«Жизнь, которая вправду была»

Издано при финансовой поддержке Федерального агентства по печати и массовым коммуникациям в рамках Федеральной целевой программы «Культура России (2012–2018 годы)»

Автор проекта и составитель И.И. Сотников,

член Комиссии по литературному наследию Л. И. Хаустова

© Л. И. Хаустов, 2014

© Н.Н. Ударов, 2014

© Н.Н. Сотников, составление, очерки, статьи, заметки, примечания, 2014

© АНО «Женский проект», 2014

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2014

Писатели о Хаустове

«Он умеет быть свежим, неожиданным, как летний дождь… Главное в его стихах – это трепетность!»

Всеволод Азаров

«Без Леонида Хаустова поэзии нет!»

Александр Прокофьев

«Да, я – лирик: в других жанрах мне как-то неуютно. Но Леонид Хаустов лиричнее всех нас. Это вовсе не значит, что у него в стихах – сплошные открытия и удачи, но даже в стихах средних, как их называют, проходных, он может в каких-то строчках и даже в отдельных словах достичь невероятных результатов!»

Сергей Орлов

«И я люблю короткие стихи. Критики и сотоварищи по поэзии утверждают, что мне они особенно удаются, но всё же скажу без преувеличения – никто не достигал таких результатов в коротких стихах, как Хаустов!»

Анатолий Чепуров

«С ним бывало порою слишком напряженно, слишком горячо, словно у открытой жарко натопленной печки, но никогда от него не веяло холодом, равнодушием. Для нас, блокадных подростков, этот юный фронтовик, участник боев за Ленинград, был живой легендой, а его возраст не мешал нам видеть в нём умудренного учителя».

Юрий Воронов

«Лирическое отступление в поэме Леонида Хаустова “Опасная сторона “О моя Беатриче из десятого класса!..” это во-многом непревзойденный гимн любви. Над этими словами можно ликовать, над ними можно плакать, ими можно гордиться!»

Олег Шестинский

«Если бы я, отдавший Лениздату почти четверть века, как редактор, организатор и составитель выпустил бы в свет только книги Леонида Хаустова "Оставляю вам стихи” и “Помню наизусть”, то всё равно считал бы свою редакторскую миссию свершённой».

Николаи Сотников

«Мне говорят, что я лиричен, но Хаустов лиричнее меня. Он умеет посылать в поэтические строки такой сильный луч света, что стихи начинают звучать сами по себе – без чтения, без музыки!»

Сергей Орлов

«Были у меня и как у поэта, и как у поэтического редактора разного рода столкновения с Хаустовым. Чего говорить, характеры у нас с ним не сахарные! Он мог быть резким, ехидным даже, слишком строгим, но всегда оставался рыцарем стиха, всегда был нежнейшим лириком. И этого у него никто не сможет отнять!»

Александр Решетов

«Я постарше тебя, Лёня, на шесть годков. В старости эта разница значения не имеет, а в юности её роль огромна! И всё же мы с тобой ровесники – однополчане, участники Великой Отечественной войны, обороны Ленинграда. Однополчане мы и в поэзии. Я с большой радостью редактировал твои стихи, ты не раз давал мне добрые творческие советы. И в биографиях у нас с тобой родственная черта: мы оба из учительских семей! И даже в одном журнале начинали свой поэтический путь – в "Звезде”: ты в довоенной, а я – в послевоенные годы. И даже пластинки с нашими стихами в авторском исполнении были записаны примерно в одно время. Встретились мы с тобой и в книжной серии Лениздата "Стихи о Ленинграде”. Давай и дальше вместе шагать по жизни!»

Глеб Пагирев

(Из письма Л. И. Хаустову)

«Я всегда удивлялся открытости и непосредственности, полной доступности этого замечательного человека».

Валентин Распутин

(Из письма В. Распутина И. Сотникову)

«Скромный, милый поэт, который помог многим молодым войти в поэзию».

Евгений Евтушенко

(Из книги «Строфы века»)

«Мастер миниатюры. Пожалуй, самый большой мастер среди нас. Огромное содержание, а порою – и открытия. И при этом – никаких заумности, переуслож-нённости, вычурности. Прост и естественен, как дыхание здорового человека».

Лев Озеров, поэт, историк поэзии, переводчик, профессор Литературного института

«Я и прежде высоко ценил Леонида Хаустова как лирика, но после того, что я увидел и услышал, посмотрев документальный телефильм «Сорок первый наш год призывной…», окончательно убедился в том, что лирик он первоклассный. Занимаясь со слушателями Высших литературных курсов на поэтическом семинаре, я не раз приводил им в пример многие элементы мастерства Хаустова, перечисление которых заняло бы сейчас довольно много места и времени. Лично у меня не так уж много миниатюр, которыми я мог бы похвастаться, а вот коротких первоклассных стихов у Хаустова наберётся солидный томик! Другое дело – его поэмы, где немало чисто прозаической информации. Наверное, лучше бы этот материал (я говорю прежде всего о поэмах “Есть такая земля” и “Первое утро”) использовать для военно-биографических очерков, тем более, что пером очеркиста Хаустов вполне владеет. Очень интересны и поучительны заметки Хаустова о поэтическом и актерском мастерстве. Жаль, что как критик он выступал мало и довольно редко. Вероятно, вся его устная литературная критика осталась в беседах с учениками. Я слышал, что литературным педагогом он был строгим, даже жестковатым, но очень умелым и неутомимым».

Александр Межиров

(После просмотра в одном из рабочих залов Ленинградской студии телевидения документального телефильма «Сорок первый – наш год призывной…» зимой 1983 года)

«Мне повезло: я познакомился с Леонидом Ивановичем Хаустовым не только как почитатель его незаурядного таланта. В середине 1960-х годов, при сборе материалов для документальной блокадной повести “Явись на пост”, передо мной открылась яркая страница его жизни – служба в Комсомольском противопожарном полку, сформированном в первых числах июля 1941 года из юношей и девушек осаждённого города. Студент-филолог Педагогического института Леонид Хаустов стал тогда командиром отделения Куйбышевской роты и оставил о блокадных пожарищах правдивые строки:

 
Так припекало нам подошвы,
так ел глаза горячий чад,
что командир, пожарник дошлый,
и тот сказал: “Вот это ад!”.
 

Ад войны лейтенант Хаустов ощутил затем и на Невской Дубровке, осуществляя связь и переправу с Невским “пятачком”. Его вклад в летопись обороны нашего города как солдата и как поэта весом и незабываем. Когда он читал стихи, задумчиво глядя в зал, вспоминал, делясь прошлым, его глаза темнели, как угли, напоенные вдохновенной памятью».

Ю. А. Помпеев, профессор, доктор культурологии, публицист, очеркист, документалист

«Хаустова на Украине любят и ценят – и как поэта, и как поэтического переводчика, и как автора статьи о проблемах перевода с украинского языка на русский, опубликованной в харьковском журнале “Прапор”. Статья эта короткая, ёмкая, и только профессионал поймёт, какой огромный материал надо было поднять и осмыслить, чтобы её написать основательно и в то же время взволнованно. Как это у Хаустова отлично сказано о взаимодействии и взаимопонимании украинских и русских поэтов – “От огня возгорится огонь!” Такой огонь не просто горел, а буквально бушевал в душе замечательного поэта!»

Константин Волынский, критик, литературовед, кандидат филологических наук, старший научный сотрудник Института литературы имени Т. Г. Шевченко Академии наук Украины, одно время заведовал отделом критики газеты «Л1тературна Украша»

«Белорусы считают Хаустова своим истинным другом. Его стихи о Янке Купале и Якубе Коласе, его пристальный интерес ко всему новому, что открывает белорусская поэзия, незабываемы. Мы рады тому, что на берегах Невы живет такой искренний и преданный друг Белоруссии и её поэзии!»

Олег Лойко,

поэт, критик, литературовед, профессор Белорусского государственного университета

«В издательстве "Лениздат” я дебютировала иллюстрациями к однотомнику Роберта Бёрнса, а второй моей книгой, сыгравшей особую роль в творческой судьбе, стал сборник стихотворений и поэм Леонида Хаустова "Оставляю вам стихи”. Эту книгу я осознала как созвучную мне, иллюстрируя произведения Хаустова, я обрела себя как самостоятельный художник».

 

Алла Канарейкина

«Стихи заменяли ему дневник. Они и были дневником его сердца. Есть поэты – "историки”, "философы”, "психологи”, "рассказчики”, "публицисты”. Хаустов, вероятно, принадлежал к поэтам – "пейзажистам”. Разумеется, отнюдь не в прямом значении этого слова. Его призванием был "пейзаж” человеческой души… Воздух, которым он дышал, был "воздухом памяти и надежд”. Природа – храмом. Жизнь – весенней рекой… Смерть рано взяла Хаустова, но поэзия его жива. Свет, излучаемый ею, продолжает идти к читателям. Такова вечная тайна настоящего искусства».

А. П. Эльяшевич,

друг детства Л. И. Хаустова, доктор филологических наук, профессор, критик, историк и теоретик литературы

«Мы с моим братом актёром, режиссёром, журналистом и поэтом Николаем Васильевичем Савковым дружили с самого детства. Поэтому нет ничего удивительного в том, что его друзья становились и моими друзьями. Вообще нашу скромную квартиру на Красной улице в шутку называли филиалом Союза писателей: за наш старинный большой обеденный стол в один вечер садились Сергей Орлов, Александр Решетов, Анатолий Чепуров, Алексей Гребенщиков, Сергей Игошин, Игорь Ринк и, конечно же, Леонид Хаустов. И всегда возникала удивительная, невиданная мною больше никогда атмосфера дружбы, творчества, духовных исканий, обострённого чувства новизны. За исключением Решетова, который был значительно нас постарше, мы все принадлежали к поколению юности, ушедшей на войну. Поэты-фронтовики очень редко затрагивали сугубо военные вопросы, но ощущение братства переднего края было неизменным.

Хаустов потрясал нас невероятной начитанностью, знанием не только литературы и театра, но и вопросов, казалось бы, сугубо лингвистических, проявляя в спорах завидную языковую эрудицию. Больше всего его волновала тема звучащего поэтического слова. Когда спустя годы я стала профессором, заведующей кафедрой сценической речи, начала работать с будущими актёрами, руководителями самодеятельных театральных коллективов, то и в лекциях, и на практических занятиях многократно обращалась к тем примерам, которые подарил нам в беседах Леонид Иванович Хаустов. Он верил в поэтический дар моего брата, постоянно ругал его за то, что Коля мало уделяет времени поэтическому творчеству, замотанный делами организационными и производственными. Как жаль, что Леонид Иванович не увидел книг моего брата “Солдатская ладонь” и “Разве позабудется всё это…”, вышедших в свет в конце XX века. Не сомневаюсь, что Хаустов был бы очень рад: он жил не только своими стихами, но и стихами своих друзей!».

3. В. Савкова,

заслуженный деятель искусств России, педагог, публицист, актриса театра «Родом из блокады»

«Книги Леонида Хаустова у меня в домашней библиотеке были издавна, но, к сожалению, не большие томики, а малолистные сборники, такие, как стихи о Ленинграде, брошюра издательства “Молодая гвардия”. По ним, конечно, достаточно полного представления о творчестве этого замечательного поэта составить было невозможно. Но вот в моих руках нарядная, любовно изданная книга Хаустова “Оставляю вам стихи”. Я начал её читать и не мог уже оторваться от её страниц! Долгое время эта книга была моей настольной, особенно в период работы над документальным телефильмом “Сорок первый наш год призывной… ” о трёх поэтах, участниках прорыва блокады Ленинграда Леониде Хаустове, Александре Межирове и Анатолии Чепурове.

Фильм вышел на телеэкраны, обрёл своих зрителей, и мне не раз приходилось слышать такие суждения: хотя кинопленки с изображением Хаустова в фильме нет (звучат его стихи, радиовыступления, идёт череда его фотографий), но он, вернее, его творческий образ, вышли наиболее взволнованными, сердечными. Специально я как режиссер к этому не стремился. Это получилось само собой. Вероятно, обаяние поэзии Хаустова столь велико, что она начинает читателя и слушателя вести за собой».

В. Ф. Окунцов, заслуженный деятель искусств России, режиссёр-постановщик «Лентелефильма»

«Большой зал Дома журналистов на Невском проспекте. К тяжёлому занавесу прикреплён портрет Леонида Ивановича Хаустова. У портрета цветы… Трижды так начинались творческие вечера театра “Родом из блокады”, посвященные юбилеям Леонида Хаустова, увы, юбилеям посмертным. Проводил наш театр и кинопоказ документального телефильма “Сорок первый наш год призывной… ”, посвященного трём поэтам-фронтовикам, участникам прорыва блокады Ленинграда, Леониду Хаустову, Александру Межирову и Анатолию Чепурову в конференц-зале Публичной библиотеки. Так мы отметили двадцатилетие выхода фильма на телеэкраны. Среди почётных гостей были друг Леонида Хаустова критик и публицист заведующий литературной частью нашего театра Алексей Гребенщиков и режиссер-постановщик фильма заслуженный деятель искусств России Виктор Окунцов.

Но не стоит думать, будто только этими вечерами и ограничивалось наше участие в увековечении памяти поэта: его стихи часто звучали во многих наших концертах, спектаклях, в радиопередачах о театре.

Реже, но звучали и песни на слова Хаустова: грузинский композитор Отар Тевдорадзе написал песню на стихотворение Хаустова “Живые, пойте о нас!” о героизме матросов-десантников, участников боев на Ораниенбаумском “пятачке ”. Несколько песен на слова Хаустова создал в послевоенные годы композитор и музыкальный педагог Дмитрий Толстой. Уда чной оказалась песня Георгия Носова на стихотворение Хаустова “Русской земле”: она и сейчас звучит в радиоэфире.

На стихотворение Хаустова “Бескозырки” написал песню и я. Она не раз звучала в театре “Родом из блокады”и очень тепло была встречена огромным залом “Октябрьский ”.

Во времена гастролей нашего театра в Париже и Нью-Йорке стихотворение Хаустова “Элегия «Массне» ” звучало на русском языке сразу же после исполнения самой “Элегии” Массне на языке французском. Как мне рассказывали, стихи Хаустова знают в Японии, Франции и Италии. Выступая в Доме журналистов, молодая итальянка цитировала по-русски строки из поэмы Хаустова “Опасная сторона ” – так встретились имена “великого флорентийца ” Данте, переводчика Михаила Лозинского и нашего земляка, который по самой сути своей поэзии всегда оставался поэтом города на Неве.

Самое главное, что стихи Хаустова не только знают, но и мгновенно узнают буквально по первым же строкам даже тогда, когда оно для широкой аудитории звучит впервые. Вероятно, всё дело в неповторимости интонации поэзии этого выдающегося мастера русского стиха!»…

М. Л. Алпатов, заслуженный деятель искусств России, заслуженный артист России, профессор, академик Петровской академии, художественный руководитель театра «Родом из блокады»

«Вы открыли книгу поэта, и вас ожидает увлекательное путешествие в самую таинственную и удивительную страну – Страну Самого Сокровенного, ибо нет ничего сокровеннее слова поэта.

…Говорить по-ленинградски – это, конечно, не значит давать внешние приметы, контуры великого города. Чувство истории, мощный «культурный слой», особая поэтическая атмосфера, вот, пожалуй, главное, определяющее. И вот это-то качество в сочетании с острым чувством современности присуще лучшим стихам Леонида Хаустова».

Вячеслав Кузнецов

(Из предисловия к сборнику Л. И. Хаустова в серии издательства «Молодая гвардия» «Библиотека избранной лирики»)

Леонид Хаустов
Шла народная война
Военная публицистика

Солнце нашей Победы

Если бы меня спросили, какой день изо всех дней войны мне особенно памятен и дорог, я бы безо всяких раздумий ответил: «Восемнадцатое января 1943 года». Я встретил его на Урале в просвистанном метелями городке Невьянске, в госпитале. Поздно вечером я услышал по радио сообщение о прорыве блокады Ленинграда, я мне показалось, что здесь, в уральском городке, где под окнами наметало огромные сугробы, где в темной ночи бесновалась пурга, брызнуло режущими лучами солнце. Солнце нашей Победы.

В тот день я и задумал написать эти заметки о легендарном Невском «пятачке» и его людях – подлинных народных героях.

Но сперва – коротко о том, что это такое «пятачок» и где и как он образовался.

В сентябре 1941 года, развивая наступление на Ленинград, фашисты вышли на левый берег Невы от Шлиссельбурга (ныне – город Петро-крепостъ) до села Ивановского, находящегося в устье реки Тосны, заняв берег протяженностью более тридцати километров. Но 21 сентября под покровом осенней ночи неожиданно для противника пехотинцы дивизии генерала Конькова и батальоны только что сформированной бригады морской пехоты на понтонах и лодках форсировали Неву, зацепились за левый обрывистый берег, заняли деревню Московская Дубровка и завязали с фашистами бой, продолжавшийся непрерывно много месяцев. Гитлеровцы были вынуждены подбрасывать на этот участей фронта всё новые и новые силы.

Так на левом берегу образовался «пятачок» измерявшийся сотнями метров в глубину и двумя километрами в ширину. Бой кипел жаркий. Невский «пятачок» был крепкой цепью, ковавшей бешеного фашистского пса.

Снабжать «пятачок» посылать туда всё новые и новые подкрепления было необычайно трудно: переправляться днем через Неву было чрезвычайно опасно, поэтому переправлялись только ночью, да и то неся большие потери. Река непрерывно озарялась медленно спускавшимися на парашютах осветительными ракетами. Для того, чтобы нести меньшие потери от артиллерийского обстрела и минометного огня, нужно было хорошенько «уйти в землю». В этом деле сослужила свою добрую службу верная подруга солдата – саперная лопатка. «Пятачок», на котором уже не было ни единого деревца, ни одного кустика, весь просматривался противником с высоты здания Восьмой ГЭС, расположенного поблизости. Посему маскировке отводилась особая почетная роль. А где маскировка, там и хитрость.

Был, например, придуман новый способ сильнее атаковать врага: траншеи стали прокапывать прямо вперед для еще большего сближения с позициями фашистов. При этом строились дзоты, по возможности, замаскированные. Правда, такие дзоты стали делать тогда, когда Нева стала и лучший в мире плотник Дед Мороз построил свои надежные мосты. Так как на месте никакого строительного материала не было, дзоты собирались на правом берегу, причем, каждое бревнышко пронумеровывалось, а затем перевозились на левый берег и там ставились на место, определенное заранее.

Перебираться на «пятачок» по льду тоже было делом далеко не простым: не говоря уже о том, что фашисты вели огонь по каждому идущему через Неву бойцу, дорога (если ее вообще можно было назвать дорогой!) изобиловала коварными прорубями от мин и снарядов.

Что же позволило нашим воинам жить и сражаться на этом Невском «пятачке»? Ответ может быть только один: мужество, верность долгу, любовь к Родине, ненависть к фашистам, железная стойкость, умение воевать и, разумеется, ежечасный непрерывный солдатский труд. Несмотря ни на что, «пятачок» жил и громил врага!

К концу апреля 1942 года на нем держал оборону 330-й стрелковый полк. Начавшийся внезапно ледоход отрезал «пятачок» от правого берега, чем фашисты не преминули воспользоваться. Несколько суток продолжался неравный бой. Полк стоял до конца, вписав одну из самых героических страниц в историю обороны Ленинграда. Тяжело, мучительно тяжело было сознавать, что там, на «пятачке», гибнут боевые товарищи, что даже огнем их поддержать нельзя, так как не известно, где на этом малом пространстве земли наши, а где враги в настоящий момент: там всё перемешалось! С «пятачка» была получена радиограмма. Вот ее текст: «Как один, бойцы и командиры до последней капли крови будут бить врага. Участок возьмут, только пройдя по нашим трупам…»

Даже в последний день «пятачка» 27 апреля не только в бинокль, но и невооруженным глазом было видно большой лоскут (должно быть, это сшитые вместе маскхалаты), на котором аршинными красными буквами было начертано слово – «ПОМОГИТЕ!». Вот она, – кровавая, суровая, святая правда войны. Да – помогите, помогите удержаться, устоять, бить врага…

Летом 1942 года на этом участке фронта стояло относительное затишье: велась ружейно-пулеметная перестрелка, случались стремительные артналеты и бомбовые удары. Но затишье это было перед бурей… Мы готовились к новому форсированию Невы – задача прорыва вражеской блокады была неотложной. Ночами, скрытно к невскому берегу подвозились плавстредства и понтоны и размещались в «карманы» больших магистральных траншей, идущих к Неве.

26 сентября 1942 года под утро после мощной артподготовки наши части форсировали Неву и завязали с фашистами бой, продолжавшийся до четвертого октября. Образовался новый «пятачок» – на этот раз в районе деревни Арбузово, чуть пониже прежнего. Эта операция была, по сути дела, генеральной репетицией прорыва блокады. В январе 1943 года наши войска по льду форсировали Неву и в районе города Шлиссельбурга соединились с войсками Волховского фронта. Блокада была прорвана. А вскоре с Большой земли по образовавшемуся коридору прошел первый поезд.

В эти январские дни упорные бои велись и на территории знаменитого «пятачка». На этом он и закончил свое существование, навсегда войдя в историю Великой Отечественной войны.

* * *

За многие годы творческой работы я не раз убеждался в том, что один и тот же материал по-разному поддается художественному освоению в различных жанрах. Например, сказанное выше стихом передать нельзя. А ведь у меня о Невском «пятачке» есть и стихи, и поэма «Есть такая земля», а в поэме этой – даже песня о трехсот тридцатом полке. Казалось бы, столько раз я приступал к большой теме, лично мне знакомой, лично выстраданной, а всего, что хочу сказать, еще не сказал. Может быть, поэтому и взялся я за продолжение начатых еще в далеком 1943 году записок…