Сообщаю, что я – патриот и оптимист, и поэтому (именно поэтому!) стараюсь быть объективной и говорить правду о времени и о себе. В поэзии это абсолютно необходимо!

ГДЕ ТЫ, МОЙ ГОРОД

Вьюн прошлогодний лохмотьями рыжими

Бьётся на пыльном дворе.

Кто-то Невидимый дни мои нижет —

Длинная-длинная нить в серебре.

Где ты, мой город, мой мальчик наивный,

Где же твой уличный почерк, поэт?

Грозные пыльные хищные ливни

Смыли волшебную музыку лет.

Ветер играет колючими кущами.

Смертное Нечто родится весной.

Мой ненаглядный, цветущий, поющий,

Где ты, мой дерзкий, подросток смешной?

Где-то гуляет в окрестностях Ящер,

Дёргая нервно гремучим хвостом.

Всяк, в этот город с Надеждой входящий,

Вспомнит с Печалью когда-то о том.

ПЯТЫЙ АНГЕЛ

Множатся позывы

чувствознания —

Дыбом шерсть на волке и овце.

Где-то там,

в дому под Юрюзанью,

Есть младенец с меткой на лице.

Пятый Ангел отрока пометил,

Ибо он – любимец Сатаны.

Лик его прекрасен и пресветел —

Песня состраданья и вины.

Но внутри надмирного творенья

Вызревает Чёрный Солитёр.

Где же ты,

Цветок Землетрясенья,

Землю очищающий костёр?

Люди не поймут, что ты просила —

Лучше им не думать ни о чём.

Где же ты, Карающая Сила,

Зло Земли разъявшая Мечом?

______________________

Пятый Ангел трубит, и открывается кладезь бездны. (Откровение Иоанна).

Чёрный солитёр – испорченный геном

АССОЛЬ

Взявшись зА руки в футболках полосатых,

Словно бы из тех годов тридцатых,

Шествует задумчивая пара.

И не то, чтоб имя Фелицата

Показалось вычурным и старым,

Просто их любовь прошла когда-то.

Говорит он тихо: «Фелицата!»,

Но не скрыть существенный изъян —

Вечным сном стареющего ската

Фелицата чует океан.

Растворяясь в сумраке Каперны,

Притворяясь впадинами дна,

Незаметно, медленно, но верно,

Покидает милого она.

НЕ БОЙСЯ

Там, где ворота дорог Дня и Ночи чьим-то усилием совмещены, там, где пророки о прошлом пророчат, Птицы Печали врываются в сны, там, за горой, за чертой подневольной, горьким становится выпитый мёд. Ветер подхватит, и вихрь обоймёт, только не бойся, ведь это

ТОПОЛЬ НА КАРНИЗЕ

Выброшу на свалку телевизор —

Что-то мне печалится, не спится.

Тополь прилепился на карнизе,

На ветру – оранжевою птицей.

Золочёным пламенем с подножья

Тополь-осень – огненная птица

Всё летит, и всё взлететь не может,

В плотяной тюрьме своей томится.

Тесно в мире. Мир – большая стая.

В мире – смерть и рабство, и разруха.

Только листья жаркие летают —

Клочья не смирившегося Духа.

_______________________

Плотяной – от слова «плоть»

Я – СТРАННИЦА

И солнца нет, и ветер полыхает,

И говорит молитвами листва.

Я – странница, но грешная, плохая —

Забыла Путь, растратила слова.

По диким травам, пустошам ковыльным

Танцует вихрь – любимый спутник мой.

На трассе шумно, весело и пыльно —

Она не приведёт меня домой.

Всё дальше грохот, вой тяжеловозов

И легковых летучие тела.

Вот если бы ещё убрать занозу —

Её мне память в душу вогнала.

В СКВОЗЯЩЕЙ ПЕСНЕ ОКТЯБРЯ

Прошла сквозь тело ветра —

было

сопротивление упругим.

Прошла свои пятнадцать метров

В секунду

с севера до юга.

Летела вместе с листопадом

И падала его слезами.

Волшебным, жёлтым горьким ядом

Поит меня бродяжка осень,

Дождями пахнет в дебрях сада —

крепчает хмурая осада.

И нот осталось только восемь

В сквозящей песне октября.

ЧЕТЫРЕ ВСАДНИКА

Рыжий всадник на рыжем,

Белый всадник на белом,

Чёрный всадник на чёрном коне

Пролетают по нашей стране.

И не слышно ни звона копыт,

Ни запального храпа коней.

Тот раздавлен,

А этот убит

В мясорубке

карающих дней.

Отчего же не плачется нам

По отцам, матерям, по сынам?

Почему же мы, словно во сне,

Позабыли о нашей стране?

Чей Посланник летит в вышине —

Бледный всадник на бледном коне?

ИНФЕРНО

Четвертовали Русь без топора —

пинком, плевком, отрыжкою из перца —

зияет в рёбрах рваная дыра,

и холодно расхристанному сердцу.

Помойкам, спиду, в каторгу и суд,

проказе наркотического блуда

живых детей спокойно продают,

а, говорят, что был казнён Иуда.

Он жив. И яд жирующего Зла

рождает вновь Чудовище Инферно.

Его походка – тяжела,

и жажда будет безразмерна!

РОЖДЕНИЕ ЧЕЛОВЕКА

Оранжевый, на иволгу похожий,

Летает пламень в пропасти восхода.

И часть меня птенцом летает тоже.

И тело океана пахнет йодом.

Лети, птенец, исторгнутый из тела,

Лети в цветок восточного светила,

Над океаном – в древние пределы.

Лети, лети, ведь я же отпустила.

Я знаю, там – горящее, как ветер,

Тебя захватит таинство восхода.

Здесь вечно плачут дети на рассвете,

И тело океана пахнет йодом.

ЧЕЛОВЕКУ

Ты должен выжить. Ветер низовой

Ещё пока не вылизал планету.

И всё ещё оранжевы рассветы.

И небосвод висит над головой,

Когда же солнце чёрное взойдёт,

Когда восстанут призраки из ада,

Ты выберешь одну из верхних нот,

Не знающих сомненья и преграды.

Неслышным звуком, тонкою волной

Уйдёшь туда – в бессонные пределы.

Бесстрашный Ангел, крылья за спиной

Теперь ты можешь высвободить смело.

СЫНУ

Гудит октябрьская листвяная метель.

И пляшут листья мёртвыми прыжками.

Прохожий, угодивший в канитель,

в подъезд войдёт и словно в вечность канет.

И в пустоте зависнет жёлтый звон,

И ветер вспыхнет пламенем прозрачным.

Мне кажется, я вижу страшный сон,

И кажется, я знаю, что он значит.

Уходит мир в пещерные слои,

Уходит мир в фарфоровую глину.

А ты лети в галактики свои —

Я за тебя в пещерах этих

сгину.

ДРУГИЕ ЧИСЛА

Жёлтого ветра вам, много-много,

Злых волков по следу и пилигрима.

Вы говорите, что вы недотрога —

Поверьте, это – преодолимо.

Нет защиты – душа заплачет,

Холод сердце переиначит.

И вы разрешите себе – чуть-чуть

Подкорректировать мысли,

Укоротить такой длинный, длинный путь.

Вот уже и другие числа где-то повисли

В какой-то вселенной.

Вы разрешите быть на «ты»,

а потом уже станете пленной,

и переступив через что-то —

рабою обыкновенной.

Волки есть волки,

хотя их злость несравнима

С уверенностью пилигрима.

В РАЙ ВЕДУТ ВСЕ ПУТИ

Мне хочется дома не быть

лет десять,

А, может, и сто – если получится.

Мечта – она ведь не много весит.

Выйду на улицу,

запишусь в попутчицы.

И вот так – за шагом шаг,

всё дальше и дальше

От города – друга, прохожего,

Похожего на всех врагов сразу.

Уже не видно улиц, распятых

кривоглазыми светофорами.

Уже не слышно лиц, рекламирующих заразу.

Всё хорошо, но вот беда —

За мной увязалась бездомная кошка.

И знаете, это всегда —

Только начнёт получаться что-то немножко,

Так обязательно кто-нибудь крикнет:

«Скорее, сюда! Тут знают, куда идти!»

Оглянешься – а ты снова в той же толпе.

И даже не так – она уже бежит по тебе.

Наверное, всё равно, куда идти —

Наверное, в рай ведут все пути.

ВЕРА

В замочную скважину вечно зрит

Стукач-доносчик, живой мертвец,

А вот, поди ж ты, и он говорит:

«Если есть Бог, то мне пипец!»

МЕДУЗА ГОРГОНА

Безумны позывы и тошны движенья,

А всё предлагает соблазна вино.

Но время играет – на пониженье.

Медуза Горгона – старушка давно.

ГЛАМУР

Ну, что, притомилась, подруга,

А я улетаю – привет!

Вот весть для подружьего круга!

И радостней весточки нет.

Но радость-то будет недолгой —

Улыбка не выцветет с морд,

Как я с новогоднею ёлкой

Вернусь и попробую торт.

Пусть даже он мне и не нужен,

Но выставлен в вазочке мёд.

И честная злоба подружек

Меня, как всегда, не проймёт.

КЛАССОВОЕ

Какая ты недвижимая, манерная, безнадёжная,

Хотя и денежная, возможно, нежная.

Глядя на твой костюм от Кардена,

Почему-то думаешь – аденома модема.

Хотя, какая там аденома может быть у модема —

Скорее абракадабра, коряберда и трухляберда.

Но ты такая нарядная,

такая глянцевая – в общем ряду,

Но почему-то думается,

ряд корнями гнездится в аду.

А, впрочем, нам-то какое дело,

Где у тебя чёрное, а где белое.

ЧТО БУДЕТ ЗАВТРА

Мальчики, похожие на девочек,

Девочки, похожие на мальчиков,

Вы знаете, наверное, вы знаете,

Что можете играть собой, как мячиком.

Вы можете играть душой и словом,

И заменить любое слово новым,

Достать через окно луну на завтрак.

Но вот одно

для вас запрещено —

Задуматься о том, что будет завтра.

ОН ЖИЛ

Он жил и, в общем-то, очень старался,

Стихи писал и прозу тоже.

Не уберегло ремесло

И дней его не умножило.

И не друзей, а врагов появилась масса.

Однажды в очень скучный и жаркий час

Он взял и угас, как свеча.

Возможно, вышло так сгоряча,

А, может – от холода смертного.

И неприметна его могила.

И наградили его доскою мраморной

с надписью, похожею на часослов.

Что-то там золотом по серому,

Кажется, несколько слов.

МЫ ВСЁ РЕШАЕМ САМИ

Брать обратно слова, даже если права —

Это не безразличие, а скорее смирение.

Самое любимое занятие —

Низко склонённая голова,

Словно регулируемое горение.

Пламя мысли – в недвижимость дня.

Только бы мне не обжечь меня.

Ангел-Хранитель раздул это пламя

После того, как всё отобрал.

Небесный хорал гудит.

Бродит по дереву кот с усами,

Кто-то сказал – мы всё решаем сами —

Такие смиренные на вид.

СЧАСТЛИВЫХ ЛЕТ!

Истину всучить за подписью в мандате,

Научить, да кстати, подлечить —

день и ночь мечтают Воспитатели.

Успевай сказать «люблю»

своей невесте,

вместе избежать вам участи котлет.

Храни вас всех, Господь,

в прохладном месте,

дай вам снов счастливых

и долгих-долгих лет.

ПРОРОКИ ХХI

Бог – это человек,

Который поверил в своё бессмертие.

Так что – верьте,

Сегодня верьте и завтра верьте.

А послезавтра

Вы сможете уже проверить —

Так ли вера ваша хороша,

Так ли верна ваша вера.

Верьте – за это никто не возьмёт гроша,

Зато, возможно, вы станете пионером

В области веры.

Примеры нужны во всём и всем.

А вот почему этот человек бессмертный нем?

Это временно, вы же знаете наши нужды —

«когда я ем, я глух и нем».

Ничто человеческое

ему не чуждо.

ВРЕМЕНА

Говорят – времена всегда трудные,

Говорят, времена не выбирают.

А что выбирать,

если – всегда одно и то же.

Времена не трудные – нудные,

Противные, вязкие, как пластилин.

Но если задуматься,

пластилину – всяк господин.

Попробуем вылепить себе счастье,

На солнце рассветное похожее.

Время – так, пустое слово расхожее.

Нет никакого времени.

А счастье – вот оно,

Бьёт в окно лучами горячими.

Встречайте его,

Тогда и поймёте,

что это значит.

ОБЫЧНАЯ ПЛАТА

Что там сказал классик устами Воланда —

клевета – обычная плата за добрые дела?

Умная мысль – выглядит молодо.

Получается Добро – родитель Зла.

Как разомкнуть порочный круг?

От рук и души отлучить Добро?

Созерцать, молча – не делать ничего,

Жар-птицы перо поймать и помалкивать?

Спросите себя, спросите Его,

Спросите Того,

кто в колёса толкает палки.

Но что бы и когда земля ни родила,

Всё та же плата —

За добрые дела.

ВРЕМЯ ЖИЗНИ

Конечно, жизнь абсурдна и вредна.

Едва шагнул, и ты уже на тризне.

Вот говорят – иные времена сейчас,

Но нет времён иных,

Есть время жизни.

И ничего вредней на свете нет,

Чем быть живым,

Искать подённо пищу.

Хотя всегда себе найдёт обед,

Кто ищет.

Но все, к богатству вызнавшие лаз,

Нашедшие, казалось бы, нирвану,

Хотят иметь серебряную ванну,

Из золота отлитый унитаз.

Вот так всегда на выжженной земле —

Копаются в золе, но жемчуг ищут.

И свищет ветер солнечный

Во мгле,

дырявый парус голубой дымится,

Бросается на сушу океан.

Жизнь – птица Феникс,

Огненный обман.

КАПЛЯ

Мир – красивая

сферическая система:

Информация (Бог) рождает

энергию и вещество,

Жизнь и Человека.

А Жизнь и Человек

рождают информацию (Бога).

Это и есть вечный двигатель —

Природа,

Рождённая в капле воды.

Я – СТИХИЯ

Не вызрел плод распада и тоски.

Нет почвы для недуга и не будет.

Так высоки сиреневые дуги —

Отводья Млечного Пути,

Так звонок звон колоколов,

И рыболову мнится втуне —

Добыча плещет рыбою в воде,

Но это бьётся Сила

В мир подлунный.

Течёт, сметая времена и годы

Та Сила, что повсюду и нигде,

А значит —

в сердце Духа и Свободы.

ОСЕНЬ

Прозрачные октябрьские лужи

На асфальте

Вмещают облака и корабли.

И золотая флейта листопада

Поёт, роняя листья в никуда.

Вода – прозрачный гравитометр —

Показывает верх и низ.

Карниз, как в омут, в лужу заглянул

И вдруг увидел – в голубом затоне

Средь облаков

Плывущий журавлиный клин.

Они летят, а город в лужах тонет,

Прикованный к асфальту

исполин.

ЯЩИК ПАНДОРЫ

Из ящика Пандоры, как навек,

Окатит взором некий сонный зрак —

Откинув шторы век, навылет бьёт

Кровавой мглою первобытный мрак.

И вот уже проходят сквозь тебя

Прохожие и толпы прихожан,

Не видя, не любя, но торопясь

Успеть, покуда грязь к ногам прильнула

И есть возможность вымазать других.

Кольнуло что-то – так, гостинец – пуля,

А, может, чёрный след от каблука,

Похожего на коготь дьяволицы.

От радуги Души до волоска

у тонкого виска

зарница или молния

сверкнула.

НОЧЬ

Термоядерной плазмой играет прибой —

Как железо галактик,

Человечьей судьбой

Не Рождённых ещё и Ушедших во тьму.

Так сгорает Любовь, подчиняясь уму.

Выгорают дотла, до секунды последней,

Жизнь и Смерть.

И бесстыдно холодный и медный

Провод вылез сквозь рёбра,

Колючий такой —

Ты потрогай рукой.

И приходит конец,

Этой сказке конец,

И кузнечик во тьму

уронил бубенец.

ПРОШЛОЕ

Я помню о том, что в теснинах гранита

Сокрыта когда-то гудевшая жизнь.

Слоями уложено прошлое в камень.

То давнее время взошло васильками.

Я глажу руками, как пламя костров,

Их синие звёзды

Сквозь толщу столетий,

Сквозь сон катастроф.

НОЧНАЯ СТРАЖА

Дымит закат, в поля стекая,

Янтарным заревом горя.

Меня ли кто-то окликает

Прозрачным эхом сентября.

И властью злохолоднокровной

Лавиной чёрной с алых гор

Летят горластые вороны

Сквозь опрокинутый простор.

Как штопор,

тление заката

Пронзит воронья круговерть.

Ночная стая – призрак Ада —

Правдоподобная, как смерть.

Уходит день, приходит стража —

Надёжней стражи в мире нет.

Но всё неважно, всё неважно —

Есть дом,

а в нём – тепло и свет.

ЗАКАТ В ОКНЕ

Глухое пенье – капает вода.

Стучатся капли

В донышко стакана.

Квадратным глазом птицы-великана —

Закат в окне

И первая звезда.

Качнётся дверь

От злого сквозняка

И вздрогнут шторы

шёлковой волною.

И вдруг запахнет раннею весною

Откуда-то издалека.

Обман, мираж, мечтание Души —

Вечернее, минутное, пустое,

Но покачнутся

Зимние устои

И вспомнится далёкое, святое,

Как в детстве: «Мама,

Сказку расскажи!».

Глухое пенье – падает звезда.

Стучатся капли,

Время ли стучится.

Смотри в окно,

Смотри, большая птица!

И ничего плохого не случится,

Пока из крана

Капает вода.

НЕ УМРУ НИКОГДА

Я бываю прозрачною

круглою каплей дождя

иногда.

Я живу

Очень долго —

секунд шестьдесят.

А когда ухожу,

И меня поглощает вода,

Успеваю подумать,

Что я не умру

Никогда.

В ПУТИ

Мне долго, долго

Странницей идти,

Не ведая усталости сомнений.

Алмазный пояс Млечного пути,

Полночный зов,

По имени «Лети!»,

Расскажут мне

О вечности мгновений.

Живое время —

Это человек.

Дано ему

И царственно и свято

В секунду втиснуть

Выморочный век

И сделать миг

Эпохой необъятной.

Мой праздник ждёт,

И я всегда в Пути.

И мой полёт во времени

Продлится.

В полночный зов,

По имени «Свети!»,

Я улетаю

Сказочной жар-птицей.

В полночный зов,

По имени «Душа»,

В прекрасный мир,

По имени «Свобода»,

В зелёный шёпот,

В шорох камыша

Лечу,

Судьбы веление верша.

И каждый миг

Сияет дольше года.

Возврата нет,

Печали тоже нет.

Просторы неба —

Годы световые.

Моя реальность,

Словно интернет,

Невидимый отслеживает след,

Похожий

На цветы живые.

И ТОЛЬКО СНЕГ

Осенний шквал —

Ночное действо.

Наутро выглянет рассвет

Такой белёсый,

Как злодейство,

Которому сто лет в обед.

Весёлых красок,

Солнца.

Неба

Так не хватает, Боже мой!

Ужели мир красивым не был,

И всё закончится зимой?

И только снег

Да север лютый,

Да мутный полдень ледяной,

Где места нет и на минуту

Тебе увидеться со мной.

ВЕСЁЛЫЙ МИР

Весёлый мир,

цветной и круглый,

Подобный капле дождевой,

Смотри —

Жестокая подруга,

Эпоха смерти Кали Юга,

Рулеткой крутится живой.

Она неверующих лечит,

Кидая шарик

В толщу лет.

Сегодня – «чёт»,

А завтра – «нечет».

Сегодня – есть,

А завтра – нет.

Пережигает наши души

Не электрический пробой,

А то, что исподволь

Разрушит —

В жестоком хаосе

Игрушкой

Легко становится любой.

Минули два тысячелетия.

Планета ждёт Иисуса,

Но

Играют безмятежно дети,

И всё на этом белом свете

Числом помечено давно.

А я всё верю в силу Рая —

Сильнее веры зверя нет.

А я играю.

Я играю,

Надеясь выиграть,

Мой Свет.

МЫ ИГРАЕМ

Осень.

Звёзды в небе тёмном.

Мир внутри Улитки Млечной

Кажется себе

Бездомным

В Бездне вечной.

Мир людей —

Живая точка

На хрустальном гироскопе.

Он прозрачен и непрочен.

Но Господь,

Творец заочный,

Может сделать сотни копий.

И, возможно, эти дубли —

Ты да я,

Мой друг любимый.

Где оригинал загублен,

И когда возникли дубли,

Знает Бог

Неутомимый.

Мы копируем кого-то,

Мы судьбу играем чью-то.

Жизнь, как вечная работа:

Это – не моё болото!

Это – не моя минута!

НЕ ЖДИ МЕНЯ

Не жди меня —

Цветастое крыльцо

Забыло след мой утренний

Запомнить.

В кольцо несчастья

Падают дожди.

Не жди меня —

Отныне

Я бездомна.

Мне долго – долго

Снились пустыри.

И вот она —

Холодная пустыня.

Осколки неба,

Утренней зари…

Она горит,

И. видно, не остынет.

Её теплом

Согреюсь я в пути,

В моём пути блуждающей кометы.

Искать мне дом,

Искать да не найти.

Тебя искать.

Откликнись,

Крикни —

Где ты?

МУХА
Т.

Пять минут назад —

Вся жизнь в ажуре.

А теперь – как в будке

У дворняжки.

Муха заплутала в абажуре,

И никак не выбраться

Бедняжке.

Всё о стенки матовые

Бьётся,

Протестует,

Плачет от обиды.

Муха – гений.

Муха – Песталоцци.

Кто же эту истину

Увидит?

Слушай, слушай

Этот чёртов зуммер —

Вдумчиво, задумчиво и кротко —

Всё разумно

В мире неразумном —

Хочешь быть,

Так будь, моя красотка!

В СУМЕРКАХ ОПАЛОВЫХ

Мелькнуло что-то

В сумерках опаловых —

Летело Время,

Странствия любя.

Так не хватало снова

Цвета алого,

Осеннего да злого

Ветра шалого,

Так не хватало, милый мой,

Тебя.

И наступала ночь,

Как сон проклятия,

Густая ночь,

Исполненная тьмы.

Высоких звёзд

Рассыпчатую платину,

Летая порознь.

Собирали мы.

Ты – где-то там,

В незнаемых созвездиях,

А я в зените Млечного Пути.

Но шла судьба – раба

По краю лезвия,

И мы друг друга

Не смогли найти.

ЖЁЛТЫЙ ВЕЧЕР

Жёлтый вечер

с розовым отливом

молчаливой птицею взлетел.

Может, где-то

Расцвели оливы,

Все навек потерянные

Живы —

Только заглянули за предел

И вернулись вновь

На Землю эту,

В жёлтый вечер —

Под его крыло,

Рассказать

про сумрачную Лету,

Поклониться

солнечному свету,

Ибо Время Жизни

не прошло.

Не прошло, не выцвело,

Живое —

В жёлтый вечер падает

огнём…

В это пламя,

милый мой, с тобою

Прыгнем

и назад не повернём.

МНЕ БОГ ШЕПНУЛ

Летящей птицы звонкое крыло

Издалека души моей коснулось.

Печальная мелодия проснулась,

Прозрачная,

Как новое стекло.

Зачем дороги нынче замело!

Мне так хотелось

Утром выйти в Путь,

В далёкий Путь до самого истока,

Узнать реки таинственную суть,

Родник планеты,

Ангельское око,

Зерно Добра

В страдании жестоком.

И я искала долго этот Путь,

Но снег летел

И ветры бушевали,

И всё тонуло в снежном покрывале.

Мне Бог шепнул:

«Потом, когда-нибудь».

А я себе сказала: «Не забудь,

Как многие другие

забывали!»

КОСТЁР ЗАКАТА

Костёр заката навесу —

Рубиновый, неистовый.

Сорока мечется в лесу,

А я себя тебе несу,

Любимый мой,

Единственный.

Но нет пути,

Ответа нет.

За пламенем малиновым

Не виден твой вчерашний след.

И гаснет свет,

Печальный свет,

И тьма идёт долинами.

И всё потеряно давно,

Потеряно, незнаемо.

Луна – старинное вино —

Вольёт янтарь в моё окно.

И загрустит окраина.

Мы не исчезнем, не умрём,

Ведь наши Души освятила

Звезда, объятая огнём,

Звезда, гуляющая днём —

Дневное ярое светило.

Я не исчезну, не умру —

Моя Душа – обитель Бога,

Огонь восхода поутру,

Костёр заката ввечеру.

И это много.

Ты не умрёшь,

Любимый мой.

Твоя Душа – подарок Бога,

Цветок мелодии немой,

Рисунок на стене зимой.

И это много.

ВО СЛЕД ЗА СОЛНЦЕМ

Лиловых гор мохнатые хребты,

В ущельях – рек серебряные нити.

Лететь мне, милый,

Птицей Высоты

Во след за Солнцем —

Ангелом наитий.

Всегда в пути,

Нацеленном вперёд —

Туда,

Где лик вечернего светила.

Бессмертен Ангел,

Дух мой не умрёт —

Его питает огненная сила.

Я знаю, там —

За огненной стеной,

Твоя Душа,

по-детски золотая.

Пусть говорят,

Что этот мир иной,

Но всё не так —

Я точно это знаю.

ПОЛЕ ПЕРЕЙТИ

Вот как-то вдруг

В минуту пустоты,

Не видя света белого в Пути,

Отчаялась в унынии, а ты

Сказал мне: «Жить —

Не поле перейти».

Ах, это поле – что за ерунда!

В стране тоски,

Забытых Богом лет,

Казённый Дом

и двери в никуда.

Тут жизни нет

И даже смерти нет.

На серых стенах

Росписи дождя.

Он шёл по крыше,

Стуком бередя

Пустого Дома отзвуки пустые.

Везли улитки

Домики витые,

И скручивалось время,

не шутя.

И сокращались в точку

расстоянья,

И всё сжималось —

Втягивалось в Дом —

Кричали

виртуальные страданья,

Но не о том кричали,

Не о том.

Остался миг невысказанной тайной.