Пора подвести итоги и систематизировать, всё, что произошло со мной за последние полгода. Мне было не до дневника, и билайзер мой остался в Новейшей Эре. Всё равно он не действует в путешествиях во времени. До всех событий, о которых я собираюсь написать сейчас, моя жизнь в Новейшей Эре протекала равномерно и складывалась весьма удачно. После выпуска из Бэйбилона я занялась любимым делом, попав на студию реконструкций. Хозяин студии Рудольф стал моим наставником по жизни, а затем и бой-френдом. (В Х1Х веке это называлось любовник) Он старался научить меня всему, что умел сам. Как выяснилось, у нас много общего.

Прежде всего, работа для нас обоих была больше, чем просто род профессиональной деятельности. Она стала нашей страстью. Он, как и я был специалистом по России. Кроме истории увлекался русской музыкой, литературой и живописью. Мне каждую минуту, проведённую с ним, было интересно! И любовником оказался великолепным, хотя был старше меня на 20 лет. Вместе мы жили около десяти лет. Потом он исчез, оставив мне свою студию. Видимо, перешёл в элиту.

Я продолжала заниматься любимым делом весьма успешно, сменив его в роли владельца и должности директора. Одновременно я участвовала во всех акциях, надеясь, когда-нибудь выиграть рекламный тур на Машине Времени. Не даром говорят, если человек очень чего-нибудь хочет и упорно стремиться к этому, его усилия не пропадут даром. Я выиграла этот тур! Однажды Главный Компьютер выбрал меня. Вот тут всё и началось!

Я попала на три дня в Питер, начала ХХ века. Времена Александра Блока. Мне даже удалось побывать на одном из его литературных вечеров. Но не это стало переломным моментом моей жизни. Случилось нечто из ряда вон выходящее. Моим проводником в этой поездке был красавец-атлет с русыми кудрями и необычно низким грудным голосом – Сандро. Я даже не пойму, как это произошло, но две ночи в прошлом мы провели в объятиях друг друга.

Вообще-то это всё нормально – в моё время каждый волен в выборе партнёра и никакие сексуальные связи не считаются предосудительными. Ненормальным получился результат – вернувшись в своё время, я поняла, что беременна. Это факт из ряда вон выходящий!

В нашей Новейшей Эре женщины не беременеют. Рожать в наше время не позволено никому. А я пожелала родить своего собственного ребёнка. Общество мне бы этого не простило, и моему ребёнку не было бы в нём места, поэтому я решила родить его в России в ХХ веке. Будущий отец ребёнка не стал мне союзником, он был весьма напуган моим решением. Пришлось действовать самостоятельно.

Я поступила на шестимесячные курсы проводников. В этом мне помог Мартин, хозяин клуба «Паутина Веков» и, как выяснилось позже, владелец той самой школы проводников, в которой я училась. Он имеет какие-то планы, связанные со мной!

Первый стажёрский полёт должен был состояться через три месяца после начала обучения. Был запланирован Париж, конец Х1Х века. Частично решение было принято с моей подачи. Решив родить ребёнка в далёком прошлом, я думала о возможности найти ему приёмных родителей и обеспечить финансовую поддержку. Для этого мне надо было попасть в Париж, когда в нём работали Дега, Моне и другие импрессионисты, но тогда, когда они были ещё никому неизвестными художниками. Я предполагала купить несколько их работ, пока они практически ничего не стоили, так как знала, что уже в следующем веке счастливые обладатели этих картин могли считать себя весьма состоятельными людьми.

Моим куратором в этой поездке опять был Сандро. Я, разумеется, не информировала его о своих планах, и он был уверен, что я послушалась его советов и избавилась от ребёнка.

Поездка удалась, у меня всё получилось, но на обратном пути случилась авария. Мы попали во временную дыру и выбрались на поверхность в Польше, недалеко от Кракова в конце 20-ого столетия. Запустив наносинтезатер в нашей Машине Времени, мы смогли обеспечить себя энергией и продовольствием на период времени, необходимый, чтобы прилетели спасатели. Сандро остался ждать помощи у этого «окна», а я отправилась ставить вешки (или сигналы SOS) у ближайших «окон», которые находились в Германии и Франции.

Счастливые обстоятельства привели меня в семью польских интеллигентов, которые стали мне близкими, почти родными людьми. Это профессор Вацлав, его дочь Илонка и внучка Бася. Илонка помогла мне в поездках в Германию и во Францию. Так что вешки мы благополучно поставили. За это время мы стали близкими подругами, и я вынуждена была рассказать ей о своей беременности, которую скрывать было уже невозможно.

Вместе с Илонкой мы начали писать мою книгу «Путешествия Юлианы». Эту книгу я задумала написать, прочитав «Властелина Колец», который к тому времени уже много лет являлся бестселлером по всему миру.

Мой милый соавтор уверен, что это я обладаю такой удивительной фантазией. На самом деле я описывала мир, где я живу на самом деле, вспоминая те дневники, которые вела и не взяла с собой, так как билайзер всё равно не работает в других временных отрезках. Мы продали одну из картин Дега. На эти деньги смогли съездить в Германию, Францию и продолжаем безбедное существование.

Вот только клиент, купивший у нас картину, уж очень донимает своим вниманием.

Пан Антон – личность весьма неприятная, собирается уезжать насовсем в Штаты, а пока не даёт нам с Илонкой покоя своими ухаживаниями. Хуже всего то, что интерес он проявляет в основном ко мне. Илонка, как верная подруга, самоотверженно выручает меня, не давая нам оставаться вдвоём. Отвязаться от пана Антона практически невозможно!

Моя версия, рассказанная Илонке о том, что я – американка, случайно попавшая в Польшу и оставшаяся без документов, очень скоро оказалась несостоятельной. Однажды она вызвала меня на серьёзный разговор. После высказанных ею доказательств, разрушающих мою легенду, я вынуждена была открыться, предупредив заранее, что поверить в правду будет ещё труднее. Илонка меня выслушала внимательно и приняла всё как есть. Поверила она мне или нет, я до сих пор не знаю, но теперь у меня есть очень близкий человек, на которого я могу положиться в этом чужом для меня мире. И это уже намного легче.

Вот так мы и живём, продолжая работать над нашим романом. Рожать, видимо, остаюсь здесь, с Россией не получается, а времена приблизительно те, что я и планировала. Илонка предложила мне остаться у них, а я подумываю о том, чтобы сделать её крёстной моего ребёнка, а потом быть может и приёмной матерью, если мне удастся вернуться в своё время.

Глава 2. Из дневника Андрея

Поздновато я начал вести дневник. Надо было начать с того дня, когда я вскрыл странное письмо, хранившееся в моём компьютере. Из него я узнал, что я – приёмный сын, а моя настоящая мать – Эни, которую я считал своей тётей, видел раза четыре в год и просто обожал. С этого дня жизнь моя резко изменилась. Нет, со стороны всё было как обычно. После выяснения с родителями и нескольких дней переживаний я пришёл к выводу, что лучше оставить всё как прежде. Те, кто меня вырастили навсегда останутся моими родителями и самыми близкими мне людьми.

В те трудные дни мне очень помогла Анюта, замечательный человечек, бывшая моя однокурсница, которая стала моей девушкой именно в тот сложный период.

Из того же письма я узнал, что Эни, моя биологическая мать и знаменитая писательница Анна Лакпол, пятитомник которой Путешествие Юлианы является бестселлером уже много лет – это одно лицо.

Было ещё кое-что в этом письме, что до сих пор не даёт мне покоя. Эни сообщала мне, что она сама из далёкого будущего, где давно отсутствуют такое понятие как семья и женщины не рожают. Детей создают в инкубаторах из специально отобранного биологического материала. Моя же мать решила родить сама, и, поскольку это было невозможно в её времени, она выбрала ХХ век.

Тут следует пояснить. Оказывается, в её Новейшей Эре уже давно существует Машина Времени и путешествия в параллельные миры – это реальность. Так вот мамочка выбрала Россию, поскольку она является специалистом по этой стране. Знает её историю, литературу и искусство и даже говорит по-русски. А ХХ век привлёк её внимание расцветом технического прогресса: появлением компьютеров, мобильных телефонов и прочих технических новинок, однако при этом сохранялись тёплые семейные отношения и не потеряли свою актуальность моральные и духовные ценности. Люди по-прежнему читают книги (даже на бумажных носителях), ходят в театры и посещают картинные галереи. По крайней мере, именно эти аргументы были указаны в письме, которое я вскрыл в своём компьютере. Описание же мира, в котором, якобы, живёт моя мать и сейчас, находится в её пятитомнике. Это оказывается реальность, а не вымысел.

В общем, я не знал, что делать со всей этой информацией и как к ней относится. Спасибо Анюте, она меня убедила, что я могу гордиться такой известной мамочкой и хорошей наследственностью, но менять что-то в своей жизни кардинально и причинять боль близким мне людям не стоит. Что же касается сведений о Новейшей Эре и истории моего происхождения, мы решили, что это очередной гениальный замысел талантливой писательницы и попытка продолжить свой роман о путешествиях Юлианы. Идея, кстати отличная, и наверняка будет иметь успех у читателя.

Но стоило мне слегка успокоиться от всех этих новостей, неожиданно свалившихся на мою голову, как жизнь опять закрутилась в стремительном водовороте событий. Серьёзно заболела мама. Требовалась срочная операция, и нужны были большие деньги. В своём торговом центре, где я работал после ухода из университета, мне их было не заработать. Я устроился подрабатывать в ночной клуб «Глория», выступая в мужском стриптиз-шоу. Опять же помогла мне в этом Анюта. Она там подрабатывает официанткой. Деньги светили хорошие, но крупная сумма нужна была срочно. И тут судьба мне улыбнулась. Правильно говорит Анюта: «Что ни делается – всё к лучшему». Я очень неохотно шёл на эту работу, но именно в этом баре меня увидела Надежда – подруга Эни. Она нашла деньги на операцию, и организовала мамин переезд в Московскую клинику. Отец уехал с мамой, и после операции остался с ней на весь реабилитационный период.

Анюта на это время переехала ко мне, и мы что называется «вели совместное хозяйство» и наслаждались нашим «медовым месяцем».

Всё испортил мой неожиданный успех в этом ночном шоу. Я стал личностью известной в определённых кругах. Обо мне начала писать жёлтая пресса (а кому ещё освещать ночную жизнь города, неотъемлемой частью которой я стал?). Автор статьи Марина Чернышёва оказалась одной из самых ярых моих поклонниц. Она чертовски хороша собой и к тому же не глупа – редкое сочетание в женщине. В общем, она была весьма изобретательна, в попытках сблизится, и, как я не упирался, а всё-таки потерял голову. Вместе мы были всего один раз, но этого вполне хватило, чтобы разрушить нашу с Анютой идиллию.

После моего категорического отказа продолжить встречи, Марина опубликовала мерзкую статью обо мне, но хуже всего то, что существовали фотоснимки наших с ней занятий любовью и они были переданы Анюте. Аня просто собрала вещи и ушла, ничего со мной не выясняя.

Было стыдно и обидно. Никаких слов в оправдание, чтобы вернуть Анюту у меня не было. Она достаточно умный человечек, а врать, и выкручиваться мне бы и в голову не пришло. Оправдываться я не осмелился. Да и что говорить? Какой я был дурак, или как я люблю Анюту?

А люблю ли? Я и сам, честно говоря, запутался, кого я люблю. К Марине меня тянуло страшно, а с Анютой мне было так хорошо и спокойно. Она мне была и другом, и любовницей, и моим талисманом. Три в одном (как в шампуне) Но если честно и без шуток, то Аня – это тот человек, с которым можно провести всю оставшуюся жизнь, но… жениться я опять же не был готов. В общем, я не стал звонить Анюте и просить её вернуться. Тем более что должны были приехать родители, и жизнь возвращалась в привычное русло. Во всяком случае, я на это надеялся и сейчас надеюсь.

А вот мерзкая статья в «Вечорке» возымела обратное действие. Меня стали раскручивать в спешном порядке. Сейчас я репетирую сольную программу. С основной работы я так и не уволился. Не хочу огорчать маму, особенно сейчас после перенесённой операции, да и отец не одобрит. На работе пришлось взять месячный отпуск.

Глава 3.Поворот судьбы

Юлиана. Новая эра

Время, между тем, шло, и пора было решать, где появится на свет мой малыш. Он уже был для всех очевиден, и периодически напоминал о себе. Всё больше мне нравился Краков, и разумнее всего было бы остаться здесь. Тем более что Илонка на этом настаивала. К нашему разговору мы больше не возвращались, и я так и не знала, поверила она мне полностью или частично смирилась с фантазиями писательницы.

Мы даже выбрали хорошую клинику, разумеется, платную, где условия для рожениц считались очень даже приличными. Конечно, в своём времени мне не приходилось посещать роддома, по уже изложенным причинам, но медицинские центры, где я бывала, и рядом нельзя было поставить с этими «приличными условиями»

Однако выбора у меня не было. Нам показали маленькие, но весьма уютные светлые палаты, на каждую роженицу – отдельная, со всеми удобствами и даже телевизором. Я уже заключила договор и заплатила аванс. Меня поставили на учёт. Обследовавшие меня врачи, подтвердили нормальное протекание беременности. Результаты обследования все записывались вручную. Матка Боска, сколько же времени тратиться на писанину! Я не пожелала пройти УЗИ, чтобы узнать пол ребёнка – пусть это будет сюрпризом.

Было также предписано: больше гулять, меньше пить воды, и никаких стрессов! Полезно также иметь дело с красивыми вещами, слушать классическую музыку, и вообще – как можно больше положительных эмоций! Мне предложили даже занятия в бассейне специально для беременных женщин. Естественно за дополнительную плату. Я с радостью согласилась, поскольку физических упражнений мне действительно не хватало. Утреннюю гимнастику я не делала после того, как испытала боль в пояснице ещё в Париже.

Илонка тогда меня очень напугала понятием «угроза выкидыша». Было очень смешно, когда она пыталась мне это объяснить на трёх языках с тремя толковыми словарями. Русским, Английским и Польским плюс ещё несколько билингвистических. Польско-Английский, Англо-Польский, Англо-Русский и Русско-Английский. В общем, в нашем доме был настоящий Вавилон, и скопилось приличное собрание словарей. Не общались только на французском – его знала я одна и на немецком – его знала только Илонка.

Мы продолжали работать над романом. Моя помощница решила, что сразу будет переводить его на польский язык.

– Такая литература сейчас очень популярна в Польше. Когда первая книга будет готова, я попробую предложить её издательствам здесь. А потом уже ты сама найдёшь другого агента в Штатах. (Ага, значит про то, что я из другого времени не поверила!)

Я была ей очень признательна за то, что она так серьёзно взялась за дело. Я помогала ей по дому и даже научилась кое-что готовить. Кроме того, я уговорила её бросить, наконец, свой газетный киоск, так как я теперь вносила свою долю на ведение хозяйства. От денег, полученных за картину, оставалось около тридцати тысяч. Они исчезали довольно быстро.

Я уже начала ориентироваться в ценах и вообще денежных знаках, которые в каждой из стран были свои, и только Американский доллар был востребован в любой стране мира. Теперь я поняла, почему мы продавали картину за доллары. Пока мы жили безбедно, но я решила не бросаться деньгами, так как судьба спрятанных картин пока была неизвестна.

Остаток денег мы положили в банк на имя Илонки. Она долго упиралась и отказывалась, но я её убедила, что так будет лучше, поскольку она гражданка этой страны и паспорт у неё настоящий. Она была очень тронута моим доверием. Кроме того, мы с Илонкой были уверены, что впереди нас ждут большие гонорары. Я работала над книгой каждый день, но без фанатизма. Мы обе понимали, что переутомляться и даже просто сидеть целый день за компьютером вредно для ребёнка.

Яцек, наш шофёр и по совместительству помощник во многих делах, который уехал на похороны матери, позвонил из Гданьска и сообщил, что поживёт ещё месяц у отца, так как боится оставлять его одного после смерти мамы, а ехать с ним в Краков отец отказался.

Другого личного шофёра мы искать не стали. Так уж получилось, что периодически нас возил Антон. Он не пытался пригласить меня куда-то одну и приглашал нас обеих. Как мне казалось, он был рад и этому. Похоже, что даже моя беременность, которую скрыть было уже невозможно, его не смущала. Он по—прежнему разыгрывал влюблённого, хотя я ему абсолютно не верила. Женщина всегда чувствует, когда она нравиться мужчине. Рядом с Антоном я этого не ощущала. Что касается меня, я вообще испытывала к нему антипатию. Он казался мне каким- то скользким и абсолютно неискренним человеком, но выбирать нам не приходилось. Кавалеры не толпились у нашего подъезда, а мужская помощь периодически была необходима, особенно в отсутствие Яцека.

Ещё одним аргументом была его машина. Антон устраивал нам культурные программы. Например, мы ездили с ним смотреть «Даму с горностаем» и другие шедевры живописи, которые хранились в здешних дворцах. Вообще, к своей истории здесь относятся очень трепетно и старинная столица Польши даже в этот, далеко не самый лучший сезон, выглядела очень красивой.

Я занималась польским и по учебникам, и с Илонкой. Она принесла мне очень ценную книгу по истории Польши, изданную на двух языках – польском и английском. Я ещё раз убедилась, что не только разговорный, но и литературный английский претерпел много изменений, дойдя до наших дней. Узнавая новые исторические факты, я одновременно расширяла свой словарный запас в польском. Читая Историю Польши, я поняла, что отношения с Россией уже в течение многих веков были очень непростыми. Но это совсем не отменяло взаимодействия культур.

Если Антон предлагал нам билеты в театр, мы не отказывались, а вот по ресторанам с ним не ходили. Он, правда, быстро понял, как угодить дамам. В ожидании решения всех своих вопросов, связанных с эмиграцией он просто скучал, а мы составляли ему компанию. Заодно он совершенствовался в английском, разумеется, не замечая отклонений в моём варианте, так как сам не был носителем языка и все недопонимания относил на свой счёт.

Так что жизнь моя протекала почти счастливо. Красок добавляли Бася с Вацлавом и, конечно, Цезарь – наш общий любимец. Он быстро рос и стал красивым и толстеньким котенком. Бася обзавелась книжкой по уходу за кошками, и мы часто обсуждали, как Цезаря кормить, какие ему нужны витамины, и какие игрушки.

С Басей мы общались на каком-то особенном Русско-Польском языке. Мы понимали друг друга прекрасно, а вот окружающие не улавливали нить нашего разговора. Таким образом, у нас появились свои секреты и общие интересы. Я просто обожала Цезаря. Такое мягкое, тёплое, пушистое создание! Когда он устраивался у меня на животе, мой малыш начинал шевелиться, а Цезарь урчал в два раза громче, и мне казалось, что они общаются. Когда я рассказала об этом Басе, она очень смеялась и клала свою ручку на мой живот, чтобы услышать толчки маленького.

Вацлав изготовил для кота специальную дощечку, чтобы он точил когти, а Илонка сшила красный ошейник с бантиком, чтобы котёночка не сглазили. Однако Цезарь этот подарок не оценил, и всё время пытался снять его с себя. Да и когти точить ему больше нравилось о диванную обивку, чем о дощечку. В общем, мы жили как семья, у которой всё благополучно, и это было здорово. Теперь я знала, что такое семья. Недаром я всегда чувствовала себя одинокой в моей действительности. Наверное, всё это было у меня на уровне подсознания. И правда – генная память существует!

Я почти договорилась с Илонкой, что она будет крёстной моего ребёнка. В дальнейшем я надеялась уговорить её на опекунство или усыновление, если мне надо будет вернуться. Омрачало только то, что в семье нет молодого мужчины, на которого можно опереться. Но и этот вопрос имел перспективы. Илонка рассказала мне, что с Яцеком они вместе росли. И он уже делал ей предложение. Она тогда предпочла красавчика Ежи, который тоже ухаживал за ней. А Яцек так и не женился, и сейчас, наверное, она выйдет замуж за него.

Во всяком случае, она об этом уже задумывается.

Но не всем планам суждено было сбыться.

В этот день у Илонки в университете по расписанию было три семинара. Причём после двух, как она сказала, ещё и «окно». Я осталась дома одна и работала за компьютером, когда позвонил Антон. Он сообщил, что завтра улетает в Нью-Йорк, и предложил прокатить нас до какого-то очень интересного места в пригороде. Машину он, правда, уже продал, но её заберут в аэропорту на следующий день. А этот последний день она в его полном распоряжении. Я сказала ему, что у меня тоже есть идея насчёт поездки за город.

Почему – то мне казалось, что Сандро уже вернулся в Новейшую Эру, а в почтовом ящике у «окна» меня может ждать сообщение. Я решила использовать для этих целей Антона с его машиной. Такой шанс нельзя упускать! А то, что Антон улетает на следующий день далеко и навсегда – это ещё лучше, не будет из любопытства разыскивать место, куда меня возил.

Ответив, что жду его дома, я стала одеваться. Немного посомневавшись, натянула свой термокомбинезон, без которого практически не выходила на улицу. Он хоть и с трудом, но застегнулся. Потом моё любимое платье, подарок на рождество, ещё имеющее небольшой запас в ширину. Сверху – «Аляска» и высокие тёплые ботинки на тракторной подошве. Добавив к этому замшевые перчатки с меховой оторочкой, я решила, что не замёрзну в любом случае. Я, конечно, перестраховалась. В моём «термо» можно даже зимой гулять в лёгкой блузке, но я теперь думаю не только о себе. Видок у меня, конечно, был тот ещё. Прямо «Барышня-крестьянка» Но мне на это наплевать! Кавалер, с которым я собиралась кататься, у меня никакого интереса не вызывал. Это я ему нужна зачем-то. Вот пусть и принимает, какая есть!

Когда приехал Антон, дома ещё никого не было, кроме Цезаря. Бася – в школе, а профессор пока не вернулся из библиотеки, где ему обещали оставить какую-то нужную книгу. Когда Антон посигналил под окнами, я заперла дверь, и вышла во двор.

У меня было какое-то смутное чувство, что я делаю что-то не то. Но мне так хотелось получить эту весточку! Я заранее по карте посмотрела, куда нам ехать, и мы как-то совсем быстро добрались до места. Я попросила Антона подождать меня в машине.

Снега не было, теплом, правда, пока тоже не пахло – хоть и конец февраля, а всё равно зимний месяц. Наше место я нашла сразу. Открыв тайничок, вытаскиваю письмо:

«Спасибо, Ани. Улетаем 10.02.»

Тут мне захотелось проверить сохранность моих картин. Когда я вытащила туб и открыла его, то почувствовала страшный удар по голове. Свет померк, сознание отключилось

НЕБОЛЬШОЙ ШАГ В СТОРОНУ.

Автобус с группой туристов из Санкт- Петербурга только что миновал Краков и двигался по направлению к границе. То, что в автобусе туристы, было написано в групповом ваучере. В действительности всё было не совсем так. «Туристы» везли на продажу обувь из Польши в совершенно пустую, в смысле наличия товаров, Россию и назывались в народе «челноками». Такого рода бизнес в России набирал обороты.

Да, да, именно так. Везли товар с целью извлечения коммерческой выгоды. А на границе им предстояло доказать обратное, иначе вся их прибыль уйдёт на оплату таможенной пошлины. Всё это не от хорошей жизни. Для большинства людей в автобусе – это единственная возможность заработать хоть какие-то деньги в перестроечной России. Многих из них или сократили, или отправили в отпуска без оплаты. Ещё хуже то, что большинство едет за товаром на занятые деньги, в надежде вернуть долги после реализации товара. И единственный пролёт – означает полный коммерческий крах. Поэтому очень важно удачно миновать границу. То есть обойтись минимальными затратами при оплате пошлин.

Как и было условлено, шеф остановил автобус в укромном месте – пиво, выпитое за обедом, просилось наружу, а остаться ещё на полчаса на стоянке – означало попасть на границе в конец очереди. Дорога шла по низине, и пришлось подняться чуть выше. Мальчики направо – девочки налево. Две женщины присели под куст.

– Ну вот, делов-то, а жизнь сразу получшала!

– Боже, что это там, вон под тем кустом с кистями каких-то красных ягод на голых ветках?

– А-а-а-а! Девчонки, Лена, Раечка, быстрее сюда.

– Надюха, ты, что визжишь на весь лес? Что там? Медведь?

– Хуже. Труп. Это женщина.

– Спокойно, – Раиса проработала 15 лет медсестрой. Она смело пощупала пульс и скомандовала:

– Быстро взяли и несём в автобус. Она жива. Там разберёмся.

В автобусе ругался за опоздание белый от злости Вадим, шофёр автобуса, короче шеф. А когда занесли «находку» – даже руками замахал.

– Ну и как вы себе это представляете? – тут уж руковод Лена дала ему оторваться:

– Знаешь, что! Ты из себя не строй тут самого главного! А если бы ты вот так валялся под кустом и тебя оставили умирать?

Вадим замолчал и сел за руль. А Лена с Раисой начали действовать.

Положив женщину на заднее сиденье, они попытались привести её в чувство. Нашатырь, под нос подействовал плохо. Сначала она открыла глаза, но, застонав, почти сразу опять закрыла. Раиса расстегнула сначала куртку, потом попыталась стянуть платье.

– Девчонки, она беременная, причём срок большой! Слушайте, а что это на ней? Какой-то комбинезон или комбидрес. Наверное, это бандаж такой мудреный. – Она попыталась расстегнуть термокомбинезон.

– Надо срочно везти её в больницу скорой помощи.

– Если отвезём её в больницу, то раньше, чем через сутки мы на границу не попадём.

Сразу видно, что дело пахнет криминалом, – озабоченно констатирует Лена.

– А что ты предлагаешь?

– А вы, гуманистки мои, соображаете, что на границе через сутки будет уже совсем другая смена. А та, которая нам нужна, будет потом аж на третьи сутки.

Аргумент очень убедителен. Решение принимается мгновенно: быстро ехать на границу, как и запланировали. Женщину прячут на спальном месте шоферов, оно легко маскируется коробками. Знакомая смена погранцов, и таможенники даже искать ничего не будут. С ними расплатятся по таксе. А потом на своей территории решено завезти найденную женщину в ближайшую больницу и сказать, что нашли её на территории СССР. А пока надо своими силами оказать первую помощь! На том и порешили.