– Дров у него нет, закончились! Замерзает. Мол, приезжайте.
– Ещё чего выдумал. В альбоме вместо внуков у него члены ЦК, а теперь "приезжайте". Пущай своими книжками топит. Там на всю зиму хватит, ещё и на баньку останется. Ничего, авось, не околеет. Да и околеет – черт с ним. Плакать не буду.
Молча достав из-под кровати потёртый моток веревки, я поплел в сарай.
– Миша, машину прогрей. И собирайся, со мной поедешь.
Дед жил в соседней деревне неподалёку, около получаса на колесах и два своим ходом. В такую погоду дорога могла занять чуть больше, так что я накинул на себя старый армейский бушлат, валенки с галошами, два шарфа: на шею и на лицо, пару водолазок с высоким горлом, ушанку, завязанную снизу и увесистый свитер. Словом – вылитый полярник. Перекинув связанную охапку через плечо, я остановился, заметив в углу ржавую забытую тачку – одной охапки мало будет и, загрузив её доверху поленьями, поволок к автомобилю.
– Миша, ты дурак? Я же тебя просил машину прогреть, какого черта ты не одет, нам выезжать надо!
Брат с отцом сидели на террасе и курили. Миша в одном свитере с телогрейкой. Отец обернулся, и, прищурившись, кинул бычок мне под ноги.
– Дурак тот, кто в такую погоду поплелся в ночь черт знает куда . Мразь, а не погода! И другой чудак с ним. К третьему, который дрова забыл подготовить. Потому у самого вместо головы полено. Тоже мне, собралась великая троица. Гайдай случайно не с вас кино срисовал? На улице минус пятьдесят, а они придумали. В такую погоду по заднице молотком ударь – рассыплется. Нашелся Кренкель, твою мать! – Проворчал отец.
–Я сказал – значит поеду. Все! Миша, ты со мной? Одевайся тогда, я сам прогрею.
Миша переводил взгляд с отца на меня – принимал решение.
– Вроде не голый. В машине точно не замерзну. Не переживай, мы ему так натопим, березовый веничек понадобится, а лучше дубовый!
Фары осветили "пизанскую" калитку. Фонарных столбов по пути не было, и единственным освещением был старенький, но бодрый Жигули. Дорога – лучше бы вовсе не было. Брат выглядел недовольным и рисовал на запотевшем стекле непонятные узоры.