Loe raamatut: «Что интересного, а попросту нового, на мой взгляд, было обнаружено в процессе написания текстов о том, что такое новизна и как она возникает? Путеводитель по статьям, опубликованным ранее», lehekülg 4
17. Возможна ли аналогия с квантовой механикой, учитывая волнообразность процесса продуктивного мышления:
идеальное переходит в материальное, а материальное в идеальное и т. д.?
Как было замечено, в процессе продуктивного мышления последнее осуществляется таким образом, что мы, в нашем уме, производим попеременные – переходящие одно в другое, и обратно – действия, связанные с оперированием материальными и идеальными объектами. А потому, не причастна ли квантовая механика к процессу сознания, – о чем настаивал Р. Пенроуз (См: Пенроуз Р. и др. Большое, малое и человеческий разум. Пер. с англ. А. В. Хачояна. – М.: Мир. 2004), – а вслед за ним (сознанием) и продуктивного мышления?
(См: 1. «Роль идей в возникновении социума и сценарий возникновения сознания у человека». Раздел 10 «За счет какого процесса в социуме создается как материальная, так и идеальная новизна все новых и новых видов? Причастна ли квантовая механика к продуктивному мышлению? (Вопрос без ответа)».
2. «Истоки возникновения новизны», раздел 6).
18. Где и в чем истоки понимания «вещи в себе» как вещи непознаваемой?
«Вещь в себе» не познаваема только потому, что мы даже вообразить себе не можем, в составе каких идей она может быть представлена в нашем сознании. Мало того, сама вещь может быть представлена во всем многообразии тех или иных своих свойств. Могли ли вообразить себе создатели письменности, что она будет фигурировать и в идее счета предметов, и в идее использования стило или кусочка мела, и в идее книгопечатания, и в идее Интернета и т. д.? Конечно же, нет. Об этом даже и речи не может быть.
А не можем мы себе этого представить еще и потому, что возникновение идей происходит стихийно, посредством спонтанной самоорганизации нейронной материи нашего мозга. Мы никогда не бываем готовы к тому, что именно нам явится из бессознательного в сознание. Идея – всегда сюрприз. Она всегда нова и всегда истинна. В этом и заключается ее ценность, кроме той ценности, которую за собой влечет практичность использования ее смысла в виде извлекаемого из него искомого сущего и материализуемого по его образцу подручного средства. (Относительно истинности идеи смотри выше пункт 8 настоящего раздела А.)
Так что «вещь в себе» – это та вещь, благодаря многообразию свойств которой может быть образовано множество идей, в составе которых она является непосредственной участницей. А потому, манипулирование понятием «вещь в себе» – как вещью непознаваемой – исходит всего лишь из неспособности человеческого ума охватить (единым взором) как разнообразие возможных свойств данной вещи, так и многообразие спонтанных идей, в которых она может быть представлена в составе комплекса взаимосвязанных с ней объектов-сущих.
В конце концов, непознаваемость «вещи в себе», скорее всего, в нашей неспособности и в нашем нежелании согласиться с тем, что наш ум ограничен в своих познавательных способностях. А потому, мы переложили «грех» непознаваемости на «вещь в себе» – «виновата» вещь, а не наш ум. Вот если бы вещь была познаваема, то у нас хватило бы ума ее познать. Здесь на весах познания с одной стороны степень нашей способности познания, а с другой стороны степень сложности «устройства» самой вещи. Скорлупу ореха простой вещи мы способны разгрызть (да и то не всегда), а вот стальная скорлупа сложной вещи нам не по зубам.
Кстати сказать, действительно непознаваемой «вещью в себе» является Бытие в виде Нужды. Мы не знаем ни ее истоков, ни ее отдаленных последствий, кроме разве того, что развертывание Нужды сопровождается возникновением Новизны самого разного содержания. (Об этом ниже в пункте 20 «Бытие как Нужда и Пространство–Время как процесс развертывания Нужды).
19. Сущность вещи с точки зрения причастности ее к возникновению идеи
Исходя из «идейного» способа возникновения новизны, предложен ответ на достаточно запутанный вопрос: что такое сущность какой-либо вещи?
Попросту говоря, сущность вещи – это ее свойство. Но какое именно свойство?
Это то (сущностное, метафизическое) свойство, посредством которого происходит взаимосвязывание ее, этой вещи, с другими вещами в вполне определенный комплекс, состоящий из нескольких объектов.
Но что это за комплекс?
Это тот комплекс, который образует идею, ту идею, раскрытие смысла которой дает нам возможность получить подручное средство, с помощью которого можно осуществлять в социуме новый род деятельности по изготовлению Продукции нового вида, того вида, который был ранее, изначально «заказан» этим социумом человеку, продуктивно мыслящему, то есть способному генерировать идеи и тем самым обновлять те или иные структуры этого социума.
Кстати сказать, мы потому характеризуем некоторые свойства главных объектов идеи двумя эпитетами: и как сущностные и как метафизические – что посредством сущностных свойств происходит связывание нескольких объектов в комплекс, именуемый идеей, а вот посредством метафизических свойств происходит возникновение Новизны самой по себе, то есть осуществляется само Бытие.
И в дополнение: в своем понимании сущности мы не так далеко ушли от Аристотеля, который, не имея в виду смысл идеи, дал такое определение сущности: «Ведь чем больше отличительные свойства (материи) указывают на определенный предмет, тем больше это есть сущность …». (Аристотель. О возникновении и уничтожении. Сочинения. В 4-х т. Т. 3, стр. 392. 1981).
(См: Метафизика возникновения новизны. Том 2. Глава 7, разделы 7.3 и 7.7).
20. Бытие как Нужда и Пространство–Время как процесс развертывания Нужды
М. Хайдеггер в «Заметках 1-V. (Черные тетради 1942-1948)» утверждает, что Бытие – есть Нужда, то есть, что в основе – но не в причине! – возникновения всего сущего лежит Нужда. Приведем цитату полностью.
«Необходимое говорит из нужды. Нужда состоит в неуслышанном Бытия. Неуслышанное должно наверняка происходить из самого Бытия. Способен ли человек обращать внимание на нужду? Возможно, некоторые согласятся на это, если то тут, то там кто-нибудь подтолкнет мышление в этом направлении. Возможно, то тут, то там какое-нибудь мышление станет активнее, обратив внимание на возможность принадлежания. Запутанность и расшатанность мира, невзгоды и страдания человека, чья бессмысленная жестокость и неукротимая жадность могли бы стать поводом для нужды. Могли бы, (но) не должны, ибо нужда приходит сюда издалека, поскольку она ближе, чем все несчастливые обстоятельства и интриги. Она есть само Бытие (выделено курсивом мной – И. Ф.). Ему присуще необходимое. Человеку же принадлежит принадлежание.
Обладает ли он (подходящим) для этого ухом? Достигает ли его обращение Бытия? Соответствует ли этому сказывание? Оно должно бы исходить из нужды и быть, таким образом, необходимым, а потому отнюдь не вынужденным и принужденным»17. (См. стр. 282-283. Издательство института Гайдара. Пер. с нем. А. Б. Григорьева. 2022). (Ссылку на литературу под №17 смотри в Статье «Истоки возникновения новизны». Раздел 8 «Чем обеспокоено бытийно-историческое мышление Хайдеггера?».)
Об этом же, о Нужде, Хайдеггер пишет и в другом месте:
«Первым делом следует постичь, в чем состоит нужда …». (Там же, 622.).
Причем, Хайдеггер подчеркивает принципиальную отделенность потребностей человека от одной единственной потребности, потребности Бытия самого по себе:
«В мышлении речь идет не о потребностях человека, а об одной потребности Бытия. Бытие – в чем-то нуждается?». (Там же, 303).
Но что такое Нужда? И в чем именно она проявляется? Скорее всего, проявлением Нужды может быть только принуждение к какому-либо действию. А потому, последствием Нужды, – а значит и действия – может быть какое-либо изменение. Но это изменение непосредственным образом связано с возникновением чего-либо нового, поскольку не может быть Нужды в возникновении чего-либо уже существующего, старого, – есть Нужда в том, чего еще нет, в чем есть Потребность, Потребность – в притоке Новизны.
Так что Бытие есть единственная и главная предпосылка возникновения Новизны какого-либо вида. Кстати сказать, Нужда потому является Бытием, что нет того субъекта, который осуществляет принуждение. Нужде (принуждению, Бытию) ничто не предшествует. Именно поэтому она, по слову Хайдеггера, – как и Бытие – «без-дна», «без-донна». И именно поэтому Бытие никоим образом не связано с сущим: оно – не причина возникновения сущего и не следствие последнего (как это можно иногда подумать, рассматривая – вместе с Хайдеггером – Бытие как фон, на котором осуществляет свое действие сущее).
А потому Нужда – вещь непознаваемая, она единственная «вещь», которая может претендовать на звание «вещи в себе».
Продолжим далее о превратностях судьбы Нужды.
Поскольку, начиная с Большого взрыва, возникновение всего того, что уже существует, есть возникновение Новизны под «воздействием» Нужды, – звезды, галактики, планеты, Земля, жизнь на ней, многообразие живых видообразований в Природе, идеи человека и т. д. – то тогда вполне можно предположить, что Время есть не что иное, как процесс развертывания (раскрытия) Нужды – посредством самоорганизации материи – в нечто новое. (Если речь идет, положим, о социуме, то тогда Нужда развертывается сначала в Необходимость возникновения Новизны какого-либо вида, а затем и в саму Новизну). Здесь можно привести аналогию с идеей: как развертывая (раскрывая) смысл идеи мы получаем Новизну в виде подручного средства, так и развертывание Нужды приводит к возникновению Новизны самого разного рода.
Так что Бытие – как и полагал и ревностно защищал Хайдеггер – непосредственно связано со Временем через процесс развертывания Бытия в виде Нужды. А вернее, Время – оно и есть само Бытие.
Как видим, Время первично. Пространство же есть то единственное место, где может быть размещена новизна в материальном ее виде, та новизна, которая получается в результате развертывания триады эквивалентных в своей основе и по своей сути факторов – Нужды-Времени-Бытия.
Получается так, что все что ни есть в этом Мире, – в том числе и Пространство – является «производным» Бытия как Нужды, то есть производным Времени. И эта мысль, конечно же, не нова. Так, например, А. Бергсон в первой же главе своей «Творческой эволюции» со всей определенностью заявляет:
«Чем больше углубляемся мы в природу времени, тем больше мы понимаем, что время означает изобретение, творчество форм, непрерывное изготовление абсолютно нового». (А. Бергсон. Творческая эволюция. Материя и память. Издательство: Минск, Харвест, Стр. 24. 1999).
Так что же такое Бытие?
Представим себе мысленный эксперимент: исключим из этого Мира все то, что существует на данный момент: все то, что нами зримо, осязаемо и понимаемо, а вместе с этим и нас самих. Что останется? Ни-че-го. Останется только Нужда в том, что мы исключили, а именно в том, что некогда возникло в качестве Новизны. Иначе говоря, останется Нужда, в результате которой эта Новизна явилась в этот Мир. Вот она-то, Нужда, и является Бытием. Она есть единственная вещь, – действительно, «вещь в себе» – вещь непознаваемая. Кто, кроме разве что Хайдеггера, дерзнул познать эту вещь? Ни-кто. В этом и состоит его величие. Дойти до границ нашего познания – это все равно, что задаться, казалось бы, естественным вопросом: а что находится за этими границами?
А теперь вернемся с поля боя Бытия на поле Времени. Тогда измерение–исчисление Времени должно производиться по возникновению Новизны. Иначе говоря, процесс исчисления Времени есть процесс «исчисления» возникновения Новизны. Другими словами, время должно измеряться в тех же единицах, в которых измеряется приращение Новизны. Тогда возникает вопрос, в чем, в каких «единицах» можно исчислять это возникновение-приращение Новизны?
И если мы примем во внимание следующие два фактора:
– во-первых, то, что Новизна может появиться только в результате процесса самоорганизации материи на всех ее уровнях;
– а во-вторых, то, что самоорганизация материи осуществляется по «идейной» методологии ее возникновения (о чем речь будет идти в Разделе Б), и в результате этого возникает как подручное средство, так и новый род деятельности в данной системе,
то тогда исчисление Времени должно производиться, исходя из процесса возникновения «идей» и последующего внедрения-осуществления их смыслов.
Но, как мы знаем, новизна возникает и в космических масштабах, и в масштабах живой Природы (видообразования), и в масштабах социальных преобразований, и в масштабах биологических процессов, происходящих в нашем организме и в нашем геноме. Значит ли это, что время течет по-разному в разных регионах окружающей нас реальности? Тогда в масштабах какого времени живем мы сами, люди? И нельзя ли все эти масштабы привести к какому-либо «единому» масштабу, положим, через соответствующие «коэффициенты»?
Но дело еще и в том, что в Космосе нет времён смены дня и ночи, времён смены времён года, времён смены нашего рождения и смерти. В нем, в Космосе, во Вселенной, есть только время рождения и смерти звезд и галактик, время взрыва сверхновых и т. д. Как видим, на разных уровнях материи время «измеряется» промежутками между рождением и уничтожением.
А потому, главный вопрос, как происходит самоорганизация космической материи? Управляющий параметр – гравитация, только лишь она одна, а может быть гравитация в содействии с температурой? Флуктуации в отдельных объемах материи – в них и происходит самоорганизация? Или флуктуирует весь объем материи (как при образовании ячеек Бенара), в результате чего самоорганизуется – положим, в звезду – вся материя данного объема? Здесь не исключено воздействие на процесс самоорганизации материи совсем непонятной нам роли совершенно неизвестных нам по своим свойствам темной материи и темной энергии.
А как происходит самоорганизация природной материи (видообразования)? Что является управляющим параметром – совокупность обстоятельств, в которых оказываются живые существа?
А при самоорганизации социальной материи – что является управляющим параметром? Положим, при возникновении в социуме нравственного чувства или искусства?
А вот самоорганизация при возникновении «химических часов» осуществляется под воздействием такого управляющего параметра как концентрация веществ в растворе.
При всем при том, мы знаем, что самоорганизация нейронной материи нашего мозга (в комплексы-идеи) происходит под воздействием такого управляющего параметра, как энергия (в калориях) наших умственных усилий, а спонтанное образование на физическом уровне ячеек Бенара осуществляется под воздействием такого управляющего параметра как подводимое тепло (тоже в калориях). В таких же условиях – изменения температуры в направлении к абсолютному нулю – проявляется самоорганизация в виде сверхпроводимости металлов и сплавов при сверхнизких температурах и в виде сверхтекучести жидкого гелия ниже температуры 2,17К.
Как видим, над всем изначально довлеет Нужда, но в каждом конкретном случае она осуществляется через непосредственное воздействие на самоорганизуемую материю управляющих параметров. Так ли это?
Вот на этой вопросительной ноте мы и закончим данный пункт о развертывании Нужды–Бытия–Времени в Новизну.
(См: «Истоки возникновения новизны», Раздел 8 «Чем обеспокоено бытийно-историческое мышление Хайдеггера?»).
21. Возможна ли термодинамика Бытия?
Если термодинамика – это наука о превращении одних видов энергии в другие и если при осуществлении продуктивного мышления, мышления, создающего Новизну в виде разного рода идей, происходит затрата нашей умственной энергии (в калориях), то почему бы хотя бы не попытаться просчитать термодинамический цикл создания Новизны?
(См: «Где прячется бытие и возможна ли термодинамика процесса бытия?», Часть 11. «Возможна ли «термодинамика» процесса бытия? Идея как «диссипативная структура» (И. Пригожин)»).
22. Объективное и субъективное в мышлении
Произведено принципиальное разграничение двух процессов мышления:
– рациональное, логическое мышление понимания и усвоения того, что ранее уже было кем-либо изобретено, открыто, создано,
– и иррациональное мышление, создающее новое знание в виде генерирования идей, тех идей, которые мы производим сами.
(См: «Метафизика возникновения новизны». Том 1, Главы 1 и 2).
23. Ранг мыслителя и способность разделять рациональное (логическое) мышление и мышление иррациональное
Замечено, что мыслители высокого ранга не всегда способны делать различие между собственными мыслями логического характера и характера иррационального, интуитивно-инсайтного. Пример тому, с одной стороны, Пуанкаре, который даже описал процесс собственного продуктивного мышления и сам акт явления идеи в его сознание, а, с другой стороны, Хайдеггер, который, хотя и отмечал видение нового смысла в «просвете» Бытия, но, как правило, не связывал его ни с актом инсайта, ни, тем более, с явлением смысла идеи в наше сознание.
(См: 1. Пуанкаре Анри. О науке. Наука и метод. Глава 111. Математическое творчество. 1983. С. 309-320.
2. «Возникновение способности создавать идеи как фундаментальное событие Бытия». Раздел 7. «Загадка, которую пытался разрешить Хайдеггер: в чем суть истины Бытия?».
3. «Роль идей в создании социума и сценарий возникновения сознания у человека». Часть 11. «Бытийно-историческое мышление Хайдеггера и методология возникновения новизны».)
24. Зарождение и развитие душевных процессов (души) как ответная реакция на негативное воздействие реальных обстоятельств жизни на психику человека
Предложено понимание развития души как ответной реакции психики человека на негативное воздействие окружающих человека социальных и природных факторов. Душа человека – приспособительный фактор к тому, что окружает человека и что негативным образом может воздействовать на него. Она, душа, призвана к тому, чтобы нивелировать это воздействие или компенсировать его каким-либо выражением собственного характера, в том числе и выражением своих творческих способностей. Недаром ведь именно с движениями нашей души, как правило, связаны наши творческие порывы.
(Кстати сказать, вовсе не исключено, что идея души была «выдвинута» самим социумом. И выдвинута она была им в качестве приспособительного «органа» психики человека к негативным обстоятельствам жизни в социуме. То есть появление феномена души было вызвано Необходимостью (Нуждой) в возникновении у человека такого качества, как душевность. Так что как и всякая идея идея души была вызвана к жизни негативными обстоятельствами, а именно, Нуждой в обновлении, в привнесении Новизны в жизнь социума. И как у всякой идеи результатом ее функционирования является подручное средство в виде человеческой души как способности реагировать и действовать вполне определенным образом. А Продукцией, производимой с его (ее) помощью является приспособление к негативным обстоятельствам жизни в социуме).
Не будем излагать своими словами отдельные положения Статьи «Откуда ты родом, душа?», а приведем цитаты из раздела 3 «Истоки зарождения душевности (души)»:
«Итак, возвращаемся к вопросу об истоках душевного страдания. Исходя из того, что физическое страдание является следствием воздействия на наш организм упомянутых нами ранее болезней, травм, ранений, голода, холода, возрастных изменений, стихийных бедствий и т. д., которые способны привести к временной или постоянной потере физической полноценности, можно предположить следующую версию возникновения душевного страдания, а, следовательно, и души.
Потеря физической полноценности, как правило, сопровождается отчуждением человека от общества и понижением его статуса, что может поставить его на грань физического выживания. Отсюда постоянная обращенность психики человека в направлении к обществу своих сородичей. Отчужденный и страдающий человек, под угрозой страха смерти стремящийся снова стать членом общества – вот в ком в первую очередь зародилась душа. Физическое страдание, послужившее причиной отстранения человека от общества, побудило его к развитию собственной души, благодаря страданию которой он вынужден был искать эмоциональные связи с обществом, чтобы вновь вернуться в него и быть полноправным его членом. Физическое страдание – это в-зывание (от «звать») о помощи и в этом взывании было что-то от животного вз-вывания (от «выть»). И ведь недаром в русской культуре выражением крайней тоски и страдания в состоянии одиночества является красочное и ёмкое словосочетание «выть хочется». А потому и неспроста, наверное, этимология слова «звать» в одном из своих вариантов восходит к значению «мучиться», «гибнуть», «исчезать»8.
Эмоциональное развитие феномена души – это компенсация физического отчуждения человека от общества. Как на месте раны начинается процесс нагноения или заживления, так и на месте «раны отчуждения» начался процесс душевного страдания способный привести либо к сближению человека с обществом, либо к дальнейшему отстранению его от него. И в результате естественного отбора первое приводило к культивированию благоприятных эмоциональных связей с окружающим сообществом, в то время как второе, наоборот, этому не способствовало. С этой точки зрения, если мы применим теорию Адлера (приложимую к описанию онтогенетического развития психики человека) к филогенезу психического становления рода человеческого, то душа, как приспособительный орган более эффективного взаимодействия с окружающим миром, является компенсацией – человека как вида – за физическую и психическую неполноценность в условиях сурового природного и социального существования.
Душевный человек – это человек способный установить благожелательные, в первую очередь, эмоциональные (а затем и разумные) связи как с сообществом себе подобных, так и со всем тем, от чего зависело его физическое и душевное благополучие. Почему, в первую очередь, эмоциональные связи? Да потому, что эмоциональная связь – это связь наиболее древняя, наиболее доступная и наиболее эффективная. Разменной монетой общения на ранних этапах развития человечества был, конечно, не разум, а эмоция, чувство, интуиция. Так что душа – это комплекс сознательных и бессознательных эмоциональных и разумных связей человека с окружающим его миром и обществом: сородичами и близкими, природой и Богами, тотемами и демонами. И чем больше этих связей, и чем они крепче, тем больше шансов не быть отторгнутым обществом при любых неблагоприятных для человека обстоятельствах.
Таким образом, одна из основных причин формирования феномена души состояла в том, чтобы избежать изолированности от общества. Одиночество – вот то гнездо, где зародилась и вызрела страдающая душа человека для того, чтобы снова связаться с обществом и быть принятым им в свое лоно. В основе душевного страдания два чувства: переживание собственной обделенности, униженности, оставленности, с одной стороны, а с другой – безмолвное взывание к справедливости. Так что почва для экзистенциализма с его категориями отчаяния, страха, отчуждения и прочими пограничными ситуациями появилась не в новейшие времена: она была наиболее благоприятной для него в ту эпоху, когда человек только еще начинал «обрастать» душой. Можно предположить, что это был один из самых трудных периодов в жизни человека, так как становлению души противостоял «узаконенный» эгоизм и инстинкты наиболее сильных и наиболее здоровых (в животном смысле) членов сообщества.
Душевное страдание обогатило человеческую жизнь, окунув ее в атмосферу душевности и душевных связей. Оно изменило само качество жизни. Страдающий человек выжил только благодаря эмоциональной насыщенности своих чувств. Я бы даже сказал: благодаря изощренности и изворотливости своих чувств: от хитрости и притворной лести обществу до искренней любви и привязанности к нему. Не случайно ведь, по крайней мере, в русском языке, слово душа используется как в смысле близких, сердечных, искренних отношений (душа-человек, жить душа в душу, не чаять души, быть душою дела или беседы, излить душу, положить душу за кого-либо и т. д.), так и в смысле схитрить и пойти против совести (покривить душой, взять грех на душу, заложить душу дьяволу и т. д.).
Так что феномен душевного страдания привился в обществе только потому, что страдающий человек более приспособлен к жизни в обществе, он имеет более широкий и более глубокий опыт выживания. Вот откуда, как нам кажется, непереносимость душевного одиночества большинством людей и постоянное стремление их уйти от изолированности даже ценою того, чтобы «сбиться в толпу». Мы довольно легко переносим «вакуум» духовного общения, оно даже бывает нам в тягость (правда, вследствие отсутствия должной культуры подобного общения). Но «вакуум» душевного общения порою бывает непереносим для нашей психики. Мы просто не находим себе места и такое состояние заставляет нашу душу страдать. Если вспомнить страсти Господни, то душевного одиночества не смог вынести даже Христос, просивший «Петра и обоих сыновей Заведеевых»:
«…душа моя скорбит смертельно; побудьте здесь и бодрствуйте со Мною»9.»»
(См: «Откуда ты родом, душа?», разделы 2-3).
