Светило солнце всем с утра,
Но донеслись раскаты грома,
Подули сильные ветра…
(В такой момент сидеть бы дома.)
Сверкнула молния вдали,
А люди всё же в церковь шли.
(Ланглуа и Армандо.)
День ото дня всё хуже мне,
Мной страх уже овладевает,
Меня он к смерти приближает,
Её я видела во сне.
Она со мною говорила
Весьма открыто, не спеша;
Ей не нужна моя душа,
Чем, несомненно, удивила,
К себе меня расположила.
Не сплю давно уже ночами,
Боль ощущаю в теле я,
Не притупить её слезами;
Благочестивыми псалмами
Остановить её нельзя!
Возьми меня, прошу, под руку.
За что Господь послал мне муку?!
Решенье принял впопыхах.
Все на своих давно местах.
Здесь каждый шаг давался с боем.
Ох, стиснув зубы, шла она,
Бессонницей изнурена;
В сей час им нелегко обоим.
Как будто долгие недели
Была прикована к постели.
(Ланглуа во главе процессии в 20 тысяч человек направляется к Латеранской площади.)
Идёт процессия. Народ
Встречает папу ликованьем,
Не до своих ему свобод:
Он верит в праведный исход;
Поймёт ошибку… с опозданьем.
Вот лица, на которых счастье
Во всей красе отражено,
Их понимаю я участье:
В руках, действительно, оно!
Но и его легко спугнуть,
Об этом часто забывают.
Как птица, может упорхнуть,
И след простыл – уж не вернуть,
Потом с печалью вспоминают.
Здесь можно видеть, как злодей
О чём-то страшном помышляет;
Как вор карман опустошает…
Теперь у склочных здесь людей
Отбоя нет от новостей.
Остановился папа. Вдруг
Его лицо перекосилось,
К нему тянулись сотни рук…
Непоправимое свершилось!