Loe raamatut: «Боги и не боги», lehekülg 32
– Была в гостях у его младшего брата сегодня.
Впервые на ее лице появилась слабая тень улыбки.
– Николас?
– Точно.
– Умеешь ты все-таки себе мужчин выбирать, Крис. Он – красавчик.
– Да не об этом мы сейчас! Ты видела стрелявшего?
– Да. Фигуру на ближайшей крыше, причем, довольно хорошо на фоне Пиллза, мужчина, высокий, в какой-то странной одежде с капюшоном. Я швырнула в него морозными колючками. Знаешь, что это?
Я открыла рот и не смогла ничего сказать. Это была смесь школ малефиции и воды, крайне сложное заклинание. «Ледяные шипы» – вот настоящее, не слэнговое название – проникали под кожу и двигались, пока не достигали сердца дней через пять мучительной боли.
– Ты что, уже можешь использовать их?
– Я много училась в последний год.
– Да ты знаешь, сколько человек на это способны? Ты визитную карточку б лучше оставила!
– Знаю, – кивнула она, немного успокаиваясь, – вот если бы ты смогла найти его тело… Ну, в общем, если это как-то получится – растопи их, пожалуйста. Твоим огнем это можно сделать. Я тебе позволяю.
Она, не напрягаясь и пребывая в совершенно растрепанных чувствах, произнесла очень сложную формулу передачи контроля над заклинанием. Охренеть. Это насколько же она искуснее меня в чарах?
Неожиданно я охнула, представив себе Эрика, изрезанного эдакой дрянью. А потом вспомнила про «Знак рока» над его бровью, и больше ни о чем я думать была не в состоянии. Сколько времени прошло? Часов пять? Боги… боги-боги светлые. Я вскочила и заметалась по комнате, собирая аптечку и роняя на пол мелкие предметы.
– Тай! Мне нужно бежать. Тебе есть, где спрятаться пока?
– Ты что-то придумала? – спросила она, не понимая, что происходит.
– Пока не знаю.
– Ты догадалась, как этого человека найти?
– Боги! Тай! Давай потом! Хочешь, переночуй у меня.
– Я вернусь домой, – покачала она головой, – у меня еще есть свиток. Я так всегда делала, вроде как с вечера ушла к себе, утром – вышла. Никто ничего не узнает.
– Давай, – согласилась я, – я свяжусь с тобой.
– Спасибо, Крис. Ты моя самая лучшая подруга, – она обняла меня, отпустила и тоже исчезла в серебристом облачке.
Я дрожащими руками схватила свой бокал и допила коньяк, одновременно активируя колокольчик.
– Эрик?..
– Привет, принцесска, – отозвался он как-то глухо.
– Ты как?!
– Ну, так… немного повредил шкуру…
«Шипы!!»
– Где ты?! – заорала я, не дослушав.
– На острове.
– Сейчас буду, – я кинулась на улицу, забросив на плечо сумку с аптечкой.
Выскочив на крыльцо, я чуть не поседела: на перилах едва помещалась какая-то здоровая мохнатая зверюга размером с пуму, сверкающая зелеными злыми глазами. Я замерла и зажгла светлячок. Зверюга открыла красную пасть и издала низкий горловой звук. Оно было рыжее и похоже… похоже… О боги. Его же чем-то кормили прихвостни! Но… Твою ж мать…
– Кот? – недоверчиво позвала я.
Зверь спрыгнул с перил мягким хищным движением, подошел, потерся о мои колени и мурлыкнул.
Взгляд его выражал что-то вроде: «Ну и? Где шлялась столько времени?» Я почесала его за ухом и пообещала скоро вернуться. Сейчас меня волновал больше другое рыжее существо. Бывают моменты, когда каждая секунда тянется невыразимо долго, тридцать секунд на вызов портала стали настоящей пыткой: я успела представить залитую кровью кровать, посиневшие губы, стекленеющий взгляд, из которого постепенно уходит жизнь. Я заставляла себя успокоиться, повторяя, что он еще жив, и что чем быстрее я возьму себя в руки, тем лучше у меня получится ему помочь.
Красная арка вспыхнула, дохнув в лицо озоном, и передо мной лежал ночной пляж, освещенный двумя почти полными лунами. Ничего. Я успею, кровью он истечь еще не должен. Смерь – через несколько суток. Я бегом добралась до его хижины, скинув на бегу неудобные туфли, увязая в песке и проклиная мертвячьи шелковые юбки, путающиеся в ногах. Так я и влетела в его хижину, откинув в сторону полог из листьев.
Вместо всех воображаемых ужасов мне предстала абсолютно мирная картина: рыжий в одних легких парусиновых штанах валялся на собственной кровати и аккуратно бинтовал левую руку, выглядел он при этом как ребенок, стащивший у родителей из буфета спрятанную там коробку конфет. Рядом на столике валялись пустые флаконы из-под каких-то снадобий, стоял кувшин, в каких продают пиво, керамическая тарелка с мясной нарезкой и вторая с апельсинами. Тут определенно пытались просто отдохнуть, а не отправиться на тот свет. Я застыла в центре комнаты, ища следы порезов от шипов и не находя ничего. И крови не было вовсе.
– Что? – спросил он, настораживаясь, и сел на кровати. – Что случилось?
Жив.
Жив! Почти не ранен! Я испытала такое облегчение. Не знаю, с чем сравнить. Мельничный жернов свалился с души и покатился вниз, снося остатки логики, мыслей и рассудка вообще.
– Эрик!
Я сама не поняла, как в два прыжка добралась до кровати, кинулась авантюристу на шею и обняла, так крепко, как только могла, уткнувшись носом в плечо. Он не ожидал от меня ничего подобного и невольно откинулся обратно на подушки.
– Эй, ты чего? – Эрик кое-как отлепил меня от собственной шеи и теперь держал за плечи, ожидая какого-то объяснения. – Да что случилось-то? Все живы?
– Да. Но с тобой точно все в порядке?
– Да ну конечно, принцесска! – криво ухмыльнулся он, а потом улыбка медленно сползла с его лица.
Я вот только тут осознала, что все еще обнимаю его, и он тоже так и не разжимает рук. Ну-ну, так долго выдерживаемая дистанция была непоправимо нарушена, и теперь нас разделяла только тонкая паутина золотистого шелка. Сердце замерло на мгновение, а потом застучало часто-часто, заставляя вскипеть кровь в жилах пузырьками энтильского.
Прикосновения могут сводить с ума.
Слова тоже, сказанные в правильное время, особенно шепотом и на ухо.
Но ничего так не действует, как пойманный взгляд, в котором плещется отражение твоих собственных чувств.
Можно научиться дотрагиваться до чужого тела. Можно подобрать слова.
Но взгляд подделать нельзя. Такой, от которого между вами начинает гореть воздух.
«Я медленно снимаю с себя всякую ответственность…» – довольно ухмыльнулся в совершенно пустой голове Шепот.
Авантюрист сел на кровати, зачарованно глядя мне в глаза, так что я оказалась у него на коленях, медленно, будто бы не веря в происходящее, взял меня за подбородок и принялся целовать, совсем как в тот первый раз, когда помогал мне спрыгнуть с лошади давным-давно.
– Знаешь, – глухо проговорил Эрик, оторвавшись лишь на пару секунд, – всему есть предел…
И уже мои пальцы скользят по его шее, вцепляются в бронзовые плечи, не желая отпускать его ни на миг. Он пытается расстегнуть застежку платья на спине, но с забинтованной рукой это задача не из легких. Треск разодранной ткани, авантюрист сдирает золотистый шелк, обнажая кожу, и будто бы не желая на этом остановиться, одним резким движением дергает в стороны ворот, окончательно освобождая меня от лохмотьев, в которые разом превратилась дорогая одежда. Лихорадочные прикосновения обжигают. Губы жадно впиваются в шею и плечи, наверняка оставляя синяки. Ни намека на нежность или чуткость, но именно это и сводит с ума.
Взлетает и опадает вниз покрывало, когда он буквально швыряет меня на кровать, удерживая мои запястья за моим же затылком, и разум окончательно ускользает, взрываясь цветными фейерверками.
– Люблю… – бессмысленно шепчу я в кровь искусанными губами, извиваясь под сладкой тяжестью чужого тела.
– Моя… – горячо выдыхает Эрик.
Нет ничего приятнее, чем когда ты долго-долго держишься, а потом срываешься. Я чувствовала себя наркоманом, проходившим долгий курс реабилитации у мистиков, а потом не выдержавшим. Слаще самого порока, дороже горы мифрилла, романтичней первого подаренного цветка, жарче пламени Бездны. В какой-то момент он сорвал со своей шеи амулеты, разлетевшиеся по всему полу, и мы снова были единым целым.
Это вышло даже острее, чем тогда в лесу. Потому что было абсолютно недопустимо.
Но некоторые ошибки слишком потрясающие, чтобы совершать их только один раз…
Турнир
Даже потом, когда я лежала у него на плече, он не хотел разжимать рук, будто я могла исчезнуть.
– Ну вот… – констатировала я, не в силах согнать с лица глупую улыбку.
– А не надо было так на меня кидаться, – с усмешкой проворчал Эрик, щекотно дыша мне в макушку.
– Я думала, ты сильно ранен. Очень испугалась.
– С чего ты взяла? – удивился он.
– Ну, у тебя был такой голос, когда мы говорили…
– Какой?
– Глухой.
Авантюрист рассмеялся, переворачиваясь на бок и приподнимаясь на локте. Простыня от этого движения мягко зашуршала и все-таки окончательно сползла на пол. Мне нравилось на него смотреть, и машинально водить пальцем по старым шрамам на бронзовой коже во время такого вот ленивого, неспешного разговора.
«Угу, – мрачно кивнул Лусус, – как ты думаешь, а твоей сестре это тоже нравится?»
Он не смог испортить мне настроение: я просто отказалась думать на предложенную тему.
– Конечно глухой! – согласился рыжий. – Я пытался зубами затянуть эту мертвячью повязку. Что ты еще напридумывала себе, принцесска?
Я потерла руками лицо, чувствуя, что постепенно начинаю засыпать. Весь пережитый страх за него и напряжение схлынули, просто сгорели в этой недавней вспышке, теперь не осталось ничего. Хотелось прижаться к его боку и уснуть. Даже единовременные убийства всех королевских семей Ойкумены не заставили бы меня сейчас встать с постели.
– Я думала, тебя располосовало ледяными шипами, – пожала я плечами, закидывая в рот дольку апельсина.
Эрик поднял брови, явно пародируя Дэвлина, и почесал кончик носа.
– Знаешь, у тебя бывают совершенно дикие фантазии. Как тебе вообще такое пришло в голову?
Я попыталась потянуться еще за долькой, но не смогла. Все мышцы будто налились свинцом, и каждое движение давалось с огромным трудом. Осталось только застонать и умоляюще глянуть на авантюриста. Эрик усмехнулся, вытянул руку, и, достав еще один апельсин, принялся отщипывать от него кусочки и кормить меня. В зеленых глазах, будто в двух аквариумах с прозрачной водой, тоже плавали первые туманные предвестники сна. Обняться бы сейчас и уснуть, закидывая на него руку, ногу и устраивая голову на плече.
– Вкусно?
– Ага…
Он наклонился и снова принялся меня целовать, придерживая за подбородок.
– М-м-м… И правда, вкусно…
Меньше всего на свете мне сейчас хотелось от него отрываться, но все-таки нужно было прояснить скользкий момент с убийством.
– Как получилось, что в тебя не попали? – полюбопытствовала я, глядя ему в глаза, и пытаясь понять, скажет ли он правду.
– Когда?
Я тоже приподнялась на локте, чувствуя, что опять ничего не понимаю. Авантюрист тоже устроился поудобнее и ждал продолжения.
– Это же ты убил принца? – уточнила я на всякий пожарный.
На этом приятный вечер определенно закончился, Эрик резко сел на кровати, уставившись на меня своими кошачьими глазами, которые вмиг перестали быть сонными.
– Какого принца?! Николас – мертв?!
– Нет. Это его старший брат, Энзор. Значит, это – не ты? – верилось с трудом, если честно.
Рыжий с досадой дернул уголком рта, закинул простыню с пола обратно на кровать и принялся натягивать штаны.
– Я что – маньяк? – проворчал он, застегивая пряжку ремня. – Убиваю людей просто так для своего удовольствия? Еще и познатнее, чтобы пощекотать нервы?
Не самая неправдоподобная версия, надо сказать. Поверить в это было гораздо проще, чем в то, что рыжий совершенно случайно проходил мимо места убийства.
– Тогда что с тобой случилось? – с недоумением поглядела я на него, садясь и тоже скидывая ноги с кровати.
Похоже, не получится сейчас ни поспать, ни поуютничать.
– Я украл Меч Ангела, – просто ответил Эрик, – эта дрянь меня здорово обожгла, а Дэвлин велел даже не думать тащить ангельский артефакт в его Замок. Он, кстати, вернулся. Поэтому я перемещаюсь на остров и сижу тут, бинтую ожог. Потом врываешься ты, ничего совершенно не объясняешь и кидаешься мне на шею, ну а дальше все пошло само собой.
Я устало потерла лоб, пытаясь пальцами ноги нащупать под кроватью платье. На кровати нет, на полу нет, где еще ему быть-то?
– Тогда, надеюсь, Дэвлин еще не спит, потому что у нас проблемы.
– У нас всегда проблемы, – пожал плечами авантюрист, застегивая рубашку и прилаживая поясную кобуру для револьверов, – но тебе придется заскочить домой и переодеться. Прости, обещаю купить тебе пару новых.
Он вытащил что-то из-под кровати со своей стороны и бросил рядом со мной. Я с сожалением посмотрела на рваную груду лохмотьев, в которую превратилось мое платье. Потом на один разорванный чулок. А это-то как вышло?
– Что-то я не замечала за тобой прежде такого вандализма, – усмехнулась я, глядя ему прямо в глаза, когда он снова присел рядом.
– Сам в шоке, – ответил рыжий кривой ухмылкой.
– Зато теперь обоих отпустит?
Эрик вздохнул и обнял меня.
– Слушай, вот давай по-честному, когда мы остаемся вдвоем – у меня натурально сносит крышу. А сегодня я еще и увидел тебя в гостях у этого… Николаса. Знаешь, что мне пришло тогда в голову? – он сложил пальцы на руке, будто целился в кого-то из револьвера. – Почему бы его не пристрелить, прикинь?
Я смотрела на него широко раскрытыми глазами, не зная, что вообще можно ответить на такое.
– Не парься, разумеется, я бы так не сделал. Но звоночек нехороший. Так что нихрена меня не отпускает, да и тебя тоже, судя по ощущениям, которые ты мне передавала, когда я амулеты снял.
– Зачем ты тогда женился на моей сестре?
– Потому что твою сестру я по-своему люблю, насколько я вообще на это способен. А от тебя я схожу с ума, и иногда это реально бесит. Захочешь все это прекратить – перестань меня провоцировать.
– Да? – усмехнулась я. – Думаешь, это от меня зависит?
– Принцесска, я, конечно, не подарок, но в жизни не опущусь до насилия.
Мы оба синхронно уставились на разорванное в клочки платье.
– Да я не о том, – помотала я головой, – все слишком запуталось: мне нужны двое, тебе нужны двое. Бр-р-р. Сбились с темы.
– Да уж… Пойдем. Надо рассказать остальным про принца.
Дома я переоделась в штаны и рубаху, да поумилялась виду огромной мохнатой рыжей зверюги, занявшей всю мою кровать. Кот беззвучно раскрывал алую пасть с набором внушительных клыков и следил за мной прищуренными зелеными глазами, не понимая, что мне не спится, в конце-то концов? Я не удержалась и потискала его бока, а потом из любопытства потрогала хвост. Пушистый, тяжелый и толстый, как очень мохнатое бревно. Я открыла тумбочку, достала бутылочку с бодрящим зельем, потому что сил говорить, слушать, а тем более – думать не было вообще. Так, теперь еще умыться холодной водой, повернув вентиль бронзового крана. В зеркале отражалось чье-то чужое лицо. С каждым шагом все меньше от меня остается. Вот теперь я фактически предала сестру. Волнует меня это? Да не очень, если честно. Я пообещала своему отражению покопаться в себе чуть позже, и, наконец, перенеслась к Дэвлину.
Кроме еще не вернувшегося Вэля, в сборе были все, оккупировав кабинет хозяина. И даже не выглядели сонными, хотя перед Эриком и Десятым предусмотрительный Гнарл поставил светло-зеленые фарфоровые чашки с кофе. Такая же ждала и меня. Химерик, кстати, выглядел уже вполне здоровым, а новоприобретенные алые гребни чрезвычайно шли ему. Когда пару дней назад я поинтересовалась, зачем они вообще нужны, оказалось, что для драконов это важная часть мимики.
– Ну, – спросил демон, когда я скинула сандалии и забралась с ногами в ожидающее меня кресло, устраиваясь с чашкой бодрящего черного напитка, – скажи нам, что случилось за те полтора дня, на которые тебя оставили без присмотра?
Я вздохнула, сделала первый глоток и начала излагать, не упомянув только остров и Эрика. Авантюрист дополнил мою историю тем, что рассказал про Меч Ангела. Он украл его, чтобы спровоцировать неведомого «кого-то» сделать ответный ход. Ну, и чтобы лишить противника оружия. А может, потому что просто мог. Или чтобы пощекотать себе нервы. Или проверить – сможет ли решить подобную нетривиальную задачу. Если честно, большинство действий авантюриста казалось мне какой-то магией. Не той, которой учат в Академии, а вот что-то близкое к божественным чудесам. Если бы я озвучивала ему абсолютно все, что думаю, то самая частая фраза после «я хочу тебя» была бы «да как ты это сделал?!». В итоге рыжий закинул добычу на остров безумного бога, доступ туда закрыт влиянием Шаггората для любого, кроме тех, кого крокодил туда пускает сам, будь ты хоть ангел, хоть демон, хоть хтоническое чудовище. Теперь артефакт лежит в тайнике под кроватью, и, «господа маги, придумайте уже, что с ним делать». Десятый проснулся окончательно и только качал головой, не одобряя подобное легкомыслие. Он посоветовал рыжему хоть как-то ставить остальных в известность относительно своих планов. Эрик махнул рукой, чуть не пролив кофе на рубаху. Он-де не собирался брать этот меч, просто хотел провести небольшую разведку. Но когда внезапно получил шанс – не смог удержаться. Да и все он правильно сделал, нельзя такие вещи оставлять в руках потенциального противника. Химерик только вздохнул, вполголоса обозвав рыжего мальчишкой, Эрик не обиделся, только пожал плечами.
Как только зарождающийся спор был исчерпан, Дэвлин добавил радостных известий: где-то на северо-востоке снова открылся прокол Хаоса, первичный, прямо тут, в Ойкумене. Значит, тот проклятый пробил кому-то тропу, причем, новый пришелец гораздо сильнее прежнего и цели его наверняка не столь мирные. Договориться на сей раз – не получится. Увы.
– Что ты собираешься делать? – спросил Десятый, мрачнея и прижимая гребни к голове.
– Развоплотить его, – честно ответил мэтр Купер, глядя на химерика в упор.
– А сможешь? – полудракон поцокал языком, поводя затекшими плечами.
– Не знаю, – покачал головой Дэвлин, – один – нет, но я и не собираюсь идти туда один. Можно попробовать собрать немного расширенный вариант команды, а если все равно будет недостаточно, пойду за помощью к отцу.
– Думаешь, это хорошая идея? – Эрик чуть наклонил голову набок, разглядывая друга так, будто видел его впервые.
– Если этот… гость вылезет окончательно – все станет еще сложнее, но я не буду ничего предпринимать, не посоветовавшись с вами или хотя бы не поставив в известность.
Настала очередь химерика. Десятый узнал, что по имперским данным, никакого культа Всеединого за Хребтом перед расколом не было. А Вельвет Вега, охотящийся иногда на разбойников, ощутил впервые силы Эмпиреев около тридцати лет назад.
– Давайте спать на сегодня, – проговорил рыжий уже совершенно отчаянно зевая, – кто как, а я вымотался дико. Вроде, в сумме ничего, что не ждет до завтра, не случилось.
– Он прав, – кивнул полудракон, – все устали. Предлагаю вернуться к вопросам на свежую голову, ночью же на нас никто напасть не должен, так?
– Твоими молитвами, – махнул рукой Эрик, поднимаясь на ноги, – всем добрых снов.
От порога он оглянулся через плечо и подмигнул мне, изобразив воздушный поцелуй. Десятый потрепал меня по макушке и тоже пошел спать.
Мне казалось, что еще никогда у нас не было настолько много проблем. С другой стороны, можно бояться и истерить, если есть хотя бы надежда на положительный исход. Но как вообще бороться с каким-то хаоситом, бегать от Хэль, разбираться с ангелом, не считая территориальных разборок отдельных амбициозных личностей, игр контрразведок, очередных трупов и больных на всю голову некроманток? Да бессмысленно. Вообще, если просто вдуматься: «богиня пожелала твою голову», это как? Насколько я должна была ее расстроить? Может, перебраться на остров Шаггората? Ага. И бросить остальных? Не говоря уже о домочадцах, зоопарке и семье?
Я долго подходила к этой незримой границе «а уже без разницы», и, наконец, перешагнула ее обеими ногами. Волноваться сил не было, разум подсказывал, что неплохо бы запаниковать? Когда паникуешь, окружающие начинают дружно пытаться тебе помочь, но не получалось. Если вдуматься, я уже была мертва и даже успела это вполне осознать, и оставался только чисто технический вопрос – кто первый доберется до моей головы. Но какая мне, в сущности, разница – кто именно?
– Мне – крышка, – устало констатировала я, так и не вылезая из кресла, и принявшись чистить ногти девлинским ножичком для резки бумаг с темной изящной перламутровой ручкой.
– Не говори ерунды, – Дэвлин отвечал машинально, видимо, просчитывая в голове возможные варианты, – нужно просто все хорошо обдумать, но не в четвертом часу ночи. Завтра утром мы поговорим с мэтром Ольсином, а потом все обсудим, включая твое участие в этом поединке.
– Мы? – подняла я на него глаза, замирая с ножичком в руках.
– Думаешь, тебе стоит сейчас ходить где-то одной?
Я посмотрела на ногти и вернула перламутровую вещицу на стол.
– Как ты думаешь, Хэль не тронет моих родителей?
– Думаю, нет, это нарушит пару правил. И еще, ты переезжаешь ко мне. Окончательно. До тех пор, пока мы со всем этим не разберемся, если тебя не будет в поместье, никто туда не полезет, и твои домашние будут целы. Но это должны видеть все, нужно это как-то демонстративно перевезти вещи что ли. Не смотри так, это – необходимо.
– Я понимаю.
– А сейчас иди спать, – он дал понять, что беседа окончена, открыв толстую книгу с желтыми страницами в черном переплете.
Я покачала головой, и постаралась сжаться в комок в кресле.
– Что хотел сказать тот вселенный? – решилась я. – В эриковском замке? Когда говорил, что я не знаю, что такое геомант?
Маг поднял на меня глаза, и на его лице отразилась тень любопытства.
– Тебе что – мало на сегодня?
– Ты обещал говорить мне все.
Он закрыл книгу, встал, подошел к окну и уставился на что-то вдалеке, интересно, а каким он видит горизонт? Какие же в голову лезут глупости.
– Есть такая теория, – начал негромко мэтр Купер, – душа смертного – это искра души творца мира, как семя от дерева. Большинство таких семян гибнет, они перерождаются много раз, угасают или наоборот вспыхивают ярче, кто-то попадает в горние миры, кто-то в Инферно. Но иногда, очень редко такое семя дает росток, тогда появляется геомант. Мир слышит его, потому что в нем есть уже черты того, кто творил его, а иногда, совсем редко такой росток выживает и превращается в новое дерево. Обитатели Эмпиреев – той части, которая относится к мирам Застывшего Света, считают необходимым накрыть такой росток банкой, дозировано поливать, подрезать ветки, чтобы вырастить такое дерево, какое они считают правильным. Чтобы от него пошел новый веер миров Света. Застывшего, разумеется.
У меня отпала челюсть, хотя еще несколько минут назад казалось, что я больше ничему не буду удивляться.
– Я могла бы создавать новые миры?!
– Через несколько удачных воплощений, но личность в том смысле, который ты вкладываешь в это слово, при этом не сохраняется.
– С ангелами понятно, им нужен… строительный материал. А что делают такие, как ты?..
Маг помолчал, ему явно очень не понравился вопрос, в голос вернулся лед.
– Хочешь еще пощекотать себе нервы? Ладно. Если выпить душу геоманта, можно получить очень много сил. Крайне. Если бы таких, как ты, как-то могли бы отслеживать мои сородичи, ни один не дожил бы даже до подросткового возраста, что, вообще-то весьма глупо, на мой взгляд, за человеческую жизнь душа распускается, как цветок. Любовь, радость, новые впечатления, ненависть, боль – все сильные чувства делают душу сильнее. И, если так можно выразиться, вкуснее.
Как-то чего-то подобного я и ожидала с самого начала. Прэлес-с-с-стно. Я вылезла из кресла и, не обуваясь, тихо приблизилась к нему, понижая голос.
– А Хэль? Она хочет того же?
– Нет, боги не пьют души, она просто в бешенстве из-за твоих поступков. Если ты попадешь к ней, просто будешь вечность сходить с ума в какой-нибудь ее темнице.
– Круто, – выдохнула я ему между лопаток, останавливаясь в нескольких сантиметрах от его спины.
Дэвлин пожал плечами, все также не оборачиваясь, то ли оставлял оценку ситуации на мое усмотрение, то ли был доволен, что я не кричу и не бьюсь головой о стенку.
– Если я ответил на все твои вопросы, иди спать. Вставать рано, и день будет долгим.
Я была слишком уставшей, абсолютно запутавшейся, а мэтр Купер не выказывал ни толики сочувствия, и это – бесило. Поэтому меня понесло.
Вообще, вовремя заткнуться – большой талант, которого у меня, к сожалению, нет.
– Тогда чего ты ждешь? – негромко спросила я у его спины. – У меня крайне мало шансов выкрутиться. Можешь упустить. Давай! Лучше уж ты, чем Хэль! Это все равно только вопрос времени! Ну! Ну же!
Он медленно повернулся и чуть наклонил голову на бок, приподнимая одну бровь. Его лицо было ледяным, что говорило о крайней степени раздражения, какого я вообще могла от него добиться. Меня-то можно пугать, дразнить и выводить из себя, когда захочется, но почему-то окружающие очень удивляются, когда ты поступаешь с ними так же, как они с тобой.
– Ну! Или я еще «зеленая»?
– Как скажешь, – процедил демон, – на мой вкус, так – вполне.
Я попятилась, когда его глаза налились золотым обжигающим светом, и качнулись, льнущие к нему тени, превращая еще человеческое лицо в причудливую маску. Мир вокруг стремительно потек, изменяясь, а за окном, кажется, проступили сквозь ночь багрово-фиолетовые спирали, в которых, будто пойманные в ловушку, бились ослепительные молнии. Кабинет обернулся стенами пламени, оставляя пустым только короткий отрезок пространства между мной и шагнувшим ко мне существом, которое человеком уже не было.
«Доигрались!!» – истошно заверещал Лусус, а потом замолчал окончательно.
– Стой на месте.
Я продолжала инстинктивно пятиться, сшибла на пол какую-то книгу, споткнулась о кресло и чуть не упала. Надо же, а ведь уже начала забывать, какой это ужас – видеть его солнечные глаза. Дэвлин смазанным движением оказался рядом, когда я лихорадочно пыталась рукой нащупать дверную ручку, аккуратно поймал меня и подтащил к себе. С шумом распахнулись за его спиной огромные кожистые крылья, закрывая от меня окно, остались только я, он и огонь. Алые пальцы с золотыми когтями чуть сжали горло, заставляя смотреть прямо ему в лицо.
Слабая попытка защититься. Мои ладони, упершиеся в его грудь, и почему-то слегка светящиеся. С них будто бы сыпалась золотая пыльца, которую мгновенно и жадно проглатывали языки багрового обжигающего огня. Щупальце мрака свернулся тонкой черной змеей, протянулось, раскрывая маленькую пасть, и всего на миг коснулось запястья, причинив невероятную боль, от которой из глаз, кажется, посыпались искры. Впрочем, демон тут же отдернул «змейку» в сторону, но я видела, что на месте укуса среди золотистого сияния появилось темное пятнышко, постепенно затягивающееся. Из мрака потянулись тысячи таких щупалец, замерев в миллиметре от моего тела.
– Этого ты хочешь? – зашептали в унисон с чудовищем обхватившие меня тени и пламя, облизывающее спину и плечи.
– Нет… – просипела я, желая уже только одного: даже не выжить – побыстрее потерять сознание.
И тут все кончилось. Он снова принял вид человека. Мы стояли в кабинете, а за окном помаленьку гасли в предрассветной безлунной темноте звезды. Час Даро, как же, как же.
– Дразни лучше Эрика, – предложил Дэвлин, и его голосом можно было заморозить целый океан, – это безопаснее. Да и куда веселее.
Мэтр Купер чуть развернул мою руку к свету: на запястье были синяки. Точно по форме пальцев. Упс.
– Если ты больше ничего не хочешь спросить, иди спать.
Я кивнула, и он разжал пальцы, отпуская меня. Реплика даже не требовала ответа. «Место, Крис! Хорошая химера».
– Крис, – я обернулась от порога, все еще чувствуя, как по коже бегают мурашки.
– Что?
– То, что ты сейчас жива, не означает, что мне было легко удержаться. Ты только что израсходовала приличный запас удачи. Ты меня понимаешь?
Я кивнула, не зная, что еще сказать.
– Следующая подобная выходка может стать для тебя последней.
Доступно. Еще что-нибудь, Хозяин?
– Мы со всем справимся, – неожиданно мягко проговорил он, – не впадай в панику.
– Ага, – вздохнула я и побрела спать.
Но он был не прав, лично в моем случае, проблемы обычно решаются – только правильно организованной паникой.
Я лежала в кровати, смотрела в потолок и думала, сколько ошибок натворила за сутки. Но все-таки этот ужасно долгий день наконец-то закончился.
Следующим утром в девять мы сидели у мэтра Ольсина в кабинете. Как же иронично вернуться сейчас туда, где все это началось. Мы были снова втроем: куратор, Дэвлин и я. Но теперь мэтр Ольсин нервно расхаживал от стола к окну, на котором заменили портьеры на серо-жемчужные. Я была мрачная и сонная, Дэвлин, как всегда холодный и безукоризненно вежливый. Куратор хватался за голову.
– Как вас угораздило?! Кристина – ладно, она без царя в голове. Да, именно так! Не перебивай учителя! Но как ты это допустил?
– Я – без царя в голове? – встрепенулась я. – А вы?! Вы знали – кто он? – кивнула я на моего спутника. – Знали! Не отпирайтесь! И о чем вы думали, когда фактически меня ему отдали?! Что все как-нибудь да кончится хорошо?
– Не преувеличивай! – рявкнул мэтр Ольсин. – Я вообще предлагал тебе остаться в Дайсаре, здесь ничего бы не случилось! Мэтр Купер достаточно осторожен, чтобы не светиться в столице! Жила бы себе спокойно!
– Но вы хотя бы могли как-то предупредить!
– Да?! – ядовито полюбопытствовал пожилой маг. – Интересно, что я должен был тебе сказать?! И я уж точно не думал, что ты сумеешь чем-то настолько разозлить богиню!
Дэвлин внезапно взял меня за руку, побуждая, видимо, наконец-то заткнуться, и чуть сжал пальцы. Куратор заметил это и замер в изумлении, даже прекратив беготню по кабинету.
– Она устала и немного расстроена, прошу прощения, – пояснил мэтр Купер.
– У тебя есть какой-то план? – поинтересовался мэтр Ольсин, все еще переваривая столь красноречивый жест.
– Разумеется. Вы предупредили нас, и теперь это уже моя проблема.
– И ты думаешь, вы справитесь с Хэль? – уже чуть насмешливо поинтересовался пожилой маг.
Окружающий его мир явно только что претерпел некоторую переоценку. Теперь чуть прищуренные синие глаза разглядывали меня с явным любопытством.
– Полагаю, да.
– Ладно. Смотрите, ее Голос слышали, похоже, все клирики смерти и некроманты. Вторые ей не служат, но могут заинтересоваться возможной наградой. Кристина. Все, что она дала им на тебя, это лицо и имя. В общем, тебе нужно уехать. Спрятаться куда-то. У вас есть подходящее убежище?
– Да. Ближайшую неделю мы будем далеко. Но это в любом случае только временное решение.
– Само собой. Я бы, конечно, просто оставил ее в Академии под надежной охраной.
