Maht 490 lehekülgi
2018 aasta
Дети мои
Raamatust
Это история Якоба Баха – старого российского немца, учителя немецкого языка в школе колонии Гнаденталь. Он живет отшельником на одиноком хуторе, воспитывает дочь Анче и пишет удивительные сказки. И только в них он может поделиться собственными надеждами, мечтами, болью, страхами и любовью. Своими воспоминаниями…
Истории Якоба – это истории самой страны. Времена лихолетья, голод, репрессии, невиданные урожаи и вместе с тем голодные будни, отчаяние и страх. Но при всем этом старый немец все еще хранит простую и наивную, но такую светлую надежду на лучшее будущее. Но наступит ли оно?
«Дети мои» – это трагическая, но по-своему красивая история целого народа, который был приглашен Екатериной II для проживания в России. Народа, которому пришлось пережить истребление и изгнание.
Видимо, пока ещё не было НЕвосторженного отзыва. Пусть. Итак, мой отзыв без восторгов. Ощущение, что книгу написал другой человек. Совсем другой. Эту книгу я домучивала в натуральном смысле слова. Просто нет привычки не дочитывать книги. Ощущение от прочтения – как бесконечная пытка с продиранием сквозь ветви деревьев по тому стылому ноябрьскому лесу… через который сам Бах ходил от хутора к берегу Волги. Лучше ещё раз перечитать «Зулейху»… Оценила в три звезды.
Дочитала до середины.Восторга не ощутила.Слог хорош,сюжет на "3".Очень много совершенно нудных описаний.Первая книга Яхиной была интереснее.Я не могу обманывать себя,что король одет.А король то голый! Стоит ли читать до конца?
Слог Гузели Яхиной – бесконечный эстетический восторг. И первая книга была хороша, и вторая ей не уступает. Очень хочется, чтобы она писала еще.
churchHella666, так вам и надо было написать - "Как чурчхелла чурчхелле, я вас , Яхина, скажу..."
Я родился ненамного выше по течению Волги от мест, описываемых в романе. Точность описаний, ощутимость волжской волны в разные времена года. Немецкий безмолвный шульмейстер как медиум всёзапоминающей Реки. Реки времени. Приходящий из другого мира к колонистам и пишущий их историю. Остранённый рассказ о жутких годах расчеловечивания. Даже в гигантский массив разнообразных описаний Сталина добавлены новые штрихи. Великолепный роман очень глубокого мыслителя.
Ожидала большего. Автор наслаждается своим слогом и он, действительно хорош, но ощущается, как нечто вычурное и нарочитое.
Сказки и легенды – это же фундамент, Бах! Фундамент души, что закладывается в глубоком детстве, на чем вся суть человеческая держится.
(Поначалу мешали ту глину попросту с сеном. Как-то раз, потехи ради, решили добавить в смесь коровий навоз – и обнаружили, что такой состав придает кирпичам воистину каменную прочность. Именно это открытие и положило начало самой известной местной поговорке “Немного дерьма не помешает”.)
В советское время было придумано несколько сотен новых имен, несущих определенный идеологический смысл. Среди прочих: Вилюра – от словосочетания “Владимир Ильич Ленин любит рабочих”; Будена – в честь маршала С.М. Буденного, героя Гражданской войны; Дзержинальда – в честь основателя и главы ВЧК Ф.Э. Дзержинского.
зачем, товарищ Гофман, ты краски мои нюхаешь? А он мне: хочу все о тебе знать, до самых что ни на есть подробностей, уж больно ты интересный человек. Так может, говорю, тебе валенки мои дать понюхать, они в конце зимы как раз самые духовитые. Смеется, дьявол его дери.
Дома покрылись морщинами трещин, лица – трещинами морщин.
Opis książki
“Дети мои” – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий “Большая книга” и “Ясная Поляна” за бестселлер “Зулейха открывает глаза”.
Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность.
“В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…” Елена Костюкович
Ülevaated, 1190 ülevaadet1190