Loe raamatut: «Зигота»

Font:

Иллюстратор Татьяна Александровна Беляева

ISBN 978-5-4496-5194-5

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

И верьте мне, я говорю,
Что места нет страшней.
Там чудищ больше, чем в аду,
И тьма еще мрачней.

Изяслав Прекрасноволосый, бард.
Места нет мрачней

Пролог

Мир полон событий и историй. Куда бы мы ни отправились, всегда можно найти человека, который расскажет нам какую-нибудь историю. И неважно, слышал ли он ее аль вообще являлся прямым ее участником, настоящая она или выдуманная, короткая или длинная, плохая или хорошая, героическая или трагическая, любовная, быть может, ужасающая и пугающая – это будет история мира. История, которую мы пишем и творим сами. История, которой мы живем.

И у меня, дорогой мой читатель, тоже есть о чем рассказать. Эта история стала серьезным испытанием для людей, живущих в эти темные, полные опасности времена. Прежде чем я приступлю к ее пересказу, позволь мне, дорогой мой читатель, немного поведать о том, как я про нее узнал.

Отрывок из этой истории я услышал от одного старого купца. Он приехал в город с запада в попытке спрятаться от всех тех ненастий, что обрушились на его родные края. Мы совершенно случайно пересеклись с ним в местной таверне под названием «Пьяненький пони». К слову будет сказано, что буквально недавно она из себя ничего не представляла и была на грани разорения. Но, как говорила моя любимая, но уже покойная тетушка: «Не было бы счастья, да вот несчастье помогло». Нескончаемые толпы беженцев, шедшие с запада, нуждались в месте, где можно было спокойно перевести дух, обсудить последние новости, помянуть павших или просто потратить последние сбережения, чтобы окончательно забыться на дне кружки. И по какой-то совершенно непонятной причине они облюбовали именно «Пьяненького пони». Конечно же, на радость его хозяина. Старого маразматика Корнея.

Так вот, поначалу купец не сильно хотел вообще что-либо рассказывать. Он изредка отрывался от очередной кружки с местным медовым пивом лишь для того, чтобы что-то спьяну всхлипнуть, ограничиваясь пространными обрывками. Но даже в таком виде его рассказ смог вызвать у меня неподдельный интерес. Вашему покорному слуге пришлось день за днем разоряться на покупку спиртного, еды и аренды комнаты на верхнем этаже таверны, пытаясь задобрить его и развязать ему язык. Через несколько дней после очередной кружки добротного пива старый купец сознался в том, что ему известна лишь малая часть произошедших событий рядом с местечком под названием Дремучий курган. И в один прекрасный день он, опять же, изрядно напившись за мой счет, рассказал все, о чем помнил и знал. Эта история настолько заинтриговала меня, что в тот же самый день я немедленно собрал свои вещи и отправился в те края, дабы узнать все из уст непосредственных свидетелей тех страшных событий.

Признаюсь – путь был тяжелым и полным опасностей. Несколько раз ваш рассказчик был на грани того, чтобы все бросить и вернуться назад. Но настоящий животный интерес к познанию этой истории придавал сил и вел меня прямо к Дремучему кургану.

Не буду больше томить вас ожиданием. В конце концов ваш верный слуга сдюжил найти того человека, который помог восстановить события тех дней.

А дело было так…

Акт I
Знакомьтесь, это ваш новый проводник

Глава I
Руны, руны, руны

– Мастер-рунник? – Рарог сердито ходил по мастерской. – Мастер-рунник?

Вставший еще ни свет ни заря, чтобы подготовиться к дороге, Рарог совершенно не хотел задерживаться в деревеньке Предлесье. Он рассчитывал как можно скорее добраться до Трупного леса и попытаться пересечь его еще при дневном свете. Или хотя бы до лунного затмения. Но для этого сначала следовало найти рунника, чтобы забрать оставленный ему два дня назад заказ, а потом встретиться со старостой деревни и заплатить за предоставленную хату на ночлег. Пройдя еще несколько шагов по узкому коридору, отделявшему мастерскую от остальной части дома, он услышал утробный храп, раздававшийся из-за приоткрытой двери.

– А ведь еще вчера вечером обещал трудиться не покладая рук, чтобы успеть к утру, – проворчал Рарог и легонько толкнул мастера в томно вздымающееся пузо. – Мцеслав, пентюхай ты эдакий. Вставай, кому говорю!

Мцеслав, едва приоткрыв один глаз, резко подскочил на печи, да так, что с грохотом упал на пол. И прикрывая лицо руками, заорал:

– Не ешь меня, демон!

– Да не демон я, – рассмеялся Рарог, – и не буду я тебя есть. Могу только поколотить хорошенько, если ты обманул меня и работу свою не сделал.

Присмотревшись к разбудившему его человеку, Мцеслав на долю секунды обрадовался, а затем на его лице опять появился испуг.

– Черт тебя дери, Рарог, уж лучше бы демоны, чем ты! Воистину!

– Ты прав, рунник. Я могу быть куда хуже их брата, – Рарог протянул руку, чтобы помочь руннику подняться на ноги.

– Не надо. Я сам, – прокряхтел Мцеслав. Тихо выругался, встал на четвереньки, оперся рукой на стоящий рядом стол и с трудом поднялся на ноги.

Несмотря на то что мастер-рунник был достаточно высоким и едва ли не самым крепким мужиком в деревне, он оказался чуть ли не на две головы ниже Рарога и гораздо уже в плечах.

– Кто же так к людям-то подкрадуется посреди ночи, а? Так можно и заикой сделать.

– Да какая же сейчас ночь? – удивился Рарог. – Петухи уже второй час как глотки надрывают.

– Твоя правда, – виновато пробормотал Мцеслав, глядя на яркие солнечные лучи, пробивающиеся сквозь небольшое окошко. Широко зевнул. – Чего-то разморило меня сильно… ночь тяжелая была.

– Ты сделал то, о чем мы договаривались?

– Чегось? – рунник так и застыл с открытым ртом.

– Ты баламошкой-то не прикидывайся. Не к лицу оно тебе совсем.

– Вот зараза ты приставучая. Дай хоть глаза протереть, – отмахнулся мастер-рунник. – Сделал я. Сделал. Не переживай. Хоть и были небольшие трудности…

– Трудности, говоришь? – Рарог заметно напрягся.

– Руны очень сложные. Енти твои штуковины, – Мцеслав пристально посмотрел в глаза заказчику, – они очень сильные и необычные. Как и амулеты, что ты заказал. Я хоть и боюсь спрашивать…

Мастер-рунник замялся и задумался, почесывая живот.

– Раз боишься – не спрашивай.

– А я, значится, спрошу. Так откуды рунишки, а? Я такие отродясь ни в одной книге не встречал. Даже в столичной эм… энц… черт-те-какой-то-там-педии. Я вообще не подразумевал об их существовании ровно до позавчерашнего вечера, когда ты приперся ко мне на порог. И не думаю, что кто-либо из известных мне мастеров тоже разумеет об их существовании.

– Этого я тебе не могу сказать, – холодно ответил Рарог.

– Понял. Не дурак, – тяжело вздохнул мастер и что-то пробормотал себе под нос. Затем жестом предложил Рарогу пройти в мастерскую. Оказавшись за своим рабочим столом, он просунул руку под видавшую лучшие времена столешницу и вытащил из-под нее нечто завернутое в мешковину. – Тут все, что ты заказывал.

– А чертежи?

– Сжег еще вчера вечером. Как ты и говорил.

– Добро, – Рарог быстрым движением спрятал сверток за пазуху и потянулся к небольшому мешочку, висящему у него на поясе.

– Ты мне ничего не должен, – прервал его Мцеслав. – Не надо. Иди с миром.

– Мы так не договаривались.

– Я знаю. Понятия не имею, для чего ты будешь использовать вот енто вот все, но денег брать не буду. Выводить эти руны для меня и так была большая честь. Многие мастера бы в очередь выстроились, чтобы заплатить тебе за возможность увидеть их хотя бы одним глазком. В любом случае, – Мцеслав улыбнулся, – будет о чем потом внукам рассказывать.

Они крепко пожали друг другу руки. После чего Рарог развернулся и направился к выходу из мастерской. Уже на пороге он остановился и обратился к задумавшемуся у своего рабочего стола Мцеславу:

– Мастер-рунник.

Тот едва поднял глаза, чтобы посмотреть на Рарога, как на стол с глухим звоном приземлился мешочек с монетами.

– Но я же…

– А это не за работу. Это тебе, чтобы было на что внуков заводить, – весело сказал Рарог и исчез еще до того, как Мцеслав успел бы ему что-либо ответить.

Найти старосту деревни дело было несложное. Куда сложнее оказалось дождаться момента, когда он останется один. Рарог уже битый час стоял у покосившегося забора, нервно пожевывая соломинку. Староста этим утром был нарасхват. Но оно-то и понятно. Скоро будет лунное затмение, и жителям Предлесья нужно подготовиться к тому, что вся нечисть из близлежащего леса так или иначе с радостным воем ринется к ним на пир.

– И пусть весь частокол изрисуют защитными рунами! – кричал староста в спины быстро удаляющимся мужикам. Они с проворностью муравьев тащили за собой телеги с бревнами, топорами, лопатами и прочей утварью. – Да так, чтобы ни одна мразина смердящая не смогла и носа просунуть! Я сам приду и вечером проверю. И если я найду хоть один изъян, хоть одно пустое место, на которое можно будет нанести руну, а ее там не будет – я вас всех выпорю и прикажу за янцы ваши на тот самый частокол подвесить, чтобы вы сами умпырей и обморотней вонючих своим воем отпугивали, пока я буду танцевать и кидать в вас камнями!

– Умпыри и обморотни… господи, – усмехнулся Рарог, сплюнул соломинку и направился к старосте. Больше он ждать не мог.

Завидев приближающегося быстрым шагом Рарога, староста скрестил руки у себя на груди и недовольно скривил губы.

– Феофан… – начал было разговор Рарог, но старик небрежно прервал его на полуслове.

– Я тебе пофеофакаю сейчас, ишь ты! Для тебя я – староста Феофан! И бутте так любезны, юноша, обращаться ко мне як надобно!

«Черт лохмоногий», – подумал Рарог, но вслух не сказал.

– Я надеюсь, вы пришли ко мне по делу, а не просто так отвлекать своей безнравственностью. Чем обязан?

– К счастью для нас обоих, я пришел, чтобы расплатиться. Спасибо за хату и гостеприимство, – быстро промолвил Рарог, подбрасывая в воздух приятно позванивающий мешочек с монетами.

Услышав заветный звон, староста расплылся в мерзкой улыбке, напоминающей зубоскал умирающего от голода волколака, но сразу же изменился в лице, как только поймал мешочек своими костлявыми пальцами.

– Таки мне кажется или он и вправду легковат?

– Там ровно столько, сколько мы договаривались.

– Ты меня совсем за межеумка принимаешь, да? Там же явно меньше!

– А ты пересчитай, – Рарог подошел к старосте вплотную и сердито посмотрел на него сверху вниз, – а я, так уж и быть, подожду.

– Вот же холера! – едва разборчиво промычал Феофан и с кислым лицом спрятал мешочек с монетами в рукав.

Он понял, что вряд ли у него получится выбить из наглого чужака еще хоть один медяк. Уж больно крепким он оказался орешком даже для такой алчной пройдохи, как Феофан. Староста, радостно предвкушая момент уединения и подсчета драгоценных медяков, сделал шаг по направлению к своей хате, но, к его удивлению, уже порядком начинающий раздражать своим присутствием Рарог перегородил ему дорогу.

– Вам что-то еще надобно, мил человек, аль вы просто меня пораздражать на дорожку решили? – с трудом скрывая свой гнев, спросил Феофан, но, заметив недобрый взгляд Рарога, сразу же мысленно взмолился о том, чтобы тот не решился его поколотить, а то и куда хуже – обокрасть!

– Ты прав, Феофан. Мне кое-что нужно.

– Ч-что? – заикнулся староста и попятился назад.

– Всего лишь одна простая услуга.

– Услуга? – уже собравшийся молить о пощаде Феофан застыл на месте.

– Да. Мне нужен ребенок.

– Дитятку, говоришь?

Где-то в этот момент к старосте пришло осознание того, что его не будут избивать и грабить. Вместе с тем к нему вернулась его наглость и чувство собственного достоинства, а животный страх сменился на праведный гнев.

– А черта тебе лысого не погонять заодно, а? Ишь ты, дитя он захотел! У нас и так баб уже почти в деревне не осталось, их якая-то неведомая кудлатая хуйня лесная поворовала! А ты еще и дитя у меня хочешь отнять? Да я тебе…

– Не верещи ты как баба базарная, Феофан, я купить хочу. Готов хорошо заплатить. Желательно – мальчик, не старше десяти, максимум одиннадцати зим отроду. Девочку тоже могу взять, лишь бы по возрасту подходила. Но тогда придется поторговаться, – спокойно сказал Рарог.

У старосты случился такой вид, словно он подавился собственными зубами. А заодно и уксуса выпил.

– Иди к ворожею. Его хата у края деревни. Старая такая, вся косая, как и его мерзкая рожа с вечного перепою. В ней уголка-то ровного и днем с огнем не сыскать. Ты ее ни за что не пропустишь. Такмо он у нас приют для сироток бедненьких держит у себя в сарае. Подкармливает их, лечит, на ночлег обустраивает. Некоторых в лес тренироваться водит. Скажи ему, что ты от меня, если этот шлындявый тартыга начнет выкобениваться. Да заплати столько, сколько скажет. А я потом зайду и проверю. Всего тебе хорошего, мил человек! – пролепетал староста и с важным видом быстро пошаркал прочь от Рарога.

Глава II
Ворожей! Открывай, Рарог пришел

Покосившаяся хата ворожея, как и говорил Феофан, находилась на самой окраине деревни. Подойдя к дырявому забору, Рарог открыл до омерзения скрипучую калитку, прошел к дряхлой деревянной двери и постучал. Никто не ответил. Он постучал еще раз, уже в разы громче. Ответа не последовало, но из дома донесся шорох и чье-то бессвязное ворчание. Выругавшись, Рарог принялся со всех сил тарабанить по едва держащейся на петлях двери. Спустя пять минут он уже чуть ли не в кровь измолотил кулак, пытаясь достучаться до ворожея.

– Дери того бес, акмо… дверь моейную выламует с утра! – раздалось из недр дома. – И будь ты трижды клят, если ты, гад и чума энтакая, без самогонки ко мне приперси!

– Наконец очнулся! Открывай, ворожей! Я к тебе по делу.

– А ты еще… что за ч-орт с рылом, мхом поросшим? – спросил ворожей с перекошенным лицом, после того как с трудом смог открыть дверь.

– Рарог я. А ты?

– Местный ик… вороб-жей, да. Мирославом меня кличут, ик, роде ак… вчера был. Егодня… не уерен.

– Ты совсем бухой, да? – ехидно поинтересовался Рарог.

– Я? Не-е-е-е… – ворожей так активно замотал головой, что чуть было не упал. Вовремя успел схватиться за дверь. – Я… между этим самым… как его… прочим… ворожбу наводил, да! Очсильную. И так-кая, сук, крепкая вышла, шо аж… пес-ец ежика хвостом накроет. А еж-жи энто зло! Чистейшее, ят-те говорю. Не давай им, демонам, нич-го. Но если ты мне принес выпить, то огдада – я выпию. Такужибыть. Заходи, гостем буишь…

– А самогона-то у меня для тебя как раз таки и нет. Зато есть…

– Сивуха?

– Нет.

– Такмо, может быть, медовуха? Бормотуха? Пивчанчик? Даже водовка сойдет. Аль настойка якая-нить.

– Да послушай ты…

– Огда вали отсюдова, муд-овище болотное! Чаво приперси, понимаешь ли? Будют тут и будют. Чума бород… поддатая! Энтого нет, того…

Ворожей попытался закрыть дверь, но Рарог подставил ногу и толкнул ее обратно. Немного не рассчитал силу, и дверь вместе с прогнившим косяком отлетела внутрь, утягивая за собой вцепившегося в нее громко матерящегося ворожея. Мирослав распластался на полу рядом с выбитой дверью и что-то тихо бормотал себе под нос, выпучив красные глаза.

– Да твою же мать! – выругался Рарог. – Надеюсь, не убил. Мирослав? Ты как, живой?

Но тот продолжал что-то лихорадочно нашептывать. Рарог нагнулся к нему, прислушался.

– Пшелты-пшелты-пшелты-пшелты.

– А, понял. Ты посылаешь меня, – догадался Рарог.

Ворожей едва заметно кивнул и продолжил нашептывать ругательства.

– Ладно, Мирослав. У меня нет времени сюсюкаться с тобой. Пора трезветь.

– Пшелты-пшелты…

Рарог схватил валявшееся в углу большое ведро, вышел во двор и направился прямиком к колодцу, чтобы набрать воды.

– Ух, какая ледяная! – он радостно воскликнул после того, как отпил из ведра. – Отлично.

Вернулся обратно в хату. Поставил полное до краев ведро на пол рядом с ворожеем. Тот лишь беспорядочно водил бешеными глазами, пытаясь предугадать следующие действия.

– Ты сам встанешь? Или мне тебе помочь? – спросил Рарог, небрежно приподнимая голову Мирослава за редкие засаленные волосы.

– Пшелты-пшелты…

– Как скажешь.

Голова ворожея быстро оказалась в ведре с ледяной водой.

– Ты че? Совсем… – завопил ворожей, когда Рарог ослабил хватку и позволил ему поднять голову. – Да я те…

Рарог снова окунул сопротивляющегося ворожея. Проталкивая его голову к самому дну ведра. Мирославу только и оставалось, что яростно булькать и семенить ногами. Повторив процедуру еще несколько раз, Рарог напоследок чуть подольше подержал ворожея под водой, затем уже позволил тому вынырнуть.

– Вуух! – громко выдохнул ворожей, откашливаясь и высмаркиваясь прямо на пол. Рарог поднес ему тряпку, чтобы тот вытер лицо. – Спасибо, мужик! Я б сам так никогда не смог быстро протрезветь, даже при помощи зелий.

– Рад был помочь. А теперь ты готов говорить?

– Угусь. Чегой хотел-то?

– Пацана у тебя купить.

– Для чегой-то?

– А ты сам как думаешь?

– В лес, значимо, собрался.

– Точнее, через лес. Мне на ту сторону нужно. Срочно.

– Боги… ну пойдем. Ванька у меня в сарае за хатой живет.

– Оный у меня один осталсяма, – тараторил Мирослав, пока они шли через сад к одиноко стоящему сараю. – Ты не поверишь, но всех с недавних пор разобрали. Я его, еси честно, себе хотел оставить. Ну там, дабы в лесочек по грибы ходить, травы волшебные собирать да на русалок подивиться и все такое. Да. Больно они у нас красивые водятся. Там есть одна, рыженькая такая. Хвостик и все, энтсамое, остальное – есть при ней. Ну там носик, ротик, глазки, губки, а самое главное – две большие…

– Давай без подробностей.

– Мда, энтсамое. Как говаривал мойный учитель: «Запомни, Мирослав, русалка снизу – холодная и простая як рынба, сверху – горячая и хитрая як баба». Смотри, грит, не перепутай. Но сам перепутал, потому и утопцем в ондин момент стал. Так вот. О чем энто я? Да. Тебе, так уж и быть, за выгодную цену отдам ребятенка. Он хороший, хоть и пресноплюй тот еще. Однако толковый. Энто да. Весь в мать свою пошел. Глаз у него зоркий, любую нечисть за версту разглядит да название ее скажет.

– Он в лесу часто бывал?

– Да пару разов. Хотя уж таких тварей он там перевидал, что я бы давно штаны обгадил по самые энти… колени, да. Спереди и сзаду. Но он – не-е, – протянул ворожей с умным видом, – ни боиться их. Вообще ни разу. Мне б его решимости, а там, гляди, и давно бы пить так перестал. Да слабый я онче. Да. Ну, ты стой здеся. Я сейчас приведу мальца.

Спустя какое-то время он вывел за руку худенького мальчика.

– Ну что, прошу любить и жаловать. Рарог – это Ваня, твой лесной проводник. Ваня – это Рарог, твой новый батька.

Ваня с любопытством осматривал своими большущими зелеными глазами Рарога с ног до головы.

– Сколько тебе? – спросил Рарог.

– Ентой зимою будет вот столько, – Ваня показал на пальцах.

– Одиннадцать. Сойдет. Ну что же…

– Так. Придержите-ка своих коней, милсдари. Мы еще не обсудили самый главный вопрос, – скромно закашлял ворожей, положил правую руку Ване на плечо, а левую вытянул в весьма распространенном жесте.

– Хорошо. Сколько ты хочешь? – начал торги Рарог.

– А сконко ты обычно даешь?

– Столько, сколько обычно просят.

– А сконко обычно просют?

– Как обычно. Тебе ли не знать этого?

Ваня со странной улыбкой наблюдал за двумя спорящими мужиками.

– Вот чума же! А ты умеешь торговаться. Ладно. Давай один златый и забирай паренька.

– За один златый я и сам могу в лес пойти и вернуться с головой трупоеда в придачу.

– Ай, зараза. Я плохо умею считать. Не, я могу, конечно, по пьяни складывать и отнимать. Но этмо немного в другую сторону: складывать трупы в телегу и отнимать сладости у детишек – энт да, я могусь, – ворожей заскулил со смеху и взъерошил Ваньке волосы на голове, – поэнтому давай восемь раз по пять медяков. И еще восемь медяков сверху. Не знаю, сконко это в цифрах. Но вот моя цена.

– То есть твоя цена – двадцать восемь медяков?

– Ну если этно стонко, то тогда – да. Хотя… хитрый ты лис, а ты меня не дуришь случайно? А то я ой как энтого самого не люблю. Ужасть. Злюся от этного похлеще, чем бешеный лютолак с клещом на гузне.

– Так сам посчитай, а пока ты будешь считать – я возьму малого и мы уже дважды сможем сходить туда и обратно. За бесплатно.

– Медяки вперед, – согласился Мирослав после недолгих колебаний. И как только получил нужное количество монет, легонько подтолкнул Ваньку.

– Ты хоть не пропей все сразу, – сказал Рарог, глядя на то, как у ворожея задрожали руки при виде денег. – А то к тебе староста еще наведается вечером.

– От сююка, – присвистнул ворожей. – Ну ладно. Энтсамое, ты береги мальца. Уж больно привык я к нему.

– Постараюсь, – спокойно заверил его Рарог. – Ты же сам понимаешь, что если с ним чего случится, то я без него в лесу и шага сделать не успею, сожрут быстрее. Ну, пошли, чего время тянуть.

– Я тогда помолюсь за вас немножко, – грустно выдохнул Мирослав, когда проводил Рарога и Ваню до калитки. Он резко изменился в лице и помрачнел.

– Каким же богам? Старым или этому новому?

– Да кому угодно, хоть дядам. Я буду молиться тем, кто услышит меня. А то мне иногда кажется, что они от нас все отвернулись. Времена нонче совсем темные и поганые стали. Люди говорют, что нечисть лесная совсем оборзела и уже посреди дня из леса выходит и на девок да купцов нападает. Что-то у них там неладное творится, я это нутром чую. По ночам оттудава вой различный доносится да крики такие, что кровь стынет.

– Так, а почему вы свой лес «Трупным» прозвали? Я-то название давеча только услышал, а почему так – знать не знаю.

– Да понимаешь, поселилась у нас там с недавних пор якая-то паскуда мерзостная. И после энтого из лесу нашего ветер вонизму доносить стал. Падалью и скверной. И ягда один вельможа ворощался сквозь него, так и сказал: «Я в ваш трупный лес больше ни ногой, ни гузном». Вот так мы его теперь и называем – Трупный лес.

Все трое молча стояли и смотрели друг на друга.

– Тебе точно через лес нужно идтить? – спросил ворожей. – Ты же могешь по большаку обойти его. Хоть и он тоже не совсем безопасен сейчас.

– У меня нет выбора. По большаку слишком долго. Сколько там – три или четыре дня на дорогу понадобится? А через лес, насколько я знаю, напрямик – в самом плохом случае за сутки пройти можно. Да и к тому же на большаках обычно слишком много любопытных глаз и странствующих стражников святого обряда.

– Эх. Там домик один есть, он весь рунами исписан. Поможет ночь переждать, если она застанет в пути. А той мало ли чего случиться могет. Малец был там со мной пару раз, знает, где он находится.

Ванька одобряюще кивнул и широко улыбнулся.

– И вы… энто самое… речки стороной обходите.

– Ты чего это? – усмехнулся Рарог. – Уже к своей рыженькой ревновать начал?

– Дурак ты, Рарог, ой дурак. Сегодня русальное воскресенье. Очень опасное время. Спроси у любого рынбака. Русалки и так там дикие стали, а тут еще и энто затмение на носу. Треклятая халынья ночь, будь она неладна. В общем, берегите себя. И удачи, она вам еще как понадобится.

После этих слов он обнял Ваньку, похлопал по плечу Рарога и отправился к себе в хату.

– Зачем ты его обманул? – довольно громко спросил Ваня.

– Чего?

– Ведь восемь раз по пять медяков и еще восемь сверху будет вот столько, – и он пальцами показал числа четыре и восемь. – А ты ему дал…

– Заткнись, мальчик, – Рарог отвесил Ваньке подзатыльник. – Идем. Мы и так опаздываем.

Tasuta katkend on lõppenud.