Художник зыбкого мира

На книги Кадзуо Исигуро наткнулась совершенно случайно, начав увлекаться Японией, решила почитать произведения и этого автора. С первой же книги его творчество затянуло. Одной из самых любимых стала эта книга. Медленное, созерцательное, произведение которое заставляет забыть о суете, и задуматься. Описание огромного количества мелких, на первый вгляд незначительных деталей и помогает создать «зыбкий мир» мир старого Токио. В книге несколько сюжетных линей, которые переплетаясь между собой раскрывают личность героев, воспоминания и раскаяние главного героя, отношения «ученик-учитель»...Роман не заставляет прочитать его на одном дыхании, не захватывает закрученным сюжетом, скорее он заставляет медленно вникать в мысли героя и представлять тот старый Токио, который рисует великий художник, перенося образы не на холст а в слова.

Художник зыбкого мира

Отличная книга! Прочитал с огромным удовольствием. Очень рекомендую всем, кто любит задуматься над содержанием, а не просто провести время.

Японская книга про Японию. Похожа на произведения авторов тех времён, о которых идёт речь в романе (времена Второй мировой войны), но по счастью лишённая характерного для них (по моему личному ощущению) крайнего трагизма и какого-то негативного привкуса безысходности.

В связи с этим для меня роман стал отдушиной, потому как в нём есть всё, что нужно для любителей японского созерцания и понимания мира.

Очень похоже на дзуйхицу Кавабата Ясунари и его повесть «Старая столица».

Значительно приятней читать такие проникновенные, иногда печальные, лиричные, но прекрасные произведения, нежели откровенный негатив и депрессию вроде романов Юкио Мисима или «Стон горы» того же Кавабата и т.п.

Однако каждый сам сложит своё отношение и к этому роману, и к произведениям авторов, упомянутых мною; я лишь выразил своё понимание.

Советую всем любителям японского.

Отличная книга, раскрывет быт людей и их переживания в послевоенной Японии. Повествуется плавно, неспеша, закидывая главного героя в воспоминаня о прошлом.

Книга, как и японская живопись, тщательно прорисована во всех деталях. С большим интересом погружалась в «обыденный» мир