Loe raamatut: «Три капитана», lehekülg 5

К.

Конечно. Весь город обсуждал.

Ч.

Знаете, такое создаётся ощущение, что наши доблестные правоохранители принимают этот бред всерьёз. Или, скорее, делают вид, что принимают.

Сергей услышал информацию об интервью по радио в машине, остановился у киоска, купил газету и внимательно прочитал его целиком. Потом позвонил Юлию и предложил вместе пообедать.

– Наташ, привет! Звоню между парами. Как ты посмотришь, если я к тебе после занятий загляну?

– Положительно посмотрю, а ты сомневалась в ответе?

– Да нет… Просто ты назвала меня вчера сестричкой… Вот я и хотела приехать и обменяться с тобой крестиками.

Наташа задохнулась.

– Саш, Сашенька! Как я тебя люблю, сестричка моя!

– А я-то тебя… Всё, прощаемся, а то я разревусь прямо в телефонной будке. Жди!

– Наташ, привет! Что голос у тебя больно весёлый.

– Привет, Серёжа! У меня была Саша.

– То-то она по телефону таинственная была! А сейчас стоит возле меня и смотрит фальшиво-невинными глазами.

– Гуляете?

– Гуляли. Сейчас доставляю её под кров предков. Мишка дома?

– Где ж ему быть. Сейчас позову.

– Привет, Серый!

– Здорово. Сейчас подавай какие-нибудь разухабистые реплики, чтобы Наташка ничего не поняла.

– Как? Ты прямо при невесте о бабах?

– Правильно, вот так и продолжай! Вчера я говорил с Сашкиной мамой, вернее, она со мной.

– Не-е-е. У меня дома блондинка, мне другие и не нравятся!

– Она сказала, что ей нужен список всех заведений, где Наташка лежала, с максимально точными датами.

– И Сашка эти твои речи терпит? Ах, да! Она же невеста, ей надо терпеть! Кстати, фото мало, надо, я думаю, видеть вживую.

– Что? А-а-а, понял. Она сказала, что увидит Наташу на нашей свадьбе. А пока не хочет обнадёживать. Список приготовь сегодня, завтра вечером зайду, есть новости по Юлькиному делу.

– Спасибо, старина. Приходи.

***

– Вот и мы!

– Привет! Заходите, ребята!

Войдя в комнату, Саша торжественно сказала, показывая рукой на вставшего в двух шагах Сергея:

– Наташа и Миша, разрешите мне представить вам моего… э-э-э… не очень близкого знакомого. Виктор, начальник юридического отдела одного банка в Новосибирске!

– Становится интересно! – Улыбнулся Михаил.

А Наташа ангельским голосом проворковала:

– Ах, а этот Виктор интересный мужчина! Да ещё и банкир! Может, ты, как бы это сказать…

– Нет-нет, у них в семье слабые моральные устои, он брат некоей Виктории Пономарёвой. И ещё, вспомнила, у меня, кажется есть жених! – И грустно добавила: – Но не банкир, увы.

Сергей дал ей подзатыльник, а она показала ему язык.

– Капитан Кутузов, прекратить миловаться на людях! Докладывайте, иначе не то что чаю, воды не получите!

– Ах, напугал! Мы Наташеньку попросим, она нам нальёт. А будет в настроении, так и с заваркой, а то и с сахаром.

– Ладно, чай получите авансом. Рассказывайте.

– Держи газету, читай вслух, чтобы Наташка тоже слушала. А потом расскажу, что мы с Юлькой удумали. Простите, что вдвоём, но времени советоваться не было. Да, Юл сейчас на происшествии, потому и не пришёл.

И он рассказал. Прочитав интервью, они поняли, что всё время опаздывают. Так, для них явилась неожиданностью история с ЖСК. И они решили в первую очередь внимательно изучить дело, отобрать свидетелей, которые могут оказаться полезными, ещё раз подробнейше прочитать заключения экспертиз. И побывать в садоводстве, осмотреться на местности. Юлий позвонил Пономарёвой, та связалась со следователем, Левицкая ждёт её завтра. С ней поедет Сергей под видом её брата, изучать дело незамутнённым взглядом.

У Юлия завтра отгул за дежурство, он поедет с ними, но как бы отдельно. К Левицкой зайдёт позже; мол, оказался в ваших краях, решил зайти. Цель – в неформальной беседе получить информацию о садоводстве, местности и тому подобное. А послезавтра, в четверг, нужно будет встретиться и всё обсудить.

– Капитан Кутузов доклад закончил! Вопросы, предложения?

Михаил пожал плечами.

– Вроде всё учтено. А вот что вы скажете за господина Чуйченко?

– Говорили мы с Юлом про него. На первый взгляд подозрительно, но… Если он при делах, зачем сейчас раздувать пожар? Всё прекращено, всё потухло…

– Не согласна, – задумчиво сказала Наташа, – с кооперативом, как я понимаю, всё решено окончательно. Человек умер – всё. Дело может быть возбуждено только для его реабилитации. С садоводством сложнее, там дело можно и возобновить. Вы только учтите, что я всего лишь студентка третьего курса, заочница. И мне видится, что дело затоптали правоохранительные органы, причём не за взятку, как намекает Чуйченко, а от незнания, что делать. Но решено это на самом верху, в областной прокуратуре. Помните, Юл сказал, что следовательницу просто изнасиловало руководство, и мы с его мнением согласились.

– Умница! – Перебил её Сергей. – И Чуйченко ничем не рискует, поднимая шум. Наоборот, он валит всё на следователя и ментов! А это, безусловно, найдёт поддержку, так сказать, в широких народных массах. И хотя бы частично отведёт гнев от него.

– Примерно это я и хотела сказать. – Кивнула Наташа. – Надо, что бы наш Принц попробовал пообщаться с ОБЭПниками. И на другую тему – вам ведь надо выехать совсем рано?

– Планирую в семь. Пока доедем.

Саша, которая до этого о чём-то сосредоточенно думала, сказала:

– У меня есть поправка. Я тоже еду. Причём мы едем на маминой «Ниве». Объясняю. Ты с Пономарёвой будешь в прокуратуре как бы и не восемь часов. Юл пообщается с этой Левицкой максимум полчаса, чтобы не выйти из легенды. Остальное время он будет бездарно болтаться по райцентру. А так мы с ним сможем что-то сделать, съездить в садоводство, например.

– А теперь Сашка умница! – Захлопала в ладоши Наташа, и Михаил кивнул.

– Не уверен, что это нужно. – Нахмурился Сергей. – Это тяжело, ты устанешь, и вообще… У тебя лекции.

На самом деле он просто боялся. Он не ждал каких-то опасностей в садоводстве, но обстановка была неясной, и он не мог представить её без себя. А про Юлия он просто забыл.

– А Пономарёва не устанет? А лекции… Когда ты велишь мне прогуливать занятия, это можно? А что значит «и вообще»? Или ты берёшь пример с мистера Джингля[24] и не договариваешь фраз?

Михаил посмотрел на Сергея сочувственно.

– Понимаешь, – осторожно начал он, – Серёга считает, что это может тебя как-то напугать, смутить.

– Вот как? – Она ласково взяла Сергея за руку. – Что-то такое я и предполагала. Милый мой, я ведь могла бы просто сказать, что куда ты, Кай, туда и я, Кая[25].

И ты бы улыбнулся и сдался. Но я скажу другое. Как ты относишься к мнению моего деда? По морально-этическим, например, вопросам?

– Как-как. Конгруэнтно, блесну учёным словом. Он, по-моему, эталон в вопросах чести. Сказать, что я безмерно уважаю Евгения Максимовича, это не сказать ничего. Но причём здесь он?

– После нашего обручения он готовит меня к семейной жизни с тобой. Думаю, тебе было бы приятно услышать, что и как он о тебе говорит. Так вот, его постоянный тезис. – Она перевела дух. – Офицерская жена – очень трудная профессия. И исполнять её надо достойно. Так вот, я хочу быть женой, достойной тебя. Убедила?

– Убедила. – Улыбнулся он и, не стесняясь друзей, бережно поцеловал её в губы.

Среда, 6 сентября

Сергей поставил машину возле Сашиного дома, и они с Юлием перебрались в её «Ниву». Он хотел сесть за руль, но Саша отправила его на заднее сиденье. Он должен был, по общему мнению, сидеть с Пономарёвой и притираться, чтобы не выйти из образа. Пономарёва, против ожиданий, уже стояла на улице, так что в половине седьмого они тронулись.

– Виктория, – начал Сергей, когда они выехали из города, – давайте пробежимся по плану и легенде ещё раз. Меня зовут Виктор, я крупный юридический чин в банке в Новосибирске. Фамилия, естественно, Пономарёв, но документов с собой нет, я одел не тот пиджак. А тот, где лежит бумажник, ваша мама, пардон, наша мама спрятала, чтобы отнести в химчистку.

– Сергей, а почему Новосибирск? Вы оттуда родом?

– Нет, коренной питерец. Родители, они физики оба, много лет живут там в Академгородке, вот из подсознания, видимо, и выскочило. К тому же, – улыбнулся он, – Новосибирск очень далеко.

– А почему Виктор? Я спрашиваю не из любопытства, мне нужно знать ход ваших мыслей.

– Виктор и Виктория. Собеседник сразу что-то представляет о наших родителях, а, следовательно, и о нас. И его любопытство будет или удовлетворено сразу, или будет крутиться вокруг имён.

– Что же, убедительно. – Она, в свою очередь улыбнулась. – Теперь я представляю вашу логику, и нам будет легче работать.

– Вот и славно. Теперь о работе. Получаем дело, садимся рядом. Левицкая нас одних не оставит, так что говорим только по материалам. Нам нужны, в первую очередь, показания свидетелей…

– Свидетелей там почти и нет. – Отозвался с переднего сиденья Юлий. – Там пара сотен объяснений, взятых операми на месте. А допросы… Дежурный следователь допросил только двух, которые видели въезд Залкиндсона. Его нечего винить, работы у него было… А важняк в областной допросил этих же и ещё, если не ошибаюсь, пятерых.

– Не крючкотворь. Я имел в виду не ваши юридические штучки, а всех, сказавших что-то по этому делу.

– И мы будем переписывать двести объяснений?

– Ну, переписывать мы будем минимум. Есть фотоаппарат и семь кассет. Мы должны отобрать наиболее адекватных, что ли, и притом тех, кто обладает хоть какой-то интересующей нас информацией. Поэтому показания … извини, Юл … объяснения читаем вместе, показываем друг другу пальцем на интересные строки. Как бы двойной контроль.

– Что ещё, кроме показаний?

– Экспертизы. Меня интересует кровь Морозовой и, извините, ваша.

– А протокол осмотра места?

– Осмотрим сами. Туда поедут Александра и Юлий.

– Нет. – Виктория и Юлий сказали это хором, и все рассмеялись.

Юлий знаком предложил говорить Виктории. Та кивнула и сказала:

– В протоколе могут быть самые неожиданные мелочи и нюансы, которые можно увидеть только свежим взглядом. И вообще там может оказаться самая неожиданная информация. Так, Юлий?

– Истинно. Я бы ещё добавил, что не только свежим, но и незамутнённым глазом. Улавливаете разницу?

– Как приятно слушать такого тонкого филолога. – Тоненьким голоском произнесла Саша.

– А ты, шоферюга, молчи! – Грозно нахмурился Юлий. – За дорогой следи, не дрова везёшь!

– Подожди, – мечтательно протянула Саша, – останемся мы с тобой вдвоём! Всё-всё, больше не перебиваю!

– Хорошо бы, но вряд ли… Всё, убедили. Виктория, изучаем внимательно и протокол осмотра. Юл, когда ты собираешься зайти? Да, кстати, вы с Викторией ведь знакомы? Или ты с ней не общался?

– Знакомы. У Левицкой иное не уложится в голове, она далеко не дура. А когда зайду … Думаю, мы пару часов потрёмся в городе, осмотримся. А потом и зайду. А то и раньше. Поговорю с Ниной Алексеевной, да и пойду. А ты выходи покурить. Имена нужных садоводов ты мне явно написать не успеешь, но хоть что-то уже и почерпнёшь. Вот и расскажешь.

– Согласен. И последнее. Виктория, как мы друг друга называем? По родственному, так сказать, чтобы было естественно? Я думаю, что вы меня Витькой, Витюхой, ещё как-то в этом роде. А вот я вас… Нужно какое-то детское семейное прозвище. У меня, например, есть приятель, который уже взрослую и горячо любимую сестру называет Кляксой.

– А что? Очень мило. Давайте и вы меня зовите Кляксой.

– Это неправильно. – Не оборачиваясь сказала Саша, она как раз обгоняла длинную фуру. – Вы, брат и сестра, приходите в официальное место, к следователю. Причём не испытываете к следователю тёплых чувств. И имеете к этому, кстати, полное основание. Вы волнуетесь, ожидаете подвоха. Возможно, опасаетесь каких-то провокаций… Виктор, как банкир, вспоминает разные ситуации. Какие тут Витьки, какие Кляксы! Только Вика и Витя. О, придумала! Когда сделаете вид, что расслабились и забылись, называйте друг друга Вик. Хорошо, по-моему, ляжет на ситуацию.

– Устами младенца глаголет истина! – Изрёк Юлий, за что получил чувствительный тычок локтем.

– Вы верно сказали. – Виктория тронула Сашу за плечо. – Только вряд ли я расслаблюсь. Я сижу здесь с вами всеми, и мне спокойно. Но когда увижу эту … женщину! – И замкнулась.

Машину они поставили в двух кварталах от прокуратуры.

После звонка Левицкой (случайно оказался в ваших краях, хотел бы засвидетельствовать почтение) Юлий отправился в прокуратуру, а Саша сказала, что она, как приличная девушка, будет ждать его в книжном магазине.

Войдя в кабинет, он остановился на пороге.

– О, Виктория Игоревна, какая встреча! Здравствуйте, Нина Алексеевна.

Левицкая не успела ответить, как Виктория прошипела:

– Что удивительного в нашей встрече? Вы все слетаетесь, как мухи на дерьмо. – Она перевела взгляд на Левицкую. – Что, пригласили мента, чтобы меня пугать?

– Вика, успокойся. У них свои дела, у нас свои.

– Тебе, Витя, хорошо говорить, а я от них нахлебалась!

Она, тем не менее, склонилась над делом. Левицкая жестом показала Юлию, чтобы он взял стул и поставил около её стола. И заговорила шёпотом:

– Видите, как у меня? Впрочем, я её где-то понимаю. А вы по делу или так?

– Не знаю, что и сказать. – То же шёпотом ответил Юлий и улыбнулся. – Сосед по дому тут застрял, и его жена попросила отвезти ему какие-то железки, я-то в автомобилях ничего не понимаю. Ну, я отвёз, помог ему что-то присобачить, надул колесо … Он поехал дальше, а я решил заглянуть к вам. Всё равно планировал навестить вас через недельку, рассказать, как у меня движется. Правда, если честно, никак не движется.

– Через недельку вы бы меня уже не застали.

– Отпуск?

– Нет. Я увольняюсь.

Она внимательно посмотрела на него.

– Я вижу, вы не удивлены? Почему? Ответ я, наверное, знаю, но всё-таки ответьте.

Юлий не колебался ни секунды.

– Я внимательно прочитал ваше постановление. И видел вас на осмотре квартиры и через несколько дней. Это были два разных человека. И, извините за прямоту, я даже переживал за вас.

– Спасибо. Я почему-то в вас не сомневалась. Скажите, Юлий Генрихович, я могу что-то для вас сделать?

– Хорош я был бы…

– Стоп! Мы оба профессионалы. Что вам хотелось бы узнать?

– Садоводство, местность, дороги … Люди, могущие помочь.

– Ну, эти вопросы на пять минут. Вот вам карта района, выпущенная каким-то местным деятелем. Вот вам домашний телефон участкового, он сейчас в отпуске и копается в саду. Он очень хороший человек, сделает всё. И вот вам служебный телефон лесничего, или как он там сейчас называется. Тоже в высшей степени достойный человек, хотя, увы, привержен к национальному напитку. – Она поколебалась. – И вот вам мой домашний телефон. Если что, чем смогу – помогу.

– Нина Алексеевна, я не нахожу слов. – Юлий спрятал сложенную карту и листок с именами и телефонами. – Поверьте, я абсолютно искренен.

– Сейчас – да. – Она невесело усмехнулась. – А тогда пытались меня обмануть разговорами об интересе к Морозовой. Я, правда, сразу заподозрила истину. Но, поскольку ваше лукавство истекало не из подлости, а даже как бы и наоборот…

– Мне нечего сказать.

– И не надо. Хотите знать, что было толчком к моему рапорту? Я рассказываю вам это только для того, чтобы вы не повторяли моих ошибок. Любой компромисс с совестью приводит к моральному краху. Как и любой самообман. А у меня… Читайте. – Она протянула Юлию газету.

Юлий прочитал статью и отложил газету, спрятал под стол сжатые кулаки. И очень спокойно спросил:

– Вы не могли бы дать мне эту газету на несколько дней? Честное слово, я её верну.

– Мне бы не хотелось…

– Хорошо, я тогда выпишу кое-какие данные. Дайте мне, пожалуйста, ещё листок.

– Ладно, берите газету. Но имейте в виду, в понедельник я работаю последний день.

– Понятно, а мне, может быть, будет не вырваться. Вы мне дали свой телефон, я приеду в воскресенье утром и позвоню. Хорошо?

– Договорились. Ну что, давайте прощаться? А то шепчемся, как два заговорщика.

– Давайте. – Он встал. – Всего вам доброго, Нина Алексеевна, и спасибо за всё. – Он коротко поклонился и направился к выходу из кабинета.

Он открывал дверь, когда Сергей окликнул его:

– Молодой человек, огонька у вас не будет?

Юлий молча достал зажигалку.

– Вика, я выйду покурю.

– Конечно, Витя, иди. Я пока кое-что поотмечаю.

– Ты чего так рано пришёл, меньше часа прошло? Мы ещё ничего не успели толком надыбать.

– Зато я сейчас от Левицкой сокровище получил. Подробную карту и нужные телефоны. Сейчас с Сашей займёмся.

– Вы там поосторожнее.

– Да мы так, поверху. Разведка местности с избеганием боестолкновений с противником. Да и сдаётся мне, что противник наш не здесь.

– Мне тоже. Теперь по времени. Мы провозимся весь день, так что особо не спешите. Но к восемнадцати будьте на месте.

Саша свернула под указатель дороги к садоводству. До этого они побывали у участкового, а Юлий рассказал ей о разговоре с Левицкой и возникшем у него замысле. Замысел этот Саша горячо одобрила.

– Юл, а хороший мужик участковый, правда? Он ведь всё сделает, что нужно, да?

– Думаю, да. И с народом поговорит, и объявление на магазине повесит. Будем звонить ему в понедельник.

– А к лесничему поедем?

– Нет. Как я понял, с ним лучше говорить не всухую, а у нас тобой сегодня не получится. Да и компания мы не та. – Он покосился на Сашу. – Девчонка, понимаешь!

– Молчи, мальчишка! Ах, извините товарищ самый старший лейтенант! И какая же у нас стоит задача? Я ведь должна знать свой манёвр, чтобы не получить от вас взыскание?

– А вот остановись, покажу.

Саша аккуратно съехала на обочину. Юлий достал и развернул полученную от Левицкой карту. Грунтовка, на которой они стояли, проходила сквозь садоводство и примерно через километр после него, уже в лесу, упиралась почти перпендикулярно в другую. Если по той дороге двигаться влево, она в итоге выходила на шоссе, по которому они приехали, километров на десять дальше садоводства; вправо – дорога углублялась в лес. Участковый подчеркнул, что год назад лесничество перекопало дорогу из садоводства в семистах метрах от его окраины, сделав невозможным въезд из садоводства в лес.

– Нам нужно понять, как эти парни выехали из садоводства.

– Эти парни – кто?

– Римляне, кто же ещё! Вопрос ещё, как они попали в садоводство, тут примем за рабочую версию серые «Жигули». И они увели зачем-то машину Залкиндсона. И уехали, неизвестно как, на двух машинах. – Он улыбнулся. – В меловой круг даже одна машина не поместится.

– Какие вы, мужчины вообще, а менты в особенности, ограниченные. – Саша была воплощённой надменностью. – Зачем-то увели машину Залкиндсона! Ха! Да в ней был груз, который им был нужен. Даже, может быть, те деньги и документы, о которых говорил этот Чуйченко.

– А почему просто не перегрузили? А, понял. Пришлось бы возиться в садоводстве, мало ли кто бы заглянул. Саш, ты гениальна!

– Надо же, оценил. – Презрительное хмыканье. – И ещё. Забрав машину, они совсем запутали следствие. Ну что, едем? – Спросила она, запуская двигатель.

Перекопана была не только дорога, но и всё сравнительно чистое пространство между зарослями дикого кустарника, все примерно пятьдесят метров. Шириной канава была метра полтора, глубиной около метра. Непреодолимое препятствие для любой машины.

– Ну, – вздохнул Юлий, – была у них какая-то приспособа. Типа мостков. Иначе никак не перебраться.

– Будем искать следы на краях?

– Не будем. Больше двух недель прошло. Будем искать какие-нибудь следы в кустах. Ветки сломанные, то да сё. По обоим сторонам канавы.

– Чур, я на той стороне!

– Да ради Бога. А чего так?

– Они же туда уехали? Вряд ли они таскали эту приспособу через канаву. Так что на той стороне больше шансов найти и натянуть тебе нос! Получил?!

– Да-а-а … Я и так не завистлив, а уж кое-кому совсем не завидую. Что ж, иди.

Саша перепрыгнула через канаву, огляделась и направилась к кустарнику слева. Юлий прикинул, где бы он спрятал, условно говоря, мостки до акции, логично их было бы прятать на этой стороне. Наметил несколько мест и начал их методически осматривать.

Они лазали по кустам часа два, периодически перекликаясь.

– Юл, ты где? – Голос Саши прозвучал совсем близко, и он вылез из кустов.

Она, немного нагнувшись, медленно шла по своему краю канаву и внимательно смотрела под ноги. Остановилась. Сделала четыре шага, считая их вслух.

– Юл, я, кажется, нашла. – Её голос был серьёзен, без всякого намёка на шутливую браваду. – И следы, кстати, остались. Вот, посмотри. – Она указала на малозаметные впадины в дёрне. – Я померила, четыре моих шага. И та штука тоже. Пошли, посмотришь.

«Та штука» оказалось действительно чем-то вроде мостков, сколоченных из квадратного сечения бруса и половых досок в два ряда.

– Молодец! – Искренне сказал Юлий. – Здорово, что ты её нашла.

– Я тут подумала, что если бы мы даже ничего не нашли, это ничего бы не изменило. Факт, что уехали они здесь. А воспользовались чем-то складным.

– Ты права, но очень хорошо, повторюсь, что ты это нашла. Сейчас я потащу мостки к канаве, а ты подгоняй машину. Проедем лесной дорогой, посмотрим на эту топь, про которую говорил участковый.

Она согласно кивнула.

– Только потащим вдвоём, они тяжеленные, а тащить метров четыреста.

– Александра!

– Будешь спорить, брошу тебя здесь и потащу одна. – Улыбнулась она. – Разве ты не понял, что меня не переспоришь?

Он вздохнул.

– А какой был блестящий офицер?

– Ты это про кого?

– Про твоего несчастного жениха!

Внешне это выглядело как обычное небольшое лесное озерцо, с полкилометра в поперечнике. Но вода была тёмной и настолько мутной, что не отражала неба и сосен.

– Глубоко без перехода у самого берега, глубина полтора-три метра, слой ила и ещё какой-то пакости до двух метров… – Пробормотала Саша, вспомнив слова участкового.

Юлий долго молча курил, задумчиво глядя на сосны.

– Саш, а ведь она здесь. Машина, я имею в виду.

Они приехали в условленное место за час до срока, хотели было поискать, где можно выпить чаю, но тут же появились Сергей с Викторией.

– Ну, время потратили не напрасно. – Сергей довольно улыбался. – Четыре плёнки отщёлкал, да записей куча. И всё это ещё и разбирать… А у вас что?

– Поняли про их путь. Саша нашла мостки, по которым они пересекли канаву. И мы сами по ним проехали.

Сергей с такой лаской посмотрел на Сашу, что ей захотелось зажмурится от удовольствия. И вдруг взгляд его изменился – он заметил мокрые до колен ноги.

– Тебе не холодно? Ты не промочила ножки?

– Боже, какие нежности! – Губы Виктории саркастически кривились.

Саша резко к ней повернулась и прищурилась.

– Каждый выбирает по себе женщину, религию, дорогу[26]… Знаете, безусловно эти строки? Это говорит мужчина, но то же относится и к женщинам. Каждая выбирает мужчину по себе. Я выбрала мужчину по себе, вы, госпожа Пономарёва, выбираете мужчин по себе. Я понятно выразилась?

Наступило неловкое молчания. Нарушила его Виктория.

– Извините. – Негромко сказала она и отвела взгляд, скрывая злой блеск глаз. Сергей, стоявший за плечом Саши, притянул её к себе и поцеловал в затылок, а Юлий просто улыбнулся, но улыбка его была очень выразительна.

До самого Петербурга в машине почти не разговаривали. Юлий только спросил у Виктории, не обратила ли она внимание на какую-нибудь попутную машину. И она неуверенно вспомнила, что какая-то легковушка стояла на обочине дороги к садоводству. И, кажется, тронулась, когда они проехали мимо.

После ужина, за которым Саша рассказала о своих приключениях, Людмила Ивановна пошла мыть посуду. Саша дёрнулась было ей помочь, но та решительно выставила её отдыхать. И Саша прошла в кабинет к деду.

– Деда, твои многочисленные московские друзья могут обеспечить нам с Юлием ночлег на одну или две ночи?

Генерал приподнял бровь и иронически спросил:

– Ты, кажется, собралась замуж? И не за Юлия?

– Перестань, это не шутки. Мы должны ехать на машине, чтобы следов не оставлять, да и для мобильности. А полторы тысячи километров за день … И Серёжа не должен знать, иначе он меня не отпустит. Мы ему потом всё расскажем.

– Может, для начала, мне расскажешь?

– Ой, прости. Вот, возьми газету. Юлий взял её у Левицкой на несколько дней и дал мне её до завтра, для тебя. Прочитай, потом всё расскажу.

Прочитав газету, генерал внимательно выслушал внучку.

– Итак, как я понял, вы в духе мушкетёров хотите начистить рыла двух газетчиков и обрадовать Левицкую. Восстановить, так сказать, её честь. А что вам до неё?

– Как ты не понимаешь! Это же подлость! Подлость, сломавшая жизнь человека! А Юлий абсолютно честный человек, он не может пройти мимо! И я, я же твоя внучка и папина дочь. Серёжа стал бы за меня бояться, вот я и скажу ему потом. А маме и потом не скажу.

Услышав шаги в коридоре, генерал поднял палец.

– Люд, иди-ка сюда! – И Саше шёпотом: – Сделаю что-нибудь.

Людмила Ивановна встала в дверях, с улыбкой глядя на свёкра (отца? конечно, отца!) и дочь.

– Смотри, что твоё чадо говорит! Юлий у неё самый честный, Михаил самый благородный, Наталья самая светлая, а уж Серёженька… А мы с тобой уже и побоку. А в доме нет даже чистой портянки, чтобы я мог вытереть слёзы!

– Вот, папа, давай я тебе вытру фартуком. Он не чище портянки, потому что наша девочка забросила хозяйство, и пожилая мать должна стирать сама! – Она всхлипнула.

– Ой, какие вы у меня противные! И всё равно я вас люблю больше всего на свете.

– Вот, – скорбно покачала головой мать, – нам говорит, что любит нас больше всего на свете. А бедному Серёже говорит, наверное, что его. Явно кого-то обманывает!

– Всех! – Безапелляционно сказал генерал. – А сама больше всего на свете любит мороженое с клюквенным сиропом!

– Причём шоколадное. – Голос Саши был олицетворением невинности.

– Ох, возьму-ка я сейчас ремень.

– Как? Ты собираешь бить ремнём моё дитя? Это я сейчас возьму веник.

– Как? Ты собираешься бить веником мою внучку?

– Вот так всегда! Что же нам, отец, делать?

– Я вам подскажу! – Саша захлопала в ладоши. – Подойдите ко мне оба и обнимите. Можете и поцеловать!

Так они и сделали.

Четверг, 7 сентября

В четверг около полудня Юлий собрался пойти перекусить, когда начальник попросил его зайти.

– Не буду ходить вокруг да около, спрошу тебя, Кондэ, прямо. Зачем ты полез в Петроградский ОБЭП?

– Отвечу вам, Виктор Дмитриевич, также прямо. В Петроградском районе находится ЖСК, которым руководил Залкиндсон. Помните эту фамилию?

– Не ёрничай, тебе это не идёт. Какое к нам, подчёркиваю, к нам, имеет отношение этот Залкиндсон?

– Мне кажется, что к его смерти имеет отношение Морозова.

– Это ещё кто? А-а-а, вспомнил, доцент-латинист! И что? Даже если она застрелила его из гранатомёта, она сделала это не на нашей земле. И вообще не в городе, а в области, в другом субъекте федерации.

– Я не знаю, как ответить на ваши вопросы. Я всё понимаю, но не могу пройти мимо этой истории.

– Замечательно. Итак, ты будешь пинкертонить, удовлетворять своё любопытство за зарплату, которую тебе платят совсем за другое. И докопаешься до правды. Эта твоя правда будет реализована в рамках уголовного процесса?

– Вряд ли. – Юлий опустил глаза.

– И я так думаю. А если вдруг и будет, то не нами. Так?

Юлий кивнул.

– Вот ты киваешь, а сам небось меня осуждаешь про себя.

– Нет, Виктор Дмитриевич, я вас не осуждаю. Более того, я с вами полностью согласен. И, одновременно, не согласен.

– Ишь, логик! Что у тебя с твоими материалами? – Он выделил слово «твоими». – Как там со сроками?

– Всё в порядке. Сроки не нарушаются.

Начальник встал и начал ходить по кабинету, насвистывая что-то маршевое. Юлий тоже попытался подняться, но тот рукой сделал знак сидеть.

– Юлий, ты знаешь, как я к тебе отношусь?

– Предполагаю, Виктор Дмитриевич. – Улыбнулся Юлий.

– Сколько тебе лет?

– Двадцать четыре.

– Что ж, значит ещё можешь верить в Деда Мороза. Даже за четыре месяца до конца года. Если бы я был Дедом Морозом, а ты доверчивым пацаном, что бы ты у меня попросил? Подумай.

– Прямо сейчас?

– А тебе нужно время? Ты меня, парень, разочаровываешь.

– Да нет, готов сразу. Во-первых, санкцию на контакт с Петроградским ОБЭП …

Начальник поднял руку.

– Стоп. Я, ещё не зная сути, сказал начальнику ОБЭП, а он мне сразу позвонил, что ты действуешь по моему указанию и попросил его содействия.

– Виктор Дмитриевич! – Вскочил Юлий. – Я …

– Сядь. Я дал слово, что чтобы мы не накопали, вреда им от этого не будет. Понятно? Давай дальше.

– Хотелось бы установить[27] Морозову. Вот если «семёрка»[28]…

– Губа не дура. Ты знаешь, что у них теперь жёсткий хозрасчёт?

– Знаю, но не совсем понимаю, что это такое.

– Всё просто. Нам по разным статьям выделяют определённое количество денег. Виртуальных, само собой. Все услуги определённых служб расценены. Дальше надо объяснять?

– Но это же…

– Вот именно.

Начальник задумался.

– Вот что, Юлий. У тебя есть «барабан»[29], по статусу близкий к Морозовой?

Юлий подумал несколько секунд и кивнул.

– Он тебе напишет донесение, что Морозова… – Он пожевал губами. – Ну, например, склоняет студенток к проституции. А ты напишешь мне рапорт, и получишь одни сутки наружки. Можно вразбивку. Ясно?

– Не сочтите за лесть, но о таком начальнике можно только мечтать!

– А то! И ещё один подарок. Я скажу шефу наружки, что тебе можно доверять. Понимаешь меня?

– Боюсь, что нет.

– При необходимости он поработает на тебя за наличные. Не побоится взять. Мне неприятно об этом говорить. Всё, иди.

– Прямо совещание оперативной группы. – Вздохнул Михаил. – Нет, чтобы как люди, посидеть с бутылочкой, девочкам, – он поклонился в сторону Наташи и Саши, – приятное что-то сказать.

– Ничего, через недельку с небольшим выпьем. – Бодро сказал Сергей и тронул невесту за локоть.

– Ну, кто выпьет, а ты, Серёга посмотришь.

– Миш, – Юлий старательно придал лицу сочувствующее выражение, – что, мы им и по бокалу шампанского не дадим?

– Уговорил, дадим. Но ты подумал о том, что если мы закажем шампанское, обслуга в Ресторанчике от удивления в обморок попадает.

– А мы им компенсируем хреновкой.

– А ну пр-р-р-ратить! – Наташа строго постучала вилкой по тарелке. – Ещё о футболе поговорите. Или о рыбалке. Саш, а кто будет?

– Ну, тут всё просто. Все присутствующие, мама с дедом, Серёжины родители на день прилетят, пара Серёжиных приятелей, пара моих школьных подруг. Одна, может быть, университетская. И еще, – она посмотрела на Сергея, тот кивнул, – мы хотели бы видеть, Миша, твоего папу и твоих, Принц, родителей и сестру. Я их пока не знаю, и это меня угнетает, честно.

– Ну, – хмыкнул Михаил, – когда я батю известил о грядущем событии, он сказал, что и без приглашения заявится. Как же он в кабаке, вертепе, можно сказать, Наташечку свою оставит без пригляда! А если серьёзно, он Серёгу очень любит. И тебя, – он посмотрел на Сашу, – пусть и заочно, но тоже. Наташка ему часа два пела по телефону, какая ты замечательная.