От судьбы не убежишь

Началась эта необычная история с того, что ранним весенним утром в обычном московском дворе обычная московская пенсионерка нашла отрезанную женскую голову. В общем, дело было так…

Мария впервые в своей жизни проспала. Просто поздно проснулась. Она обычно выгуливала свою собаку в шесть утра. Бессонница гнала ее на улицу. В любую погоду прогулка собаке была гарантирована еще потому, что любила Мария Владимировна Матрену больше, чем себя. Больше, чем людей…

– Я сейчас. Потерпи немного, – разговаривала она с собакой, собираясь на прогулку.

Та сидела молча. Не скулила, не визжала, просто терпеливо ждала, когда хозяйка выведет ее на улицу. Ничто не предвещало беды. Если бы Мария знала заранее, в какую передрягу попадет сегодня, она бы вообще не пошла на прогулку. Или пошла в другую сторону. Но случилось так, как должно было случиться. Труп обнаружила именно ее собака. Вернее, даже не труп, а голову человеческую, отрезанную от тела и с открытыми глазами…

В общем, утро было обычным, весенним: серость и слякоть наводили на нее безбрежную тоску, и никуда идти не хотелось. Но Мария шла не спеша по привычному маршруту, с трудом переставляя ноги, и разговаривала тихонько с собакой. Привыкла она делиться с Матреной своими бедами и радостями.

– Когда же все растает и земля просохнет? – разговаривала она с Мотей.

Мотя понимающе посмотрела на хозяйку.

– Тогда не придется после каждой прогулки мыть тебе лапы…

Мария Владимировна пошла на детскую футбольную площадку. Туда, где лежало специальное покрытие. Там ее Мотя не измарается в грязи. Она хотела быстро прогулять свою девочку. Если собака нагадит на покрытие, то Мария Владимировна уберет за ней. Другие хитрецы тоже гуляют здесь своих питомцев и не убирают за ними. Мария так сделать не могла. Хоть и не любила детей, а все равно не могла…

Но собака повела себя странно. Села на задницу и вместо того, чтобы просто сделать свои дела, громко завыла, глядя на кусты шиповника.

– Что ты там увидела?

– У–у–у–у–у…

– Замолчи, людей разбудишь.

– У–у–у–у–у…

– Да замолчи ты! – одернула она свою собаку.

Идти в кусты она побоялась. Мало ли что там. Да и выть просто так собака не станет. Она у нее умная. Увещевания и уговоры не помогли. Мотя выла громко и надрывно. Стали распахиваться окна, и вскоре раздалась первая ругань. Заголосила соседка сверху, вредная старушенция, которая всем и каждому постоянно делала замечания. Вот мерзкая старуха…

– Заткни свою вонючую псину…

– Я бы рада. Но не могу, – Мария Владимировна попыталась объяснить, почему она не может, но ей не дали закончить.

– Заткни, а то я выйду и сама ее заткну. И тебя тоже…

– Выйди, пожалуйста…

– Ах ты, стерва старая! Ну, сейчас ты у меня получишь!

Окно громко захлопнулось. Видимо, разозлилась соседка сильно. Марии Владимировне уйти бы подобру-поздорову. Но ноги словно приросли к земле и не идут.

– Неужели парализовало? – испуганно подумала она.

– Ну что, допрыгалась? Сейчас ты у меня получишь! – появилась из-за угла дома соседка.

– Посмотри, что там в кустах! – крикнула ей Мария.

– Смотри сама! – нервно ответила соседка. Она вообще-то надеялась, что когда она выйдет, старухи с собакой уже не будет на месте.

– Не могу.

– Почему это ты не можешь? Ослепла?

– Меня парализовало…

– Прямо-таки паралич разбил? – удивилась соседка.

Впервые она в такой странной склоке участвовала. Нетипичная какая-то ссора получается. Обычно перепалка дракой заканчивалась, тумаками и выдранными волосами. Тут было что-то новенькое. И бить парализованную бабку ее как-то не прельщало. Что в этом героического?

– Посмотри, пожалуйста, – попросила Мария соседку.

– Ну ладно. А что там?

– Не знаю.

– Зачем тогда смотреть? Не знаешь и не надо… – соседка почувствовала какой-то подвох.

– Собака туда смотрит и воет.

– Лучше давай домой пойдем, а?

– Зачем?

– Спать. Все приличные люди спят. Или иди и смотри сама.

– Не могу я. От страха двинутся не могу. А ты вон какая боевая.

После таких слов, восхваляющих ее храбрость, соседка не могла струсить. Положение было безвыходным: не пойдешь смотреть – сочтут трусихой, и к черту полетит авторитет бесстрашного и бескомпромиссного борца за справедливость. Пойдешь – мало ли что там в кустах обнаружишь. Тот еще геморрой можно обнаружить на свою голову. Она пошла к кустам. Решилась все-таки на подвиг. Подошла. Посмотрела…

И заорала так громко, что стал сбегаться народ. Сначала собачники, что прогуливались невдалеке и делали вид, будто просто гуляют со своими питомцами. Мол, не слышат перепалку Марии с вредной старухой. Бабка эта так всех запугала во дворе, что они и слова против не могли сказать: боялись ее пуще полиции. В каждом дворе есть такие бабульки-экстремистки. Им больше всех надо. Они точно знают, когда, что и как делать. Они знают, как надо жить и поэтому лезут всех поучать. Вот и сейчас она стала командовать.

– Быстро звони в полицию! – громко потребовала она от деда, которому «посчастливилось» оказаться ближе всех к ней.

– Сейчас… – он от страха сразу забыл, как пользоваться телефоном.

Ему недавно сын подарил новый телефон. Старый, кнопочный, времен царя Гороха, с боем у отца забрал. Показывал несколько раз, как пользоваться новым, но дед так и не научился толком. А вытаскивать при этой зловредной бабке инструкцию, написанную со слов сына, постеснялся. Вот еще. Будет он позориться. Но себе поклялся, как придет домой, будет учиться пользоваться новинкой. Хватит позориться перед народом…

– Дай сюда, – сказала бабка и взяла из его трясущихся рук телефон.

Уверенно набрала полицию. Продиктовала свои данные и доложилась, что найдена «отрезанная голова трупа». Вызов был принят. Она осталась ждать полицию. Глупо. Могла бы спокойно уйти домой. Но осталась ждать, как положено. Она всегда все делала как положено. Так родители приучили…

– А ты что здесь торчишь? – строго спросила она деда.

– Так вы с моего телефона звонили. Вдруг понадобится дать показания.

– Кому ты нужен? Не ты труп нашел. Иди себе домой.

– Нет уж. Подожду. Тем более мой Баксик не погулял.

На самом деле дедульке приглянулась вторая старушка, которая стояла столбом, выпучив глаза в никуда. Она деду давно нравилась, но он ее слегка побаивался. Любовался ею издали, а подойти не решался. Вдруг обсмеет. Скажет ему что-нибудь вроде: «Ты что, одурел, старый?» Или еще обидней выразится. Как с ней познакомиться, дед не знал, а тут такая оказия случилась. Грех ситуацией не воспользоваться, поэтому он и осмелился начать разговор.

– А вы первая обнаружили труп? – спросил он Марию Владимировну.

– Нет. Матрена его нашла.

Никакой Матрены рядом дед не увидел. Только доберман рядом сидел, нервно перебирал лапами и носом водил. Дед решил, что подруга бросила ее и смылась. Бог ей судья. Вдруг у подруги этой неприятности с законом. Вот и слиняла по-тихому. Дед любил читать детективы с детства. И смотреть детективы он любил. Это была его самая настоящая страсть. В детстве он мечтал быть самым главным сыщиком страны: ловить убийц и бандитов, как Жеглов. Но жизнь стала преподносить ему сюрпризы один за другим. Сначала волею судьбы, вслед за любимой девушкой он поступил в политехнический институт. Не потому, что был математический склад ума, просто не хотел ни на минуту расставаться с любимой: опасался, что уведут у него зазнобу ее сокурсники. И стал он простым инженером, что тоже сначала было неплохо. Но потом весь мир словно сошел с ума…

Бандиты и убийцы становились почему-то героями. Ментов люди стали бояться пуще воров и бандитов. Вся страна жила по понятиям, а не по закону. Дети мечтали стать не космонавтами и учеными, а убийцами и ворами. Барышни мечтали стать путанами и гейшами или, на крайний случай, подругами бандитов. В общем, жизнь стала абсурдом. И как он в то время не свихнулся от всего происходящего? Ощущение было такое, как будто все стало наоборот, как в детском юморном стишке…

Много дед пожил на свете. Видел всякое, поэтому понимал, что бывают в жизни обстоятельства, когда лучше держаться подальше от полиции. Он решил морально поддержать понравившуюся даму. Они разговорились, и Мария Владимировна в беседе рассказывала деду про свою жизнь. Больше рассказывала про свою любимую собаку.

– Матрену мне подарил сын. И она у меня такая умница. Всё понимает, только ответить не может.

– М-да, собаки лучше людей, – философски изрек дед.

Из рассказа выходило, что мелкого дрожащего щенка сын принес убитой горем матери. Отец помер год назад. И мать просто угасала на глазах от тоски по мужу. А тут сын ехал домой из деревни, где был в гостях, и чуть не задавил цуцика. Щенок сидел на дороге и попискивал от холода.

Откуда он там появился? Сын его сначала вообще за суслика принял. Смотрит, а это не суслик. Вроде бы брошенный щенок. Никого рядом не было. Домов тоже на несколько километров нет. Помрет несчастная псина от холода и голода, если никто не подберет. Трасса пустая: здесь вообще редко кто ездит. Щенок точно бы не выжил. Вот сын и подобрал бедолагу: пожалел щенка, отвез к матери, чтобы той не было одиноко и было о ком заботиться.

Собаку назвали Матреной. Так звали закадычную подругу матери, с которой та поссорилась много лет назад из-за какого-то пустяка. С тех пор подруги не общались. Как отрезало…

Собака у нее действительно была воспитанная. Умнейшее существо. Мария Владимировна рассказывала про себя откровенно, без утайки. И про то, что не любила она своих шумных соседей. Особенно шпану дворовую, которая постоянно бегала туда-сюда мимо ее дверей.

– Нет, чтобы чинно пройти мимо. Они несутся, не разбирая дороги, частенько врезаясь в дверь с разбега. Косоглазые они, что ли? – жаловалась она собеседнику.

– Дети нынче такие дурные! – возмутился дед.

Жила Мария на первом этаже. И поэтому ей было слышно все: хлопанье уличной дверью, переговоры соседей по домофону. А также противных сплетниц, которые сидели на скамейке целыми днями и собирали сплетни от нечего делать. Они обсуждали и осуждали всех и вся. И ее тоже. Поэтому она и не любила всех своих соседей. Поговорить по душам ей было не с кем. А тут такое везение. Интересный собеседник нарисовался…

Дед решил сказать соседке сверху, что они пойдут посидеть на скамейке рядом. На тот случай, если вдруг понадобятся полиции. Показал рукой, где именно. Мария уже ушла и села на лавочку. Рассчитывая, что попозже придет ее собеседник, и они продолжат общение. Соседка взяла его телефон и сделала несколько снимков. Отказать ей он не отважился. Побоялся. Но любопытство не давало покоя…

– Это еще зачем?

– Надо, – ответила она просто.

– Кому надо? Полицейские снимают на свою специальную аппаратуру.

– Мне надо. Жалко тебе, что ли? Я не прошу тебя хранить. Просто мне потом перекинешь и все, – перешла она с ним на «ты».

– Как перекину?

– Ты не умеешь? – спросила она, презрительно ухмыльнувшись.

– Почему? Умею. Просто на свой бы сняла и все.

– Тогда ты присмотри за местом преступления, чтобы не затоптали. А я домой сбегаю за своим телефоном.

Она умчалась домой за телефоном. Быстро вернулась назад и стала все снимать. Хороший у нее аппарат. И управляется она с ним со знанием дела. Крутая. Не то, что он, деревенщина: научиться пользоваться не смог до сих пор. Позорище…

Отсняв все, что хотела, она кивнула ему головой, давая понять, что он больше ей не нужен. Дед пошел к своей новой знакомой, а соседка осталась на месте преступления. Стояла и рассматривала голову. А посмотреть было на что. Девка-то красавицей была…

Полиция прибыла через двадцать минут. Главный начальник раздавал всем указания. Соседку этот майор, «следователь следственного комитета» как он представился, стал опрашивать в первую очередь. Никодимовна в этих званиях и наименованиях совсем не разбиралась. Для нее мент, он и есть мент. Но именно она нашла голову. Значит, с нее и спрос.

– Имя, фамилия, отчество.

– Чье?

– Ваше. Свое я знаю.

– Щукарь Елена Никодимовна.

Полицейский стал записывать. Допустил ошибку.

– Ни-ко-ди-мов-на, – по слогам поправила она его.

И вытащила из кармана свой паспорт, который захватила, когда бегала за телефоном. Знала, что ее будут допрашивать, и паспорт следователю понадобится. Предусмотрительная…

– Спасибо, – поблагодарил он и исправил ошибку.

– Да нема за шо, – ответила она ему почему-то по-украински. Сама от себя не ожидала.

– Украинка?

– Нет.

– А зачем притворяетесь?

– От волнения. Проснулись корни предков, – попыталась она пошутить.

Шутка не была встречена восторгом и аплодисментами.

– Прошу отвечать по существу.

– Хорошо.

– Как вы обнаружили труп?

– Голову от трупа.

– Что?

– Там только голова. Остальные части тела отсутствуют.

– Ну да, только голова. Итак, как вы обнаружили голову?

– Глазами увидела.

– Это понятно. Зачем вы в кусты пошли?

– Посмотреть.

– Что посмотреть?

– Что там.

– Как вы узнали, что там что-то есть.

– Собака завыла.

– Какая собака?

– Соседская.

– Почему завыла?

– Это вы у нее спросите.

– Вы пошутить решили? Вы что, думаете, что мне больше делать нечего, как ваши шуточки слушать?

– Я не шучу. Я выглянула в окно, а там сидит Матрена и воет.

– Где эта Матрена живет?

– На первом этаже. Но дело в том, что…

– Так. Значит, и ее опросить еще надо будет, – перебил ее следователь.

– Навряд ли у вас получится.

– Почему?

– Она вам ничего не скажет.

– Мне скажет.

– Нет.

– Еще как скажет!

– А вот и нет! – настаивает на своем вредная бабка.

– А вот и скажет, еще как скажет!

– Она ничего вам не скажет, поскольку Матрена – это собака.

– Так чего вы мне голову морочите?

– Я вам? Да не приведи Господь. Вы сами до конца не дослушали и стали со мной спорить.

– Хорошо. Рассказывайте все по порядку. А я потом задам уточняющие вопросы.

На том они и порешили. Елена Никодимовна все обстоятельно рассказала. Показала, где сидят другие свидетели. Ее отпустили домой, и она ушла с чувством выполненного долга. Следователь допросил сначала Марию Владимировну, а потом деда, с телефона которого был сделан звонок в полицию. Эксперт заснял место преступления. Забрал голову на экспертизу. И полиция уехала. А пожилые Ромео с Джульеттой пошли по домам, договорившись вечером встретиться на прогулке…

Охотник не любил такую погоду. Ненавистное рыжее солнце слепило глаза. Ярко светило. Слишком ярко. Он не успел уйти домой до рассвета. Пока убрал за собой. Пока сам отмылся. Задержался: не рассчитывал так долго возиться с ней. Седьмая. Знаковое число. Новая веха в его жизни началась. Новый уровень Большой Игры. Проклятая весна. Как хорошо было зимой. Темнело рано, и солнце вставало поздно. Придется мучиться. Но ничего, скоро он дойдет до своего убежища. Внутри зарождалась злость. Клокотала, пытаясь вырваться наружу. Но он пока сдерживал себя. Главное дойти до дома…

Не его это время. Его время – ночь. Тихая и темная. Когда нет на улицах ни людей, ни животных, ни ментов. Только в это время он чувствовал себя человеком. Ему было комфортно. Одиноко, но комфортно. Никто не мешал ему жить и дышать полной грудью…

Раньше он вообще не любил людей. Всех. Сейчас он к ним вроде нормально относится. И раньше, и сейчас он знал, что обыватели стоят ниже его на ступени эволюции. Он был обречен на одиночество по праву рождения в связи со своей исключительностью… Охотник всегда знал, что у него своя великая цель в жизни. Своя миссия. И он должен выполнить возложенную на него задачу…

Люди, глупые создания, спешили куда-то. Улыбались и радовались непонятно чему. Любого из них он мог бы огорчить до невозможности, но не для этого он вышел из дома. Надо было все-таки дождаться темноты.

– Зря я поспешил уйти. Меня могли увидеть случайные прохожие, а это уже плохо, – подумал он.

Природа одарила охотника приятной внешностью: он был плечистым, высоким и симпатичным. Охотник любил рассматривать суетливый и вечно спешащий народ. Для него они были как дичь для волка. Вернее, рассматривал он женский пол. Мужчин обходил взглядом, поскольку мужские особи его не интересовали. Женщины и девушки были его законной добычей. Они – его контингент. Глупышки с надеждой заглядывали ему в глаза, а некоторые даже пытались неумело и смешно флиртовать. Плескалось в их глазах неистощимое желание ему угодить. Словно он их повелитель. Охотник их презирал. Наглые и безродные самки – вот кто они…

Но попадались и вполне съедобные особы. Он им снисходительно отвечал. Знакомился, провожал до дома. И больше ничего. Хотя они домой его приглашали и намекали на отношения более близкие. Просто завязывал с ними знакомство, брал на карандаш, так сказать. Пригодится. Пусть пока поживут. Пофлиртуют. С ними он разберется потом. Все будет у них потом. Он создавал задел на будущее: свою базу данных пригодной для охоты дичи. Знакомился, чтобы иметь возможность выбора. Чтобы не в спешке решать свои насущные проблемы, а степенно: с чувством, с толком, с расстановкой… А пока дело делать надо. Он должен дойти до ста. Эта цифра ему нравилась своей округлой законченностью. Охотник поставил себе сначала одну цель – дойти до семи. Эта цифра ему нравилась своей судьбоносностью. А потом он понял, что это не предел его возможностей. Теперь он мечтал дойти до ста. Аппетит рос по мере его уверенности в своей неуязвимости. Насколько он умен и хитер, настолько же глупы его визави. Все это вместе взятое давало ему реальную возможность действовать более решительно и без оглядки на толпу.

Утро выдалось яркое. Синее небо. На нем рыжее солнышко. Зелень из-под снега вылезла. Весной пахнет. Красота…

Никите нравилась весна. Само ощущение чего-то нового. Он проснулся рано, делать было нечего. Так захотелось прогуляться по лесу. Подышать свежим воздухом. Стал будить Иришку, но жена его спонтанный порыв жизнелюбия не оценила и сначала вообще лягнула спросонья, как норовистая кобылица. Правда, потом начала просыпаться, но вставать ей явно не хотелось.

– Вставай, засоня. На улице такая красотища…

– Красота красотой, но зачем в такую рань вставать?

– В лес пойдем гулять.

– Не хочу…

– Вставай, Великая Нехочуха…

– Мне-то зачем в лес? Шли бы сами, сударь! Дайте поспать человеку!

– Ладно, спи. Я ушел…

– Угу.

Как только хлопнула входная дверь, жена перевернулась на другой бок и благополучно задрыхла…

Проснулась я только после того, как рядом со мной на кровать кто-то бухнулся. Ну кто еще может так нахально расположиться на нашей кровати? Да еще мокрый… Только мой муж. В доме кроме нас больше никого. Так хорошо было. Тихо и спокойно…

– Беспардонное поведение. Сам не спишь и другим не даешь…

– Хватит спать. Уже полдень.

– Я не выспалась…

– С чего бы?

– Может, с того, что кто-то мне спать ночами не дает?

– Я тоже не сплю. Но я же на ногах…

– Мы разные. Ты охотник, и твоя первостепенная задача для пропитания нам дичь добывать: мамонта завалить или быка… Так что природой тебе предназначено не спать. А я из-за тебя не высыпаюсь. Изверг…

– Не выспалась?

– Да. Я спать хочу…

– Ладно. Спи.

Никита ушел. Я опять перевернулась на другой бок и крепко заснула. Проснулась только глубокой ночью. Рядом тихо сопел муж. Раскинулся на всю кровать, выдавив меня на самый край и выделив мне место возле себя под боком, чтобы лежала к нему впритык. Что за привычка на меня свою ногу закидывать? В доме тишина. Подумала немного и опять залегла в спячку…

Утром я проснулась свежая и готовая к подвигу: вот что животворящий сон с людьми делает. Муж приготовил нам завтрак: заботливый он у меня… Собрались и поехали к моей маме в гости.

– Как думаешь, нам будут рады?

– Странный вопрос. Мне точно будут рады, – ответила я мужу.

– Не выспалась все-таки?

– Угу.

– Может, их к нам пригласим?

– Зачем? Им без нас хорошо.

– Как это?

– Вот ты интересный. У них, может, тоже медовый месяц.

– Вот ты о чем…

– А ты как думал? Пока мы в Италии отдыхали, здесь жизнь замерла?

– Чем мы им помешаем?

– Ты сам подумай. Сейчас они одни в квартире, а так им с нами считаться придется и на нас оглядываться.

– Может, тогда не поедем к ним?

– Нельзя. Некрасиво получится. Я им уже позвонила. Просто давай навестим и быстро смотаемся.

– В кафе заезжать не будешь?

– У меня законного отпуска еще целая неделя.

– Вдруг там что-то случилось…

– Ничего там не случилось. И перестань меня провоцировать.

– А мне нравится тебя провоцировать?

– Даже так? Нарываешься, нахал?

– Нарываюсь… А ты как догадалась?

– Я догадливая…

Вот так всю дорогу, сколько ехали, столько и пикировались. Нравится мне с Никитой насмешничать. Кровь в жилах кипит… Это нас заводит…

Дома нас встретили счастливые родители. Отец пока в отпуске. Мама тоже отпуск без содержания взяла для написания научного труда. На самом деле, чтобы время с любимым мужем проводить. В общем, я оказалась права. У родителей медовый месяц: сидят оба на кухне счастливые и ждут, когда мы уедем, чтобы продолжить начатое. Вида не показывают, но жесты и взгляды иногда говорят больше, чем слова. Мы с мужем переглянулись и стали спешно прощаться с родителями. Они поняли, что мы их рассекретили, и застеснялись. Боже ты мой! Как подростки! Оба покраснели. Будто мы не знаем, чем они в свободное время занимаются. А времени свободного у них вагон и маленькая тележка. Авось, сподобятся мне брата или сестричку сварганить. Я на это надеюсь…

Мы вышли от родителей, сели в машину и стали целоваться. Почему так происходит? Как только увидишь счастливую семью, так сразу пробивает на ласку к собственному законному мужу. Не знаю, как у других, а у меня так. Вот и сейчас сидим в машине и не уезжаем. Целуемся.

– Поехали быстрей домой, – попросила я Никиту.

– Помчали, – он сразу понял мой намек на продолжение…

Ехали мы быстро. Никита превышал скорость. Торопился, как на пожар. На оставшемся отрезке пути никогда не стояли гаишники, так что риска никакого. Но именно сейчас нам «крупно повезло»: когда торопимся домой и когда прилично припекло. По закону подлости за поворотом стояла машина с гаишниками. Они ждали нарушителей и были беспощадны. Именно сегодня их сослали в ссылку на самое бесхлебное место, и их оскорбленная душа требовала мести… А тут мы летим на предельной скорости и порхаем над трассой от счастья, как беззаботные мотыльки…

Нас тормознули. Никита остановился. Гаишник вразвалочку подходил к нам, состроив свирепую морду. Вот сейчас он нам отомстит за бесполезно прожитый день и за все свои неудачи. Идет злой. По лицу видно, что сейчас ему лучше на пути не попадаться. Самый настоящий Соловей-разбойник собственной персоной явился привести в исполнение приговор справедливого возмездия над нарушителями. И свистеть умеет, и зуб золотой есть в наличии. Все как в былинах…

Заглянул в машину, а там сидит парочка влюбленных голубков и нагло целуются, даже не обращая на него внимание. Совсем, блин, страх потеряли от безнаказанности… Гаишник представился. Все четко и по форме, как положено. Бравый капитан Овчинников Николай Ильич поведал злостным нарушителям, почему нас остановил. Мы и сами знали, что нарушали правила движения, поэтому Никита не стал вредничать. Решил: раз виноват, так виноват. Они правы, а мы нет…

– Здравствуйте, капитан, – ответил Никита, еле оторвавшись от меня, а у самого рот до ушей…

– Прошу пройти в машину для составления протокола, – хмурится капитан пуще прежнего.

– Хорошо, – муж взял документы и собрался идти.

Напоследок решил меня поцеловать, как перед расстрелом. И мы опять стали целоваться. Еле оторвались. Капитан, увидев это, развернулся и пошел в свою машину, Никита пошел следом, сел в машину и молчит. Капитан сказал ему, в чем он виноват.

– Согласен. Нарушал.

– А что так сразу согласился? И спорить не будешь?

– Зачем, если виноват?

– Торопишься?

– Ага.

– Любовница ждет?

– Нет. Жена.

– Ты не понял. У тебя в машине любовница?

– Нет, это вы не поняли. У меня в машине жена… – и опять улыбается.

– Понятно. В общем, на первый раз предупреждение. Не нарушай…

– И все? А протокол?

– Настаиваешь на протоколе?

– Нет. Ну, я поехал?

– Иди уже…

– Спасибо.

Никита вышел из патрульной машины. Если честно, то он ничегошеньки не понял. Впервые в его жизни встретились добрые гаишники: обычно от них без штрафа не вырвешься. С чего вдруг такая доброта? Подошел к машине, молча сел внутрь. И опять мы стали с ним целоваться.

– До дома не дотерпим? – высказал сомнения Никита.

– Не в машине же… Стыдно…

– А чем плохо? Приключения…

– Прямо на дороге?

– Там дальше стоянка есть для машин. Что-то типа кармана. Давай там?

– Поехали…

Мы с мужем проехали в этот карман и стали целоваться. Времени у нас много и правил мы не нарушаем. Понеслась душа в рай…

– Ты чего это его отпустил? – напарник удивленно смотрел на Коляна.

– Да знаешь, позавидовал.

– Чему?

– У него там жена в машине.

– И что? У всех жена в машине. Всех отпускать будем?

– У него красивая жена в машине.

– Ты мало красивых баб видел? Нашел чему завидовать.

– Таких мало. Она вроде обычная, но красивая.

– Ты сам определись. Обычные красивыми не бывают.

– Бывают…

– Мы сами с тобой что есть будем? Любовью сыт не будешь…

– Пусть едет. Он торопится. Ему надо…

– Куда?

– Любить.

– Ты копец, какую важную причину назвал для превышения скорости…

– Она его хочет…

– И что? Мало ли кто кого хочет?

– Она на него такими глазами смотрела.

– И что?

– Моя на меня никогда так не смотрела. Будто съесть хочет…

– Самка богомола? Спарится и сожрет мужика. Зря ты его отпустил. Ты бы ему жизнь спас.

– У тебя все шуточки…

– Ладно, фиг с тобой. Раз уж все равно отпустил. Давай дислокацию, что ли, менять. Место здесь какое-то несчастливое.

– Давай поменяем.

Они решили проехать за следующий поворот. Вдруг там дело пойдет… Подъезжая к месту своей предполагаемой стоянки, они увидели машину горе-нарушителя. Она ходила ходуном.

– Ишь ты. Не дотерпели все-таки… – констатировал его напарник.

– Даже завидно становится. Кого-то любят…

– Завидуй молча. А то я за себя не отвечаю.

– Интересно: давно они там…

– И сколько еще будут этим заниматься. Любопытно, что там за баба…

– Девушка. Красивая.

– Ты же говорил, что обычная. Ты в нее не влюбился?

– Куда мне… Я на своей женился. Думал, так же буду счастлив. А теперь мучаюсь. Работаю, как ишак, и никакой радости в жизни.

– Не дает?

– Дает. Но вечно всем недовольна.

– Моя такая же. Чувствую себя попрошайкой. Вечно выпрашиваю…

– И у меня так же. Как будто только мне надо.

– Интересно, у этого со своей также?

– Ты бы видел ее глаза. Она к нему ластится, и глаза от счастья светятся.

– Какого цвета?

– Что?

– Глаза.

– Не знаю. Яркие. Вроде голубые или зеленые.

– Линзы, небось…

– Может, и линзы. Цвет какой-то необычный. Завораживает…

– Это когда баба хочет, у них взгляд такой становится бл…дский.

– Вот. Именно. Такой у нее взгляд и был. Кто бы на меня такими глазами смотрел. Я бы для нее…

– Мордой мы не вышли. Да и кошельки у нас с тобой не для таких баб. Нам по карману только наши жены на ласку жадные…

Мы с Никитой тем временем устали. Лежали на заднем сиденье в машине и разговаривали по душам. Потом решили все-таки ехать домой и там уже продолжить начатое. Когда Никита оделся и вышел из машины, он увидел гаишников, кивнул им благодарно головой и уехал. Гаишники сидели в прострации. Работа не шла, они никого не тормозили, и водители, счастливые от того, что пронесло и их не тормознули, ехали мимо. Все были довольны, кроме капитана и его напарника. У тех шла переоценка ценностей…

Мы тем временем приехали домой. До позднего вечера не вылезали из постели. Только к ночи вспомнили, что сегодня толком не поели, и пришли на кухню подкрепиться.

– Как думаешь, почему они тебя не оштрафовали? – задала я вопрос на засыпку.

– А черт его знает. Они вообще странные были.

– Почему странные?

– Они даже документы не спросили.

– Как это? А что ты там делал?

– Капитан просто спросил, кто ты. Я ответил, что жена. Он и отпустил.

– Без штрафа?

– Без. Просто словесно предупредил, чтобы не нарушал.

– И все?

– И все.

– Бывают же чудеса…

– Может, он меня как мужик понял.

– Что понял?

– Что у меня любовь…

– Никита, ну ты рассмешил. Это же Соловьи-разбойники. Они тати дорожные. Какая, к чертям собачьим, любовь? Их этим не проймешь. Может, они не гаишники?

– А кто?

– Аферисты, мошенники или киношники. Да мало ли кто… Настоящие гаишники из своих когтей тебя бы не выпустили…

– Может и так. Да не все ли равно. Может, у них настроение было такое.

– Какое?

– Штрафовать не хотелось…

– Мало похоже на правду. Гаишник и не хочет штрафовать? Впрочем, чего не бывает в жизни. Вон и тигры с козлами, оказывается, дружить умеют. И обычная дворняжка вскармливает львят в зоопарке. Чудеса случаются…

Поели с Никитой и опять принялись за старое. Только под утро заснули. Медовый месяц настал и у нас. Так продолжалось целую неделю. Мы только спали, ели, гуляли, любили. И все. Никуда не ездили: ни в гости, ни в город. Даже в магазин не ходили. Лепота…

Но все хорошее когда-нибудь заканчивается. Вот и мне настала пора появиться на работе. Закончился мой отпуск. А жаль… Рано утром я появилась в офисе. Соскучилась по работе. На кухне варили и жарили поварята под командованием Альбины Владимировны. Бегают по кухне радостные. Зарплату они получают отличную, работа любимая. И живут они все рядом с работой. Что еще человеку для счастья надо? Все при деле и работают в поте лица. Одна я сижу в офисе и вроде как ничего не делаю. Ручку от безделья катаю, сказал бы посторонний человек. По крайней мере, так выглядит со стороны. Но это не совсем так…

Во-первых, я веду бухгалтерию. Кафе наше наполнено желающими поесть, поскольку оно уютное, продукты у нас свежие, атмосфера располагает к посиделкам. И все это моя работа. Да и готовят у нас очень вкусно. Это уже ответственность Альбины Владимировны. А за вкусный кофе отвечает ее дочь Ирина. Мы партнеры. В общем, неплохое кафе у нас в итоге получилось. В посетителях у нас недостатка нет. Залы с утра стали наполняться желающими поесть. У нас два взрослых зала и один детский. Многие клиенты приходили к открытию и брали кто завтрак, кто просто кофе. Дело в том, что наше кафе находится на первом этаже большого пятиэтажного здания, которое арендуют многочисленные офисы. Сами понимаете, что основной костяк посетителей составляют те, кто любит утром перед напряженной работой подкрепиться и выпить хороший кофе, чтобы взбодриться от спячки.

Не знаю, как другие люди, но лично я без чашки горячего кофе не жилец. Голова совсем не работает, как будто без чашечки крепкого сладкого кофе шестеренки в моей беспутной головушке отказываются напрочь крутиться…

Учитывая, что в офисах работают трудоголики и им некогда готовить дома, мы сдвинули график работы на час вперед. Теперь мы открываемся в девять, чтобы обслужить офисных работников. Они знают, что здесь их всегда вкусно накормят сытным завтраком на любой вкус, и кофе с собой можно в офис захватить. Закрываемся мы поздним вечером в одиннадцать часов и работаем до последнего посетителя. Хорошо, что живем рядом и можно работать допоздна…