Loe raamatut: «Рауит»
Глава 1
Я не вижу смысла сообщать имя, данное мне от рождения моим отцом, потому что все равно совсем скоро изменится не только мое имя.
Меня с самого детства окружает роскошь. Дом, в котором я живу, огромен, есть сад, бассейн, гараж. Многие мне завидуют – я могу получить почти все, что захочу. У моей маленькой семьи большие ресурсы и связи.
У моего отца много знакомых, все они очень интересные люди: изобретатели, художники, военные. Есть даже мастер спорта по карате. Многих из них я знаю в лицо, они же знают меня как сына их обеспеченного друга. Как ребенка, которому повезло от рождения, и который совсем скоро повзрослеет до неузнаваемости.
Я встал и пошел завтракать, спустился по светлой широкой лестнице и отправился к холодильнику, забитому под завязку свежими продуктами. Дома я остался совсем один – у повара и прислуги был выходной, а отец должен был вернуться только через пару дней. Он часто по работе уезжал куда-нибудь, иногда меня брал с собой. В таких случаях пока он заключал новые сделки, я знакомился с достопримечательностями и культурой места, в которое попадал.
Но на этот раз я остался дома, я хотел побыть один. Разобраться в себе, понять, что мне делать дальше. Я открыл дверцы холодильника, вытащил из него пару яиц и банку оливок. Решил приготовить себе завтрак, достал сковороду, которая висела над плитой, налил в нее немного масла и зажег огонь.
Пока оно грелось, открыл оливки и съел несколько штук. Сковорода зашипела, я убавил огонь и разбил яйца, которые отправились к горячему маслу. И следом мои глаза как завороженные смотрели на то, как прозрачная субстанция становится белой.
Решив не пачкать тарелку, я взял вилку, выключил огонь и принялся есть прямо из сковороды. Желтки получились жидкими, как мне и нравилось. Посолить забыл.
Уже был конец июня, было тепло. Утреннее солнце светило прямо в окно кухни, но вдруг стало темно – небо затянули тучи. Я посмотрел сквозь стекло в высоту, которая словно хотела упасть. Внутри меня что-то кольнуло, стало без причины грустно, хотя в последнее время я был реально не весел.
Я доел свою яичницу, убрал за собой и отправился в свою комнату. Она находилась на третьем этаже, там было просторно и светло, а в окно можно было увидеть бассейн. Мои ноги донесли меня до кровати, в которой я проснулся. И я упал в объятия одеяла, не зная, чем заняться. Сначала лежал на животе, уткнувшись носом в белую подушку. Потом перевернулся и уставился в потолок, размышляя о последних событиях.
В последнее время мы с отцом часто спорили, а перед его отъездом мы даже умудрились поругаться. А причиной послужило то, что я присутствовал на похоронах своего друга, погибшего в аварии.
Отец не знал о нашей дружбе до последних событий. А отец Амина был главой местной наркомафии. Сам Амин был хорошим человеком, мне было плевать, из какой он был семьи. Мы даже ни разу не обсуждали дела наших родителей, говорили в основном о всякой ерунде или о планах на будущее.
Моя же небольшая семья отличалась законопослушностью и желанием избавить мир от всякого зла. Мой покойный дядя, брат-близнец отца, был полковником полиции, погиб при загадочных обстоятельствах. Родитель же мой продолжил дело моего деда и смог построить многомиллионный бизнес.
Я на пару мгновений закрыл глаза и будто увидел перед собой Амина. Его образ висел передо мной. Его черные волосы словно колыхал легкий ветер. Он улыбался, будто не знал о своей смерти. И вдруг я почувствовал внутри себя панику. Она как волна накрыла меня с головой и держала под водой, не давая всплыть к воздуху. Я по непонятной причине в каком-то смысле морально задыхался. Мои глаза открылись, я увидел снова знакомый потолок, встал, скинул с себя халат и отправился в ванную.
У меня была своя ванная, как и во всех спальнях дома, в моей комнате была дверь, ведущая в мою личную. Я вошел туда в чем мать родила, включил свет и уставился в зеркало. Мои голубые глаза были красными от недосыпа, волосы – растрепаны. Определенно мне надо было посетить парикмахера.
Я был жив, а мой друг разбился. Его машина перевернулась, сломала ограждение и упала в реку. Амин умер почти сразу, а через несколько дней я стоял под ближайшим деревом, наблюдая за тем, как белый гроб опускался в яму.
Я продолжал смотреть в свои уже не сонные глаза, облокотившись о раковину, и думать об этом. Мне было не по себе, что-то внутри меня хотело вырваться наружу, но что-то его сдерживало подобно клетке. И недовольно выдохнув, я отправился в душ. Открыл воду, закрыл глаза и погрузился в прохладный поток жидкости. Следом мои руки на ощупь на полке нашли бутылку шампуня. Рядом с ним стояла пена для бритья, которую я нанес на свои щеки, еще не промыв корни волос.
Емкость с пеной отправилась обратно, а я потянулся к раковине за станком. Я достал один из упаковки так, что второй зацепился за него и упал куда-то на пол. Отодвинув шторку, я попытался найти его взглядом, но не смог, повернулся к зеркалу и начал сбривать щетину. Я водил станком по своему лицу и отправлял пену с волосами себе под ноги, где она исчезала в сливе. Еще несколько движений и мои щеки стали гладкими. Я хотел на этом остановиться и положить станок на край раковины, но снова посмотрел на себя в зеркало.
В мокрых копнах моих волос была пена, а в левой руке я держал еще достаточно острую бритву. Вдруг пальцы моей правой руки пробрались к моей макушке и взъерошили волосы, от чего пены стало больше. Дальше я словно перестал себя контролировать. Я поднес бритву ко лбу, провел ею вверх по голове и лишил себя нескольких прядей.
Я не был увлечен, но станок с жадностью сбривал волосы с моей головы. А через несколько минут я вылез из ванной, оставив после себя рядом со сливом небольшую горку мокрых русых волос. Я выбросил бритву в корзину и снова осмотрел себя в зеркале. Впервые я был настолько гладко выбрит. До сих пор не могу понять, зачем я это сделал, но мною ощущалась странная легкость, которая касалась не только головы.
Слева от раковины висело два синих полотенца. Я взял то, что было больше, и принялся вытирать свое тело. Я по привычке начал с головы, замер, а потом улыбнулся и засмеялся над собой. А через минуту мои пятки прошлись по серому ковровому покрытию, и я оказался прямо перед своим шкафом. Мои руки открыли деревянные дверцы, за которыми висел целый магазин. Множество брюк и рубашек висело передо мной, каждая на своей вешалке. А внизу стояли ботинки, несколько десятков пар блестело под лампами, что включались автоматически.
Мне нужны были обычные джинсы, которые я с трудом нашел на одной из нижних полок. Там же и оказалась моя черная толстовка на молнии, которую недавно постирала прислуга. А вот зеленую майку я отыскать не смог и снова пересмотрел все, что висело в шкафу, где среди дорогих воротников отыскалась приятная на ощупь черная рубашка с квадратными пуговицами. Кажется, я надевал ее на презентацию нового автомобиля.
Пуговицы на мне еле застегнулись, а джинсы могли держаться и без пояса. Я смотрел на себя в зеркало, натягивая на себя толстовку. Вдруг с верхней полки что-то свалилось, я опустил взгляд и замер. Передо мной на полу лежал кулон с цепочкой, который доверил мне Амин. Он должен был забрать его у меня, но, кажется, забыл.
Я наклонился, и в моей ладони оказалось довольно старое украшение. Оно было золотым, овальной формы, со сложным восточным узором. На обратной стороне кулона я заметил изображение растения, похожего на лилию. Когда я перевернул украшение, раздался тихий щелчок, и оно открылось. Внутри был ключ, обычный маленький ключ с квадратным отверстием.
– Но от чего он? – прошептал я себе под нос, аккуратно закрывая кулон. Мне в руки определенно попала загадка, которая меня заинтриговала.
Что-то подсказывало мне, что надо было узнать, что открывал этот ключ. И на моей груди повисло последнее, что осталось у меня от Амина. И внутри возникло странное ощущение, но я не стал на этом зацикливаться, отправился вниз по лестнице и через несколько мгновений оказался в прихожей.
Там странное чувство продолжало управлять мною, и я почему-то оглянулся на лестницу и осмотрел все углы. Ступени были из красного дерева, как и перила. Белые стены освещались солнечным светом, пробивающимся через окно в форме полукруга над входной дверью. Пол был из серого камня, а у двери лежал красный коврик. Высокий потолок с хрустальной люстрой, дополнял нескромный вид помещения.
Я вырос в этом большом доме, часто встречал отца в этой прихожей. Один раз так торопился, что споткнулся на лестнице и упал. Так упал, что у меня появился шрам на правом колене. От этих воспоминаний у меня даже нога немного заныла. А когда я завязал второй шнурок, раздался бой часов, что висели прямо передо мной. Они были большими, черными с золотыми римскими цифрами. Стрелки тоже были золотыми и показывали ровно двенадцать часов.
Я встал и подошел к большому зеркалу, в котором с трудом себя узнал. Даже мои голубые глаза казались другими. Потом моя рука дотянулась до ручки, раздался тихий щелчок замка, и дверь бесшумно открылась, впустив в прихожую солнечный свет. На полу появилась моя тень, обрамленная прямоугольным световым пятном. Я вышел наружу, а дверь также бесшумно закрылась.
Солнце меня немного ослепило. Но мои глаза быстро пришли в себя, когда я оказался в тени, миновав ступени крыльца. Я шел мимо деревьев, что были посажены еще моим дедом. Я шел по тропе из декоративного камня к высоким воротам. Слышно было шелест листьев. Небо было ясным, лето только начиналось, а я не строил никаких планов. И через некоторое время я оказался вне владений своей семьи и направлялся на кладбище, где был похоронен мой друг.
На моем пути оказалось несколько цветочных магазинов, в одном из них я приобрел четыре белые розы. Преодолел еще несколько метров и оказался у высоких ворот. Прямо за ними царила тишина, которую нарушал лишь шелест листьев. Моя рука крепче сжала розы, шипы пронзили кожу, но я не заметил боли. Поглощенный легкой тревогой, я направлялся по каменной тропе прямо к могиле своей матери.
Шипы вошли глубоко, по стеблям потекла кровь. Несколько капель скатилось и упало куда-то вниз, а впереди показался старый дуб, рядом с которым была похоронена моя мать. Я присмотрелся и разглядел ее могилу среди могильных плит. И тут мое сердце забилось быстрее, тревога усилилась, и я перестал чувствовать землю под ногами. Каждый раз, приходя туда, я чувствовал себя немного не по себе. Я подошел к серой гранитной плите и остановился.
Анна – так звали мою мать. А под ее именем были наши даты рождения, только дата моего рождения была днем ее смерти. Как бы ни было тяжело мне морально в тот момент, я все равно задавался вопросом, не был ли я причиной ее кончины. Мне об этом отец никогда не рассказывал, он даже спрятал ее фотографии от меня.
Я тяжело выдохнул и присел прямо у надгробия, чтобы возложить две белые розы. Кровь на стеблях начала высыхать и казалась почти черной. Другие два цветка были предназначены для Амина, который был похоронен в другой части. Один из шипов оторвался и застрял в моей плоти, вот только я, почему-то, не хотел замечать боль.
Небо стало казаться ниже, тропа под моими ногами кончалась, я приближался к трем ивам, под которыми было несколько совсем новых могил. В одной из них лежал мой друг, прямо под статуей ангела, склонившего голову. Подходя ближе, я почувствовал что-то странное. За мной словно кто-то следил. Мои шаги замедлились, дыхание стало глубже. Я осмотрелся.
Никого рядом не было, или я кого-то не замечал. Я подошел к могиле друга, наклонился, положил цветы и уставился на свою ладонь. Пальцы пошевелились, боль усилилась, я ее наконец-то почувствовал. И вдруг среди кладбищенской тишины послышались чьи-то шаги. Они приближались, а я не хотел никого видеть и спрятался за ближайшим деревом.
Как оказалось, не только я решил наведаться в гости к Амину. Так совпало, что его отец тоже пришел его навестить. Он остановился у статуи и опустил голову. На нем был серый костюм и синяя рубашка, а на шее висело золотое украшение на толстой цепочке. Я присмотрелся и понял, что у меня под рубашкой висело нечто подобное.
– Кажется, сегодня к тебе уже кто-то приходил. Интересно кто? Даже цветы принесли.
Мужчина лет пятидесяти, в чьих черных волосах белела седина, стоял у могилы своего сына. Потом послышались еще чьи-то шаги, приближалась женщина лет тридцати. Она была в темно-красном строгом костюме. Под пиджаком виднелась белая рубашка, а на ногах были черные лаковые туфли с острыми носами.
Ее длинные черные волосы были так сильно надушены, что у меня зачесался нос. Она подошла к могиле и поправила свои прямоугольные очки. Воздух наполнился ее резким запахом, от которого мне стало дурно.
– Ключ нашли? – спросил рассерженный мужской голос.
– К сожалению, нет. Но мы продолжаем поиски, – ответила женщина.
– Его надо найти. Срочно. Я надеюсь, вы понимаете, что без него ячейку открыть невозможно.
– Конечно. Но мы обыскали весь дом и сад.
– Где же ты мог его спрятать? – произнес мужчина, глядя на две белые розы.
Потом снова стало тихо. Они просто стояли и смотрели на статую ангела. Мужчина явно был больше разочарован потерей ключа, чем смертью собственного сына. Он не был похож на Амина. Казалось, что они вообще не были родственниками.
– Надо найти человека, который приходил сюда. Эти же цветы сюда не могли просто так положить, – сказал он.
– Хорошо. Этим мы тоже займемся, – ответила женщина.
Я присел, осознавая, что у меня возникла проблема. А когда отец Амина ушел, провел пальцами по золотой цепочке и достал из-под рубашки кулон. Открыл его и достал тот загадочный ключ. На нем оказалась гравировка с логотипом банка и еще какими-то цифрами. Как я понял, это был номер ячейки. Тревоги больше не было, я встал, поправил одежду и отправился обратно к могиле.
Мои цветы лежали на месте, ничего не изменилось. Я осмотрелся, понимая, что не стоило задерживаться. Потом мои пальцы нащупали замок на цепочке, и я снял кулон со своей шеи.
– Я должен вернуть его тебе, – произнес я, стирая рукавом с украшения свои отпечатки.
Мой взгляд искал место, куда можно было его спрятать. Статуя ангела же смотрела на свои руки, повернутые ладонями вверх. Пальцы были немного загнуты, а крылья создавали тень необычной формы прямо у моих ног. Я подошел и положил ей в руки кулон, и сразу после этого ноги понесли меня куда-то, пока впереди не показалась стена.
Через какое-то время я остановился у высокого кирпичного забора. Надо было выбираться. Я подошел совсем близко, зацепился руками и подтянулся, чтобы увидеть то, что находилось за ним. Судя по вывеске, то невысокое здание было складом кровельных изделий. Я немного напряг руки и смог перелезть, следом спрыгнул вниз. И надо было найти еще один выход.
Никого кроме меня не было, или работники ушли на обед. Я продолжил осматриваться и заметил табличку с сигаретой, рядом с которой стояли автоматы с едой и кофе. Подошел к ним, желая приобрести что-нибудь поесть. Их было пять. Два зеленых с едой, два черных с кофе и один красный с табачной продукцией. Пахло рядом с ними очень приятно. Аромат кофе усилил мой голод, пока я выбирал себе пирог.
Мои пальцы нажали несколько кнопок, я внес нужную сумму, и в отсек выдачи упала прозрачная упаковка с румяным треугольником внутри. В соседнем аппарате я выбрал черный кофе без сахара. И раз никого рядом не было, я устроился на скамейке под козырьком, чтобы насладиться горячим напитком. Картонный стаканчик я поставил рядом с собой и открыл пластиковую упаковку с пирогом.
Почему-то мне было уютно, я словно хорошо спрятался. И когда выпечка была съедена, кофе выпит, я встал и дошел до урны, что стояла рядом с красным автоматом. Стаканчик и упаковка упали внутрь, раздался шорох пакета, а я уставился на сигареты. До сих пор не понимаю зачем, но я приобрел две белые упаковки, а следом обошел здание склада и оказался у небольшой парковки.
Автомобили на ней поражали разнообразием. Две крайние были в таком состоянии, что словно просили, чтобы их утилизировали. Дальше стояли пикапы, седаны и один красный внедорожник, который был единственным ярким пятном. Второй ряд полностью состоял из белых фургонов. Они были немного мокрые, их словно с утра помыли. Еще дальше располагался шлагбаум, рядом с которым стояло небольшое сооружение для охраны, где также был турникет для рабочих. У прохода был датчик, и это означало, что пройти без специального пропуска было невозможно.
Я спрятался за одним из фургонов и стал наблюдать за человеком, который сидел на пропускном пункте. Он что-то читал, опустив взгляд. Вдруг на территорию парковки заехал автомобиль. Это был большой синий пикап, что встал на крайнее свободное место. Из него вышел мужчина в джинсах и серой майке. Он помахал рукой охраннику, который вышел и отправился к нему. Они о чем-то разговорились, а я незаметно пробежал через открытый шлагбаум.
Ноги пронесли меня мимо нескольких строительных магазинов, и я оказался в парке. Там было много детей – они проводили время вместе с родителями. В пруду плавали утки, а неподалеку расположилась палатка с призовым тиром. Внутри висели луки и стрелы, стояла длинная стойка, и висели круглые мишени с красным центром. У входа меня встретил молодой спортивный мужчина в желтой майке. Он снял кепку, из-за которой показались короткие светлые волосы, и подошел ко мне.
– Желаете из лука пострелять? – спросил он.
– Ну, раз я зашел. Давайте, – ответил я, словно забыл, куда направлялся.
– Хорошо. Вы можете сами выбрать лук и стрелы.
– Ладно.
Я подошел к стенду, где висел реквизит. Луки висели по размеру, стрелы – тоже. Я выбрал белый среднего размера и пять стрел с синими перьями. Мой взгляд уставился на мишени, а парень, который встретил меня, уже ждал у стойки.
– Правила пользования луком вам известны? – спросил он у меня.
– Да.
– Наберете двадцать баллов и приз ваш.
Я ничего не сказал ему в ответ, подошел к стойке и положил на нее стрелы. До мишени было метров десять. Я выпрямился, натянул стрелу, прицелился и плавно отпустил. Первый раз попал в шестерку, следующим выстрелом в четверку, потом два раза подряд – в семь, а в последний раз – в восемь. Получилось тридцать два балла.
– Вы можете выбрать между зажигалкой и карманным фонариком, – сказал инструктор.
– Зажигалку.
Вот уж не мог подумать, что выиграю именно зажигалку, и именно в тот день, когда впервые приобрету сигареты. И именно с такими мыслями я вышел из палатки тира и отправился в банк, который находился уже совсем близко. Оставалось пройти по аллее, пройти через дорогу и повернуть у светофора в сторону самого высокого здания квартала.
Мне понадобилось минут десять, чтобы добраться. Потом дверь передо мной открылась, и из нее вышла женщина, которую я видел на кладбище. Она прошла мимо, а я вошел и поздоровался с первым встретившимся сотрудником банка. И парень в белой рубашке согласился проводить меня в хранилище.
– А я могу открыть ячейку по согласию владельца, но без ключа? – спросил я у мужчины в белой рубашке.
– Нет. Без ключа открыть невозможно. Все ключи в единственном экземпляре, копий нет.
– А при потере?
– В таком случае надо дождаться срока истечения договора. Ячейку при этом вскроют специальным инструментом, а содержимое отправится на погашение ущерба.
Мы зашли в хранилище, где было несколько сотен ячеек. Я понимал, что пути назад больше не было.
– А я могу узнать, когда истечет срок договора моего отца. Его сейчас нет в стране, – сказал я, вытащив из кармана тот самый ключ.
– В таком случае ваш отец может просто нам позвонить, – ответил сотрудник банка.
– Хорошо.
– Вы можете пока воспользоваться своей ячейкой, раз у вас есть ключ.
– Так и поступим.
На ключе был номер 137. Я искал среди маленьких дверок ту, на которой были указаны эти цифры. Смог быстро найти, но у меня все равно начиналась паника. Нужная ячейка находилась на уровне моей груди, почти в центре того большого шкафа. Я подошел, вставил ключ в скважину и плавно повернул. Замок даже не щелкнул. Я открыл ячейку, а внутри оказалась обыкновенная красная папка.
Когда она оказалась в моих руках, я понял, что в ней точно были какие-то документы. Я вытащил все бумаги, свернул их в два раза и сунул себе под толстовку. И уже пустая папка отправилась обратно в ячейку, которую я тут же закрыл.
– Спасибо, что уделили мне время. Теперь мне надо идти, – сказал я сотруднику банка.
– До свидания. Буду рад, если вы воспользуетесь услугами нашего банка снова, – в ответ прозвучала банальная фраза от человека, который там работал.
Я отправился к выходу, а мое сердце с каждым метром билось все быстрее и быстрее. Когда я вышел на улицу, мои ноги понесли меня в неизвестном направлении. Я прошел несколько улиц и оказался рядом с торговым центром. Паника внутри меня почти стихла, и у меня появилась одна идея. Надо было приобрести что-нибудь из одежды.
Преодолев несколько метров, я оказался в здании, сделал еще несколько шагов и отправился вверх по эскалатору. Потом прошел мимо нескольких витрин и оказался в магазине, где меня окружили стеллажи с джинсами, толстовками и спортивной обувью. Царила спокойная атмосфера, людей было мало, тихо играла музыка.
Я быстро сделал выбор. Мне понравилась темно-серая футболка с четырьмя металлическими пуговицами на груди. В нее я решил переодеться в одной из кабинок туалета, где находился совсем один. Там же я и ознакомился с документами, что лежали в ячейке.
После первой же страницы я понял, насколько опасным было содержание тех бумаг. Мне в руки попал не только рецепт нового наркотика, но и результаты его испытания на людях. Мне стало страшно, но я старался не паниковать. И вдруг дверь в уборную открылась, кто-то вошел, а мое сердце чуть не разорвалось.
Я замер и услышал, как какой-то незнакомец справлял малую нужду. Потом в раковину полилась вода. Когда она перестала капать, послышались шаги, дверь открылась и закрылась. И я снова остался один. Я тяжело выдохнул, а потом взял опустевший пакет, и положил в него бумаги и рубашку.
Надо было что-то делать. Я понимал, что эти документы не должны были попасть к отцу Амина, и почему Амин оставил тот кулон у меня.
Я встал и вышел из кабинки, держа за пазухой тот самый черно-белый пакет. По привычке подошел к умывальникам и помыл руки. Посмотрел на себя в зеркало. Впервые я видел у себя в отражении такое выражение на лице. Мои голубые глаза были напуганы, а нижняя губа немного дергалась.
Через минуту я вышел из уборной и отправился на улицу. Все время, что я следовал к выходу, мне казалось, что за мной кто-то следил. В голове был слышен стук моего сердца, а конечности казались холодными как лед. Я не хотел возвращаться в свой пустой дом и поспешил на остановку.
Автобусы ходили регулярно. Я ознакомился с маршрутами, мне нужен был номер тринадцать. Мне надо было попасть на самый дальний вокзал, который находился рядом с лесной зоной. Я хотел просто сжечь эти проклятые листы в каком-нибудь незаметном месте. Но через пару минут прямо у моего носа затормозил седьмой автобус, а тринадцатый мне пришлось ждать минут двадцать. Это время тянулось невыносимо долго, а потом я оказался в салоне.
Людей внутри оказалось много, и у многих с собой были чемоданы и сумки, из-за чего было весьма тесно. Иногда я задерживал дыхание, словно это как-то могло уменьшить мои размеры, чтобы я не чувствовал себя килькой в банке. Вдоволь надышаться же я смог, когда автобус затормозил на конечной и все покинули салон. Вместе со всем тем потоком людей я оказался у здания вокзала, в стены которого мои ноги принесли меня через считанные секунды. Там сразу выстроились три очереди в три открытые кассы. Справа я заметил табло с расписанием маршрутов и решил подойти к нему.
Можно было уехать куда-нибудь за город. Как раз денег на билет мне хватало. Ближайший поезд до соседнего города был через двадцать минут, и шел он с остановками мимо фермерских владений.
Я снова почувствовал тревогу, но на этот раз она накрыла меня внезапно. Казалось, что на меня кто-то пристально смотрел. Кто-то через стеклянную входную дверь. Я чувствовал свое сердцебиение всем телом, мои ноги стали ватными, ладони вспотели и сжались в кулаки, в правой руке зашуршал пакет. Я задышал так глубоко и медленно как мог, но все равно не мог успокоиться. Потеряв над собой контроль, я приобрел билет на поезд, что уже был готов к отправлению.
Все было как в тумане. Я просто протянул нужную сумму и попросил место у окна. Получив билет, я сразу же поспешил на нужную платформу, которую было легко узнать по синим вагонам, что стояли рядом.
Прохладный воздух немного привел меня в чувства. Уже начало темнеть. Все шесть платформ освещало золотистое мерцание, которое словно лилось с неба, слышался шум колышущейся листвы. И тут раздался первый сигнал – надо было садиться на поезд. Я как раз подходил к нужному вагону, что был вторым с конца.
Запахло чем-то горьким. Это был еле заметный запах, пропитавший все это место, который перебил другой более яркий запах кофе. Моя голова повернулась, и я увидел под козырьком знакомые аппараты. Один был черный с кофе, другой – с разнообразными сладостями. Я подошел к ним, в моем заднем кармане как раз завалялось несколько монет, и у меня еще было немного времени.
Я сделал выбор, монеты провалились в отверстие, и внезапно раздался второй сигнал. На платформе в тот момент людей почти не было, и я поторопился, преодолев две ступеньки, ведущие в тамбур. Повернул направо, прошел через еще одну дверь и мимо уборной и оказался в вагоне.
Чувство тревоги отпустило меня, как только я разместился на своем месте, что было в самом конце. На тот момент в моем пакете кроме рубашки и тех проклятых бумаг разместились две шоколадки, два пакета апельсинового сока и небольшая упаковка мармелада. Я засунул свой багаж в карман, находящийся на задней части сиденья, что располагалось передо мной, и откинулся в объятия мягкой спинки.
Раздался последний сигнал, и я почувствовал, что поезд начал двигаться. А через мгновение ко мне подошла проводница в синей форме, чтобы проверить билет.
