Loe raamatut: «Искупление. Том первый: Озерон», lehekülg 5

СТАНЦИЯ

Зло вышагивая круги по каюте, Тридцатьседьмой на грани отчаяния – весь план летит к чертям. Третьи сутки на ногах, сотни листов испорченной бумаги, скомканной и разбросанной по углам. Пепел, равномерным слоем покрывающий стол. Стены испещрены формулами и графиками. Все не то. Мозг, распухший и багровый от напряжения, раздраженно пульсирует от каждой мысли. Шум крови в ушах делает остальные звуки второстепенно-неразличимыми. Временами ему казалось, что решение уже близко, нужно только протянуть руку и ухватить его. Но схваченная за маленький скользкий хвостик мысль оказывалась лишь дымом, рассеиваясь и вновь ускользая сквозь пальцы. Что-то демоническое было в этом – бесконечная попытка найти выход в темном лабиринте, наполненном потусторонним тихим смехом и блуждающими огоньками, заводящими в тупик. Наверняка такая пытка есть в одном из кругов ада.

Хриплый, бурлящий крик рвется из горла. Сколько раз он мог бросить эту глупую миссию. Спуститься посреди города на шаттле и править до конца дней своих, получая удовольствие от жизни. Прекрасные женщины, первоклассные блюда, вина редчайших сортов и абсолютная власть. Кто пойдет наперекор божеству, спустившемуся с небес? Пьянящая и сладкая перспектива, приятно щекочущая гордость и самолюбие.

Только врожденное плебейское отношение к титулам, званиям и прочим атрибутам власти, за последние годы перешедшее в просто органическое неприятие подобного удерживало его. Ненависть к спесивым и самовлюбленным царькам и императоришкам, мнящих себя центрами если не Вселенной, то Галактики точно, выжигает эти мысли начисто.

Гораздо чаще Тридцатьседьмой падал в бессилии на постель и рыдал. Все виделось тщетным, глупым, невозможным. Кто он? Возомнил себя вершителем истории, спасителем. Мессия без штанов. Самому становится тошно и смешно. В такие минуты Озерон кажется лишь кошмарным сном, нелепой игрой разума. Осьминог безумия затягивает в цепкие объятия и велик соблазн не сопротивляться этим мягким и липким щупальцам.

Вера. Падая в эту черную бездну, хватаясь кончиками пальцев за крошащиеся края реальности, Тридцатьседьмой вспоминал самое сокровенное, запрятанное в глубины сознания, чтобы не дай бог истончить и обесцветить слишком частым использованием, воспоминание…

Внезапность решения как луч света, напоминающий, что иногда нужно смотреть не только по сторонам и под ноги, как учат серьезные люди в очках с роговой оправой. Что было причиной?

Паранойя. Сжигающая доводы разума и всепоглощающая. Эдакий сифилис сознания – поражает, разлагает и уничтожает личность изнутри. Больной мозг в последних адских муках боли рождает чудовищ, обращая и уподобляя себе окружающую реальность. И как любая болезнь, паранойя заразна. Безумные секреты государственной важности, сводившиеся к тому, кто сколько продал и кому, сколько раз в день президент ходит в туалет и сколько ест очередной генерал. О, достигшие власти умеют использовать паранойю и сопутствующую ей истерию на удовлетворение собственного чрева и амбиций. Однажды принявшие условия игры, затеянной давным-давно неизвестным разумом, гениальным в своей извращенности, они сами стали заложниками системы, порождая новые, более тяжелые формы недуга. Общество оплетено невидимыми нитями, дергая за которые можно управлять этой полуголодной и ожесточенной толпой. Ни одна программа коррекции не искоренит этого свойства человеческой натуры, заложенного в самой сущности вида – желание властвовать. А там где есть жажда власти, есть и любовь к подчинению.

Сначала живопись и литература, затем телевидение и радио, были проникнуты нездоровых духом, воспитывая поколение беспринципно-извращенное, считающее благопристойность пережитком эпохи. Убеленные сединами ученые мужи писали серьезные труды, убеждающие читателя – так нужно. Только осторожность и подозрительность к ближнему нормальны. Нет никаких благородных порывов, есть только животные инстинкты и мифическая свобода личности. Что характерно, под свободой личности подразумевается потакание эмоциональным всплескам, бесконтрольные и от того еще более глупые действия. Как же проще становилась жизнь при таких взглядах! Как сладостна эта иллюзия – жить только для себя, своих ощущений и эмоций. Как это близко каждому…

Расчет верный, что называется не в бровь, а в глаз. Нет, были, были единицы, иногда объединявшиеся в десятки, проповедовавшие идеалы духовности и образа жизни, отличного от бездумного потребления. Верившие в это! За что благодарные потомки ставили им памятники, а недалекие современники сжигали на кострах, побивали камнями, линчевали и заливали в произнесшее непотребное горло раскалённый свинец, отрубали руку, написавшую что-то отличное от их воззрений, вешая или рубя безумные в их представлении головы. Хотя, чаще всего, просто игнорировали – зачем отрываться от кормушки? Сытые посредственности в отличных одеждах, они насмехались над этими безумными пророками, кидая им в голодную яму объедки – пусть еще повеселят их подобными речами. Уж они-то, у кормушки, знают, как устроиться в этой жизни.

Молодежь радостно подхватывала все новое, гордясь тем, что они «не такие как все». Рушила, как им казалось, тысячелетние традиции, жила в соответствии «духу времени».

Те, кто сидел там, наверху, сквозь тонкий прищур полуулыбчиво смотрели на все это. Ладно, пусть погуляют. Нонконформизм – хоть это слово непонятно, но им ласкает слух оно. Но вскоре мы столкнем их с реальностью…

Нет, никто не будет заставлять их – недавние бунтари добровольно состригут патлы и будут торопиться на работу. Как? А давайте покажем им наш мир, вернее наше понятие его. Зачем прорубаться сквозь неизведанную чащу, если совсем рядом есть проторенная дорожка? Вот он, «легкий» путь. Только прими наши условия, стань частью нас. Нет, это не больно, даже немного приятно. Не волнуйся, все так делают. Твой друг, вместе с которым распивал пиво и курил за гаражами, стал на нашу сторону – видишь его новую машину? Да, на нем теперь нет футболки с черепом и старые татуировки он тщательно скрывает, небольшой животик как атрибут новой жизни прилагается. И взгляд, взгляд! Маслянистый и пустой. Испугался? А как же твой след в истории? Да к чему тебе эта история? Что толку от цветов над твоей могилой потом, если сейчас тебе плохо. А плохо просто от того, что ты не играешь в наши игры. Не понимаешь, почему человек со звездочками на плечах или полосатой палкой в руках говорит тебе что и как делать? Ничего, просто прими это как должное. Потом ты сам сможешь командовать такими же ерепенящимися юнцами. Власть! Стань дамкой в этой игре – и тебе обеспечена власть. Что может быть лучше этого чувства – управлять! Приказывать! И для чего тебе эта история и будущее? Здесь и сейчас тебе будет хорошо. А потом – хоть потоп. Идем к нам. Мы ждем тебя.

И они шли. Добровольно и с радостью, изучая философию нового времени. Они утверждают, что стали взрослее. Именно так, по их мнению, взрослеют – покрываясь душевным салом.

Нельзя потакать их стремлениям. Они слишком слабы. Их природа диктует получать удовольствие – адреналин, насилие, власть, чревоугодие! Да, велик соблазн. Жестокая власть денег тащит за собой в бездну. Шаг в нее вызывает сладкую дрожь, столь приятную и расслабляющую, что само падение становится желанным. Как приятно забыть, что ты человек.

Тридцатьседьмой не мог их винить – они хотели просто быть счастливыми. Правда, счастье было каким-то однобоким: сыто да пьяно жить. Но многих это устраивало.

Всех «вдохновить» невозможно – следующее поколение попросту не поймет, что же произошло, и продолжит свой путь. Нужно, чтобы идеи прижились и люди начали их воспринимать. Та самая масса «середнячков». И только постоянно повышая планку можно добиться того, что нужно.

Они жаждут прихода Спасителя, который разом решит всех их проблемы, не понимая, что они сами и есть спасители. Только они могут решить свои проблемы, только от них зависит будущее. Победа разума над эмоциями.

Из круговорота раздумий его вытащил Готлиб:

–Сэр, срочный запрос на соединение от Корпуса. Через пятнадцать минут.

Тридцатьседьмой удивленно почесал висок – такого на его памяти еще не было. Согласно кодексу, он раз в столетие выходил на связь и докладывал о будущих планах и о достигнутых результатах. Обычно на этом вся связь с Корпусом и заканчивалась. Что же, посмотрим, что они хотят.

АКАДЕМИЯ. Подготовка

-Ваша прямая задача – помочь им. Но не станьте слишком усердным родителем, опекающим детей от всех опасностей. Им нужна ваша забота – не разрешайте играть с огнем, но научите добывать его. Им самим нужно пройти через борьбу. Поддерживайте их, не дайте им упасть, но ходить они должны самостоятельно. – тягуче-медленно эти слова словно сразу возникают в уме и аккуратно ложатся в память.

«Метафоры, метафоры и снова метафоры» – усталость свинцовыми щипцами сдавливает мозг Тридцатьседьмого. Он ненавидит автолектор. Идеально подобранный по частотам и интонациям голос должен, по соображениям конструкторов, закладываться прямо в подсознание слушающего. И Тридцатьседьмой готов поклясться, что создатели справились с этой задачей на все двести процентов – эта нудятина сидела у него уже в печенках, не то что в подсознании. Постепенно даже монстры в его кошмарах начали говорить этим голосом.

Почему нельзя сразу им дать знания о пенициллине, пестицидах и электричестве? Почему сотни поколений должны прозябать без всех этих чудес науки, пока какой-нибудь чудак случайно не обнаружит их? Почему они должны жить так сложно?

Корпус оправдывает подобное тезисом «Через страдания к осознанию». Жестокая цена гуманизма.

Размышляя о Корпусе и изучая историю становления организации, Тридцатьседьмой все больше поражался упорству и силе этих людей. Используя оставшиеся от предшествующей Империи систему нуль-врат, они посылали исследователей от звезды к звезде, упорно ища любые проявления разумности. Постоянно работающие автономные станции слежения, собранные в Академии, улавливают малейшие признаки активности в радиоэфире.

Обнаружив искомое, они тщательно изучали вид, разрабатывая персональную программу коррекции и форсирования для каждой цивилизации. Для них не существовало единственно верных решений. Анализ и прогнозирование – краеугольные камни их стратегии. И бесконечная вера в силу разума.

Начав всего с одной станции, в которой теперь располагались штаб Корпуса и Академии, используя лишь подручные материалы, команда планетологов под руководством Основателя начала свою первую программу коррекции на планете с первым типом. Тогда же был написан Кодекс. Потом это стало традицией – для каждой программы создавали в близлежащих астероидах Станцию по образу и подобию этой, самой первой.

На базе Корпуса тренировали новых агентов, задача которых была очень и очень непростой – вывести цивилизацию на галактический уровень за максимально короткое время и с минимальным риском для других рас, населяющих космос.

Первыми всегда прибывали Наблюдатели. Их задача – сбор и обработка фактов, оценка цивилизации и разработка рекомендаций для следующего агента. Агента Влияния. Они – непосредственные исполнители программ Корпуса. Оба класса агентов подчиняются только Корпусу, ни один класс не превалирует над другим. Но Наблюдатели имеют право указать на нецелесообразность применения программ коррекции и форсирования по тем или иным причинам. И именно они могут применить «Милосердие».

Для первого и третьего типа необходимость форсирования очевидна – оставшись слишком долго в одном периоде развития они рискуют не выбраться за пределы планеты. Первые по причине эволюции в формы жизни, приспособленные только для данной планеты и некоторой деградации в связи с зацикливанием на одной задаче – жить. Такой образ мышления грозит изоляционизмом и, как следствие, инволюции в первичный бульон. Третий тип рискует разрушить экосистему планеты и истощить ресурсы настолько, что дальнейший прогресс станет невозможен. И это отнюдь не теоретические изыскания – такие случаи известны и задокументированы в истории Корпуса.

Коррекция более применима ко второму и четвертому типу. Характерно, что экспансивность развития тут обусловлена абсолютно разными факторами. Второй тип после проведения программы расширяет ареал обитания по мере разрастания популяции и полностью контролирует численность, тем самым обеспечивая разумное использование любых ресурсов. Четвертый тип не поддается контролю в принципе – выживаемость и приспосабливаемость вида очень скоро из несомненного преимущества превращаются в уязвимость и тогда начинается процесс самоуничтожения. В частности, одним из показателей для неприменения программ Корпуса для всех типов цивилизаций, стало испытание или применение оружия атомного рода. Если программа уже действовала, ее признавали ошибочной, и цивилизация вновь попадала в категорию «наблюдаемые».

Тридцатьседьмой, проанализировав Кодекс и историю, пришел к однозначному выводу – помимо помощи Корпус преследует еще одну цель. Не столь очевидную, но линия прослеживалась во всех действиях: не допустить ядерной войны межзвездного масштаба. Убить в зародыше любую опасность. И это не паранойя. История Империи подтверждает: не смотря на всю очевидную бессмысленность такой войны, она случилась.

С характерной для Корпуса тактикой, агентам запрещалось влиять на момент принятия решения об испытании\применении ЯОМП. Дать знания о силе атома и наблюдать, как они ими распорядятся. Тридцатьседьмому казалось, что это все равно, что дать обезьяне револьвер с одни патроном. Рано или поздно несчастный примат выстрелит себе в лицо. Но признавал, что эффективность метода однозначно высока – достаточно разумные виды отказывались от оружейного применения и пользовались только как источником энергии.

ОНА. Игра.

Читая доклад Наблюдателя, Тигрица недовольно скривила губы – мягкотелый сопляк. Строчки панического страха складываются в одну фразу в самом конце отчета:

«Ситуация вышла из-под контроля. Требуется устранение».

Швырнув папку в дальний угол кельи, она окинула взглядом обзорный экран. Пустынный мир, бывший еще пару часов назад размером с елочную игрушку, теперь заполнил почти все видимое пространство – автоматика пришвартовала крохотное разведывательное судно Корпуса к гравитационному полю планеты, и аппарат завис на орбите.

Всматриваясь в унылые пески планеты-малыша, она недоумевает, как можно воевать в таких условиях – выжить бы самому! Невероятно, как вообще здесь появилась жизнь.

У Корпуса на этот счет имелись свои соображения – расположенная в трех световых годах от Врат планета вполне могла стать прибежищем для бежавших от ужасов войны во времена заката Империи Пяти Солнц.

Отсылки к этому Наблюдатель находил в мифах и легендах – якобы, боги прогневались на людей и выгнали их из небесного сада на эту жаркую безводную землю, запечатав небеса. Чтобы вернуть себе расположение, они должны превратить пышущую жаром планету в цветущие кущи и тогда падет вековое проклятие. По-видимому, автоматические системы планетарной обороны, в огромном количестве дрейфующие на древних орбитальных платформах, и были той самой «печатью богов» – по неизвестным причинам они срабатывали не только на приближавшиеся извне, но и на пытающиеся подняться больше чем на километр от поверхности планеты корабли. Корпус потерял целую уйму времени и трех человек, подбирая верный код отзыва.

Лишенные благ межзвездной цивилизации, беженцы очень быстро впали в декаданс, за тысячелетие окончательно одичав. На планете всего семь пригодных для жизни Оазисов, отделенных друг от друга сотнями пыльных километров. Семь городов, каждые пять лет устраивающие между собой Великую Игру. Турнир, определяющий, старейшина какого города станет Иерархом и будет диктовать свою волю остальным до следующей Игры.

И без того не простая жизнь на планете вскоре станет совсем уже невыносимой – судя по отчету, на ближайшем турнире произойдет то, что можно охарактеризовать как «покушение на жизнь высокопоставленных чинов». В момент чествования победителя лучники сразят всех старейшин, кроме одного. Неминуемая война. Опять жажда власти одного будет стоить жизни десяткам тысяч. Для планеты с населением в сто тысяч это практически геноцид. Лучше бы они следовали завету богов… Для устранения задумавшего провести этот, фактически, террористический акт и запрашивал агентов Наблюдатель. По его разумению, так можно было предотвратить войну.

Она усмехнулась – нет, не предотвратить, а всего лишь отдалить. Такие идеи слишком уж заразительны. Нужно более глубокое вмешательство. И вместе с тем более тонкое.

Углубившись в чтение прошлых отчетов, она удовлетворенно улыбнулась, найдя необходимое. Древняя телекоммуникационная система все еще функционировала – на центральной площади каждого города установлены голопроекторы, только нынешние обитатели утратили знания, как ими пользоваться и считают их артефактами богов. Отлично, есть возможность устроить маленькое шоу.

–

Пот ручьями стекает по полуобнаженному телу, впитываясь в легкую кожаную жилетку, туго зашнурованную на груди. Мягкие брюки из того же материала выгодно подчеркивают некоторые элементы фигуры. Высокие, до колен, сапоги, надо отдать должное, получились очень удобными и не стесняют бега. Кроме того, в них очень удобно спряталось энерголезвие.

Прямые черные волосы ниспадают на плечи, поддерживаемые лишь узкой шелковой лентой, повязанной на лбу. Легкие медные змейки на запястьях тоже хранят маленькие секреты – авариный запас стимуляторов в правой и миниатюрный транслятор, настроенный на сеть вещания, в левой.

В духоте комнаты ожидания она спокойно собирается с мыслями. Проникнуть на турнир оказалось легко, куда сложнее было убедить старейшин допустить ее до участия. По правилам Игр, любой мог принять в них участие, не представляя никакого города. Последний такой участник был больше трех тысяч лет назад – после никто не рисковал собственной жизнью против специально тренированных для этой миссии бойцов. Наградой за подобную смелость была возможность просить о чем угодно старейшин всех семи городов.

Скрепя сердце, они согласились – законы Игры считались нерушимыми, и любого, посягнувшего на них, ждала неминуемая смерть. Да и вряд ли они рассчитывали на победу хрупкой девушки.

Толпа ликовала – такого ни они, ни их ближайшие предки не видели никогда. С легкостью побеждая в рукопашных – сила притяжения в половину привычной для нее позволяла наносить голыми руками такие удары, от которых даже самые крепкие (по местным меркам) бойцы сгибались пополам, – она дошла до Игры Гранда. Последнее испытание, в котором победитель Игр сталкивался с жестокой природой планеты.

Обычно это были либо огромные черепахоподобные исполины, обитавшие в центре пустыни. Их выпускали вместе с парой-тройкой львов, компенсировавших неповоротливую медлительность первых. Иногда Гранд оказывался лицом к лицу с десятком гигантских варанов и скользящих отовсюду ядовитых змей. Так же можно было столкнуться с самым сложным врагом – зыбунчиком. Не смотря на уменьшительно-ласкательное название, эта тварь охотится самым коварным образом. Зарываясь глубоко в песок, она ждет, пока не почувствует колебания и давление – значит, кто-то проходит прямо над ней. Раскрывая широкую пасть, она просто всасывает в себя все, создавая над собой форменные зыбучие пески с воронкой. Отчаянно барахтающуюся жертву внизу ждут жвала, разрывающие на куски все, будь то плоть, кости или жесткий панцирь. Проглоченный песок же напрямую выходит с другой стороны червеообразного монстра⁶.

Она без страха готовилась к этому – люди устраивали ловушки и страшнее, и куда как более жестокие. Здесь ты хотя бы умираешь быстро, хоть и болезненно.

Звуки шумящей и галдящей толпы перекрывает натяжный вой труб. Игра началась! Неторопливо она вышла на желтый песок гигантской арены, окруженной рвом. Мостик за ее спиной тут же поднялся – назад дороги нет. Клонящееся к горизонту солнце бьет в глаза.

– Безымянный Гранд, настал час последнего испытания. Ты доказала свою силу против людей, но устоишь ли ты против Ужаса Пустыни? Ты готов? – голос Иерарха почти не различим с арены.

Уловив лишь последние слова, она постаралась крикнуть как можно громче:

–ДА! – сомневаясь, что ее услышали, на всякий случай закивала головой.

– Да начнется Игра! – последние звуки потонули в реве зрителей.

Огромная решетка на противоположном конце арены с ржавым скрипом поднялась, выпуская Ужас Пустыни.

Мелко задрожала земля. Тигрица обмерла, наконец поняв, что сказал Иерарх вместо обычного «мира пустыни». Это невозможно! На толстых как колонны ногах надвигается туша поистине титанических размеров. Вытянутая острая морда, постепенно переходящая в огромный кожистый отросток, напоминающий хобот – им они прорывают песок в поисках воды, – угрожающе раскачивается из стороны в сторону. Жесткая серо-коричневая кожа, по прочности сравнимая с железом. На спине каменный панцирь, защищающий от атак сверху.

По наблюдениям Корпуса, таких животных, отголосков древней эры, насчитывается с десяток на всю планету. Невероятный вес в пять тонн и способность впадать в подобие спячки на, без преувеличения, сотню лет, сделала их в свое время доминантным видом на планете. Опустошив оазис, гигант зарывается в песок. Обнаружив подземный источник и присосавшись к нему хоботом, он «засыпает».

Когда их замечали рядом с поселком, люди предпочитали просто уходить, не ввязываясь в борьбу – себе дороже. Только города давали отпор, стараясь не подпускать близко, отпугивая катапультами и огнем.

Эти сведения, почерпнутые из отчета, мгновенно пронеслись в голове агента. Только пользы от них никакой – как только монстр, подгоняемый факелами стражников, пересек еле выдержавший такую тяжесть мост, ров вспыхнул огненной стеной.

Гиканье толпы, яркий свет и пламя вокруг – отличный коктейль Молотова для неглубокого сознания. Ничего не соображая, зверь затопал вперед. Но и там не было выхода. Обезумев от страха и злости, гигант поднялся на задние конечности и, падая, со всей мощью ударил в землю передними копытами – так в древности он топтал врагов. Но огонь лишь немного поколебался. Взревев, он начал метаться из угла в угол, ища спасения.

Вертясь, как юла, Тигрица только и успевает отскакивать да проскальзывать под ногами разбушевавшейся твари – места на еще секунду назад огромной арене не хватает, воздуха все меньше и уже горячеет песок. Соображая со скоростью света, как же победить, она все больше понимает, что это практически невозможно. Мельком она успевает заметить, что практически нет уязвимых мест. Подбрюшина, бока и спина – сплошной каменный нарост, под которым не менее крепкая кожа. Пробить энерголезвием возможно, но для такой туши это будет просто глубокий порез. Оставались еще ноги, но как подрезать сухожилия так, чтобы не быть растоптанной в следующую секунду, она не могла представить.

Другие места, такие как голова и хобот, представлялись вообще малодоступными. Оценивая, что вообще более осуществимо – каким-то образом добраться до верха и пробить толстый череп, или отрезать болтающиеся из стороны в сторону пару десятков килограмм мышц, она еле сохраняет равновесие на трясущейся как желе земле. Дышать стало почти невозможно, жара затуманивает мозг. Еще пару минут и сил совсем не останется. Отчаявшись, она все же решилась на прыжок.

Дикая боль пронзила крохотный мозг. С удивлением чудище почувствовало как растянулся под массой вцепившегося существа хобот. Используя его как маятник, с акробатической легкостью она взмыла в раскаленный воздух. Миг на прицеливание и рывок вниз. Выхваченное жало светящегося энерголезвия погрузилось в кремниевую пластину широкого черепа.

Держась за рукоять обеими руками, она старается не сорваться с взвившегося на дыбы Ужаса. С протяжным ревом древний зверь упал на раскаленный песок арены.

Тяжелые соленые капли заливают глаза. Мокрые волосы давят на череп, кожаная одежда обжигает саднящее тело. Подцепив хвостик змейки, она почувствовала как прохладная волна разлилась по телу. Напряжённые пальцы до боли сжимают рукоять энерголезвия. Оборачиваться ей не хочется.

Ров потух, воздух постепенно свежеет – вместо раскаленной лавы теперь в легкие вливается просто горячий поток. После шума битвы напряженная тишина режет слух.

На арену вышли возглавляемые Иерархом старейшины. Сохраняя молчание, они приблизились к поверженному чудищу. Пора заканчивать шоу. Вторая змейка вступила в дело.

–Достойная победа, неизвестный воин. – голос Иерарха разносится по всей арене. – Назови свое имя прежде чем выскажешь желание.

Я – Тайгерия! Посланница Богов! – громом разнесся стократ усиленный голос. Теперь его слышит вся планета – голопроекторы ожили на площадях, показывая прямую трансляцию с арены в небе над городами.

Старейшины удивленно отпрянули. Стражи схватились за мечи, но Иерарх взмахом руки вернул их в ножны.

– Бойтесь гнева небес – боги видят вас. Вы забыли наши заветы. Среди вас есть предатель.

Шорох волнения пронесся по трибунам.

–Старейшины! Гранд требует от вас нерушимой клятвы мира. Любой, нарушивший ее будет наказан карой небес – широким жестом от плеча она указала на самого молодого из правителей городов. – Выведи своих людей.

Тот метнулся к выходу, надевая на ходу капюшон хламиды – тайный знак для убийц.

Глаза змейки агатово блеснули – короткий сигнал с координатами ушел к платформам.

Тонкий красный луч поразил несчастного прямо в темечко – точечный лазерный удар не суждено пережить никому. Крик вспыхнувшего как свечка Старейшины потрясает арену. От неожиданности увиденного неведомые убийцы сплоховали – тихое пение стрел заканчивается заглушенным шлепком об песок.

Поглядев на обугленные останки и все еще дрожащие древка стрел, седой Иерарх все так же чинно и громко обратился к грозной воительнице:

–Именем Городов мы Клянемся!

–Клянемся – громовым эхом отозвались Старейшины. Трибуны. Города.

–

Камера рекреации замечательна тем, что позволяет смоделировать и воссоздать любую обстановку.

Она неподвижно лежит на холодной койке. Сквозь прозрачный потолок комната наполняется мертвенным светом чужой луны. Чистый взгляд неподвижных глаз устремлен на звезды. Распущенные волосы мягкой волной окружают голову. Легкий ветерок развевает занавесь балконной двери.

Она никогда не любила эти моменты. Тягостное ожидание. Наедине с собственными мыслями. Всегда хотелось быстроты, действия. Сейчас, в этом призрачном свете, появляются и исчезают образы. Первый день в Академии. Безликий наставник, короткими командами гоняющий отряд по тренировочной площадке. Уроки в классе теории. Там впервые она узнала теорию контроля – мы не вмешиваемся, но удерживаем от падения. Любыми методами, вплоть до устранения. О, как же ей это нравилось!

Суровость жизни пришлась ей по вкусу. Никаких личностей – всегда все в масках. Каюта-келья с аскетической обстановкой. Режим как в спартанской армии. Тело и дух закалялись, превращаясь в цельнолитый куб из металла. Позывной «Тигрица» как нельзя лучше подходил к поджарому мускулистому телу и холодному расчётливому уму. Грация кошки и разум убийцы. Идеальное сочетание.

Первое задание – устранение лидера сепаратистов. Ситуация на планете с третьим типом. Жара тропического леса, где укрывался объект. Огромная база, охраняемая не хуже военной. Одна против сотни оголтелых наемников. Операция как удар стилета – быстрый и просчитанный, без лишних жертв. Он так и не понял, что произошло – внезапно тень в углу сгустилась, сверкнул кинжал и холодная сталь перерезала сонную артерию.

Тайгерия не получала удовольствия от убийства. Каждую операцию она продумывала с максимальной четкостью и ясностью. Выверенный сотни раз план. Абсолютная безэмоциональность и целенаправленность. Собранность и сдержанность в купе с аналитическими способностями сделали из нее идеального исполнителя. После каждого такого задания она медитировала долгими часами в тишине кельи.

Зная особенности психики, наставник давал исчерпывающую информацию об объекте. Она отказывалась от убийства без объяснения причин. Долгие месяцы она могла наблюдать и оценивать, вынося свое решение. Зачастую оно противоречило решению Корпуса. Иногда она ограничивалась просто запугиванием или разговором с жертвой. Только если этого было недостаточно, она применяла Вердикт Корпуса. Горе тому, кто не внял голосу разума – второго шанса Тигрица не давала. Казнь таких проходила публично и показательно. Не спасали их ни орды наемников, ни толщина стен.

Сейчас она ждет когда корабль будет готов для скачка. Неизвестный Исполнитель решил превысить полномочия на планете. Подозрительно мало информации было о нем в архивах корпуса. Даже фото вызывало сомнения. Традиционно безымянный, он имеет лишь порядковый номер. И методы, которые он использовал, радикально отличались от обычных действий Корпуса. Пометка в досье – особо опасен. Такие имели только два человека в Корпусе – Академик и Основатель (служба безопасности контролировала и их).

Сморгнув, она отогнала неприятные мысли. Лишние эмоции мешают делу. Раз уж Корпус решил его устранить, значит он того заслуживает. К персоналу у нее было особое отношение – они все давали клятву и понимали, что их ждет. Нельзя допустить слабости. В мозгу вспыхнула фраза, заложенная на психотренингах:

Слабость твоя сейчас – миллионы невинных потом.