Академия Метаморфоз. Ученица Ворона

Глава 2. Карл Кроу

Возвращаясь в Академию Метаморфоз, Кроу не имел никаких иллюзий. Он знал, что ему не обрадуются ни бывшие коллеги, ни бывшие студенты. Но его это нисколько не огорчало, он давно привык к тому, что ему не рады. Это было проблемой только первые пару лет, а потом появились проблемы посерьезнее.

И все же он не удержался от соблазна поприсутствовать какое-то время в аудитории перед первым занятием инкогнито, послушать, о чем говорят студенты, когда думают, что их никто не слышит. Кроу нарочно оставил окно аудитории открытым, как бы для проветривания, а когда студенты начали собираться, тихонько вспорхнул на подоконник в образе ворона и притаился там, никем не замеченный.

В первый день семестра в каждой аудитории перед началом занятий царил галдеж. И то ли он несколько отвык, то ли в этот раз шум стоял более громкий, чем когда-либо. Возможно, объяснялось все тем, что по странной прихоти судьбы (или ректора Милдред) первое занятие в новом году ему предстояло провести со студентами пятого курса, на который после вынужденного перерыва в два года вернулись сразу несколько человек. И теперь им было о чем поговорить.

Одним из последних в аудитории появился Арнольд Доннер, попортивший ему за первые четыре курса немало крови. Парень заметно повзрослел и возмужал за прошедшие два года, отчего стал еще больше похож на отца, с которым Кроу довелось в свое время учиться: такой же красавчик-блондин с честными голубыми глазами, как у невинного ребенка. Таким люди – особенно женщины, но и мужчины тоже – сразу доверяют и доверяются, считая внешнее отражением внутреннего. И, конечно, обычно ошибаются.

– Эй, ты чего?

Доннер вдруг остановился и коснулся плеча идущей рядом девушки. Та, входя в аудиторию, отчего-то замешкалась и болезненно поморщилась, словно что-то было не так. Кроу сразу узнал в ней Стефани Грей – однокурсницу и подругу Доннера. Кажется, какое-то время они даже встречались. Во всяком случае, еще на первом курсе Кроу видел их вместе во время одной из вечеринок, на которых был вынужден присутствовать как декан факультета. Впрочем, те отношения весьма предсказуемо продержались недолго. Грей явно недостаточно яркая и привлекательная для парня с фамилией Доннер, сына члена правительства Тумалона. Его скорее удивило то, что они остались друзьями, да так и ходили вместе все время, к ним только добавились близнецы Уоллес.

– Да просто… так странно снова быть здесь, – тихо пробормотала Грей в ответ, стараясь взять себя в руки и направляясь к первому ряду столов. Она всегда там садилась, это Кроу хорошо помнил. – Ведь когда все началось, мы как раз были здесь. Варили… Что же это было за зелье?

Она вопросительно посмотрела на друзей, но те лишь пожали плечами. Гран Уоллес, судя по растерянному виду, и вовсе не помнил, где его застало оповещение министерства по чрезвычайным ситуациям, сообщавшее о нападении Ордена черного пса на правительство Тумалона.

– Вот и я не помню, – огорченно нахмурилась Грей. – Даже странно. Отчетливо помню, что должна была добавить перетертый корень мандрагоры, а потом мы все побросали то, чем занимались. Профессору Розет, наверное, пришлось самой выключать горелки и опустошать котлы.

– Я слышала, она погибла во время одной из атак псов, – тихо и печально добавила Алиса Уоллес.

– Да уж, – вздохнула Грей. – Не извинишься теперь.

– Что было, то прошло, – буркнул Гран Уоллес, беспардонно устраивая пятую точку прямо на столе и мешая Грей готовить рабочее место к занятию. – Не стоит вспоминать прошлое.

– Тебе легко говорить, – нарочито весело заметил Доннер. – А меня, вообще-то, тоже тянет морщиться, когда вхожу сюда. Кажется, что неспокойный дух профессора Кроу все еще витает где-то здесь.

– Не надо так говорить, – осадила его Грей. – Кроу жив, поэтому его дух не может тут витать.

Если бы Кроу мог, то обязательно выгнул бы бровь, услышав это, но в образе ворона сумел лишь дернуть головой и моргнуть черным глазом. Как-то не ожидал он, что девчонка решит приструнить дружка.

– Да и атмосфера здесь уже совсем не та, – добавила Грей.

– Еще бы! В прежние времена, помнится, когда в лаборатории безраздельно правил профессор Кроу, здесь всегда было темно, душно и неуютно, – хихикнула ее рыжеволосая подруга.

– Мне кажется, Кроу просто не любил яркий солнечный свет, – снова как будто вступилась за него Грей.

– И, очевидно, свежий воздух тоже, – фыркнул Доннер.

Его друзья рассмеялись, и он, по всей видимости, решил закрепить успех добавив:

– Интересно, как бы ты заговорила, если бы этот упырь тебя третировал три с половиной года. Я до сих пор так и слышу его: «Ну-ну, господин Доннер, попробуйте уяснить хотя бы такие простые истины, ведь папочка в правительстве не обеспечит вам хорошей оценки по моему предмету».

– А что, похоже, – рассмеялся Уоллес. – Не хватает только каркающего смеха…

Тут уж Кроу не удержался и каркнул – резко и громко, заставив студентов, так удачно расположившихся ближе всех к окну, испуганно вздрогнуть.

– Тьфу ты, бестия, – проворчал Уоллес, наконец обратив внимание на ворона, сидящего на распахнутом окне. – Точно призрак Кроу.

Его сестра и Доннер снова рассмеялись, а Грей задержала взгляд на Кроу в образе птицы. Он в свою очередь посмотрела на Грей, пытаясь прочитать выражение ее лица, но ему это так и не удалось.

– И где же новый препод? – тем временем возмущенно поинтересовался Уоллес, поскольку часы на стене прочирикали голосами птиц начало занятия. – Через сколько минут мы можем свалить, если он или она не появится?

– Еще не скоро, – скучающим тоном протянула его сестра.

Кроу решил, что это самый подходящий момент, чтобы раскрыться. Он услышал достаточно, а опаздывать на занятие не в его привычке. Взмахнув крыльями, Кроу снова громко каркнул, влетая в аудиторию, кувырнулся в воздухе и перекинулся в человеческий облик. Несколько девушек, включая рыжеволосую Уоллес и невыразительную Грей, ойкнули, и Кроу с трудом сдержал довольную улыбку, коснувшись ногами пола. Откинув рукой с лица волосы, он изобразил хищный оскал и обвел взглядом моментально притихшую аудиторию. Уоллес каким-то чудом успел слезть со стола и сесть на стул, а Доннер замер в удивленной растерянности. На нем взгляд Кроу и замер против его собственной воли.

– Приветствую вас, господа студенты, – обманчиво мягко поздоровался Кроу, заставляя себя оторвать взгляд от первого ряда столов и скользнуть им дальше. – Кто меня не знает, позвольте представиться: профессор Карл Кроу. Добро пожаловать на продвинутый курс зелий. И я вас уверяю: вы еще пожалеете, что выбрали его.

Столь эффектное появление и красноречивое вступление моментально обеспечило мертвую тишину в аудитории, и та сохранилась до самого конца занятия. Казалось, студенты старались даже не дышать, чтобы ненароком не привлечь к себе внимание.

Доннер пребывал в молчаливом шоке. Уоллес хмурился, а на лице его были написаны все заковыристые ругательства, которые он не позволял себе даже прошептать, но можно было не сомневаться, что они вырвутся наружу, как только он выйдет из аудитории. Его сестра нервно грызла ногти, постоянно поглядывая на Доннера. Кажется, переживала больше за него, чем за себя. Еще одна влюбленная поверхностная дурочка!

А вот эмоции Стефани Грей ему оказалось сложнее понять. Когда первый шок прошел, на ее лице появилось что-то вроде… удовлетворения? Кроу выбрал это слово только потому, что не мог позволить себе предположить у студентки радости по поводу его появления. Конечно, она отличалась от остальных, Кроу невольно выделял ее и раньше, поскольку она всегда казалась несколько взрослее и умнее. К тому же Грей, что называется, отличница по жизни, то есть всегда стремится к лучшей оценке не только за учебу, но и за поведение, а потому к ней трудно придраться. Но если постараться…

– Госпожа Грей, чем вы занимались этой ночью? – грозно поинтересовался Кроу, в очередной раз оказавшись у ее стола.

Девчонка едва не подпрыгнула на месте от неожиданности, дернулась так сильно, что баночка с перемолотым сушеным корнем мандрагоры (до чего странная ирония!) едва не выпала у нее из рук. Она успела ее поймать, но мелкий порошок бесконтрольно просыпался в котел, отчего зелье помутнело.

– Проклятье… – досадливо прошипела Грей, убирая баночку подальше, пока не просыпалось еще больше.

Хотя это уже не имело значения, поскольку зелье – до того момента практически идеальное – было безнадежно испорчено. Кроу решил не останавливаться на достигнутом и едко заметил:

– Нет, госпожа Грей, это неправильное заклинание, а главное – произнесено не вовремя. Кажется, вам и вашему бесполезному партнеру придется прийти после занятий и переделать всю работу. Потому что это зелье никуда не годится.

Грей бросила на него тяжелый взгляд исподлобья и заметила ухмылку, которую он не успел спрятать. В ее глазах промелькнуло понимание и явно рвущиеся наружу возражения и возмущение так и не прозвучали. «Не поведусь, не дождешься!» – сумел прочитать он в ее взгляде. Действительно, умная девочка. Могла бы многого добиться, если бы умела выбирать друзей. А так она даже не поняла, что ловушка расставлена не на нее.

– Вот козел, – прорычали рядом.

Грей огорченно вздохнула, а Кроу снова удовлетворенно улыбнулся. Доннер его не разочаровал.

– Кажется, вы что-то сказали, господин Доннер. Не могли бы повторить громче?

Мерзкий мальчишка даже голову не повернул в его сторону, просто откинулся на спинку стула и скрестил руки на груди.

– Вам послышалось, профессор, – процедил он холодно. – Я молчал.

«Хорошая попытка, но бессмысленная», – промелькнуло в голове Кроу.

– Неужели? Госпожа Грей, вы тоже ничего не слышали? Вы же снова староста курса, я полагаю? Или вас уже переизбрали?

– Мне об этом ничего не известно, профессор.

– Тогда пока вы можете считаться старостой. Так вы слышали, что сказал господин Доннер?

Грей закусила губу. Клятва старосты, которую она, конечно, давала еще на третьем курсе и повторяла на четвертом, обязывала сказать правду. Клятва эта магическая, и попытка обмануть дорого обходится, девчонка не могла об этом не знать, но ее симпатия к однокурснику, очевидно, оказалась сильнее инстинкта самосохранения.

– Я не уве…

– Подумайте еще раз, – торопливо перебил Кроу. Весь его выпад был направлен против Доннера, и ему совершенно не хотелось, чтобы Грей пострадала. – Даже если вы давали клятву давно, шарахнет вас не слабее, чем если бы вы обновили ее вчера. Будь вы урожденной тумалонкой, понимали бы это.

Грей вспыхнула. То ли от смущения, то ли от злости. Кроу ставил на второе. За первые четыре года обучения она наверняка наслушалась подобных замечаний: о том, что родилась среди людей. Такое случалось. Маги все же время от времени покидали Тумалон по тем или иным причинам, иногда даже умудрялись заводить отношения с людьми. Если от такой связи рождался магически одаренный ребенок, отец чаще всего забирал его на Тумалон. Но иногда этого не происходило, и маг оставался жить среди людей. Или гены отца не срабатывали в первом поколении, а проявлялись через несколько. Иногда гены магов срабатывали у людей, даже если те затесались в их роду много поколений назад. Рожденные и выросшие на Тумалоне часто смотрели на таких собратьев свысока. Однако после войны орденов их голоса притихли, ведь очень многие маги вроде Стефани Грей остались сражаться, вместо того чтобы сбежать с острова и пересидеть в безопасности с родными.

– Я сказал, что вы козел, профессор, – вдруг громко и отчетливо заявил Доннер. – И сейчас я могу это утверждение повторить. Вы не только специально напугали Стеф, чтобы она просыпала ингредиент, так теперь еще прицепились к ее происхождению. Это подло и низко. То есть вполне в вашем стиле.

Губы Кроу растянулись в довольной улыбке шире.

– Что ж, Доннер, по крайней мере, у вас хватило духу выступить, значит, не так безнадежны, как ваш никчемный папаша. Вопрос вашей подруге я задал, потому что она явно заснула над зельем. А ее происхождение упомянул, потому что урожденные тумалонцы еще со школы знают, как отражается на человеке нарушение клятвы старосты. А вот вы нагрубили преподавателю, за что и получаете обнуление оценки за это занятие. А заодно и запрет на пересдачу этого зелья. По крайней мере, у меня. Так что попытайтесь сварить его годным образом с первого раза, если хотите иметь хотя бы зачет за него. А вы двое, – обратился он к Грей и Уоллесу, с которым та работала в паре, делая все за двоих, – можете быть свободны, только уберите за собой.

Заявив это, он резко повернулся и окинул вопросительным взглядом остальных студентов.

– Что застыли? Вам кто-то варит зелье, пока вы тут рты раскрыли? Возвращайтесь к работе!

Все носы сразу снова опустились к котлам. Уоллес резко встал, закинул на плечо ученическую сумку и быстро вышел из аудитории, хлопнув напоследок дверью, но хотя бы промолчал. А Грей снова вздохнула: убирать ингредиенты, инвентарь и свернувшееся зелье приятель оставил ей.

Глава 3. Стефани Грей

«Действительно, как мы могли забыть, что он оборачивается вороном? Он же даже в человеческом обличии похож на него. Нос как клюв…» – почему-то именно эти мысли крутились у Стефани в голове, пока она убирала рабочее место и выходила из аудитории вслед за Граном.

Прежде чем взять сумку с учебниками, она посмотрела на Алису и Арни, которые продолжали корпеть над зельем. Друг ответил ей извиняющимся взглядом, но Стефани на это лишь легонько качнула головой, мол, не парься. Она давно уяснила, что в аудитории профессора Кроу стоит держаться подальше от Арни Доннера, если не хочешь попасть преподавателю под горячую руку. Однако это и раньше не убеждало ее предавать дружбу.

Кроу невзлюбил Арни с самого начала, и за четыре года учебы тот натерпелся от профессора со скверным характером больше других. Так они со Стефани и познакомились: будучи девушкой сердечной, она после очередного практического занятия попыталась ободрить сокурсника. Оказалось, что тот не столько расстроен отношением преподавателя, сколько обозлен.

Он в красках расписал тогда еще едва знакомой девушке, что Кроу и его отец ненавидят друг друга примерно со времен академии. Они учились на одном курсе, но на разных факультетах и между ними буквально с первых же дней началось соперничество. Оба были умны, амбициозны, хорошо подготовлены и сильны в магии, оба стали старостами своих факультетов, а сами факультеты на пять лет превратились в главных конкурентов по среднему баллу. Кроу к тому же отличался еще и талантом в создании и изготовлении зелий. Обоим прочили большое будущее как в орденских делах, так и в выбранных карьерах.

Но потом отец Арни поймал Кроу на каком-то очень важном проступке. Арни не уточнил, что именно это было, но ситуация вполне могла закончиться и тюремным сроком. Однако в академии предпочли историю замять. Кроу лишился всех привилегий, его репутация была уничтожена, он сам покатился по наклонной. Присоединился к тогда еще только возникшему, но уже преступному Ордену черного пса, снова оказался под угрозой тюремного срока после его первого выступления против властей Тумалона, но тогда его вытащили. За него вступился прежний ректор Академии Метаморфоз и взял к себе на работу.

Преподавание Кроу явно недолюбливал и во всех своих несчастьях винил Доннера-старшего. И когда его сын начал здесь учиться, он не смог устоять перед соблазном отыграться на нем, ведь бывший сокурсник, со временем ставший членом правительства, теперь был для него недосягаем. К слову сказать, Арни в долгу не оставался, и за его противостоянием с профессором Кроу с интересом следили все факультеты, кроме самого факультета сов. Его студенты были крайне недовольны регулярным обнулением оценок Арни, ведь это снижало не только его собственный средний балл, но и факультетский.

За дверью аудитории Стефани дожидался Гран. Он ободряюще улыбнулся ей и заявил:

– Не обращай на него внимания. Все знают, что Кроу – тот еще мерзавец. Не понимаю, как после всего его снова взяли преподавать. Он должен гнить в тюрьме.

– Видимо, не должен, раз его освободили, – возразила Стефани, подходя к окну напротив двери аудитории и пристраивая на подоконник сумку. – Не зря ходили слухи, что он работает на правительство Тумалона, состоя в Ордене черного пса.

– Уверен, он просто вовремя переметнулся, дабы спасти собственную задницу, – скривился Гран. – А ты зачем тут устраиваешься? Нас же выгнали, можем идти куда хотим. Впереди еще половина занятия, есть время посидеть спокойно в кафетерии, выпить чая с печеньем. Я что-то проголодался.

– Уже? – с улыбкой удивилась Стефани. – Занятия только начались!

– Я плохо позавтракал. Не люблю наедаться перед путешествием через портал.

– Тогда иди поешь, а я тут останусь.

– Зачем?!

– Хочу дождаться окончания занятия и поговорить с Кроу о стажировке, как и собиралась.

Выражение лица Грана мгновенно переменилось, он нахмурился и возмущенно уточнил:

– Ты это серьезно? После того как Кроу тебя унизил, ты к нему в ученицы будешь напрашиваться?

– А какой у меня выбор? – Она пожала плечами, стараясь сохранять внешнее спокойствие. – Мне нужна стажировка по зельям, а он преподаватель зелий, значит, мне нужна стажировка у него. И после такого фиаско на первом же занятии мне стоит хотя бы попытаться сразу сгладить острые углы.

– Сгладить острые углы? – переспросил Гран с таким выражением, словно Стефани предлагала вместе пройтись голышом по коридорам академии. – Стеф, это Кроу! Его единственный кайф по жизни – смешивать других с грязью. Наверняка потому что ни одна вменяемая женщина ему не даст…

– Это мерзко, – перебила она гневно. – Сводить все к наличию или отсутствию личной жизни. У него для скверного характера есть причины и поважней.

– О, замечательно, он тебе работу запорол, а ты его защищаешь!

– Я не защищаю, – возразила Стефани уже спокойнее. – Я за объективность. А вообще неважно, по какой причине испортился его характер. Мне с ним не под венец идти, мне просто нужна стажировка. Один год, пару дополнительных занятий в неделю. Не такая уж высокая плата за мечту.

– Мечту? Как давно ты хочешь стать врачевателем? Минут пять? Еще не поздно передумать.

– Да, конечно, ведь это так нормально: отказаться от того, чего хочется, и выбрать себе цель попроще, желательно ту, что сама в руки идет.

Лицо Грана побагровело. Конечно, он уловил намек. На третьем курсе, когда они еще не встречались, но, как выяснилось потом, уже оба испытывали друг к другу какие-то чувства, он вдруг закрутил роман с Ланой Бран – красивой, но весьма бестолковой девицей, которой нравился просто потому, что играл в гандбол и был достаточно популярен. Стефани тогда ужасно переживала и мучилась ревностью, считая, что Гран действительно увлекся красоткой, расстраивалась из-за собственной внешности. А позже он признался, что Лана просто казалась проще.

– К тебе я даже подойти не смел, ты же такая умная…

Стефани тогда очень оскорбилась и только начавшиеся, еще совсем хрупкие отношения едва не развалились, но последовавший за этим кошмар быстро поменял приоритеты. Однако ее реакцию Гран запомнил и теперь обиженно насупился.

– Знаешь что, Стеф? Вот это было мерзко. Делай как хочешь. Только потом, когда он станет изводить тебя, не прибегай ко мне плакаться. Жалеть и сопли тебе вытирать не буду.

С этими словами он повернулся и быстро зашагал прочь, а Стефани раздраженно всплеснула руками, вздохнула и покачала головой.

– Можно подумать, ты раньше меня когда-то жалел, – пробормотала она, устраиваясь на подоконнике дожидаться окончания занятия.

За перемалыванием внезапной ссоры время пролетело незаметно. Стефани даже вздрогнула, когда дверь аудитории распахнулась. Молчаливые угрюмые студенты потянулись прочь необычно тихо. Необычно для других предметов, а после зелий с профессором Кроу большинство и раньше предпочитали молчать до тех пор, пока не доберутся до другого этажа, а уж потом негодовать: Кроу обладал очень тонким слухом и не скупился на обнуление оценок.

Стефани дождалась, пока все студенты выйдут, махнула между делом Алисе и Арни, давая им понять, что ее не надо ждать и ничего объяснять она сейчас не хочет. Те послушно пошли прочь, а Стефани, глубоко вдохнув и резко выдохнув, заставила себя снова войти в аудиторию.

Профессор Кроу обнаружился за столом: он что-то активно писал в журнале, вероятно, краткие заметки по только что закончившемуся занятию. На вошедшую Стефани не обратил никакого внимания, даже когда та подошла к столу почти вплотную. Кроу носил длинные волосы, и те сейчас падали ему на лицо, поскольку он сидел, сильно ссутулившись и низко наклонившись над журналом. Стефани пришлось кашлянуть, чтобы привлечь к себе внимание.

– В чем дело, госпожа Грей? – поинтересовался Кроу, не поднимая головы. – У вас разве уже закончились занятия?

Надо же, оказывается, он ее как-то увидел. Не мог же по кашлю опознать?..

– Я ваши духи чую за километр, – хмыкнул Кроу, наконец поднимая голову и устремляя на нее мрачный взгляд. – И да, я умею читать мысли. Не самая сложная ментальная наука. Требует только определенной дисциплины ума. Что вам нужно?

– Профессор, я понимаю, что сейчас, вероятно, не самый подходящий момент говорить об этом, – выпалила Стефани, – но я хотела попроситься к вам на стажировку. Видите ли, я собираюсь вступить в Орден ядовитой змеи, а вы сами знаете, какие там высокие требования к подготовке по этому предмету.

Еще бы он не знал! Пусть Кроу и был членом Ордена черного пса, в академии прежде возглавлял именно факультет змей. Вероятнее всего, в свое время – еще до скандала, загубившего его перспективы, – тоже собирался в Орден ядовитой змеи.

– Неужели? – вяло удивился профессор. – С чего вдруг? Ваш декан в курсе?

– Да, – кивнула Стефани. – Он одобряет. В медицинскую сферу идут именно из Ордена ядовитой змеи, а я решила связать свою жизнь с врачеванием, а не с теоретическими науками.

– Очень зря, – хмыкнул Кроу. – В зельях вы абсолютно бездарны. И подпускать вас к магической медицине близко нельзя. Поэтому не выделывайтесь, вступайте в свой Орден мудрой совы и занимайтесь какой-нибудь глупой ерундой, вроде исследования мертвых языков. Там вы, по крайней мере, никому не навредите.

– Профессор, послушайте… – попыталась возразить Стефани, хотя от его грубого тона и резких характеристик у нее неприятно заскребло в горле и сердце забилось часто-часто, как перед сражением.

– Я не собираюсь тратить на это свое время, Грей, – повысив голос, перебил Кроу. – Ни на то, чтобы выслушивать вас, ни на то, чтобы дополнительно вас обучать. Покиньте мою аудиторию, пока я не назначил вам взыскание.

– За что? – не удержалась от возмущения Стефани.

– За неуместную навязчивость. Свободны.

И он снова сгорбился над журналом, продолжив выводить карандашом аккуратные, но совершенно нечитаемые буквы.

Стефани еще пару секунд стояла у стола, борясь с желанием высказать все, что думает по поводу поведения преподавателя, но все же промолчала, резко развернулась и вышла, громко стуча каблуками. Обращенного в ее спину взгляда она не почувствовала.

* * *

– Он даже не выслушал меня, понимаешь? Просто выставил вон! Еще и наорал…

Стефани горестно вздохнула, зачерпывая ложечкой лиловое мороженое. Обычно она старалась не злоупотреблять сладким, но сегодня заказала в кафетерии сразу полдюжины шариков разных цветов и вкусов. Алиса только рот раскрыла от изумления и лаконично заявила, что ее стошнит. Однако Стефани уговорила уже половину порции, а ее не только не замутило, но даже пока не отпустило. В душе по-прежнему полыхал пожар негодования.

– Прям наорал? – меланхолично удивилась Алиса, потягивающая молочный коктейль из обезжиренного молока. – Кроу? Он орать умеет?

– Ну, не наорал, – смущенно призналась Стефани, – просто обругал. Сказал, что я бездарна и меня близко нельзя подпускать к медицине, что мне лучше заняться мертвыми языками: там я никому не смогу навредить.

– Жестко, – прокомментировала Алиса, недоверчиво наблюдая за тем, как мороженое исчезает из вазочки.

– Не то слово! А я еще и с Граном перед этим поссорилась из-за него.

– Что опять ляпнул мой придурковатый братец? – тут же оживилась Алиса.

– Да ничего такого. Теперь я понимаю, что он был прав от и до! Кроу действительно неадекватен. Уж не знаю, что у него там с личной жизнью, но нельзя быть таким бескомпромиссным… А знаешь что? – вдруг встрепенулась Стефани и посмотрела на подругу. – Я этого так не оставлю! Он не имеет права мне отказать. У меня все четыре года были положительные оценки по зельям. И средний балл за четвертый курс – четыре и девяносто пять. Я одна из лучших учениц академии, у меня нет хвостов, и он наверняка обязан взять меня на стажировку.

– Эй, полегче, подруга! Ты вообще представляешь, во что он превратит твою жизнь, если ты пойдешь к ректору и заставишь взять себя на стажировку? Он тебя не просто с грязью смешает, он тебя по стенке тонким слоем размажет!

– А что ты мне предлагаешь? – Стефани недобро прищурилась. – Как Гран посоветуешь просто отказаться от выбранного будущего? Из-за какого-то… препода со скверным характером?

– Зачем же так радикально? – протянула подруга, пряча взгляд.

Наверняка именно это и собиралась предложить, но реакция Стефани и тот факт, что Гран уже дал аналогичный совет, заставили ее на ходу поменять позицию. Собирая трубочкой со стенок стакана налипшую сладкую пену, Алиса явно тянула время, лихорадочно придумывая альтернативный вариант. Наконец она радостно взмахнула руками.

– Можно же зайти с другой стороны! – возбужденно воскликнула она, но тут же смутилась, заметив, что привлекла к их столику ненужное внимание. Продолжила уже тише: – Давить на таких людей – себе дороже. С ними лучше действовать хитростью.

– И как именно ты предлагаешь мне обхитрить того, кто, по слухам, во время войны был настолько хорошим шпионом, что до сих пор многие не уверены, на чьей стороне он на самом деле был? – недоверчиво поинтересовалась Стефани. Затея казалась ей совершенно бесперспективной.

– Даже самые умные мужчины глупеют, когда дело доходит до секса, – доверительным шепотом сообщила Алиса. – Особенно если секс они видят исключительно по большим праздникам.

Стефани едва не поперхнулась очередной порцией мороженого и уставилась на подругу так, словно у той внезапно выросла вторая голова. Или правильнее будет сказать: рога, хвост и копыта.

– Ты мне предлагаешь переспать с преподом ради стажировки? – она едва удержалась, чтобы не перейти на возмущенный крик.

И все равно на всякий случай оглянулась по сторонам: не услышал ли кто? Но на них никто не смотрел, значит, ей удалось переспросить спокойно.

– У меня вроде как любовь с твоим родным братом, который, как оказалось, не вычеркнул меня из своей жизни за это время. Ты забыла?

Алиса почему-то опустила взгляд, пряча от нее глаза, и проворчала:

– Поверь, об этом сложно забыть. И если уж на то пошло, то я давно хочу сказать, что не понимаю, что ты в нем нашла. Но сейчас речь не о нем. Я не предлагаю тебе спать с Кроу. Подозреваю, что ни одна стажировка этого не стоит. Просто очаруй его, сделай вид, что ты хотела бы…

– Интересно, каким образом?

Алиса на мгновение задумалась, подняв взгляд к потолку, и тут же радостно встрепенулась, напомнив:

– В конце недели у нас ведь праздник, так?

– В честь Ночи мертвецов, да, – кивнула Стефани, хотя не понимала, к чему клонит подруга.

– Ну вот, значит, будет традиционный бал. Он обязан там присутствовать, следить за порядком…

– Он больше не декан факультета, – возразила Стефани. – Так что не обязан.

– Но едва ли он откажет себе в удовольствии испортить другим вечер! – фыркнула Алиса. – Полутемный зал, неформальная обстановка… Надень платье с вырезом поглубже, линзы вместо очков, распусти волосы. Подожди, пока он выпьет чего-нибудь. Потом снова подойди со своим вопросом, дай понять, что тебе не столько интересна стажировка и змеиный орден, сколько он сам.

– Как именно я должна дать это понять?

– Мне тебя учить? Ненароком коснись его, улыбнись, закуси губу…

– С ним не прокатит, – с нарочито серьезным видом заявила Стефани. – Он мысли читать умеет, так что раскроет меня в первую же секунду.

Глаза Алисы округлились.

– Серьезно? Он может?

Стефани сокрушенно покачала головой, удивленная тем, что подруга не распознала сарказм. О ментальной магии, чтении и внушении мыслей на Тумалоне ходили целые легенды. Это походило на веру в гадалок и экстрасенсов среди людей: одни верили, что так бывает, другие нет, а третьи – старательно убеждали остальных, что владеют этой способностью. Когда Стефани узнала об этом, прочла с десяток разных книг и научных трудов, пытаясь разобраться, работает ли это, а если работает, то как. И в итоге пришла к выводу, что это обычное шарлатанство. Ее забавляло, что многие урожденные тумалонцы этого не знают и продолжают верить в тайные практики.

– Нет, конечно. Не больше, чем любой другой умный и наблюдательный человек. Но то, что ты предлагаешь, все равно как-то мерзко…

– Я не предлагаю тебе с ним целоваться…

– Я не в этом смысле, – отмахнулась Стефани, но тут же озабоченно сдвинула брови. – Хотя в этом смысле тоже… А если он поверит и решит этим воспользоваться?

– У тебя есть прекрасная отмазка: студентам запрещены интимные отношения в стенах академии, особенно – с преподавателями.

– А что я буду делать, когда учебный год закончится?

Стефани задавала вопросы, а внутренний голос в ее голове недоверчиво уточнял, серьезно ли она все это говорит. Играть с чувствами другого человека, на ее взгляд, было еще хуже, чем торговать собой.

– Ну, отмажешься, – отмахнулась Алиса. – Скажешь, мол, все прошло, поняла, что жить без Грана не могу, а это было увлечение, что ты перепутала уважение к его таланту зельевара с влечением к нему как к мужчине. Или вообще сделаешь вид, что он тебя не так понял. Не станет же он тебя насиловать прямо на выпускном? Да и потом тоже.

– И если бы тебе что-то было нужно от человека, ты бы так поступила? Это как-то… некрасиво, нет?

– Тут уж сама смотри. Насколько сильно тебе нужна эта стажировка и на что ты ради нее готова. Хочешь ли целый год терпеть его издевательства или предпочтешь ни к чему не обязывающий флирт.

Стефани вздохнула и посмотрела в опустевшую вазочку. Надо было взять еще пару шариков мороженого. Хватило бы, чтобы принять какое-то решение.