Развод. Уходи навсегда

Пролог

Старая любовь не ржавеет, я теперь это точно знаю!

И пусть он говорил, что между ними всё кончено, это неважно. Столько лет вместе не проходят бесследно.

И неважно, что у нас общий ребёнок. Что им мой сын, если она поманила прощением. Если она вновь любовница.

Любовница моего мужа…

Скоро Новый год. Для всех праздник, а для меня тяжёлые трудовые будни.

Сегодня был единственный выходной перед чередой рабочих смен. Единственный день, когда я могла заняться приготовлением праздника для семьи и провести больше времени с моим третьеклассником.

На днях наступят каникулы. Традиционное время для бабушек и дедушек, когда я отвожу своего ребёнка в гости к ним практически на всё рождественское веселье.

Почти закончила украшать нашу квартиру. Развесила гирлянды по всем трём комнатам, установила только что купленную пахучую сосенку в освобождённом углу гостиной. Опрыскала её водичкой. Пусть оттает хорошенько и расправит все свои иголочки. Заполнит одуряющим свежим запахом всю квартиру.

Звонок телефона раздался, как всегда, неожиданно. Напугал меня. Я чуть не уронила коробку с ёлочными игрушками, которую в этот момент доставала с антресолей.

И как-то тревожно стало на душе.

Звонила соседка по квартире, которую мы не так давно купили недалеко от работы мужа. Да и от моей работы рядом. Будет удобно.

Я предвкушала переезд.

Мне безумно нравилась наше новое приобретение.

Добротный четырнадцатиэтажный кирпичный «брежневский» дом с историей. Шурик в известном кино строил свою машину времени именно в этом доме. Очень светлая и тёплая квартира с большой лоджией и панорамными окнами во всю стену. В торце дома, через переулочек, храм Николы в кузнецах, что будет будить нас по утрам звоном колоколов вместо будильника.

Срывающимся голосом соседка предупредила, что у неё прорвалась батарея и, похоже, у нас потоп. И что она, конечно, постарается быстро добраться из Алтуфьево, но…

Супер. Единственный выходной – насмарку!

Муж не отзывался на звонки. Возможно, он на совещании и не может сейчас подойти к телефону. Почти за десять лет нашей супружеской жизни у нас выработано правило: не звонить в рабочее время по личным вопросам. Муж старше меня на двенадцать лет и любит командовать. Привык к руководству. Но сейчас аварийная ситуация и я рискнула отвлечь Владислава от работы.

Бесполезно. Нужно решать проблему самой.

В течение получаса я долетела, нарушая скоростной режим, до аварийного жилья с ужасом представляя, что могло случиться за это время. Это хорошо, что мы ремонт запланировали после Нового года. Хотели вначале отметить наши дни рождения, а затем уже плотно заняться квартирой.

Возможно, теперь придётся менять наши планы.

Первое, что я увидела, открыв двери, это плывущий по коридору придверный коврик. Застонала, понимая, что прекрасный сохранившийся во всех комнатах изначальный светлый паркет на полу придёт в совершенную негодность после такой катастрофы.

И прежде чем кинуться убирать эту всю воду, я убедилась, что управляющая компания уже перекрыла, пока я добиралась, стояк отопления, и мне не грозит ожог от кипятка.

Вздохнула и спустилась на этаж ниже, чтобы поставить в известность соседей под нами.

Открыла мне внезапно фривольно одетая Ирина Андреевна, секретарша и былая любовь моего мужа. И, чуть смутившись, хотела сразу же захлопнуть дверь.

Но, поскольку я, ещё не видя хозяйки квартиры, сделала шаг вперёд, мы с ней оказались лицом к лицу в ситуации, когда придётся объясниться.

Я застыла соляным столбом и пыталась сделать вдох. Воздух стал плотным и никак не хотел проникать в лёгкие сквозь сжатое спазмом беззвучного отчаянного крика горло.

А сознание упрямо искало случайности в таком соседстве.

Но сердце уже точно понимало, что все мои подозрения последнего времени верны.

Пока мы так и стояли с открытой дверью друг перед другом, и я с ужасом наблюдала, как на лице этой ухоженной сорокалетней женщины расцветает злорадная ухмылка, из душа вышел мой муж в халате и, вытирая голову полотенцем, спросил нежным и бархатным голосом:

– Любимая, что случилось?

И тут он увидел меня.

Первая глава

Впервые я заподозрила мужа в неверности, когда он устроил мне скандал за то, что я встретила его в аэропорту из командировки.

Это было… странно.

Дело в том, что до этого я постоянно его встречала, и это было одним из «наших» правил. Нашей фишечкой в отношениях.

Откуда бы ты ни возвращался, откуда бы не прилетал или не приезжал, как долго тебя не было рядом, но приезжаешь ты всегда ко мне. Что бы ни случилось, возвращаешься в родные объятия.

Это было как ритуал.

А здесь, сейчас…

Причём командировка была вполне рядовая, на пару дней в Западную Сибирь. И там мужа навряд ли поджидали неприятности. Поэтому списывать его раздражение на то, что в Новом Уренгое что-то случилось по работе, конечно же, хотелось, но…

Нет.

Дело именно в том, что я приехала во Внуково сегодня. За ним.

Тем более, было обидно, что для того, чтобы встретить Владислава, я поменялась сменами с девчонками, а это для меня не очень удобно.

Я работаю провизором в аптеке по сменам. Два дня через два по двенадцать часов с восьми утра до восьми вечера. И, честно сказать, отрабатывать третью смену подряд ради замены мне сложно. Ноги к концу дня словно бы чужие, а уж на третий день и подавно.

А ещё была странность в том, что муж летал вместе со своей помощницей, хотя раньше внутренние незначительные поездки он проводил один. А в зарубежные они летают всегда целой делегацией, с юристами, помощниками, специалистами, начальниками отделов.

А сейчас он был с Ириной Андреевной.

Очень ухоженной сорокалетней чуть рыжеватой шатенкой. Это ведьма всегда прекрасно выглядит, держится с прямой спиной, высоко и уверенно поднятой головой, сдержанно чуть улыбается и смотрит на меня немного свысока. Так и слышится из её красиво очерченного рта: «Деточка».

Впрочем, Ирина Андреевна такого никогда себе не позволяет, но где-то в глубине её холодных, почти прозрачных голубых глаз… Я всегда вижу превосходство.

Пикантности ситуации придаёт ещё тот факт, что между моим мужем и прекрасной Ириной Андреевной когда-то был продолжительный роман.

Ещё до нашего с ним знакомства, четыре с лишком года они были вместе. Их роман протекал весьма бурно. Пара сходилась и расходилась по несколько раз за неделю, причём с обязательными эмоциональными выяснениями и страстными примирениями в конце. Отголоски этих выяснений были тенью в отношениях между свекровью и мужем даже при моём появлении. И, в конце концов, Владиславу надоели эти качели, и он оставил Ирину в прошлом.

Тем более что она недолго страдала и нашла себе ухажёра помоложе, даже вышла за него замуж впоследствии.

Об этом муж рассказал мне в самом начале наших отношений, спустя почти год после расставания с Ириной, объясняя, почему он пристроил бывшую любовницу в свой секретариат.

Ведь Ирина Андреевна – это пресловутая дочь маминой подруги и хорошая девочка. Не мог же он выгнать её на улицу?

До сегодняшнего момента мне было глубоко плевать, как и чем живёт эта «дочь маминой подруги и хорошая девочка». Главное, что она не лезет в нашу жизнь.

Не лезла.

Но тем не менее отчитывать меня словно школьницу перед ней я мужу не позволю.

– Скажи, а то, что ты наорал на меня в аэропорту связано с присутствием в этой же командировке твоей бывшей любовницы? – спросила я, выруливая со стоянки перед аэропортом на трассу.

– Прости, я сорвался. Были сложные переговоры. – повинился Владислав.

– В Новом Уренгое на вашем дочернем предприятии возникли такие сложности, что ты вышел из себя? – удивилась я.

– Я просто устал. Плохо спал. Мне всё-таки скоро сорок пять, а не двадцать. Силы уже не те, – ответил он.

Я посмотрела мужу в лицо, замечая залёгшие под глазами тёмные тени и сероватый цвет лица.

Устал.

Что это он плохо спал? Чем занимался ночью? Отчего он так устал?

Ревность впервые укусила меня за сердце.

Больно.

– Мне совсем не понравилось, что ты позволил себе повысить на меня голос и накинулся отчитывать публично. На глазах не только незнакомых людей, но и под понимающим взглядом твоей бывшей пассии, которую ты зачем-то таскаешь с собой по рядовым командировкам. – постаралась спокойно сказать я, сдерживая себя.

Владислав поджал упрямо губы и нахмурился. Уже хотел мне возразить, как я продолжила.

– Я не собираюсь терпеть несправедливые упрёки с твоей стороны. И срывать на себе недовольство я не позволю. Это недостойное поведение. Если ты не хочешь, чтобы я тебя встречала, то просто скажи, и я не буду. А орать на весь аэропорт – это за гранью. – опередила я его и продолжила. – Мне не нравится, что ты ездил с Ириной Андреевной. Я ревную.

– Ты ревнуешь меня? – удивился муж.

– Конечно! Я ведь живой человек. – я пожала плечами и улыбнулась мужу, взглянув в его глаза и надеясь поймать ответную улыбку.

Мы стояли на стрелке светофора на перекрёстке Ленинского и Университетского проспекта и ждали левого поворота. Ещё немного проехать, и на углу с Мосфильмовской в глубине крошечного сквера будет наш дом.

Раньше, когда я везла мужа домой из аэропорта, то примерно на этом месте, либо чуть дальше по проспекту, мы начинали целоваться.

Но не сегодня.

Под мерный звук сигнала поворотника я отчётливо поняла, что наступает новый этап наших отношений.

Неотвратимо.

Как предстоящая зима.

Клац – клац – клац.

Вторая глава

– Мам! Я не хочу есть кашу! – заканючил Данилка, размазывая овсянку по тарелке так, чтобы растопившееся масло в середине из лужицы растеклось по спиральным бороздкам.

– А если с вареньем? – я подняла правую бровь и посмотрела с хитрым прищуром на сына через плечо на секундочку, отвлекаясь от кофе, что томился на огне.

– С вишнёвым? – протянул Данилка.

– С абрикосовым! Из тех абрикосов, что ты помогал собирать бабушке летом, – усмехнулась я, ловя поднимающийся кофе и переливая его в чашку для мужа.

– Ты привезла именно мои баночки? – заинтересовался сын, отвлекаясь от прокладывания масляных рек по овсянке.

– Конечно! – сказала я и достала пузатенькую баночку с криво приклеенной наклейкой, на которой Данилкиной рукой была написана фломастером съезжающая к хвосту оранжевая надпись.

Посмотрела на мужа и, поймав его взгляд, протянула банку, чтобы он её открыл. Владислав чуть заметно скривился и провернул с щелчком крышку.

Поставил банку на стол, затем вновь уткнулся в телефон, попивая свой кофе и ковыряясь в омлете.

Настроение моего мужа в последнее время было переменчивым. Он то искрился довольством, то улыбался, а то был мрачен и угрюм.

Я никак не могла угадать его реакцию в следующее мгновение.

– Мам, тренер просил тебя подойти, – проговорил сын с полным ртом.

– Не болтай за столом, тем более, пока не прожевал! – стукнув о стол чашкой, резко сказал муж и встал, отодвигая с грохотом стул и выходя из кухни.

Я проводила его удивлённым взглядом. Раздражение расходилось от Владислава волнами словно цунами. Только успевай уворачиваться.

– Какой? Шахматы или плавание? – спросила я затихшего Данилку чуть позднее, когда он доел кашу.

– Шахматы. Там турнир намечается, и я думаю, что меня пригласят, – пробурчал он, беря из моих рук чашку с чаем.

– Ты бы хотел принять участие? – улыбнулась я.

– Да! И мам, сыграем сегодня вечером? А, нет… Сегодня ты не сможешь, ты идёшь на родительское собрание, – загоревшись идеей, скис к концу фразы Данил, но, подняв взгляд, продолжил с надеждой. – Тогда завтра?

– Завтра сыграем! И я не дам тебе шансов на ничью! – засмеялась, взъерошив его кудряшки.

Данила родился кудрявым. В моего отца. Он и похож был на него. Такой же длинноногий и подвижный.

Когда был маленький, перед его убойным очарованием устоять не было никакой возможности. Даже ледяная королева – моя свекровь Ираида Александровна, и та пала жертвой этого напоминающего жеребёнка улыбчивого сорванца. Голенастый и порывистый, он никого не оставляет равнодушным. Жаль, кудряшки коротко подстригаем теперь. Но иначе сложно приходится в бассейне.

И тяга к шахматам у нас семейная. Тоже наследие моего папы. В своё время у меня был второй взрослый разряд в институте. Но потом я забросила турниры и, естественно, потеряла в рейтинге и не подтверждала квалификацию. Осталась просто любовь к игре.

Данилка ходит в секцию с дошкольных времён, и я этим очень довольна. Развить логику и умение анализировать любую ситуацию шахматы помогают, как ничто другое.

Отправив сына собираться в школу и затолкав посуду в посудомойку, я решительно направилась на поиски мужа.

Что это за демарши по утрам?

Столкнулась я с уже практически одетым мужем в гардеробной. Он стоял перед зеркалом и пытался завязать галстук. Новый, кстати. Да и сорочка на нём тоже незнакомая.

– Позволь? – подошла я ближе и прикоснулась к его руке.

Он вздрогнул и первым порывом хотел оттолкнуть руку, но затем исправился и, подхватив за запястье, поцеловал пальцы моей руки.

– Помоги, пожалуйста. – попросил он, развернувшись ко мне лицом.

– У тебя новый галстук. Красивый. Очень подходит к твоим глазам и в оттенок пиджака попадает. Ты купил в Новом Уренгое? – спросила я, старательно завязывая узел на шёлке, и заметила, поднимая взгляд к глазам мужа, – дорогой, похоже.

– Я что, не могу позволить себе купить ерунду без твоего позволения? – взъярился ни с того ни с сего Владислав.

– Разве я дала тебе повод так думать? Разве я контролирую твои расходы? Просто раньше ты никогда не покупал себе вещи без меня. – отошла от мужа на шаг и сложила руки на груди в защитном жесте.

– Откуда ты знаешь, как я жил раньше! – прошипел муж.

– Действительно, – усмехнулась я и, развернувшись, вышла из гардеробной.

Мы с Данилкой стояли в коридоре, одеваясь, и я поправляла ему куртку перед выходом, когда к нам вылетел полностью одетый Владислав.

– Удачного дня! – внезапно просиял мой муж белозубой улыбкой, потрепал Данила по вихрам и чмокнул меня в щеку.

Он вышел бодрым шагом, напевая какой-то мотивчик и оставив меня в ступоре.

Что это было?

Что за раздрай происходит с моим мужем?

И как жаль, что я не поговорила с ним этим утром. Но утро бежит своим чередом, и нам уже нужно поторопиться.

Школа, которую посещает мой сын, находится недалеко от нашего дома. Данил вполне может ходить в неё и один. Но когда у меня есть возможность, я стараюсь провожать его. Мне кажется, что такая забота нелишняя для моего сына.

Он очень чутко реагирует на эмоциональное напряжение, если оно возникает в семье. И сопровождая, я стараюсь вселить в него уверенность, что всё будет хорошо, и его никто и никогда не бросит.

Проводив Данилку в школу, я побежала по накопившимся делам и к концу дня так убегалась и устала, что на школьном собрании уже плохо понимала, зачем нас согнали и что, собственно, от меня хотят. Полтора часа бесполезно убитого времени на то, чтобы сдать, в конце концов, деньги на что-то очень нужное?

А когда приползла домой, меня ждал нарядный муж с накрытым к романтическому ужину столом, с цветами и с объёмным свёртком.

Подарком.

Третья глава

Сил на какие бы то ни было романтические движения не было совсем. Но не обижать же мужа, тем более он так напрягался, готовился. Да и нам действительно стоило бы откровенно поговорить.

Я старательно улыбнулась Владиславу и, попросив минуточку, зашла в ванную, чтобы освежить лицо холодной водой, пытаясь снять усталость. В зеркале над раковиной в безжалостном холодном свете лампы отразились мои усталые глаза.

Вдохнула, выдохнула, собралась и вошла в комнату, погруженную в полумрак.

На столе были красиво расставлены свечи, хрустальные бокалы, шампанское в ведёрке, тонкая ваза с розой и суши.

Муж заказал из ресторана.

Всё прекрасно, но…

Розы я не то, что не люблю, я к ним, срезанным, отношусь… специфически.

Воспоминания они мне навевают… плотоядные… Об оставленном розарии в доме мамы и о десятках, если не сотнях укореняющихся черенков…

Суши я не ем. Мне неприятно есть не прошедшую тепловую обработку рыбу, приготовленную чужими руками. Я выросла у моря, и о рыбе знаю много всякого.

И шампанское я не люблю. Мне не нравятся пузырики. Для меня они придают напитку слишком резкий оттенок.

Могу выпить пару глотков. Но мне невкусно. Я люблю белое сухое вино. Или полусладкое, в исключительных случаях.

А тут просто бинго. Специальный набор «всё не так».

Владислав очаровательно улыбнулся, сверкнув зубами, и развернул единым движением свёрток, до моего прихода скромно лежащий рядом с ним на кресле.

В нём оказалось упаковано длинное норковое пальто. Шикарное. С чуть рыжеватым мехом. Красиво. Дорого. Безумно дорого.

И абсолютно не в моём стиле.

Ну вот сто процентов мимо.

Я выросла на берегу тёплого Чёрного моря. В Анапе. Там зимы совсем другие. Морозы редко опускаются до минус десяти, но при сильной влажности и очень сильном ветре зимой совсем некомфортно. А главное, в мехах совершенно невозможно находиться зимой. От влаги шуба дико тяжелеет и портится. А от пронизывающего ветра, зачастую с дождём, что дует, кажется, со всех сторон со скоростью почти сто километров в час, шуба не сильно спасает.

Но и в Москве зима в последнее время – это, скорее, снег с дождём или хороший мороз, чем сухое и прохладное время для облегчённого норкового пальто.

Поэтому я не очень понимаю, зачем мне такой подарок?

Тем более, что я за рулём почти круглосуточно.

И у меня вполне достойный прошлогодний монклёр, который мы покупали вместе с Владиславом. Ещё дурачились в магазине.

А на выход, если вдруг нужно, есть кашемировое светлое пальто прекрасного качества, которое мне очень идёт.

А тут… абсолютно не моя, но дорогая и претенциозная покупка.

Меня немного напрягло, что всё это сегодняшнее представление – оно будто не для меня. Я в нём лишняя. Мне отведена определённая роль, которая совсем мне не подходит. И муж об этом прекрасно знает, но продолжает этот спектакль, наслаждаясь моей неловкостью.

Я бы больше радовалась, если бы мы просто поужинали семьёй с Данилкой, который, кстати, не спит в своей комнате, судя по свету, что пробивается в щели закрытой двери, когда я проходила мимо.

За десять лет совместной жизни муж точно выучил и мой стиль и мой вкус. И не раз это демонстрировал. Он до недавнего времени попадал сто процентов с подарками в мои желания. А теперь?

Так что он хочет сказать этим ужином?

Значит, он хочет, чтобы я изменилась?

Я, как могла, постаралась изобразить радость. Но если не умеешь особо притворяться, то лучше и не начинать.

Владислав тем временем накинул мне на плечи мех и повернул к зеркалу. Пальто доходило почти до пола, и к нему нужны хорошие каблуки, которые я тоже почти не ношу. Во-первых, мне неудобно, а во-вторых, неловко, если я рядом с мужем.

Владислав среднего роста. Метр семьдесят восемь. На каблуках я с ним могу практически сравняться, а муж относится к этому немного болезненно.

– Ну как? – помедлив, спросил он с затаённой гордостью, глядя на меня через зеркальное отражение.

– Очень красиво. Спасибо, – ответила я и не удержалась – это ведь безумно дорого! Зачем?

– Я что, не могу жене сделать дорогой подарок? – зазвенел голосом муж.

– Конечно, можешь. Просто мне непривычно. – ответила я, стараясь смягчить его намечающееся раздражение.

Повернулась и потянулась за поцелуем.

Но Владислав не заметил моего движения и, взмахнув в сторону стола, предложил:

– Шампанского?

Странности этого вечера только набирали обороты.

Я была в кресле, куда усадил меня мой муж с бокалом шампанского в руке. Он расположился напротив меня на диване. Вроде и рядом, но так, чтобы не соприкасаться коленями.

И на любые мои попытки начать говорить о нас, о том, что происходит между нами, муж виртуозно отвечал нейтральными фразами. И уходил в рассуждения о погоде, о политике… Обо всём, кроме важного.

Только не о нас.

На мой прямой вопрос «Что происходит?», он ответил:

– Разве тебе не нравится вечер, что я устроил? Вероника! Ну что ты начинаешь? У нас всё хорошо!

А я с удивлением поняла, что его больше не интересуют ни мои эмоции, ни мои реакции на происходящее. Ему всё равно, что случилось у меня на работе. И ему абсолютно плевать, что говорили на родительском собрании.

Пусть я и сама не очень понимала, зачем нужно было именно сегодня собирать это собрание, но… То, что Владислав о нём совсем забыл, было ужасно обидно.

И апофеозом абсурда нашего романтического вечера стал отказ мужа от близости.

Именно так я восприняла его короткий поцелуй мне в висок перед сном с пожеланием спокойной ночи и с признанием моей усталости.

Что происходит, чёрт подери?