Loe raamatut: «Никто не знает Сашу», lehekülg 26
20. Саша Даль. Вылет в Москву
– Александра Даля, пассажира авиакомпании «Победа», вылетающего рейсом 434 из Перми в Москву, просят срочно пройти к стойке регистрации.
Тест не проявлялся. Чёрт, ещё 5 минут минимум, судя по инструкции. Сунуть в карман, подхватить рюкзаки и на контроль…
– Мужчина, ну вы где ходите! Вас одного ждут. Из карманов всё металлическое выкладываем! Ключи, телефоны, всё. Мужчина, у вас упало что-то.
Пластмассовая ложечка с капелькой судьбы заплясала по кафелю.
Ещё не проявилось. Чёрт, все смотрят.
СМС. Алина.
«Привет! Ты как? Сел уже! Выкладываем альбом сегодня, помнишь?)»
«Нормально. Сажусь!»
– Мужчина, те-ле-фон на ленту! И вон у вас выпало. Вон, градусник.
«У тебя всё в порядке?»
– Мужчина! Ваш же градусник.
Женщина двинулась к пластмасске теста. Недовольная очередь смотрела на Сашу.
«Да, всё норм!»
Подхватить и в урну.
«Тогда ждём лайков сегодня! Прилетишь знаменитым, через месяц дашь интервью Дудю)))»
«Ага. Люблю»
«Не, я правда думаю, этот EP может нам сильно помочь. Приятного полёта. И я тебя».
Саша протиснулся сквозь досмотр и побежал на регистрацию в самолёт, недовольный салон, платок на шее стюардессы скрывает несуществующий шрам, ваше место слева в конце, пристегните ремни, синхронные руки указывают на безопасные выходы, стюардессы поднимают ремень к лицу, закрывают глаза чёрной полоской, как жертвам насилия в 90-х…
Тест зрел в чёрном цилиндре урны. Проступая вверх результатом. Каким – увидит только вечерняя уборщица. Но и она не обратит внимание.
ЧАСТЬ 4
1. ВДудь. Саша Даль – внезапная слава, биф с Гиперболойдом, жизнь втроём
–…отключил телефон? А откуда наводится? Ребят, не спим! Серёг, от тебя прилетает, что ли? Отключи! Ну камон, давайте работать! Камера, пишем? Звук, пишем? Ну, с богом!
Ты не сразу согласился давать нам это интервью. Мы довольно долго с тобой договаривались, и – раскрою тайну для наших подписчиков – ты до последнего сомневался и не хотел. Объясни, пожалуйста – в чём причина такой скрытности?
– Ну. Не вот чтобы скрытность. Я вообще не любитель быть, ну, в центре внимания. И честно скажу, не очень люблю журналистов…
– Та-ак?
– …и как бы, да, я играю музыку, пою песни, мне нужны зрители, концерты, там, но для меня это просто, ну такая необходимость.
– А как же зрительская любовь? Признание слушателя, популярность… и прочие атрибуты славы.
– Ну быть в центре внимания мне некомфортно.
– Смотри. Буквально год назад о тебе никто не знал. Ну не считая твоей небольшой фанбазы. Но в целом ты был, что называется, ноунэйм. Обычный музыкант, каких много на просторах нашей страны, пел песни под гитару, собирал маленькие залы. Спустя год о тебе говорят, ну, буквально все! Саша Даль стало нарицательным именем – когда человек, уже немолодой по меркам шоу-бизнеса – прости, это так…
– Ничего.
– …вдруг становится супер-звездой. Тебя приглашает Ургант, твои клипы собирают миллионы просмотров на Ютубе, твой гастрольный график расписан на год вперёд. Все хотят «как у Даля». В связи с этим два вопроса. Первый. Как изменилась твоя жизнь после? И второй – как изменился ты с такой дикой популярностью?
– Ну. Жизнь изменилась, конечно. Ещё год назад я, как ты и сказал, собирал на концерт в среднем, дай бог, 30 человек. По 400-500, иногда 300 рублей.
– 300?!
Титр: 300 рублей. Крупно: Лицо Дудя.
– 300.
– 300 рублей?! За билет?
– Да. Были и такие времена.
– Но это же безумно маленькие деньги.
– Да.
– Подожди. То есть, ты мог заработать с концерта 9 тысяч рублей, так?
Титр: «9000 рублей».
– Меньше.
Титр: «9000 рублей».
– Поясни?
– Там же площадке 30 процентов.
– То есть, ты выступал не за гонорар?
– Нет. Процент площадке, плюс дорога, такси, еда какая-то, процент моему менеджеру. Там оставалось совсем мало.
– У тебя уже тогда был менеджер?
– Да. Она давно была со мной. И не из-за денег. Какие деньги в фолк-музыке.
Титр: «Какие деньги в фолк-музыке»
– Ну о твоём менеджере мы ещё поговорим. То есть, ты зарабатывал?..
– Ну с концерта я мог заработать и три тысячи, и две.
В кадре: лицо Дудя
– Ну бывали удачные концерты.
– «Удачные» – это сколько?
– Ну, в Москве, Поволжске, откуда я родом, и в Питере, я мог собрать 100-150 человек. Билеты по 500 рублей были.
– Ага. Полтос. И за вычетом всего?
– Ну порядка 20-30 тысяч.
Титр: 30 тысяч рублей
– А. Ну это уже приемлемые деньги.
– Ну я не мог эти концерты давать часто. У меня была… небольшая фанбаза.
– Об этих голодных временах мы ещё поговорим. Как изменила тебя внезапно обрушившаяся слава? Я поясню. У нас бывали разные гости. Кто-то из них стал известным в 25, 20, даже в 18. Кто-то – чаще писатели, режиссёры – дольше шли к своему успеху. Но музыкант, ставший известный в 31?..
– 32 мне было уже тогда
– Тем более! «Такого не бывает!» – скажут многие. Как переживается слава в таком возрасте? Ты воспринял это как должное, ты был растерян, ты был разочарован, что так поздно – как ты отреагировал?
– Нет, разочарован точно не был. Слушай, ну нормально. В целом – всё было достаточно спокойно. Конечно, я был очень рад. И в первую очередь – из-за денег и комфорта. Я могу для кого-то сейчас звучать цинично. Но дело в том, что где-то в то время, или за полгода до этого я вообще забил. Не в смысле, всё, я больше не буду играть, а в смысле – я перестал стараться угодить кому-то.
Титр: «Я перестал стараться угодить кому-то».
– Я понимал – я не соберу Олимпийский никогда.
– Твой большой концерт там будет этой весной.
– Да. Я думал, я не соберу даже небольших клубов, там на несколько сотен. Ну хорошо, я буду играть просто потому, что не могу не играть.
Титр: «Буду играть просто потому, что не могу не играть».
– Это мой путь. Даже если моя музыка никому не нужна. Но надо же на что-то жить. Я ничего другого не умею. И когда пришли деньги, я выдохнул. Всё, мне можно больше ни о чём не думать. В плане – не ездить на плацкартах, не ночевать на вписках, я смогу высыпаться больше. Потому что недосып, когда ты ездишь в такие самодельные туры – эта главная беда вообще.
– Прости, пожалуйста, Серёг, это у тебя телефон?! Я же просил выключить.
Голос за кадром: вырубаю
– Бля, Серёг. Ещё раз давайте.
– Что я смогу высыпаться.
– Стал ли ты замечать какие-то изменения в себе?
– Слава богу, нет. Меня скорее это всё напрягало. Ну то есть, если меня просят сфоткаться, я, конечно, не отказываю. Но я не люблю этим упиваться, там, вниманием, я люблю просто песни писать и петь.
– Ты стал известным не самым очевидным образом.
– Ну да.
– Сейчас можно сказать, что твою жизнь изменило одно вирусное видео.
– Ага.
– Всем нам известный видеоблогер выложил на ютубчик видео, где ты исполняешь свою песню в переходе, и вокруг тебя, под эти бардовские напевы просто дико флексит компания подростков.
– Да.
Вставка с видео. Саша играет в переходе «Не успел». Вокруг танцуют подростки.
– Я знаю, тебя достали с этими вопросами, и в своих немногочисленных интервью ты говорил, что у тебя был тогда очень плохой день. И что ты чуть ли не думал о самоубийстве. Чтобы закрыть этот гештальт раз и навсегда. Можешь рассказать, что случилось в тот день? Ты правда думал, э-э-э, покончить с собой?
– Нет. В тот день я очень сильно поссорился с женой. Бывшей женой.
– На тот момент – бывшей.
– Да. И я шёл от неё в расстроенных чувствах. И хотел скинуть с моста свою гитару. Не себя, да. Ну, потому что у нас с женой был очень жёсткий разговор, и как-то я пришёл к мысли, что во многом мои проблемы из-за творчества.
– Поясни?
– Ну, как-то творчество и семья не уживались. И вся моя жизнь, вся эта неустроенность – из-за этой чёртовой гитары. У меня в тот момент было такое чувство. И я хотел скинуть гитару с моста. Но я не скинул. И сам не скинулся.
– Что тебя остановило?
– Ну, какой-то страх. Детский. Гитара. Денег стоит. Уж лучше продам на Авито.
Титр: «Продам на Авито».
– Та-а-ак. И?
– И прихожу в переход. Сажусь играть. Ну это такой жест отчаянья был. Что мне теперь только в переходе играть, Цоя какого-нибудь. И я запел свою песню – это вообще такая сопливая песня, про то, что я опоздал на поезд, но это как бы метафора, что я, ну вообще опоздал. Со своим творчеством.
– Относительно эпохи?
– Да. И вот я её играю, и мимо шли школьники. Они начали танцевать. Это длилось буквально секунд 30-40. А блогер этот, видимо, проходил и успел снять. Они его заметили, ну не его конкретно, а просто, что чувак какой-то снимает, они даже не узнали, ну и стали больше как-то кривляться. А мне так херово было на тот момент, что я просто играл и играл. У меня были неудачи по всем фронтам. И мне было всё равно. Кто там танцует, кто снимает. Я просто как бы из себя это всё песней доставал.
– А потом вышло видео.
– А через неделю видео, да. Ну он выложил у себя на канале. Другой блогер ремикс сделал. Потом этот танцевальный флешмоб. Потом эту песню стали все перепевать, мне стало добавляться куча людей, спрашивать аккорды.
– Я знаю, что ты отказывался давать аккорды. Почему?
– Дело в том, что я на слух играю и вообще не знаю аккордов своих песен.
– Ты не знаешь аккордов песни «Не успел»?
– Ну сейчас уже знаю. У меня в группе в ВК ещё до всей этой истории с видео «Флексит бард» был человек, который разбирал мои песни на аккорды, прописывал. Я сам их не знаю.
– Вышел «Флексит бард». На следующий день вышел вирусный ремикс от 55х55 Можно сказать, что ты проснулся знаменитым в один, максимум, два дня. Опиши свои переживания.
– Ну, я ахуел, конечно, извиняюсь.
– Ничего. Мы за живую речь.
– Ну я сначала ничего не понял. Это было как во сне…
– Прости. Ребят, блядь! У кого опять телефон жужжит? А? Это не твой, Саш?
– Нет, мой выключен.
– Давай ещё раз, пожалуйста.
– Сначала я ничего не понял. Потом стала куча людей добавляться
– В контаче.
– Да. Ну я сначала не верил в это всё. И как-то не был уверен, что это надолго.
– Что это всё просто фан, стёб и завтра тебя забудут?
– Да, именно.
– Но тебя не забыли.
– Нет.
– Почему, как ты думаешь?
– Сложный вопрос.
– Смотри. Я просто поясню, как это выглядит со стороны. Чувак, который был никому не известен. Внезапно взрывает интернет своим видео, где по сути – над его творчеством смеются. Иронизируют. И всем понятно, что это продлится недолго, ну месяц, два, ну полгода. Что «Флексит бард» это такой же мем, как «Белая стрекоза любви», Игорь Растеряев или Олег Лёгкий. Что у тебя есть полгода проехаться на этом хайпе, и тебя забудут. И эту изначальную иронию – над твоим творчеством – тебе не преодолеть. Ты можешь сказать, почему у тебя получилось?
– Ты втираешь мне какую-то дичь.
– Что, прости?
– Я называю это сознание соцсетей.
Титр «Сознание соцсетей».
– Люди сейчас с одинаковой скоростью могут пролистнуть новость о теракте, селфи, песню чью-то там. И такой поток информации он как бы обесценивает всё, да. Уравнивает. И поэтому может запасть в человека только что-то очень резкое, мимолётное. Смешное. «Флексит бард», там. Но глубокое, тонкое – не западёт. Не потому, что люди отупели, а просто, ну так лента устроена. Всё пролистывается, ты просто не успеешь. Все ноют, ну в моей бардовской среде, что нет нового Высоцкого там, Окуджавы. А даже если они появятся, их никто не заметит. Потому что это слишком сложно, чтобы преодолеть поток соцсетей. Надо что-то вот такое, по фану. И попав вот так по фану, есть какой-то маленький шанс, что за этим разглядят что-то большое. Потому что у людей есть запрос на настоящее. Ну на искреннее что ли. Не то, что я какой-то гений там, нет! Просто, видимо, этого не хватало, и оно смогло попасть только через такой юмор. Мне просто повезло.
Опять титр.
– Это ответ. Но тебе не кажется, что новых Цоя и Высоцкого нет просто потому, что они сейчас в другом жанре. И эта искренность перешла в рэп, например?
– Не думаю. Я не верю в рэп-музыку в принципе, это не музыка.
Титр.
– Миллионы с тобой не согласятся.
– Это их дело.
– Ты догадываешься, каким будет следующий вопрос.
– Наверное.
– Гиперболойд. Ещё до видео про тебя писали, что ты сорвал его афишу. И даже есть видео с регистратора, где ты пытаешься сломать рекламный стенд. Он выложил это видео в сториз. Эта новость прошла как-то мельком, но после «Флексит бард» про это больше заговорили. Почему ты отказался от фита с Гипером?
– Ну, я уже сказал. Рэп для меня – это не музыка. Для меня это всё пошло, плохо, предсказуемо. И Гиперболойд это такое воплощение пошлости.
– Хорошо. Допустим. Но если ты так не любишь рэп-музыку, почему ты не ответил на его дисс?
Титр, что такое дисс.
– Ну…
– Поясню для тех, кто в танке – после того, как ты отказал Гиперу в фите, он написал на тебя оскорбительный трек.
– Ну это не мой жанр. Я презираю всю эту движуху. Это какие-то подростки, которые пишут одно и то же, что их рэп круче.
– Но Гиперболойд же как раз принёс в рэп интеллект, какие-то новые слова, метафоры, разнообразил жанр. И он-то как раз гораздо ближе к року и…
– Нет, Юр. Это всё иллюзия. Он умными словами рифмует всё то же самое – я лучше всех. Он как тринадцатилетний, который пришёл в песочницу к пятилетним, перевернул их игрушки…
Титр.
– …и на их фоне выглядит сильным и умным. Он рифмует латинские корни, это дикий моветон, это как на глаголы рифмовать. Все эти альбомы-аудиокниги. И идёт в рэп, где общий уровень культуры низок. И там выглядит оригинальным.
– Слушай, ну ведь это уже отличные панчи. Я не во всём согласен с тобой, но в твоих словах понятная логика. Почему бы их не зарифмовать и не…
– Я не буду разменивать своё творчество на ненависть к кому-либо.
– Но ведь ты сейчас уже размениваешь.
– Ну так это интервью.
Взгляд Дудя в камеру. Прямо на тебя. Ага.
– Почему ты тогда сорвал афишу?
– Был неудачный концерт. Тогда было много таких концертов.
– Расскажи о тех временах? Что было самым диким?
– Да много всего было. Один раз я выступал в антикафе, в Саратове вроде или в Туле, не помню. Там за стенкой громко играла музыка, а на концерт пришло семь человек.
– Семь?!
– Семь. Или восемь. Не помню. Было, что в каком-то клубе пьяные люди орали. И мешали выступать. Было много всего неприятного. Или я как-то выступал в Чернозёмске, и из-за группы «Нервные» в соседнем зале, уже известной на тот момент, мне пришлось отменить свой концерт…
– Прости, ты имеешь в виду группу «Немного нервно»? Или «Нервы»?
– Нет, «Нервные».
– Первый раз слышу. А Чернозёмск – это маленький городок какой-то?
– Эм, нет. Ты не знаешь город Чернозёмск? И «Нервных»?
– Нет.
– У тебя же этот, режиссёр называл его лучшим городом в России. Это ж большой город?
Лицо Дудя.
– Чернозёмск?
– Чернозёмск.
– Может, Вороне…
– Чернозёмск
– Окей.
– Короче, в гастролях, когда всё за дёшево, извиняюсь, в туалет же нормально бывает не сходить. Спишь очень мало. Всё время хочется отоспаться.
– Блядь, опять телефон.
– У меня отключён.
– Что тобой двигало в тот момент? Когда ничего не получалось. Как ты справлялся?
– Да как. Самое ужасное – что надо выходить и петь для людей, а ты вообще не в том состоянии. И когда поёшь, отдаёшь же много. А на пятый по счёту концерт тебе отдать нечего. И вот ты поёшь для полного зала в родном городе, у тебя ничего не получается отдать, а все тебе смотрят в рот, мать, отец, а ты нихрена ничего не можешь отдать, и все всё понимают, и потом хлопают тебе из жалости, встают даже. Стоячая овация из жалости! А тебе 31, и ты думаешь, блядь, какой же я неудачник – выходишь, идёшь по улице и видишь афишу Гиперболойда.
– Кого?
– Гиперболойда…
– Гиперболойда?
– Гиперболойда.
– Ага.
– И понимаешь, наверное, почему её хочется соврать?
– Теперь понимаю. Продолжая тему афиши. Ты не даёшь интервью «Меду…».
– «Гидре».
– И одна из причин, что они переврали твоё интервью?
– Да. А когда про меня стали все писать, они сначала какое-то время меня игнорировали, потом написали про меня большую статью, где выставили меня таким мыльным пузырём.
– Их все за эту статью зашеймели.
– Да.
– И твоя бывшая – на тот момент бывшая – жена уволилась из редакции.
– Да.
– Как вы опять сошлись?
– Ну как-то всё переосмыслили, что было. Пересмотрели наши отношения. И решили сделать какой-то рестарт.
– Смотри. Со стороны это выглядит так. Девчонка любила парня. Музыканта. У него ничего не получалось. Она его бросила. А потом, когда у него всё попёрло в гору, она вернулась. Объясни мне, почему в её мотивах нет корысти.
– Ну, мы разбирались с нашими отношениями и до этого. Это всё шло параллельно. Нам, честно говоря, смешно, что люди так думают. Нам в наших отношениях тогда было вообще не до этих событий.
– Она сняла про тебя документалку. Ты запретил её публиковать. И после этого вы развелись?
– Это была одна из причин. Накопилось много всего. Это было скорее следствием.
– Но теперь вы вместе?
– Да.
– Я знаю, что тебя достали с этой темой, но не могу не спросить. Какого это жить втроём? С менеджером-любовницей и женой?
– Ну. Нормально. Это вышло как-то само собой. Когда Ксюша решила вернуться ко мне, я уже был с Алиной. И я сказал ей, что не готов бросать Алину. Ну и в один вечер мы напились втроём, и…
– Уау.
– Ага. Было здорово.
– У нас уже были гости-полиаморы, но расскажи, что самое сложное в таких отношениях?
– Наверное, удержать баланс. Каждый состоит в отношениях сразу с двумя.
– А девушки, они?..
– Они прекрасно друг с другом ладят.
– Прости за личный вопрос. Они… занимаются любовью друг с другом?
– Конечно.
– А.
– Да. У нас гармония и понимание во всём. Спим в одной большой кровати.
– Да ёбанный в рот! У кого телефон?! Саш. Ты купил себе бизнес-джет. Сколько он стоит?
– Дохриллион
Титр.
– Зачем тебе свой самолёт? Чтобы дорохо-бохато?
– Это маленький каприз. Я устал ездить на поездах за жизнь.
– Но это же целый самолёт! Разве концерты в России окупят его содержание?
– В России – нет.
– Да. Твой англоязычный альбом номинировали на Грэмми.
– Ага
– Боб Дилан высказал тебе респект.
– Ага.
– Но я хочу поговорить про (…).
– Ну давай.
– Ты (…)-диссидент.
– Да.
– При этом ты открыто признался, что у тебя (…).
– Анализы показывают, что у меня (…). Но у моих партнёрш (…)-а нет.
– И вы?
– И мы не предохраняемся. Мне кажется, (…) не существует.
Лицо Дудя.
– Но ты же знаешь, что в стране эпидемия.
– Я знаю, что есть такая статистика. Тесты что-то выявляют.
– У кого телефон? При этом ты учувствуешь в испытаниях нового лекарства?
Титр – «У кого телефон, блядь?»
– Да. И у меня уже отрицательный тест.
– Да?!
– Иногда – да. Иногда – нет.
– То есть?
– Ну не всегда могу разглядеть. Это к вопросу о тестах. Но если (…) существует, он постепенно уходит.
– Поговорим о твоём отце?
– Поговорим.
– В Олимпийском ты будешь выступать с ним вместе?
– Да, мы исполним вместе несколько моих песен. Если этот ёбанный телефон не выключат.
Титр «Выключите ёбанный телефон!»
– Это знак примирения, что он не пришёл на концерт в Поволжске, и рядом с матерью была только сумка, и телефон звонит?
– Да. Но в Олимпийском мы помиримся, несмотря на телефон.
– Несмотря на то, что Поволожска не существует, так же, как и Чернозёмска, а есть Воронеж, например, который ты зачем-то переименовал.
– Не хотел никого обижать
– И «Гиперболойда» с «Гидрой»?
– Ага.
– И телефон звонит?
– Ага. Но отец придёт и поймёт, что я играю хорошо.
– И что традиция не всегда нужна? И её можно не соблюдать?
– И что от (…) можно вылечиться – не назовёшь эти три буквы?…
– Нет.
– И стать известным. И собрать Олимпийский.
– Ага.
Дудь смотрит прямо в камеру.
– И надо успеть ещё на следующий концерт.
– Какой концерт?
– Концерт в Питере. И выключить телефон.
– Концерт в Питере. И выключить телефон.
– Твой отец излечился от рака? Хотя телефон не выключал.
– Вылечился и не выключал.
– Но если ты опоздаешь в Питер, он умрёт от рака, ты от трёх букв, которые не хочешь называть, и не видать Олимпийского.
– Ага.
– И останется только срывать афиши.
– Да. Но я сейчас выключу телефон.
– Блиц! Я задаю вопросы коротко, а ты выключаешь телефон.
– Ага.
– В чём сила?
– Не называть три бу…
– Оказавшись перед Путиным, ты выключишь телефон?
– Да!
– И откроешь глаза?
Потолок на Щёлковской, сумерки. Голова раскалывалась. Бесконечное жужжание и писк. Он даже не сразу заметил – так звук срастился с комнатой. Разгерметизация. Сандра Балок в русском спутнике. Словно квартира разгерметизировалась, словно его сон разгерметизировался, словно он разгерметизировался, словно он проснулся, он дотянулся до будильника и вырубил, хотя звон ещё долго стоял в ушах. Проспал после самолёта с Перми, чёрт. Часы толком не разглядеть, цифры скачут перед глазами. Времени до поезда на Питер совсем мало. Саша стал быстро одеваться.
