Loe raamatut: «Записки дизайнера. Тень», lehekülg 7

Глава 33

Вернувшись домой, я поняла, что мама ещё не вернулась со своего рандеву.

Снедаемая вполне понятным любопытством, я весь день пыталась разузнать у неё о тайном поклоннике, но она всячески отнекивалась. Тогда я предложила ей бартер: макияж и укладку за секретные сведения. И тут она, что называется, «дрогнула».

Поклонником оказался мамин бывший одноклассник Евгений Николаевич Потапов, Жека, как называла его мама. По словам мамы, ей в пору нежной юности нравились двое, но выбрала она моего отца и разбила тем самым Евгению Николаевичу любящее сердце.

Прошлой осенью, с помощью Прокловой установив себе на телефон приложение «Одноклассники», мама списалась со своими школьными подругами. Через них, видимо, подтянулся и Евгений Николаевич.

Переписывались они всего пару месяцев и тут, как нельзя более кстати, эта встреча выпускников.

Евгений Николаевич – бывший военный, полковник в отставке. Вдовец вот уже пять лет.

На мой вопрос, как он ей показался спустя столько лет, она уклончиво ответила, что, мол, там видно будет. Судя по тому, как у неё горели глаза, «там видно» будет многое!

Я улыбнулась. Как бы я хотела, чтобы у неё в этот раз всё получилось!

С мыслей о мамином счастье мысли сами собой перекинулись на своё собственное и улыбка моя увяла и противно заныло под ложечкой. Чёрт бы побрал этого Фила! Опять возник из неоткуда, по своей привычке подкрался сзади и как пить дать снова исчезнет в никуда.

Только у меня вроде бы всё стабилизировалось, и вот опять полный раздрай. И опять его присутствие пробуждает во мне что-то потаённое, поднимая ил со дна моей души.

Я вздохнула и тут зазвонил телефон. Мишка.

– Алло, привет! – излишне бодро ответила я. – Я как раз только вернулась домой.

В голове мелькнуло: «Зачем я оправдываюсь, как будто меня застукали с поличным?»

– Привет! Как церемония?

– Первое место! – с гордостью ответила я.

– Молодчина! Надо отпраздновать!

– Обязательно!

– Как мама?

– О! Мама – замечательно! Завела себе поклонника и усвистала к нему на свидание!

– Вот это да! Когда она успела только?

– Они знакомы с юности, давний поклонник.

– Ну дай им бог, как говорится. На выходных увидимся?

– Не знаю пока, надо у мамы узнать её планы.

– Ну узнавай, – ответил Мишка чуть погрустневшим голосом.

– Я позвоню. Целую, – почувствовав это мягко добавила я.

Как только я нажала отбой, телефон снова ожил. На сей раз звонила мама.

– Алло, доча? – раздался звонкий мамин голос.

– Да, мам, слушаю тебя!

– Доча, сегодня меня не жди. Я еду в гости к Евгению Николаевичу.

Судя по количеству слов «доча» (кстати, она никогда меня так не называет) и игривому тону, мама тоже была под хмельком и в хорошем настроении.

– Хорошо, что предупредила. А где это?

– В Бердске, – затем, видимо что-то уточнив, она назвала адрес.

– Желаю удачи! – с иронией сказала я.

– Пока! – мама со смехом отключилась.

И я, как настоящая мать подростка, который только что предупредил о своих планах, с успокоенным сердцем пошла спать.

Глава 34

На утро меня вывел из сна всё тот же звонок телефона. Мама. Так рано?

С колотящимся сердцем я схватила трубку.

– Алло, мама?

– Полька, ты что, ещё дрыхнишь? – я услышала ироничный мамин голос.

Что ж ничего плохого по всей видимости не случилось.

– Ну конечно дрыхну! Ведь сейчас всего лишь…– я в возмущении оглянулась на часы. – Десять часов, – сказала я осевшим голосом.

– То-то же.

– Ну как? – осторожно спросила я.

– Полька, я как Ева только не в райском саду, а в заснеженном лесу! Тут в спальне такое большое окно с видом на лес. Кругом только сосны и тишина…

Я в замешательстве тру лоб. В самом деле, я не поспеваю за мамиными метаморфозами. Я ещё не успела привыкнуть к её ногтям, и вот извольте – «Ева». Кстати, а почему Ева? Это намёк на то, что она там не совсем одетая что ли?

– Мама, а вы не слишком торопите события? – деликатно спросила я.

– Конечно торопим, ведь мы уже упустили столько времени!

– Слушай, а приглашай тогда своего Евгения Николаевича в гости!

– Смотрины будешь устраивать? Тогда и ты зови своего Мишку.

– Будут двойные смотрины! Приготовишь чебуреки?

– Лепить поможешь? – вопросом на вопрос ответила мама.

– Не вопрос!

Глава 35

По заснеженной улице я шла на встречу с Филом и Пепе «посмотреть фронт работ». Мы жили в так называемом «тихом центре», и чтобы оказаться у их парадной, мне нужно было пройти всего пару кварталов от своей.

Я шла спокойно, но душу мою буквально рвали на части противоречивые чувства, видно левое и правое полушария моего мозга затеяли свой старый как мир спор.

Левое безапелляционно заявляло: «Тебе не нужно туда идти. Ты прекрасно знаешь, чем это может закончиться. Пошли этого Фила куда подальше с его «долг платежом красен» и живи долго и счастливо с Мишкой». А правое ему испуганно отвечало: «А порядочно ли так поступать с человеком, спасшим тебе жизнь? Помочь с ремонтом – это самое малое, что ты можешь теперь для него сделать».

Было ещё кое-что. Фил имел, какую-то магическую, неподвластную логике власть надо мной. Пока я не видела и не слышала его, я напрочь забыла о его магии. Но стоило ему обнять меня тогда в танце, как это чувство, как запертая в клетку птица, встрепенулось и готово было выпорхнуть на свободу.

Тяжело вздохнув, я набрала номер квартиры на домофоне.

Широко улыбаясь, дверь мне открыл Фил.

– Проходи, – говорил он, пропуская меня в квартиру, – раздевайся.

Я подозрительно посмотрела на него, так как последнее слово он сказал значительно тише и с каким-то двойным смыслом. Или мне это почудилось? Возможно я на взводе и потому ищу двойной смысл в его поведении.

Но он лишь невинно улыбался, поэтому я ответила:

– Спасибо.

Помогая мне снять шубу, он приобнял меня сзади и прошептал на ухо, дотронувшись до мочки тёплыми губами:

– Замёрзла?

Я оцепенела и в этот самый момент в прихожей появилась Светлана.

– Пепе, Пола пришла! – как ни в чём не бывало весело возвестил Фил.

Я ошарашенно уставилась на неё, промямлив: «Здравствуйте, Светлана!» – и неуклюже забрала свою шубу из его рук.

Пепе ничего не заметила (или сделала вид). Она лишь отстранённо поприветствовала меня и пригласила проходить, не разуваясь. У меня затряслись поджилки. Неужели она заметила? А может она знает про Убуд? Ох, ну зачем я пришла в этот дом? Вот надо было послушать левое полушарие!

Я нерешительно пошла за ней и тут на всех парах мне на встречу выбежала самая чудесная собака на свете.

Ещё в детстве, посмотрев фильм «Маска», я буквально «заболела» этой собакой. Как я просила маму… Эх, да что там. Таких собак в нашей стране и не было тогда, по крайней мере в нашем городке.

Пёс подбежал, торопливо меня обнюхал, а когда я наклонилась погладить его, подпрыгнул и лизнул в нос, тем самым разрядив неловкую атмосферу.

– Пёс породы Майло, – засунув руки в джинсы, подошёл Фил.

– Нет, – улыбалась я, продолжая тискать собаку за загривок, – это Джек Рассел терьер. Как его зовут?

– До банальности просто. Джек.

– Джек, Джек, – гладя прыгающую у моих ног собаку, радостно повторяла я.

– Не знаю, что вы все в них находите? – почти обиженно заметил Фил. – Ну милый, ну прыгает. Лично мне больше нравятся хаски.

– Не удивительно.

– Почему? – вскинул брови Фил.

– У вас с ними одинаковые глаза.

Светлана чуть заметно улыбнулась.

– Проходите, Полина! – немного более приветливо пригласила она меня в гостиную. – К сожалению мне нужно работать, поэтому я вас покину. Думаю, что Фил сам всё покажет.

За сим она удалилась.

– Ну что, показывайте, Филипп! – я уже успела взять себя в руки и решила придерживаться профессионального тона.

Он ухмыльнулся уголком рта и с видом заправского экскурсовода стал водить меня по своим владениям. Джек с интересом сопровождал нас.

– Квартира и вся обстановка достались мне от деда, ну я уже об этом упоминал. После смерти бабушки он большую часть времени жил на ведомственной даче. Словом, уюта он тут не наводил. Мы тоже.

Дом, в котором находилась квартира, представлял собой классический образец дома в стиле сталинский ампир. Квартиры в этих домах в народе величают «сталинками». Она была велика по площади, с высокими потолками и окнами и со вполне удачной планировкой.

Но сама обстановка гостиной оставляла двойственное чувство. С одной стороны в интерьере присутствовала монументальная мебель той эпохи из красного дерева (а в спальне меня особенно поразил спальный гарнитур из карельской берёзы), с ней отлично гармонировали светильники и тяжёлые шторы на окнах, на потолке сохранилась настоящая лепнина.

С другой, диссонанс в эту классическую и по сути историческую обстановку вносили две вещи: стойка из ДСП под бук и стоявшее рядом с массивным антикварным диваном современное велюровое кресло синего цвета на хромированных ножках. Этакий привет из нулевых.

На стойке вперемежку стояли фотографии в рамках, лежали диски, пульты, какие-то разномастные сувениры, покрытый пылью DVD-проигрыватель, а на самой верхней полке красовался огромный телевизор.

Все стены квартиры украшали прекрасные картины хозяйки дома. Но уюта в квартире действительно не чувствовалось, да и ремонт, сдаётся мне, в квартире тоже не делали давно.

– Что конкретно вы хотите поменять? – я решила перейти к цели своего визита.

– Ничего кардинально менять мы не хотим. Так, – он неопределённо махнул в воздухе рукой, – немного освежить гостиную. Кое-где штукатурка осыпается уже. В одном месте даже дранка видна. Ещё есть мысль присоединить к ней кабинет.

– Там я заметила библиотеку. Вы планируете её оставить?

– Даже не знаю, – он в задумчивости сморщил лоб, – там сплошь Ленин и Маркс с Энгельсом. Зачем это старьё?

– Ну а ваши книги по истории искусств? Им тоже нужно место.

– Они все в мастерской.

– В мастерской? – я очень удивилась, так как никакой мастерской мне не показывали.

– В мастерской Пепе, – он отвёл взгляд и торопливо добавил: – Но там мы ничего менять не будем.

– Что ж понятно. По поводу осыпающейся штукатурки. Если её обдирать и штукатурить заново, а потом красить, будет очень много мусора и пыли.

– А как же тогда быть? Мы бы хотели продолжать жить в квартире.

– Тогда могу предложить компромиссный вариант – закрыть старые стены гипсокартоном, потом его отшпатлевать и покрасить. Правда всё равно будет этап шкурения, но пыли всё равно будет значительно меньше, чем при первом варианте.

– Давайте так и сделаем.

– На полу прекрасный паркет. Его нужно только обновить – отциклевать и заново покрыть лаком. Большой вопрос по цвету стен. Но это наверное лучше обсуждать со Светланой?

– Это почему? – удивился Фил.

– Стены, как в музее, должны быть правильным цветовым фоном для картин. Так что этот вопрос должна решать Светлана.

– Ну пусть решает, – Фил поджал губы.

– Давайте подведём итог. Необходимо обновить стены, присоединить кабинет. Ещё я рекомендую избавиться от этого кресла и стойки под телевизором и заменить их подходящей по стилю мебелью.

– Ну кресло – допустим. А стойку чем можно заменить?

– Комодом. Нужно отобрать две – три фотографии, облачить их в антикварные рамки и поставить на комод сверху. Всё, что вы посчитаете нужным оставить,– я повела рукой в сторону разномастного хлама на стойке, – можно с успехом разместить на полках внутри. В том числе и DVD-проигрыватель. На задней стенке комода имеются специальные отверстия для проводов. А телевизор можно поставить на комод или повесить на стену.

– Может его вообще упразднить? Мы его и не смотрим уже давно. У каждого свой ноутбук.

– В этом случае над комодом можно разместить зеркало или картину.

– Лучше зеркало, с картинами уже и так перебор.

– Хорошо. Тогда на сегодня я откланиваюсь, позже перезвоню и согласую время со Светланой для обсуждения цвета стен. Провожать меня не надо, – говорила я, направляясь в прихожую, где, опережая Фила и предупреждая с его стороны непристойные поползновения, проворно схватила и быстро надела свою шубку, – всего доброго, до связи!

Я выпорхнула из подъезда невероятно довольная собой. Оба полушария наконец договорились и я с удовлетворённой улыбкой вспоминала разочарованную физиономию Фила, когда он закрывал за мной дверь.

Взглянув на часы, я с шага перешла на рысь. На сегодняшний день у нас намечены «двойные смотрины». Мама уже с утра крутит фарш, ведь «гвоздём» программы будут её знаменитые чебуреки. Да и Мишка обещал прийти пораньше. При мысли о Мишке приятно забилось сердце, а настроение ещё больше приподнялось, так что я припустила галопом.

Глава 36

– А давайте выпьем за любовь! – с полуулыбкой сказала мама и, обведя взглядом всех присутствующих, подняла свой бокал. – Кто-то сказал, любовь – самый главный подарок в жизни, а деньги и слава – так, утешительные призы.

– За вечную весну! – добавила я, когда наши бокалы с нежным звоном соприкоснулись. – За то, что любви все возрасты покорны!

Евгений Николаевич скромно улыбнулся и посмотрел на маму с немым восхищением. По тому как она «купалась» в лучах этого восхищения и по её счастливому ответному взгляду я поняла: это любовь.

Она буквально расцвела за последнее время. В движениях появилась неторопливость и женское очарование, а в чертах лица какая-то умиротворённость. Складка между бровей разгладилась, а на вечно поджатых губах всё чаще играла улыбка. Просто удивительно воочию видеть живительную силу любви.

Евгений Николаевич оказался классическим военным в отставке: сдержанным, подтянутым, со специфическим чувством юмора. Он напоминал мне мужа Татьяны Сергевны.

Шёл уже второй час наших «двойных смотрин». Все отдали дань восхитительным маминым чебурекам, таким хрустящим снаружи и сочным внутри. Мы сделали их двух видов: с мясной и сырной начинкой.

Поскольку они были главным блюдом, то всю тематику застолья мы с мамой решили сделать грузинской. Чебуреки мы запивали дивным Ркацители, который в свою очередь закусывали овечьим сыром и зеленью. Всё это великолепие я купила на рынке накануне.

Оказалось, что Евгений Николаевич служил в своё время в Северной Осетии и «приправил» наше застолье интересными историями. А ещё он научил нас правильно поедать чебурек.

– Нужно поставить его на тарелку вертикально, чтобы весь сок, стекая вниз, пропитал начинку и не растекался потом по тарелке.

А вот из-за самой начинки разгорелся нешуточный спор. Мама считала, что начинка должна быть исключительно из фарша, в то время как мужчины единым фронтом (они на удивление быстро нашли общий язык ) и со знанием дела доказывали ей, что начинка должна быть из рубленого мяса, и фарш должен составлять лишь малую её часть.

– Фарш, как цемент, скрепляет кусочки мяса и в них сохраняется сок – говорил Евгений Николаевич, отпивая глоток вина, – и кстати, белое вино к чебурекам – «самый сенокос».

– А я слышал, что чебуреки лучше всего запивать простым чаем. Чай хорошо расщепляет жир и чебуреки лучше усваиваются, – принял участие в гастрономической дискуссии Мишка. Он подобно Евгению Николаевичу, поначалу больше помалкивал, а когда освоился, тоже рассказал пару своих баек.

Их знакомство с мамой прошло на удивление гладко. Я абсолютно не волновалась по поводу Мишки. Он просто не может не понравиться. Больше я волновалась по поводу того, как поведёт себя мама. Однако она встретила его вполне дружелюбно и быстро приспособила лепить чебуреки.

Потом спорили о том, чем же всё-таки лучше запивать чебуреки, но я уже не вникала и в своих мыслях я унеслась далеко.

Я вспоминала мокрый пляж, склонённое надо мной лицо Фила, его сегодняшнее нежное дыхание на своей шее, его шёпот, бросивший меня в жар. И внезапное появление Светланы, заставивший замереть моё сердце. В этом было что-то неуловимо богемное, запретное, а потому непостижимо притягательное.

Господи, ну что со мной не так?! Напротив меня сидит мужчина, о котором можно только мечтать, а я думаю о другом!

– А ты как считаешь? – как во сне я услышала Мишкин голос.

Очнувшись, я перевела на него взгляд. Он настороженно смотрел на меня.

– Ты где сегодня витаешь? – спросила мама. – Думаешь о новом проекте?

– У тебя новый проект? – удивился Мишка.

– Да так, не полноценный проект. Просто попросили немного помочь.

Чувствуя, что ступаю на зыбкую почву, я решила перевести разговор на другое:

– Представляешь, – сказала я, обращаясь к маме, – у них такой очаровательный джек по имени Джек.

– А-а, – с понимающей улыбкой протянула мама, – «мечта всей жизни»?

– Да! Какой же он милый! Позитивчик на коротких ножках!

– Так ты до сих пор о нём мечтаешь что ли? – мама в удивлении уставилась на меня.

– Да, – просто сказала я, опустив глаза, – сегодня я была просто счастлива, когда играла с ним и очень захотела себе такого же.

Сказав это, я осознала, что это правда. Я и сейчас хочу такого пёсика. Такого очаровательного, шустрого, неугомонного.

Мама лишь покачала в ответ головой и только Мишка, тепло улыбаясь, с пониманием смотрел на меня.

Глава 37

– Голубушка, те текстуры картин, что ты мне прислала, ни к чёрту не годятся, – капризным голоском с места в карьер сообщил позвонивший с утра пораньше Данко.

– И тебе доброе утро!

– Угу. Там мазки рельефные наверное? – как ни в чём не бывало продолжал он. – Да и цветопередача везде разная.

Меня всегда удивляло, насколько такой ветреный человек, как Данко, скрупулёзно относится к своей работе. После того как мы со Светланой обсудили развеску картин в сочетании с цветом стен, я подрядила его сделать визуализации интерьера, чтобы наглядно оценить этот момент.

– Ну про рельефность мазков я точно не могу тебе сказать.

– Я посмотрел интернете, там есть не всё. Это что, частная коллекция какого-нибудь богатея, почитателя таланта Светланы Голубки?

– Ну, – стараясь подольше сохранить интригу, я не ответила на его последний вопрос, – приходи и сфотографируй всё сам.

Мы договорились встретиться сегодня и вот Данко опаздывал уже на полчаса. Что ж, вполне в его духе. Светлана прождала его со мной минут десять, но после, сославшись на то, что ей нужно работать, удалилась в мастерскую. Фила к моей великой радости не было дома, так что пока роль хозяина выполнял Джек. Я захватила ему угощение – сушёное лёгкое – чем окончательно расположила пса к себе. Он сразу же притащил резиновое кольцо, порядком изжёванное, и предложил поиграть.

Тут мой телефон возвестил о новом сообщении. От Данко.

«Какой номер квартиры?» Я ответила и тут же раздался звонок домофона.

– Я пойду открою, – крикнула я и поспешила в прихожую.

Данко зашёл, и с порога в своей самой излюбленной манере возвестил:

– Я там в пробке застрял, как фекалия в жо… Какая-то фря бросила машину в правом ряду. Называется, где заглохла, там и припарковалась. В результате образовался целый запор…

Он осёкся, увидев вдруг что-то у меня за спиной. Глаза его расширились, взгляд изменился. Я оглянулась.

Облокотившись плечом о косяк двери и скрестив руки на груди за всей этой сценой с лёгкой снисходительной улыбкой наблюдала пришедшая из мастерской Светлана.

Данко несомненно узнал свой кумир. Лицо его пошло красными пятнами, сам он стал какой-то скованный и робкий.

– Знакомьтесь, Светлана, это Данко. Мы с ним работаем вместе. Данко ваш давний поклонник.

Всё с той же улыбкой на губах она подошла к Данко и протянула ему руку. Тот бережно взял её и неожиданно поднёс к губам.

– Счастлив познакомиться, мадам, – пробормотал он, ещё больше краснея.

– Взаимно, – ответила Светлана. – Проходите пожалуйста.

Данко долго возился со своими башмаками, пытаясь снять их, при этом теряя равновесие и всё время падая.

– Данко, сейчас же прекращайте этот стриптиз! У нас не принято разуваться.

– Но как же …

Светлана молча прошествовала в Гостиную. В её походке вдруг появилось что-то царственное, как это всегда бывает, когда женщина чувствует свою власть над мужчиной.

Данко зачарованно смотрел, как вслед её движениям «вздохнули шелка» её туники. А потом повернулся ко мне.

– Ты почему мне не сказала, кто заказчик? – яростно прошипел он, – выставила меня полным дураком.

Я понимающе улыбнулась.

– Проходи и расслабься, – ответила я вполголоса. – Скажи я тебе от этом раньше, смог бы ты спокойно спать? Как пить дать извёл бы меня расспросами.

– Выпить я не предлагаю, поскольку вы, как я понимаю, за рулём, – из глубины квартиры сказала Светлана, – тогда может быть чаю?

– Да, спасибо, – суетливо не своим голосом ответил Данко, покраснел ещё больше и прошёл наконец в гостиную.

– Картины здесь, в гостиной, в коридоре и часть в спальне.– напоив нас чаем, Светлана показывала фронт работ – Ну что ж, мне нужно работать.

– Это займёт немного времени, – ответила я, на что Светлана кивнула и затем удалилась.

Час спустя, когда мы уже заканчивали, она вышла из мастерской, задумчиво смотря перед собой и на ходу вытирая руки, которые у неё были в каком-то красно-коричневом веществе.

Данко бросил работу и уставился на неё, как кролик на удава.

– Грунт? – спросила я, указывая на её руки.

Она, возвращаясь в реальность, в непонимании уставилась на свои руки.

– Ах, это, – улыбнулась, наконец она, – да, грунт.

– Вы используете красно-коричневый грунт? Не серый?

Светлана внимательно посмотрела на меня.

– А почему вас это собственно интересует?

По моему растерянному взгляду она, видимо, поняла, что была излишне груба, поэтому добавила:

– Да, из трёх типов грунта, что использовали голландцы, я предпочитаю именно красно-коричневый.

– Понятно.

– А откуда у дизайнера такие глубокие познания в голландской технике живописи?

– Ну что вы, – засмеялась я, – какие там «глубокие»! Просто, учась в академии, я стажировалась во Франции. И там, в ателье живописи…

– Ателье? – вопросительно вскинула бровь Светлана.

– Ну да, они там так называли факультативные занятия. Так вот, в ателье живописи нам это рассказывали.

– Что ж, так и есть. Но на самом деле они писали на трёх типах грунта. На сером, красно-коричневом и на двухслойном грунте, собственно, комбинации из первых двух.

– Как интересно, – вставил Данко,– а зачем они это делали? Не проще ли рисовать на простом белом холсте?

Светлана ответила не сразу. Она закурила, зажав сигарету между двумя длинными пальцами, которые хоть и были перемазаны, но выдавали тонкую артистическую натуру своей обладательницы. Наконец, выпустив облако дыма, он задумчиво ответила:

– По мне, это сама суть голландской живописи. В природе всё быстро меняется: и свет, и цвет, а в картине всё статично. Художники же там стремились наиболее точно отображать действительность. Так вот, создавая несколько слоёв в картине из грунта, подмалёвка и красок, они и пытались передать изменчивый природный свет.

– Это как? – спросил Данко.

– Например на коричневый грунт кладут серый подмалёвок, получается зеленоватый полутон. Ну это конечно, если очень упрощённо.

– Вы знаете, а я кажется понял, – воскликнул Данко, – так делают визажисты. Розовые прыщи нейтрализуют зелёным цветом, а пигментные пятна – розовым. А потом – слой тонального крема. И ничего не видно!

Мы молча уставились на него.

– А зачем? – не поняла Светлана.

– Иначе через тональник всё просвечивает, – с компетентным видом ответил Данко.

– Ну да, ну да, – прочищая горло, ответила Светлана.

– А ты откуда это знаешь? – спросила я его.

– А у меня вообще широкий круг интересов! – он горделиво задрал вверх свой пухлый подбородочек.

– А вот у меня рисование никогда не было сильной стороной, – продолжая тему, проговорила я. – Я и на факультатив-то этот пошла, чтобы развить в себе способности. Но видимо развивать было особо нечего.

– Надо же…я думала, что дизайнеры по умолчанию хорошо рисуют.

– Всеобщее заблуждение. Дизайнер должен хорошо чувствовать стиль, помещение, с которым работает. Но прежде всего, работа дизайнера – это работа с заказчиком.

– Психология, – улыбнувшись сказала Светлана.

– Она самая. Все хотят «красиво», зачастую имея весьма туманное представление о том, что же именно они хотят. Поэтому я сначала я пытаюсь понять, чего хотят мои заказчики и уже потом их желания «примеряю» на их интерьере. И уже в последнюю очередь рисую.

– Рисую я! – вставил Данко.

– Ну конечно ты, дорогой, кто ж ещё!

– А как же отделочные материалы? Обои, ткани. Их тоже вы подбираете?

– Да, конечно. Но все дизайнеры работают по-своему. В идеале на стадии создания концепции интерьера, нужно сделать так называемый мудборд. Собрать воедино все текстуры, фактуры, цвета, используемые в интерьере.

– А в реальности?

– В реальности я, например, его не делаю. Все текстуры я подбираю на этапе визуализации. Опытный дизайнер и так чувствует, что с чем будет сочетаться. К тому же мой опыт показывает, что полностью воплотить мудборд в жизнь редко удаётся.

– Почему?

– Причин для этого много, – я начала загибать пальцы: – Пока идёт ремонт, а это минимум полгода, ткани, обои, даже керамогранит могут снять с производства. У клиентов может измениться финансовая ситуация и они уже не смогут заказать обои из мудборда.

– А как же быть?

– Подбирать аналог. Этим я занимаюсь на этапе авторского надзора.

– А я думала, всё просто! Пришёл в большой магазин и всё сразу купил.

– Такую ситуацию я бы назвала идеальной. В самом деле, можно купить всё сразу по готовности дизайн-проекта и хранить на складе, подвозя и по мере надобности. Но на практике так редко бывает.

– Почему?

– Чаще это вопрос финансов, да и отсутствия собственно такого склада. Когда идёт перепланировка, черновая отделка, купленные чистовые отделочные материалы попросту негде хранить. Вот увидите, сколько места займёт в вашей квартире только гипсокартон и шпатлёвка!

– Правда?!

Глаза Светланы в изумлении расширились. Она растерянно оглянулась по сторонам, прикидывая, видимо, куда она всё будет складировать. Данко в умилении уставился на неё.

– Поэтому всё покупается постепенно. В течение полугода, а то и года, пока идёт ремонт. А за это время многое может измениться. Вот здесь очень важен авторский надзор. Нужно чётко следовать утверждённому дизайн-проекту и зорко следить за заказчиком, чтобы он ему следовал. Тогда на выходе он получит то, что изначально видел на визуализации.

– А то начинают некоторые поступать по своей прихоти или слушать советы «бывалых» и получается как в басне «Слон живописец», – блеснув эрудицией, перебил меня Данко.

– Да и как бы широк не был ассортимент в магазине, – продолжала я, – чаще всего нужно что-то заказывать. Например, диван заказываешь по небольшому кусочку ткани и представляешь, как будет выглядеть диван целиком в этой ткани. А поскольку он является очень важным элементом интерьера, ошибка может дорого стоить. Во всех смыслах.

– Солидные производители сейчас делают на своих сайтах конфигураторы, – весомо заметил Данко, – там можно сразу наложить различные текстуры на диван или стол.

– Как интересно и как всё непросто оказывается! – воскликнула Светлана.

Я улыбнулась.

– Как видите, работа дизайнера это совсем не про рисование, – потом, обращаясь к Данко спросила: – Ты закончил?

– Да, да, – спохватился он.

– Что ж Светлана, тогда на этом пока всё. Когда Данко сделает визуализации, я пришлю их вам с Филиппом на согласование.

На сим мы откланялись.