Loe raamatut: «Каменный плен», lehekülg 4
Я оттирал доску в очередной аудитории, когда молча намывавшая до того момента пол Мари, вдруг не отбросила швабру и не подошла ко мне вплотную. Я оторвался от медитативного надраивания глянцевой поверхности и повернулся к ней, чтобы узнать, что ей требуется. Ей требовался поцелуй. Она так же, как некогда Кристин, безо всяких предисловий, просто впилась мне в губы своими. Но в отличии от прошлого раза, эту девушку видимо качество моих умений полностью устроило. Поцелуй вышел головокружительный. Нет, мы не занялись сексом прямо в коридорах гимназии. Несмотря на охватившую нас обоих страсть, мы выдержали бесконечно долгие три дня, прежде чем всё случилось. Должен сказать, что процесс, который я педантично изучил посредством интернет-ресурсов во всемирной паутине, и представлявшийся мне довольно мерзким, оказался вполне терпимым. Если не сказать – приятным. Но главным его достоинством, было то, что он на двое суток с небольшим, значительно прочищал мозги, размывая гормональную блокаду и позволявшую довольно результативно работать. К моему счастью, Мари оказалась барышней довольно темпераментной, так что раз в трое суток, я гарантированно сбрасывал напряжение, что значительно упростило мне написание кода для моей тогдашней разработки – управляющего алгоритма «Афина», который я планировал предложить использовать в «Умных домах».
Так мелькнули оставшиеся годы обучения.
***
Окончание гимназической тринадцатилетней программы, я воспринял как манну небесную. Все эти гуманитарные науки с требованиями заучивать массивы бесполезных данных, приводили меня в дикое уныние. Удержаться в тестах на уровне отметки «Удовлетворительно», если речь шла о истории или французской литературе 19-го века, было для меня задачей близкой к невыполнимой. Но я справился. Отношения с Мари были странными. С одной стороны мы были постоянными любовниками, но она сразу охарактеризовала это как «секс без обязательств». Я был не против. С другой стороны, не смотря на отсутствие обязательств, когда спустя пару месяцев после нашего близкого знакомства, ко мне снова стала подбивать клинья Кристин – у них с Мари случился какой-то конфликт, после которого Кристин смотрела на меня исключительно исподлобья и что удивительно – молча. Вот такое вот отсутствие обязательств. Хотя, повторюсь – меня всё полностью устраивало. Я упоённо работал над своим проектом. Мы даже пару раз с Мари ссорились, когда я притаскивал к кровати ноутбук, чтобы сразу после наших постельных утех, продолжить кодить.
За эти годы, в моей семье произошло немало изменений. ЦЕРН по достоинству оценил наработки отца и сейчас он возглавлял одно из перспективных направлений разработки, работая над прототипом какого-то ускорителя частиц. Теоретические модели обсуждались уже больше пяти лет и сейчас речь шла о согласовании строительства рабочего устройства. В данный момент оформляли разрешения и выбивали финансирование, поскольку обойтись эта бандура должна была в совершенно неадекватную сумму. В общем, благодаря отцу, наша семья давно не испытывала недостатка в средствах к существованию. Небольшая квартира, где мы прожили почти год, давно сменилась на комфортабельный трехэтажный особнячок, затерянный среди сотен таких же, принадлежащих состоятельным гражданам. У нас была пара автомобилей, европейского производства – Фольксваген и Пежо. На одном отец ездил на работу, порой задерживаясь там на двое-трое суток. На втором, мама ездила в город за покупками и возила меня по частным школам. В гимназию меня возил специальный автобус.
У меня была своя комната с неплохим компьютером и тремя мониторами, плюс вся возможная на то время обвязка для ПК из оргтехники. К тому же, в моём распоряжении был специально оборудованный подвал, где я пробовал свои возможности в механике и робототехнике. Не могу сказать, что изобрёл что-то революционное, но несколько интересных наработок было. В общем, проблем с деньгами у нас не было. Думаю, пожелай я тогда обустроить себе полноценную лабораторию – мне бы её предоставили.
Кроме всего прочего, у меня появилась сестра. Новорождённую нарекли Илоной и она тихо-мирно росла, в нашем доме. Я… к Илоне относился ровно. То есть, ну не видел я в ней ничего кроме ещё одного члена своей семьи. Но нужно отметить, что и отца с матерью, я воспринимал как близких людей, без которых мне будет грустно, но на этом вся наша близость заканчивалась. Как я уже подмечал, у других людей привязанность к другим и социуму, считается чуть ли не основой жизни. А у меня вот, с этим были некоторые сложности. В общем, я мог с ней посидеть, пока она спала или погулять с ней по саду, листая книжку. Но всё это исключительно в рамках помощи маме, а не из высокой братской любви. К моим двадцати годам, когда гимназия наконец была окончена, а сертификаты получены, моя сестра как раз готовилась отправиться учиться.
В июле своего двадцатого года жизни, я выдержал сперва истерику, а затем жаркий «последний раз» в исполнении Мари. Затем истерику и долгие сборы в исполнении мамы. С радостью пожал отцовскую ладонь и отправился в аэропорт. Меня ждало пусть не самое престижное, зато имеющее самую продвинутую технологическую базу в сфере информационных технологий и техники учебное учреждение. Я отправлялся в США. Меня ждал Массачусетский технологический институт. Спустя ещё десять лет он станет лучшим в мире и будет держать эту марку долгие годы.
Виктор Солгалов. Глава 5. Рабочее поручение.
– Вит, ты сегодня на модуль по управлению проектами идешь? – Алекс бросил сумку на свою кровать и с тяжким вздохом упал в игровое кресло. Эргономичный предмет мебели за полторы тысячи евро скрипнул кожей и принял в объятия моего соседа по комнате, как десять лет назад, Волга принимала отца. Даже на секунду вспыхнула ностальгия, чтобы тут же утонуть в стуке клавиш, отзывавшихся на удары моих пальцев.
– Нет Алекс, я ближайший месяц буду много и безостановочно кодить, я же говорил, – не прерываясь, я продолжил стучать по клавишам ноутбука, заполняя строку за строкой новыми символами, – Клариса не в состоянии возбудить во мне интерес к вашей экономике. Моя единственная любовь – это программирование.
– О, Вит, если ты не будешь выходить из нашей комнаты ни на что кроме машинного обучения и программной инженерии, то так и останешься единственным девственником в нашем институте, – Алекс Ярд, по обыкновению крутанулся на своём кресле, запустил свой компьютер и продолжил, – Чувак, мы уже на третьем году обучения! В нашем кампусе учатся такие цыпочки, а ты пялишься только в экран своего ноутбука!
– Алекс, мы уже это обсуждали, – я блеснул стеклами защитных очков, на секунду скосив взгляд в сторону соседа и приятеля, – Как только я заработаю свой первый миллион, я стану очень популярен среди девушек – останется только выбирать. Пока же, я ещё даже не на пороге открытия, так что работать и только работать! Солнце ещё высоко, трудитесь негры!
Последнюю фразу я сознательно произнёс на русском, так что Ярд даже с интересом повернулся в мою сторону, отвернувшись от своего монитора, где уже запускалась какая то из его компьютерных игр.
– Это ты сказал что-то оскорбительно-расистское, да? – с улыбкой поинтересовался он.
– Нет, но очень близко. Это заимствование из американской культуры. У нас в Сибири, негров отродясь не бывало, – отшутился я.
– А, ну ладно, – тут же потерял ко мне интерес сосед, натягивая на голову гарнитуру и подключаясь к игровой сессии.
Я же вновь сосредоточил всё свое внимание на экране ноутбука и перечитал последний десяток строк, который написал уже в присутствии товарища. Всё таки некоторую часть моего внимания он отвлёк, а значит я мог пропустить или перепутать один или несколько символов в своём коде. Это было бы нежелательно. У меня было слишком мало времени для того, чтобы завершить очередную версию прошивки.
Таким студентам как Алекс, я искренне удивлялся. Совсем неглупые люди, которым хватило одарённости и таланта, для поступления в MIT, почему то считали что в жизни есть такая штука как свободное время. У них хватало времени на вечеринки, тусовки в клубах, поездки за город или компьютерные игры. При том что в их распоряжении были десятки первоклассно оснащённых практических лабораторий и сотни преподавателей, которые помогут, подскажут, поправят, если что-то не выходит. Учись, изобретай, зарабатывай себе деньги и славу. Но нет. Не менее половины нашего потока были искренне убеждены, что время обучения в институте, это время кутежа и безрассудства. А работать они будут позже. Когда-нибудь.
Конечно я тоже не сидел безвылазно в четырёх стенах. Если позволяла погода, достаточно мягкого климата средней полосы США, я работал на природе, устроившись под деревом или на парковой скамейке и печатая на ноутбуке. Раз в неделю, я посещал дом терпимости из числа привилегированных заведений в центре Кембриджа. Гормоны приходили в порядок и следующие семь дней я работал не отвлекаясь на желания тела. В начале обучения я правда попробовал найти себе постоянную любовницу, но быстро выяснилось, что это куда дороже финансово и что куда важнее – по времени. Девушки требовали к себе внимания, прогулок, подарков и ещё тысячи вещей. Пожалев о том, что рядом нет Мари, пошёл другим путём – и не прогадал. Теперь я тратил только деньги. Кроме того, сфера моей деятельности, уже давно переросла банальных октоподов, размером с детскую игрушку. Сейчас я был увлечён новой для себя, да и мира в целом, отраслью квадрокоптеров. Меня очаровала идея многолопастной машины, устойчиво держащейся в воздухе и способная к выполнению десятков, если не сотен задач. Видео-съёмка, поиск, сбор данных, доставка товаров, эвакуация пострадавших и целый список военных задач. Но более прочего, мне нравилась идея создания так называемого «Роя дронов» – целой группы винтокрылых машин, способных действовать совместно, под управлением одного оператора, а то и вовсе искусственного интеллекта. Моими подопытными стали творчески доработанные машины китайского производства. Я менял им балансировку, корпуса, прошивки и упоённо экспериментировал. После десятка досадных крушений связанных со столкновениями потолка или стен, я перенёс свои практические эксперименты на открытый воздух.
***
Окончание курсов MIT, выпускные экзамены и вручение дипломов я практически не заметил. Не смотря на размах церемонии, для меня это было просто проходное мероприятие. Потому что я уже год с небольшим работал над крупным государственным контрактом. Присутствовавший на очередной выставке достижений представитель минобороны, понаблюдал за моими машинками, без проблем державшими заданное построение при довольно сильном боковом ветре и что-то отметив для себя в наладоннике, удалился. А уже через месяц, большая часть которого ушла на проверку моей благонадёжности, мне предложили подключиться к команде разработчиков, выполнявших контракт минобороны. Сперва эта идея меня не сильно заинтересовала – я уже давно принял как данность, что людей с такой работоспособностью и самоотдачей как у меня, в мире не так уж и много. И работать в команде людей отрабатывающих рабочую смену и тут же спешат домой к детям или отдыхать, у меня не было ни малейшего желания. Но почитав техническую документацию и посмотрев на те наработки, которые уже имелись, я решился. Хотя чего уж там, больше всего меня подкупила строка указывавшая бюджет, который был выделен на нашу работу. Это была сумма с семью нолями. Только на разработку и несколько рабочих прототипов. Практически бесконечное финансирование интересной задачи. Любой учёный или инженер, а я себя почитал именно за такового, ухватился за такое предложение с радостью.
Разумеется, при таких вложениях и запрос у заказчика был довольно обширный. По замыслу составителей технического задания, мы должны были создать оружие будущего. А именно – некий комплекс устройств, способный сделать из небольшого подразделения, грозную силу. На самом деле, мы были далеко не первооткрывателями этого направления и в проекте имелась довольно подробная историческая справка о наших предшественниках и их достижениях. К примеру, там было рассказано о том, что после завершения второй мировой войны, в то время как во всём мире продолжали стрелять из стрелкового оружия, используя механические приспособления, совмещая мушку и целик, в США взялись за разработку новой системы целеуказания. Так, благодаря открытиям моих коллег из прошлого, в мире появились современные системы целеуказания и наведения, которые теперь используются повсеместно. Речь шла о коллиматорах, лазерных целеуказателях, инфракрасных камерах и мониторах, приборах ночного зрения и прочих устройствах. Ещё там рассказывалось о разработке модульной системы AR, которая была внедрена во все производственные линии и по сути делала взаимозаменяемыми тактические модули на самом различном стрелковом вооружении. Рассказывалось о новшествах в технике, самолётах, вертолётах, боевых кораблях и многом другом, включая так полюбившиеся мне квадрокоптеры. В общем и целом, записка должна была внушать гордость за страну и толкать на свершения.
Нашей же команде, предлагалось сделать новый, значительный шаг в этой эволюции технологий. Мы должны были создать некий центральный узел, который будет собирать информацию ото всех устройств, которые имеются как у солдат, так и на технике, обрабатывать её и выдавать полную картину как самому подразделению, так и вышестоящему командованию. А при наилучшем раскладе, мы должны были создать искусственный интеллект, который не только соберёт и объединит данные, но и выдаст рекомендации действий солдатам и поддержит их всем парком беспилотных машин, которым предполагалось снабдить каждое подразделение.
***
Компилятор снова пискнул и засыпал всю консоль багровыми надписями ошибок. Я привычно поморщился. За последний год, я видел сообщения о ошибке бесчисленное количество раз. Сперва пробовал считать неудачные попытки, но на третьей тысяче бросил – проще было считать затраченные работо-часы и среднее количество компиляций в час. Прошедшие с начала моего контракта пять лет дали чёткое понимание – все принципы разработки ИИ, которые мы предполагали изначально – не работают. Написать многомерную структуру, которую представляет из себя человеческий мозг – можно. Но работая на машинном языке с его двоичной системой счисления, такой массив данных будет хромым, косым, кривым и бесконечно медленным. Выступать с докладом о неудаче, досталось моему тогдашнему начальнику – Стивену Джонсу. Что он наплёл комитету, я не знаю, но финансирование нам не только продлили, но ещё и увеличили. Дав ещё пять лет. Но судя по лицу Ствена, в случае очередной неудачи, эти пять лет для него вполне могли превратиться в пять лет тюремного заключения.
С тех пор мы пробовали тысячи вариантов и комбинаций, пытаясь создать структуру, способную принимать решения, основанные на выводах, а не скриптах. Ближе всего к решению задачи правда подошли наши коллеги, которые изначально создавали не Интеллект, а некую «нейросеть» – по сути алгоритм, который занимался «угадыванием» правильного ответа, руководствуясь огромной базой данных, где люди заранее расставили свои метки, какой вывод верный, а какой нет. Поделка у них вышла как я и предсказывал кривой, но безостановочно совершенствовалась, всё увеличивая свою базу данных и верный процент угадывания. В принципе – это уже был прорыв, правда никакого отношения к ИИ не имеющий, но ему уже можно было бы доверить управление нашими устройствами. Увы, для того, чтобы нейросеть смогла полноценно выполнять возложенные на неё функции, требовалось её значительно доработать. И на это могло уйти от пяти до десяти лет. Вот все остальные направления и продолжали рыть цифровой грунт своими носами, стараясь отыскать решение.
Привлекая внимание, звякнуло сообщение, подсвечивая в углу второго монитора конвертик письма. Отправителем значился Мэт, бывший начальником отдела внешних сообщений. После короткого движения мыши и клика, конвертик развернулся в текст: «Уважаемый мистер Солгалов, вас ожидают в зале для совещаний № 4. Мистер Джексон из руководства и мистер Смит из разведывательного управления». Я поморщился второй раз за пару минут. Как и любой программист, я недолюбливал представителей ЦРУ. В отличии от армии, они постоянно затевали какие то полулегальные движения, к которым постоянно привлекали нашего брата. Работать на них было интересно, но потом постоянно было ощущение, что тебя поимели. Ну а наличие в кабинете Тайлера Джексона, гарантировало то, что Смит явился с неким крайне заманчивым предложением. Мазнув взглядом по так и мерцающему красным компилятору, я вздохнув поднялся и заблокировал свой компьютер. Подхватив свой бейдж и ветровку, я направился к выходу. Находившиеся в помещении три члена моей команды никак не высказали своего интереса, так же увлечённо молотя по клавишам клавиатур. Да, повезло мне с ними.
Джексон встретил меня как обычно коротким кивком. Его собеседник – невзрачный мужчина среднего роста в костюме, потрудился встать из-за стола и протянуть мне руку для рукопожатия.
– Мистер Солгалов, очень рад. Мистер Джексон сделал вам сильную рекламу, – он отпустил мою ладонь и уселся на своё место.
Я посмотрел в сторону начальника, ожидая пояснений, но тот лишь махнул садиться и мне.
– Виктор, посетивший нас мистер Смит, – Тайлер сделал паузу, словно уточняя у агента, уверен ли тот в своей фамилии. Агент лишь вежливо улыбнулся, – Так вот, мистер Смит обратился к нам с необычной задачей.
В мою сторону по столу прокатилась небольшая пластиковая папка. Распахнув её, я прочёл название: «Проект Восточный форпост». Но прежде чем я успел углубиться в чтение, ЦРУшник поспешил включиться в диалог.
– Подробности вы изучите если решите ответить своим согласием. Сейчас же я изложу вам суть. Некоторое время назад, агентство допустило целый ряд громких промахов, в результате чего, о нашей деятельности, в том числе и довольно спорной – узнали широкие массы людей, – тут я позволил себе кривоватую улыбку. Да, со своей слежкой за всеми и уплывшими данными, ЦРУ сильно сели в лужу. Тем временем агент продолжал, – Но что самое неприятное, – наши руководители приняли решение закрыть скомпрометировавшие себя проекты и программы. Из-за чего страна по сути ослепла и оглохла, больше не получая бесценные разведданные.
Агент Смит поднял руку и помахал указательным пальцем, словно подтверждая важность того, что он скажет далее.
– Но, к нашему счастью, у нас всё ещё есть своя резидентура и огромное количество желающих с нами сотрудничать специалистов. Одна из таких групп – это ваши коллеги, высококлассные программисты. Им удалось разработать и довести до ума свою разработку – систему собирающую данные. Они утверждают что она действует по принципу Искусственного Интеллекта и способна на очень нетривиальные задачи. И нам нужен специалист по ИИ, который сможет дать оценку этой разработке.
– Пусть пришлют свои исходники. Мы посмотрим и дадим оценку, – я скептически пожал плечами, – У нас имеется большой опыт в разработке ИИ и определить степень успешности программы – будет совсем несложно.
– Не всё так просто, мистер Солгалов, – улыбнулся Смит, – Есть несколько нюансов. Во первых, специалисты о которых я говорил, готовы предоставить доступ к своей работе, но только на своём терминале. То есть ни удалённо, ни на жёстком носителе данных, доступ к ней нам не получить. И во вторых, находятся они довольно далеко – в восточной Европе.
Я нахмурился. Никакие путешествия в мои планы не входили. А поездка в Европу тем более. Потеря такой прорвы времени ради оценки чужой программы – меня совершенно не устраивала.
– Прошу меня простить, мистер Смит, но я довольно скептически отношусь к заявлениям о изобретении ИИ. Как и сказал мистер Джексон, я действительно обладаю немалым опытом в области разработки ИИ и с большим скепсисом отношусь к идее, что программисты из восточной Европы вдруг смогли создать то, над чем мы бьёмся уже второе десятилетие.
– Я понимаю ваше сомнение, мистер Солгалов, – агент продолжал улыбаться, – Но люди из вашего ведомства, к которым я обращался прежде, считают что вашим коллегам из Европы всё же удалось продвинуться в решении этой задачи. Данные об этом есть в папке ,которая лежит перед вами.
– И почему же тогда приглашение принять участие в оценке получаю я, а не эти специалисты? – меня довольно сильно задело то, что я оказывается был не первым экспертом, которого привлекли для решения задачи. То есть первый эксперт или эксперты выдвинули гипотезу, а проверять её почему то хотят послать меня!
– Дело в том, что люди, о которых идёт речь – ваши, как это говорится… «Земляки», – довольно выговорил по русски Смит, – я говорю о Украинцах. Их код содержит массу заметок на кириллице, что весьма затрудняет другим экспертам изучение. И поскольку агентство собрало группу для отправки в восточную Европу, я предлагаю вам войти в её состав, на правах носителя языка и специалиста в этой области.
Я покосился на Тайлера, пытаясь понять его точку зрения, но тот лишь пожал плечами – мол, решай сам.
– Есть и ещё один момент. У вас, в отличии от большинства ваших коллег, уже имеется необходимая легенда, которую никто не сможет поставить под сомнение. Совсем недалеко от тех мест, живут и работают ваши родители. И именно к ним в гости, вы и отправитесь. Вы давно виделись с родителями, Виктор?
