Tsitaadid raamatust «Насущные нужды умерших.Хроника»

А он, посмотрев на нее снизу вверх сумасшедшими несчастными глазами, решил пожаловаться:— Роза, так мало нежности... Почему ее так мало?

Пельмени кончались быстрее, чем голод.

…самая ослепительная красота, отпугивая очевидной неприступностью, чаще всего обречена быть невостребованной, а по большому счёту – никому не нужной.

В городе ранняя осень ещё как бы соблюдала приличия, прежде чем рухнуть лицом в собственную грязь.

К тому времени Сидельников с успехом освоил новый для него вид спорта – житьё на один рубль в день. Для этого требовались геройская выдержка и точнейший расчёт, потому что, например, сегодняшний проступок в виде комплекта открыток с живописью импрессионистов отнимал все права на завтрашний обед. А такой разврат, как рыбная консерва в томате или, не дай бог, в масле, прошибал в бюджете дыру диаметром в несколько килограммов картофеля.

Лето в городке безумствовало, словно перед вечной зимой или накануне конца света.

Центральная площадь была такой же тихой и отрешённой, как и любая часть города. Возле газетного киоска плавилась толстуха в переднике, прилипшая к лотку с сахарной ватой. Несколько автоматов пожарного цвета ради трёхкопеечной мзды были готовы на всё: обрызгать до ушей того, кто запустит руку в их белое нутро, или нафыркать в гранёный стакан колючей воды с сиропом, или даже гордо промолчать – нельзя же каждый раз фыркать.

Погода, казалось, позабыла о своём существовании.

"У вас с ней, наверное роман?", он впал в добросовестное раздумье, в частности, о свойствах литературных жанров. Вопрос был не из легких. "Нет, - сказал, наконец Сидельников, - у нас, наверное, повесть".

Он, вдохновленный двумя тарелками счастья в личной жизни, на следующий день продал букинисту несколько любимых книг, что позволило четыре утра подряд покупать у любезных старушек пасмурные розы... Сидельников таскался по городу, как курица с яйцом, с этими полумертвыми от страха розами, сужая круги в неотвратимой близости к одному единственному адресу.