Удивительно красивая страна Германия, удивительно красивая земля Бавария! Лиза живет в Германии три года и не перестаёт удивляться красоте её природы, своеобразной архитектуре, чистоте улиц, умению жителей этой страны украсить свой приусадебный участок так, чтобы он не применено отличался от соседского. Побеленные и покрашенные дома, на первый взгляд, кажутся одинаковыми, но, когда приглядишься они все разные. Очень много цветущих деревьев, кустарников и цветов вокруг и рядом с домами. Немцы могут так умело их расположить, что маленькая примула в 3—4 цветка украсит зелёный газончик или бугорочек рядом с домом, или возле дороги к дому. Нередко, можно увидеть старую телегу, рыхлый пень в цветах и украшенный геранью вход в коровник. Невозможно представить Германию без спускающихся с балконов и окон герани и петунии, невозможно её представить и без подстриженных газонов покрывающих зелёным ковром землю. В Германии нет бесхозной земли и нет трущоб, где обитали бы нищие, наркоманы и пьяницы. Наркоманы и пьяницы, люди, не умеющие или не желающие жить в человеческих условиях и в нормальном обществе, здесь есть, но живут они в определённых местах под контролем социальной службы, полиции и очень редко портят внешний вид этой страны.

Сегодня Лиза ехала на своей машине, впервые сама за рулём, почти через всю Германию, из Ганновера к себе домой, в Кам. Она ехала неспеша, любуясь прекрасной страной, останавливаясь на стоянках. Проводив свою подругу на самолёт, приезжавшую к ней в гости, из России, Лиза не осталась ночевать в Ганновере, а решила ехать назад, и если не хватит сил, то по пути, остановиться в отеле. Была весна, с утра припекало солнышко, к вечеру погода резко изменилась; подул холодный ветер, по небу поплыли темные тучи, принося с собой преждевременную темноту дня. Остановившись на стоянке, Лиза, откинула сидение, легла, вытянув ноги. На улице очень быстро темнело, крупные, тяжёлые капли дождя застучали по машине. «Будет лучше, если я переночую в отеле, похоже, быть снегопаду», – подумала Лиза, и поехала дальше. Свернув с автобана, проезжая мимо городов и посёлков, близко примыкающих друг к другу, она стала просматривать вывески на домах.

И действительно, пошёл снег. Липкие, водянистые хлопья снега, залепляли лобовое стекло машины, очистительные приборы не успевали очищать его. Снег падал на теплую землю; на зелёную траву, поля, газоны, на распустившиеся цветы. «Как моя жизнь, из тепла – в холод; из яркого дня – в сумерки и так бесконечно. Всё движется со временем; от хорошего к плохому, от плохого к хорошему, и надо выбрать в этом движении середину, отложить её в душе; в плохом не озлобиться и в хорошем не взлететь высоко», – думала Лиза, всматриваясь внимательно в вывески. Увидев недалеко от дороги кафе, решила свернуть к нему, подумав: что, если есть кафе, то, наверное, рядом есть и гостиница. Поставив машину на стоянке, она бегом побежала к двери здания. Мокрый и липкий снег завалил её голову, плечи, а ветер растрепал волосы. Остановившись в прихожей, перед зеркалом, Лиза отряхнула снег, стала поправлять причёску, убрав заколки: волосы пышной, густой волной упали ей на плечи и рассыпались по спине. К ней подошёл пожилой человек, примерно лет 60, поздоровавшись, спросил:

– Вы будете у нас ужинать, что желаете заказать?

– Да, да, – ответила она, – ещё я хочу у вас переночевать, если есть такая возможность. На улице плохая погода, я не могу дальше ехать, а ехать мне ещё очень далеко – 400 км.

– О, да! – Это далеко при такой погоде, – проговорил мужчина, стараясь чётко выговаривать каждое слово.

Лиза улыбнулась ему, поняла, что он делает это потому, что, сразу же уловил её акцент. У Лизы в семье все свободно общались по-немецки, и в школе, затем, в институте она учила только его. Приехав в Германию, Лиза хорошо говорила на немецком языке, поставив перед собой цель, изучить его в перфекте

(в совершенстве), и подтвердить в Германии свой диплом врача, полученного в России, но от акцента избавиться ей так и не удавалось. Мужчина очень пристально смотрел на Лизу, глаза его были печальными и блестели.

– К сожалению, – сказал он, – у меня нет гостиницы, только кафе. Гостиница есть в нашем городе, в конце этой улицы.

– Очень жаль, очень жаль. – Ей не хотелось, выходить из тёплого места, садиться за руль.

– Да, я понимаю Вас: не хочется в такую слякоть возвращаться на дорогу. Но… хорошо, раздевайтесь, поужинайте у нас, а я что-нибудь придумаю.

Лиза стояла, в замешательстве, не зная, что делать. Мужчина протянул ей руку.

– Меня зовут Михель Вебер, оставайтесь у нас, я подумаю, где Вам переночевать, не садясь больше за руль. Лиза тоже назвала своё имя и, сняв плащ, подала его господину Веберу. Он взял его, встряхнул с него, капли растаявшего снега и повесил на вешалку.

Они вместе зашли в маленький, но очень уютный зал, где стояло на полу на окнах много живых цветущих цветов, играла тихая спокойная музыка, и было очень тепло. Во всяком случаи, так показалось Лизе после холодной улицы.

Господин Вебер проводил её к одному из столов, предложил сесть, сказал:

– Если вы позволите, я принесу вам немного коньяку, чтобы Вы согрелись.

– О нет! Потом я не смогу ехать.

– Вам не надо никуда ехать, я уже придумал, где Вы будете ночевать. Я и моя жена живём, в этом доме, здесь наша работа и дом. У нас есть свободная комната, гостевая, в ней, обычно, останавливаются гости, и живёт наш внук, Франц. Он приезжает, иногда, к нам, из Мюнхена, говорит, что здесь отдыхает. В этот момент его нет, и комната пустая. Вы можете сегодня там переночевать. Сейчас придёт моя жена, она всё Вам расскажет и покажет.

– Спасибо, я Вам очень благодарна, сколько это будет стоить, я заплачу.

– Не беспокойтесь, недороже чем в других гостиницах. Извините, я пойду; мне надо рассчитать клиентов, они уходят, это местные, из нашего города, живут рядом. Выберите из меню, что желаете, а я провожу и подойду к Вам.

Он пошёл к соседнему столику, где сидели две пожилые пары. Спустя пять минут, господин Вебер снова подошёл к Лизе, принёс на подносе рюмочку с коньяком.

– Это Вам подарок от меня, – сказал он, – скажите, что вы будете кушать?

– Я такая голодная, мне кажется, что съем целого барана, – засмеялась Лиза.

– О, барана у меня, к сожалению, нет, – тоже смеясь, сказал господин Вебер, а вот свинина и говядина есть.

– Ну, тогда говядину с картошкой и салат – всё пока.

– Хорошо, Вам это сейчас приготовят, – сказал господин Вебер и ушёл за стойку бара.

Лиза откинулась на спинку кресла, отпила немного коньяку, стала смотреть в окно, в которое был виден вход в кафе и стоянка, где стояла её машина. На улице по-прежнему шел дождь со снегом и дул порывистый ветер. По трассе медленно двигались машины облепленные снегом с включенными фарами.

«Неужели ветер и снег не перестанут до утра, – подумала Лиза, – надо позвонить домой, предупредить бабушку Веру, что я сегодня не приеду, узнать всё ли у них с Катюшей нормально». Дочери скоро будет три года, и они очень редко с ней расставались, если это случалось, то небольше чем на один день.

Лиза сидела, смотрела в окно, думая о своей дочери, отпивая маленькими глотками коньяк. К ней подошла женщина, примерно, такого же возраста, как господин Вебер, сказала:

– Я Анна Вебер – жена господина Вебера. Если вы не возражаете, то я могу сейчас показать вам комнату, где вы сможете переночевать. Мы успеем её посмотреть, пока вам готовят ужин. Лиза пошла за хозяйкой на второй этаж.

В помещении, куда они вошли, были: два кресла, телевизор, кровать, большой письменный стол, на котором стоял компьютер, на полу лежали дорогие ковры. В комнате было прохладно.

– Здесь живёт наш внук, когда приезжает к нам. В последнее время он так редко бывает у нас: всё занят, у него много работы. Когда учился, приезжал чаще, ему всегда нравилось отдыхать у нас от городской суеты. Я включила отопление, здесь будет тепло. Если желаете, я растоплю камин, – сказала госпожа Вебер

– Если будет тепло, то не надо.

Госпожа Вебер достала из встроенного в стене шкафа, постельные принадлежности, и они вмести постелили кровать.

– Вот, здесь, Вы будете спать, располагайтесь, пожалуйста, – сказала хозяйка, похлопывая по двух спальней кровати, – ну, а сейчас, наверное, уже для Вас готов ужин. Я пойду, посмотрю.

– Спасибо! Я Вам очень благодарна. Если можно, я позвоню домой.

– Хорошо, как пожелаете, телефон на столе, звоните.

Лиза позвонила, предупредила бабушку Веру, что из-за плохой погоды не сможет сегодня приехать домой. Вернувшись в зал, она села на своё место, снова посмотрела в окно. Снег по-прежнему валил большими, мокрыми хлопьями. На стоянку, рядом с её машиной, кто-то ставил свою.

«Такая скверная погода и людям не сидится дома, ездят по кафе. А может быть это такой же усталый запоздалый путник, как и я», – подумала Лиза.

Из машины вышел молодой человек в длинном, чёрном плаще, и бегом побежал в Кафе, прикрывая от ветра и снега лицо ладонями. Он зашел в зал и, не раздеваясь, отрясая на ходу с себя снег, пошёл к стойке бара.

Стоявшая там, госпожа Вебер громко сказала, всплеснув руками:

– О, Боже мой, Франц! Дорогой мой! Как ты долго не был у нас, как мы соскучились! Почему же ты не позвонил нам, что приедешь?!

– Зачем звонить, моя дорогая бабушка, если я знаю, что вы всегда меня ждёте?

Лиза не успела разглядеть лицо молодого человека, он, и госпожа Вебер, ушли за стойку бара. Наверное, там была дверь в кухню.

Лиза подумала: «По всей вероятности – это тот самый внук, комнату, которого я заняла. Как же теперь быть, если это так? Наверное, мне надо будет уехать, а коньяк я уже допила, она посмотрела на пустую рюмку, – из каждого безвыходного положения есть выход, надо выпить ещё и оставив здесь машину, пешком идти в конец этой улицы, в гостиницу, – от этой мысли ей стало холодно и очень скучно, – посижу здесь до закрытия, может быть, снег перестанет идти, хмель пройдёт, ну, и поеду потихоньку, – эта мысль ей тоже не понравилась, не хотелось вообще выходить на улицу в такую погоду, она стала снова смотреть в окно, – жалко, если снег не перестанет, все цветы погибнут, сейчас он падает на тёплую землю и почти сразу тает, остынет земля, покроется снегом, утром, наверное, будет гололёд на дороге».

К Лизе подошла незнакомая женщина с подносом, поздоровавшись, поставила на стол большое блюдо, на котором был салат, нарезанные овощи, два больших куска мяса в соусе и картофель. Блюдо было большим и еды было очень много. Лиза воскликнула:

– О, как много!

– Такой заказ передал хозяин, – сказала женщина. Что будете пить?

– Апельсиновый сок, пожалуйста. Спиртного не надо.

Еда была очень вкусной, но осилить даже половину того, что было на блюде, Лиза не смогла. Поев, она пила маленькими глотками сок и смотрела в окно, когда услышала голос хозяина кафе, повернула голову к бару и увидела, как он наливает пиво молодому человеку, которого госпожа Вебер назвала Францем. Парень был среднего роста, атлетически сложен, на нём был тёплый, вязаный пуловер белого цвета и ярко-синие джинсы, он стоял к ней спиной, и разговаривал с господином Вебером. Лизе захотелось увидеть его лицо, и она стала пристально смотреть на него, забыв о приличии. Молодой человек повернул голову в ее сторону, взгляды их встретились. «Какой красивый!?» – подумала Лиза. Они смотрели друг другу в глаза, долго не отводя взглядов. «Что же я на него так уставилась? Стыд—то, какой!», – Лиза отвернулась к окну, а, когда снова взглянула в сторону молодого человека, то увидела, что он идёт к её столу, улыбаясь, и неся в руках два стакана пива. Сердце у Лизы сильно забилось, и она почувствовала что краснеет.

– Можно мне сесть к вашему столу и угостить вас пивом? – спросил он.

– Да, пожалуйста, – сказала Лиза полушёпотом.

Ей показалось, что его взгляд, как стрела пронзает её насквозь, и в груди, как будто что-то защемило, а горло сдавили спазмы, голос, был непохожим на её собственный. Они молчали некоторое время. Всякий раз, когда она поднимала на него взгляд, встречала его любопытный и немного насмешливый взгляд. Парень откровенно, не стеснялся, рассматривал её.

– Как Вас зовут? – спросил он.

– Лиза Фалькенштаин.

– Меня Франц Баттенберг.

– Очень приятно, – ответила она, еле слышно.

– Мне тоже.– Они снова замолчали. Он заговорил первым.

Скверная погода. Когда я выехал из Мюнхена, там светило солнце. Давно не был здесь… Это мой дед и моя бабушка, по матери: хорошие старики, я их очень люблю, и мне нравится здесь бывать: отдыхаю от суеты обыденной.

– Я заняла Вашу комнату? Я уеду в отель.

– Ну, зачем же? У стариков большой дом, они уже определили меня, и постель постелили даже.

– Спасибо, я завтра утром уеду.

– А я хочу побыть здесь ещё в воскресение. В понедельник утром поеду. Вы были здесь, раньше?

– Нет, я здесь случайно. Еду из Ганновера, провожала подругу на самолёт. Мы уехали из дома в 6 часов утра. Проводила, вот еду назад и остановилась здесь; не могу ехать дальше, снег, ничего невидно. Боюсь. Решила переночевать, и утром ехать дальше. Думала, что в этом Кафе есть гостиница. Но, здесь меня хорошо приняли, устроили на ночлег, очень хорошие люди ваши дедушка и бабушка.

– Да, я знаю, – улыбнулся Франц, Вы говорите с акцентом; я не могу понять, откуда такой акцент.

Из России?

Вздёрнув брови, расширив глаза, Франц долго смотрел на нее, не скрывая удивления.

– Вас это очень удивляет?

– Если честно, то да.

– Мои родители Волжские немцы. Вы знаете их историю? – спросила Лиза.

– Да, немного. В настоящее время они очень многие едут в Германию.

– Мая семья и родственники выехали из России почти все.

– Вам нравиться здесь?

– Пока всё хорошо. Я живу в Германии 3 года, завтра будет три.

– О, у Вас праздник, есть повод погулять!

– Да, для меня и моей семьи – это большой праздник. В этот день мы полностью изменили свою жизнь.

– Это, наверное, было трудно?

– Да, это очень трудно. Но ко всему привыкаешь, особенно к хорошему. В Германии очень много хорошего.

Нам повезло особенно, мы живем среди хороших людей, и среди хороших соседей.

– А что самое трудное для вас переселенцев из России?

– Если выражаться официально – языковый барьер, получение хорошей работы. Очень трудно найти работу по той специальности, что была в России.

– Вы кто по специальности?

– Врач – терапевт.

Брови Франца снова поползли вверх, и он спросил:

– Извините, сколько же Вам лет?

– 25. Скоро будет – 26.

Он долго удивленно и с восхищением смотрел на неё, потом спросил:

– А что в России можно получить диплом врача в 22—23 года?

– Да в 22—23 мы оканчиваем институт и начинаем работать.

– Так просто в России поступить в Медицинский институт, да еще и в 16 лет?

– Нет, непросто. Я окончила школу в 16 лет с золотой медалью. Чтобы поступить в Медицинский институт, надо очень хорошо учиться в школе и много работать индивидуально помимо школьной программы, много читать, а года не имеют значение. Со мной учился парень, он поступил в институт в 15 лет, окончив тоже школу с золотой медалью. В 21 год он уже имел диплом хирурга. Ему предложили учиться в аспирантуре. Сейчас он в Москве учиться и живет там. Меня всегда удивляет то, как мало молодые люди в Германии знают о России.

– А здесь, вы собираетесь работать врачом?

– Да, непременно, я учу язык, и подала заявления для подтверждения диплома.

– Я желаю Вам успеха, – сказал Франц. – Ну, если у Вас завтра праздник, может быть, мы закажем что-нибудь выпить покрепче.

– Лиза пожала плечами.

– Вы курите? – спросил он.

– Нет.

– Я тоже не курю, но коньяк и вино иногда пью. Так что Вам заказать?

– Что будете Вы, то и я, только немного.

– Хорошо, – сказал Франц и пошел к бару.

Зал уже опустел, все посетители ушли из Кафе. На улице было сыро и холодно, а здесь тепло и уютно, тихо звучала музыка. «Как же мне хорошо сейчас, что-то со мной происходит, на душе легко и спокойно», – подумала Лиза.

Франц поставил на стол конфеты, печенье, графин с коньяком.

– Будем гулять, я включил другую музыку, – сказал он.

– Кафе уже закрыто. Нам можно здесь оставаться?

Он засмеялся, положил свою руку на её руку, тихо проговорил:

– Нам здесь можно всё, даже танцевать. Хороший сегодня день, если мы сейчас потанцуем, он будет ещё лучше, я давно не танцевал, – Франц взял Лизу за руку и повел на середину зала.

Они танцевали танго.

«Какой он красивый, знает он об этом или нет? Интересно, как живут такие красивые люди?» – подумала Лиза. Она подняла на него глаза, он смотрел на неё, улыбаясь.

Франц провел руками по её спине, от пояса до шеи, подняв ладонями её густые волосы, сказал:

– Мне всегда было интересно знать, как живут такие красивые люди, как ты, если они умные. Красивых, не очень умных и эгоистичных я встречал.

Смотря удивлённо ему в глаза, Лиза спросила:

– Ты находишь, что я красивая?

Он снова удивительно поднял брови, смеясь, спросил:

– Ты не знаешь об этом? Ты не знаешь, что ты очень красивая? Ты прекрасная. Я таких, как ты, никогда не видел.

Она снова молча смотрела ему в глаза. «Как же я хорошо его понимаю. Смеётся, а я знаю, что он действительно так думает».

Лиза не считала себя красивой. В школе и, затем, в институте она занималась волейболом. Ходила на тренировки редко и играла в волейбол средне. Серьезно заняться этим видом спорта не могла, всё её время уходило на учёбу, желание, стать врачом, стало и смыслом жизни. Все каникулы, уже учась в старших классах, она проводила в больнице, работая няней, в то время как её сверстники отдыхали в спортивных лагерях и лагерях отдыха.

Ещё в 5 классе, Лиза начала быстро расти, и в 7 классе была самой высокой, среди девочек и мальчиков в своём классе. Худая и высокая – 176 см, Лиза очень стеснялась своей внешности, но к 10 классу одноклассники подросли, многие мальчики сравнялись с ней, и даже стали выше её. Из худой и угловатой девочки, Лиза превратилась в высокую симпатичную девушку. Мысль своей неполноценности из-за роста у неё исчезла, но осознание своей привлекательности и красоты не наступило. Ей всегда казалось, что она выглядит хуже других девушек. Лиза имела густые, длинные волосы, которые гладко зачёсывала назад и заплетала в толстую косу. Отдавая всё свободное время учебе и чтению, она мало уделяла внимания своей внешности, не делала причёсок, не красилась, носила то, что ей покупали мать или бабушка. Но, однажды, в её жизни произошёл случай, который заставил заострить внимание на том, что, если изменить свою внешность, то отношения людей к тебе тоже могут измениться.

Как-то, перед праздничным вечером, Лиза зашла в общежитие к своим однокурсницам. Девочки наряжались, делали прически, примеряли платья, красились. Она впервые увидела мучительную женскую работу, направленную только на то, чтобы появиться в «свет» неотразимой, необыкновенной, необычной, ни как всегда. Присев на край кровати, Лиза наблюдала за сборами, и уже, казалась, что подруги никогда не соберутся. Но, вдруг, они почти все разом обратили на неё внимание.

– А ты что не будешь собираться? Так и пойдешь? – спросила Марина.

– Я собрана, – сказала Лиза. – Я жду вас!

– Ну, ты даешь! Что так и пойдешь? – откровенно удивилась Ира, – некрашенная, в этой старушечьей юбке?

– Ну, да! Я не крашусь, а юбка и кофта у меня новые.

– Ну, ты даешь! Кошмар! Садись мы тебя, хотя бы, причешем, – Лиза посмотрела в зеркало, смущённо проговорила, пожав плечами:

– Я причесанная.

– Да ты непричесанная, ты коровой прилизанная! – закричали девчонки в голос. Ира покачала головой.

– Ты же, все-таки, в кафе идёшь.

Лиза смутилась, ей сразу расхотелось идти в кафе, и настроение стало далеко не праздничным.

– Давай я сделаю тебе прическу, садись, – потянув её за руку, Ира усадила на стул перед зеркалом.

– А, я её накрашу, – сказала Марина.

– А, я; а я! – засмеялась Зина, – натяну на неё вот это платье, новое, Маринкино. Оно тебе очень даже подойдёт. Ира отверни её от зеркала, мы из неё, сейчас, царевну Лягушку сделаем, потом ей же покажем.

Лиза не стала сопротивляться, отдала себя девчонкам на переделывание в царевну Лягушку.

Расплетая её косу, Ира воскликнула:

– Господи! Волосы – то, какие богатые! Бог тебя ими наградил, а ты их прячешь, не показываешь людям.

Через несколько минут волосы Лизы уже были завиты плойкой, распущены до пояса, на лбу и возле висков вились тоненькие завитушки, глаза и губы накрашены, щеки нарумянены.

– Теперь тебя надо одеть, – сказала Ира.

– Может быть не надо одевать?

– Ну да, не надо! При такой красоте такая старушечья юбка, да и кофты такие сейчас только бабушки с 5 курса носят.

Маринино платье ей не подошло. Девочки перебрали все, что было у них в шифоньерах, пока пришли к единому мнению, что на неё надеть. Наконец, одели длинную до пола узкую шелковую юбку с большим разрезом, почти до пояса, и трикотажную маячку с узенькими лямочками. Покрутив Лизу возле зеркала, Ира спросила.

– Ну, как нравиться?

– Девочки, я не могу так идти, я не похожа сама на себя, меня испугаются, если увидят.

– Вот, если бы ты пошла, так как к нам пришла, тебя бы просто никто не увидел и даже бы не смотрел на тебя, а сейчас тебя не только увидят, но и обалдеют от тебя.

Лиза не стала сопротивляться, пошла, так как её нарядили.

Весь вечер ребята приглашали её танцевать, не давая передохнуть. Впервые она выслушивала комплименты по поводу своей внешности.

С тех пор, уже никто её не видел ненакрашенной и без причёски. Лиза обрезала немного волосы, покрасила их, стала по-современному одеваться. После родов она изменилась до неузнаваемости, поправилась, бабушка Вера сказала: «округлилась ты, на человека стала походить». Пришлось сменить весь гардероб. Лиза была довольна своей внешностью сейчас больше, ловила взгляды на себе, выслушивала с удовольствием комплименты.

Никогда ей не было так приятно слышать о том, что она симпатичная или красивая, как сейчас, от Франца. Её руки лежали на его плечах, и она чувствовала, под руками его упругие мускулы, его силу, его дыхание на своём лбу. Они смотрели и смотрели друг другу в глаза.

«Какой же он сильный и какая же у него красивая фигура! Сам такой красивый и говорит, что не знает, как живут красивые люди», – думала Лиза.

– У тебя такие красивые плечи, красивые глаза, волосы, – сказал Франц, прижимая её к себе ещё ближе, – у тебя очень красивые губы, можно я их поцелую?

Он смотрел серьезными глазами, и искорка радости светилась в них. Франц поцеловал Лизу. Они стояли посреди кафе и смотрели друг другу в глаза, взглядом спрашивая: «Что это было? Что происходит?»

«Господи! Как хорошо мне сейчас», – подумала Лиза.

– Ты прекрасная! Мне так хорошо сейчас, – услышала она его шепот возле своего уха.

Медленная и спокойная музыка сменилась быстрой музыкой. Лиза отпрянула от Франца, глаза её смеялись. Они танцевали современный танец, на ходу придумывая движения. «Как он красиво танцует, как идёт ему этот белый пуловер».

Он не сводил с её удивлённых и восхищенных глаз, взял её за руку, привлёк к себе, снова поцеловал.

– У тебя сейчас убежит сердце – сказала Лиза, – оно так сильно бегает»

Он на минуту замер и перестал дышать, потом, не выпуская её из своих объятий, громко засмеялся.

– Я неправильно сказала, да?

Ты так смешно и красиво сказала. Моему сердцу, действительно, сегодня в груди место не хватает, и я не удивлюсь, если оно убежит.

– Надо сказать, по-другому, да? Ты всё понимаешь, что я говорю?

– Да, конечно. Мне кажется, что если бы ты говорила на арабском языке или на китайском, я бы тоже тебя понял. Мне нравиться твой акцент, такой красивый! Сейчас, рассмеялась Лиза.

– Ты смеёшься надо мной. Разве бывают красивые акценты.

– До сегодняшнего дня я даже не знал, что бывают, хотя прожил на этом свете 27 лет.

– Да ты уже совсем старый.

– Я для тебя уже старый? – проговорил он, обнимая её двумя руками и смотря ей в глаза. Она молчала и тоже смотрела ему в глаза. – Я вижу по твоим глазам; ты не думаешь, что я для тебя сильно старый.

Они лежали, прижавшись друг другу, и обхватив друг друга руками.

– Я не могу тебя отпустить, – сказал Франц, – я не могу, я не хочу, – прошептал он.

Лиза поцеловала его в подбородок, в нос. Он покачал отрицательно головой.

– Как сон. Может это сон? – Он освободил её тело от своих объятий, потом обхватил снова, – нет, ты есть и это не сон.

Она взяла его лицо в свои ладони. Они снова смотрели друг другу в глаза и молчали. Лизе показалось, что время остановилось, и что в этом мире только он и она ничего больше. «Неужели так бывает, и вот этот блеск глаз может заслонить, как ярким светом, весь существующий мир, притянуть к себе так, что всё остальное кажется тусклым и блеклым», – подумала Лиза.

– Неужели это возможно? – прошептал Франц.

Лиза уснула. Проснулась от его поцелуя. Была глубокая ночь. На улице по-прежнему завывал ветер. В комнате было тепло и светло от зажжённого камина.

Она прижала его голову к груди.

– Ты не спал? Я долго спала?

– Нет, я не спал, а ты спала всего час. Я не хотел тебя будить, я хотел тебя поцеловать. Какая ты красивая!

– Ты мне сегодня сделал столько комплиментов, сколько я не слышала за всю свою жизнь, но мне очень приятно.

– Это не комплименты – это правда, ты думаешь, я могу сказать тебе неправду, или совсем не то, что думаю.

Лиза поцеловала его, сказала шёпотом:

– Я не хочу, чтобы ты говорил мне то, что думаешь. Я хочу, чтобы ты говорил мне только правду.

Она снова ощутила тот, неведомый до сегодня, мир прекрасных чувств радости тела и души, тот момент, когда две души и два тела соединяются в одно целое из двух половин. Это целое заполняется одной радостью на двоих, и эта общая радость с двойной силой любви, от удвоенных чувств любви, наполняет весь внутренний мир каждого в отдельности. Теплота и ослепительный свет этого внутреннего мира заполняют разум и отключают его от мира окружающего. Двойные чувства, и двойная радость, в двух душах принимают единый общий, только их, дух любви.

– У тебя так блестят глаза, ты хочешь заплакать? Я обидел тебя, чем-нибудь?

– Нет, ты подарил мне радость, а у тебя тоже блестят глаза, как будто, ты тоже хочешь заплакать.

– Да! Я хочу заплакать только от радости, которую подарила мне ты. Я так часто влюблялся, но так же часто разлюблял. Я всегда знал, что есть что-то, что я не знаю и обязательно узнаю. Я говорил тебе, что у тебя очень красивые волосы, они такие же богатые, густые как у моей мамы, только у тебя немного длиннее, а так цвет и прическа очень похожи. Когда я увидел сегодня тебя, всё перевернулось во мне.

– Твоя мама дочь господ Вебер? Почему ты так сказал «перевернулось», что это значит?

– Да, мама дочь моих стариков. Она умерла 4 года назад. Умерла глупо, хотя смерть всегда глупа, но здесь особый случай. Красивая, еще молодая женщина, 42 года, и вдруг её не стало за 1 день, за один час. Зимой подморозило, был гололёд, она поставила машину в гараж, стала выходить через ворота, поскользнулась, упала, виском ударилась о бордюр. Умерла сразу Отец очень любил её. Он старше мамы на 10 лет, она для него была все и для меня тоже. До сих пор не могу поверить. Сколько себя помню, всегда мая жизнь была в спартанском режиме. Я был один, но меня никогда не баловали. Учеба, спорт, книги; за каждый прожитый день я должен был по времени отчитываться. Мама была очень строгой, но очень любила меня, всегда была со мной рядом, не оставляла меня без внимания никогда. Родители хотели, чтобы у них еще были дети, но что-то из-за маминого здоровья не получалось. Это желание передалось мне: очень хочу детей, но у меня, их нет, хотя женат уже 3 года. 3 года женат и, из них, год уже развожусь со своей женой.

Лиза затаила дыхание, оцепенела. Подумала. «Вот он реальный мир. Не успела даже об этом подумать? Бывает же такое». – Нина, дочь богатых людей, наследница, я тоже единственный наследник. Родители очень хотели, чтобы мы поженились. Семейные дела её и мои в одной сфере: рестораны, кафе, буфеты; объединение должно было принести большую прибыль. Мы встречались, нельзя сказать, что она мне не нравилась, другой у меня девушки до неё не было, но я все равно пытался сопротивляться. Нина же очень хотела этот брак. После смерти мамы, мне было очень плохо. Да… Мама была за этот брак. Мы поженились, сделали дорогую свадьбу. Она окончила гимназию, я продолжал учиться в университете. Первые годы, у нас с Ниной всё как-то было, более мене, нормально: мы редко ссорились, наверное, потому, что невсегда были вмести. Я учился, она работала с родителями. Её работа и, там же дом, в 150 км от Мюнхена. Потом мы стали часто ругаться. Я хочу детей – она нет. Потом она стала за мной следить, подозревать меня, в том, что я ей изменяю. Все наши встречи начинались с ревности, иногда заканчивались миром, но в большинстве случаев руганью и разъездами на долгое время. Год назад, я узнал, что она имеет любовника. Нина объяснила это тем, что изменяет мне в отместку. Мне, в то время, было далеко не до любовных похождений. Я заканчивал университет, и нужно было помогать отцу в работе. Всего пол-года, как я окончил университет и сейчас работаю вместе с отцом. Работы очень много, мы с ним остались вдвоём, без мамы, на всё наше дело. Если сильно устаю, приезжаю сюда, к старикам. Мама у них была единственная дочь, и я у них остался единственным родным, близким человеком и тоже наследником; жалею их и люблю, но помогать не могу, а они не хотят оставлять своё дело. Хотя им уже по 65 лет. Когда, я сегодня приехал, зашел на кухню, то увидел, что дед стоит у окна и плачет. Спрашиваю: «Что с тобой?» Он отвечает: «Маму твою вспомнил». Я потом понял, что это ты растревожила его душу, потому что с боку сильно похожа на неё.

Лиза слушала его, молча, прижавшись к его груди. Он замолчал и заснул.

Известие о том, что он женатый и, к тому же, ещё богатый наследник, изменило чувства необычной радости на тревогу, а затем, подкрались, и овладели чувства жалости к самой себе.

«Господи! Ну, почему так со мной происходит? Второй мужчина в моей жизни и женатый». С Алексеем они встретились в городской поликлинике, когда Лиза проходила там преддипломную практику. Она стала ловить на себе его приствольный взгляд. Он работал хирургом в стационаре и два раза в неделю вел приём больных в соседнем кабинете. Алексей был молодым, симпатичным человеком, тридцати лет. В больницы его считали очень талантливым хирургом. Не одна сложная операция не проходила без его участия.