ягиболу – сладкий шарик на палочке, что-то вроде Чупа-чупса из моего мира. – Погорячился, бывает.

– Допустим, – кивнул я, – но тогда почему он от нас сбежал при упоминании об этом. На все предыдущие вопросы он отвечал очень подробно, а на этом… Почему бы ему было не отделаться фразой об обычных рабочих моментах?

– Я пас, – поднял руки над головой Риборн, – на это у меня нет ответа. Хотя…

– Шеф, но тут возникает основной вопрос, – снова вмешался Рэнтон, – А зачем ему было необходимо убивать свою подчинённую? Споры – спорами, а убийство…

– Тут у меня пока что только одна версия: она ему где-то крупно перешла дорогу. Возможно её исследования могли опровергнуть какие-либо его крупные работы, так что ему пришлось заткнуть ей рот.

– Ужасное дело, – покачал головой Риборн, – надо же, из-за какого-то звания или значков на бумаге убить человека. В наше время такое невозможно представить. Получается, Рикор Народар – это какое-то чудовище? Но, может быть, он кого-то нанял для убийства? Ведь было зафиксировано два сигнала.

Меня давно уже не поражали подобные гуманные вгляды представителей моей новой цивилизации. Правда, у меня всегда при этом вставала картинка из своей прошлой жизни, когда мне, ничем не выдающемуся оперу МВД, под ноги кто-то бросил гранату. Мы всего лишь проверяли одну из квартир. Ничего не предвещало подобного отпора со стороны хозяина, который, по нашим сведениям, мог хранить краденое, но в результате я оказался здесь. Интересно, что бы сказал сержант Риборн, если бы вдруг очутился в моём мире?..

– Увы, – прервав свои раздумья, уже вслух проговорил я. – Пока что я этого сказать не могу. Всё это мы проясним, когда найдём Народара и теперь уже вряд ли он отделается общими словами.

– Похоже, шеф, твоя версия подтверждается, – внезапно произнёс Рэнтон. – Вот что прислал наш профессор.

Рэнтон развернул виртуальный экран, сделав его плоским метровым квадратом, и вывел на него изображение, нарисованное Церекором. Профессор действительно не подвёл: рисовал он очень чётко и ясно. На нас с экрана смотрел человек, частично рукой закрывавший лицо. Но даже в этом положении невозможно было не узнать в незнакомце Руководителя Рикора Народара. Видно было и почему он поднёс руку к лицу: на плече главы лаборатории, на комбинезоне, был закреплён небольшой, в виде четырёхлучевой звёздочки, коммуникатор.

– Сержант, срочно необходимо сканирование местности на предмет нахождения Руководителя Лаборатории Исследования Почв Рикора Народара. – быстро среагировал я на картинку.

– Уже осуществляю, шеф, – Риборн придвинулся на своём кресле к виртуальному экрану и быстро заработал своей указкой, с огромной скоростью выделяя необходимые области и отвечая на запросы сервера.

Как это было ни удивительно, но первые сканирования нашей базы ничего не дали. Как, собственно, и все последующие. Народар, что называется, как в воду канул. Мы втроём провозились за этим занятием до поздней ночи. Затем, уставший и почти ослепший, я подумал, что так дальше нельзя и приказал всем идти спать.

А утром меня разбудил срочный вызов. Мой настольный вифон прямо разрывался, стараясь донести до сони мысль, что необходимо подняться, протереть глаза и ответить. Я с трудом оторвал голову от подушки, а тело от постели и, жмурясь, хриплым голосом приказал вифону открыть канал. Тут же наверху экрана появилась рекомендация: «Вам необходимо пойти в ванную и принять оздоровительный душ». Мой дворецкий проявлял обо мне заботу. Между тем канал связи открылся и чуть ниже надписи появилась голова сержанта Капскола. По его лицу можно было сразу же понять, что порадовать меня он не собирается. Так и вышло.

– Шеф, найдено тело Рикора Народара. – сразу же ошарашил меня сержант.

– Где? – только и смог я выдавить из себя.

– В ангаре для автоховеров, – сохраняя каменное лицо ответил сержант. – Но это не всё, что произошло, шеф. Кто-то пытался прорваться сквозь наш периметр изнутри базы. Система опознала нарушителя как Руководителя Народара и попыталась его задержать. Но мягко задержать не получилось, Рикор Народар прорвался сквозь наш периметр, и системе пришлось открыть огонь.

До меня не сразу дошло это заявление, поэтому я просто спросил:

– И что с ним?

– Народару удалось уйти, но он оставил много следов.

В этот момент меня прямо стукнуло по голове.

– Подожди, а чьё же тело найдено в ангаре?

– Рикора Народара, шеф. Он уже идентифицирован. Вам лучше всего всё увидеть самому, на месте.

– Хорошо, сержант. Сейчас выхожу.

Я быстро вбежал в душ и выбрал режим «Освежающий». После минуты такого душа голова явно прояснилась, и я мог чётко сформулировать свои соображения. А соображение было только одно: судя по услышанному мной от сержанта, какие-то чудеса творятся на базе. Прямо девиз астроразведки: «Мы во Вселенной для того, чтобы творить чудеса».

Быстро натянув на себя комбинезон, я выбежал из своего номера. Пару минут понадобилось, чтобы добраться до места. Ангар автоховеров представлял собой огромную конструкцию метров пятнадцати в высоту и метров ста пятидесяти в длину. Он хранил внутри себя и проводил обслуживание до двенадцати аппаратов. Автоховер представлял собой что-то вроде внедорожника, только парящего над землёй. У аппарата имелись такие же внушительные колёса, как у любого внедорожника из моего мира, но использовались они в основном для посадки и стояния на месте, а при взлёте автоматически убирались в корпус. Хотя, при внештатной ситуации, автоховер мог ехать и на колёсах. Это была массивная машина, вмещавшая шесть человек вместе с амуницией. При необходимости автоховер мог комплектоваться лучевыми пушками или различным разведывательным оборудованием. Очень удобная для экспедиций, многофункциональная машина.

У ближайших ворот ангара меня встретил сержант Капскол. Мы вместе прошли до места происшествия. На месте, обозначенный жёлто-красной люминесцентной лентой периметр уже патрулировала сержант Элара Сердвик. Мы с ней поприветствовали друг друга молча – настроение сейчас было паршивое и разговаривать не хотелось.

Рикор Народар лежал на металлизированном полу, раскинув в стороны руки и ноги, будто пытался планировать с металлических балок под потолком, находящимся метрах в пятнадцати вверху. Рядом с ним суетился наш медэксперт, но уже с моей позиции было видно, что Народар умер от сильного удара по голове. В затылке у него чётко просматривалась глубокая вмятина. Я поинтересовался у эксперта о времени смерти.

– Около двух часов ночи, – ответил мне парень лет двадцати шести, но со строгим выражением лица много чего повидавшего человека. – Ну а причина – скорее всего удар по голове. Более подробно расскажу после общего сканирования тела и отдельных тканей.

Поблагодарив эксперта, я обратился к сержанту Капсколу с формальным вопросом:

– И кто его нашёл?

– Здешний техник. Он делал обычный обход всех машин, когда наткнулся на тело. В процессе опроса выяснилось, что на месте не хватает одного автоховера. Именно эта машина была найдена у периметра базы.

Тут я вспомнил, что меня так удивило, даже можно сказать ошарашило, и потребовал его объяснить тот парадокс, о котором он мне недавно доложил.

– Шеф, тебе лучше это увидеть самому, – кратко объяснил мне Капскол. И больше я у него ничего добиться не смог.

От ангара до периметра защиты базы было около пятисот метров. Мы преодолели их пешком. Уже при подходе к месту происшествия я увидел разбитый столбик сетевого поля. Автоховер, который, судя по его искорёженному и обугленному боку, разбил этот столбик, стоял неподалёку. С пробитыми спущенными шинами, он, как раненый боец, завалился на один бок. Рядом с машиной суетились трое экспертов из Лаборатории Медицины. А от нашего корпуса там наблюдали за ситуацией сержант Корн и младший лейтенант Рэнтон.

Мы также, не тратя слов, поприветствовали друг друга, и я стал знакомиться с местом преступления.

У медэкспертов привлекали внимание две вещи: десятилитровый бочонок и похожий на небольшой гроб металлический ящик. Подойдя ближе, я разглядел за спинами представителей медлаборатории тело. Хотя телом, в обычном понимании этого слова, то, что находилось перед моими глазами, было назвать трудно.

Такой же комбинезон, как у лежащего сейчас в ангаре Народара, стандартные ботинки. Но в комбинезоне явно никого не было. Как такое могло быть? А вот так. Комбинезон лежал на залитой металлопластом площадке за периметром базы, будто хозяин его там оставил, чтобы тем временем искупаться. Правда с такой трактовкой событий резко контрастировали несколько вещей. Вокруг комбинезона расползлась лужа какой-то тёмно-бурой жидкости. Причём лужа, если приглядеться, напоминала форму рук, ног и головы пострадавшего. Складывалось впечатление, что человек просто вытек из комбинезона, когда упал у периметра базы.

Медэксперты колдовали над этой жидкостью, собирали её в пробирки и укладывали в металлический ящик.

Второе, что говорило о целеустремлённости хозяина комбинезона – следы от парализующих разрядов, тянущиеся от дверцы автоховера, до лежащих на площадке ботинок. Периметр принимал последние усилия, чтобы остановить человека, или какое-то существо, стреляя по его ногам облегчёнными зарядами, которые должны были привести к временному обездвиживанию. В режиме «Настороженность» выбираются только мягкие способы задержания, поэтому, если бы водитель не разбил один из столбиков, у него был бы шанс прорваться. Но что свершилось, то свершилось. Вообще, у меня создавалось впечатление, что водитель выписывал какие-то зигзаги, так как врезаться в столбик было довольно трудно – в этом месте специально для автоховеров сделали довольно широкий проход, прикрытый сетевым полем, защищавшим лишь от внешних воздействий.