Только не бойся!

Часть первая

Пролог

Сюжет всегда одинаковый. Я уже знаю его. Он мне не просто знаком – я его заучила.

В длинном роскошно оформленном тронном зале эпохи Ренессанса звучит виола. В центре зала – двое. Друг напротив друга замерли в ожидании. Их внешний вид: причёска девушки, платья, украшения – соответствует тому времени. Ничего необычного, лишь затянувшееся их бездействие, как всегда, заставляет меня волноваться.

Вступают флейта и орган, заполняя пространство великолепным звучанием; музыка заглушает мою тревогу.

Двое поднимают головы, устремив взоры друг на друга. Я хочу поближе разглядеть их лица и иду в их направлении, но никогда не дохожу, будто двигаюсь по беговой дорожке.

К общему звучанию добавляется совершенно другая, не вписывающаяся в обстановку мелодия на электрогитаре. Я прекращаю свои бессмысленные попытки приблизиться к тем двоим. Наблюдаю издалека. Незнакомая мне, но всегда одна и та же мелодия вносит чудовищный диссонанс и агрессивный оттенок, заставляющий меня разочаровываться в этой картине снова и снова. Однако двое, чьих лиц до сих пор разглядеть мне не удавалось, будто только того и ждут – вступления электрогитары. Мужчина ведёт девушку в танце.

Движения совершенно не соответствуют ни времени, ни внешнему виду танцоров, ни звучащей какофонии (нельзя называть это мелодией). Танец очень страстный и современный! Они кружатся, выбрасывают ноги ввысь, кружатся вновь, и вот он приближает её к себе. Медленно клонится к ней, будто собираясь поцеловать. Одним рывком отклоняет её голову назад и прижимает свои губы к её шее. Тело девушки выгибается совсем неестественно назад, будто в экстазе. Сейчас всё закончится.

Что-то идёт не как обычно. Непривычно! Повисшая в объятьях мужчины девушка впервые вдруг поворачивается в мою сторону. И видит… их собственное отражение в зеркале. Я понимаю, что она – это я, и становлюсь участницей событий.

Глава 1
Безлюдный пляж
или
Спасайся, Иона!

Дорога к пляжу заняла у меня не больше пяти минут. Жалких пять минут при температуре под пятьдесят и отсутствии даже малейшего дуновения ветерка – и этого времени хватило, чтобы проклясть тот момент, когда не настояла на своём и не отговорила маму от безумной затеи отправиться на Аравийский полуостров в середине июля. Хотя кого я обманываю, – разве ж это было реально?

Идея мамы заключалась в том, чтобы дать мне возможность оставить на море «накопленный академический стресс», приобретённый мною, по её мнению, за последние два года в занятиях с репетитором, на языковых курсах, экзаменах и при поступлении в Честерский университет. Разумеется, как обычно у мамы бывает, идея спонтанная, со мной не согласованная и объявленная едва ли не накануне начала студенческой жизни – за три недели до перелёта в Великобританию.

Мало того что эта поездка рушила все мои планы – путешествие в Дубай в разгар самого невыносимого пекла казалось мне добровольной путёвкой в ад с полным комплексом услуг. Но, в отличие от моего права на выбор, смысл в словах мамы всё же был, и я старалась выжимать максимум из этой затеи.

Набрать пару килограммов до заветных пятидесяти за уже минувшую неделю отдыха у меня так и не вышло, сколько бы я ни отъедалась. Зато, благодаря полученным от Кэт советам и кокосовому маслу, кажется, впервые в жизни моя почти прозрачная кожа приобрела приятный здоровый оттенок, что ощутимо сказалось на моей же самооценке.

Нельзя сказать, чтобы у меня были причины для низкой самооценки. Средний рост и фигура, к моим восемнадцати так и не приобретшая характерных округлостей (с чем я периодически пытаюсь довольно пассивно бороться, но все мои приседания с килограммовыми гантельками, как правило, сворачиваются, едва начавшись, ввиду невыносимой монотонности), в совокупности с типичными для юности круглыми щеками, немного курносым носом и пухлыми губами, – на мой взгляд, не позволяют мне соответствовать хотя бы своей возрастной категории. Это, признаться, немного «парит» меня. Ровный же золотистый загар, контрастирующий со светлыми, цвета пшеницы, волосами, кажется именно тем, чего мне всегда не хватало, чтобы перестать придираться к своему отражению.

Несмотря на то, что единственная возможность окунуться в море до наступления пика солнечной активности представляется только в утреннее время, пляж встретил меня довольно унылой, вовсе не дружелюбной обстановкой. Всего несколько отдыхающих с кислым видом вяло слонялись здесь, растянувшись по просторному берегу. Остальные, вероятно, как обычно, жарились у бассейна. Из персонала лишь спасатель сидел на посту. И то не уверена, живой ли ещё. В воде – ни души.

Я бросила на один из сотни свободных шезлонгов полотенце, освободилась от уже прилипших ко мне рубашки и шорт и с разбегу влетела в воду, не беспокоясь о брызгах. Однако прежде чем окунуться, мне пришлось ещё и пробежаться в замедленном темпе по мелководью метров сто пятьдесят. После которых вдобавок ко всему опомнилась, что шляпу забыла скинуть. Соломенная ковбойка, пережившая не одну поездку, признаться, была дорога мне. Но, вероятно, не настолько, чтобы я решилась вернуться на берег.

«Авось не испортится», – подумала я и, наконец, погрузилась в солёную, скорее горячую, чем тёплую воду, безусловным преимуществом которой являлась возможность дрейфовать по поверхности, подобно буйку, до тех пор, пока не надоест. Чем я и занялась.

А что! Мне даже отчасти нравилось такое уединение. Если забыться, можно представить, будто я одна на каком-нибудь диком пляже острова необитаемого, а не искусственно возведённого. Да и шляпа оказалась кстати: теперь не надо переживать, что обгорит лицо, пока я так валяюсь на воде…

Мои фантазии прервались внезапным чувством неприятного жжения сначала в области бедра, а потом на спине, к которой что-то прикоснулось. Растерявшись от неожиданности, я стала сумбурно отбиваться от неведомого объекта нападения. Не найдя под ногами дна, ещё и нахлебалась. Солёная вода враз обожгла слизистую глаз и носа, проникла ниже, и я тут же испытала острую боль в груди. Шляпа, повисшая на шее, мало того что неприятно душила, так ещё и, перевернувшись, закрывала мне лицо, добавляя причин для паники. В тот момент я поняла, что, если не перестану истерить, судорожно бултыхаясь, как рыба на суше, и не возьму себя в руки, эта история может закончиться для меня совсем плачевно.

Для начала я избавилась от любимой ковбойки – ну и чёрт с ней, это всего лишь вещь. Следом выдохнула остатки воздуха и вынырнула на поверхность воды одним рывком. А когда с трудом проморгалась, открывшаяся передо мной картина повергла меня в ужас и оцепенение.

Море вокруг кишело голубыми медузами разных размеров. Казалось, их сотни или даже тысячи! Эти «милые» подводные обитатели, стало быть, и домогались меня нахальным образом, едва не отправив ракам на съеденье. Ну и как мне теперь мимо них пробираться? И берег к тому же так далеко.

То и дело ощущая прикосновения к скользким зверюгам, в бесполезных попытках увернуться от них, я поняла, почему пляж вдруг такой пустой: вероятно, администрация отеля предупредила отдыхающих о надвигающейся атаке незваных гостей и нежелательном купании в море. Однако я, как обычно, не удосужилась даже взглянуть хоть на один из цифровых экранов с объявлениями, прежде чем…

Ауч! Зараза! Прям за живот! О-оу! Мою ж действительность! Как же их много! Хорошо ещё, что я добралась уже до такой глубины, где могу встать на ноги и постараться аккуратно выбраться без риска утонуть от очередного ожога. Вот опять! Да что ж такое! Не смертельно, но до чего ж беспощадно везде жжёт. Так, ладно… Мне только нужно выйти на берег…

Радуясь песку, я на мгновение обернулась на море, поражаясь тому, как быстро прошла путь, который казался столь долгим, когда заходила в воду. Удивительно, неужели, пока я плескалась, помимо нашествия медуз, случился ещё и отлив? Шезлонги оказались значительно дальше от береговой линии, да и она стала значительно шире!

Я села прямо на песок и осмотрелась. Кожа по всему телу будто после кислоты – горела. Теперь действительно было больно. Надеюсь, их яд не сильно опасен, иначе…

– Σίγουρα είσαι εκείνη που χρειάζεται συνεχή επίβλεψη¹! – Бархатный баритон с лёгким оттенком возмущения, внезапно прозвучавший прямо за моей спиной, отправил моё сердце в пятки.

Не дожидаясь, пока я соображу, человек, похитивший ничтожные остатки моего спокойствия, обошёл меня, присел на корточки прямо напротив и заглянул мне в глаза.

Растерянно, сама того не ожидая, я вдруг обрадовалась незнакомцу, кем бы он ни был. С трудом уворачиваясь от прямых солнечных лучей, я попыталась разглядеть его.

Отчего-то он усмехнулся, опустил лицо, занавесив его волосами, и через мгновение протянул мне белую тубу, в каких бывает аптечная мазь. Упаковка настолько неожиданно появилась в его руке, что мне показалось, будто он из-за спины её достал.

– I… I’m really grateful²… – Шокированная происходящим и внезапным появлением небезразличного к моим неприятностям человека, я поняла, что он, вероятно, и есть тот самый «всё ещё живой» спасатель с замеченного мною поста, не совсем своевременно, но всё же пришедший мне на помощь.

Едва находя слова благодарности, я ухватилась за другой конец протягиваемой мне тубы… Однако он не спешил с ней расставаться.

Медленно я перевела взгляд от предлагаемого, но не отдаваемого средства моего вероятного спасения на лицо незнакомца, по пути смутившись статным торсом, выглядывающим из-под распахнутой белой рубахи. А когда столкнулась с пугающе холодным взглядом, не смогла от него оторваться. Глаза невероятного цвета поразили меня. Такого глубокого синего мне не доводилось встречать прежде никогда.

Только… почему он выглядит так, будто злорадствует? И почему продолжает держать тюбик?

– Thank you… so much³… – я выдернула упаковку как раз в тот момент, когда он её отпустил.

Будь я на ногах, уверена – не устояла бы. Я снова непонимающе посмотрела на него. Да что с ним такое? Вроде и помощь предлагает, и одновременно с тем издевается, что ли?

– Okay, is this what I think it is⁴? – Я попыталась убедиться, что хоть не ошибаюсь с предназначением вырванного из его рук средства в белой упаковке без единой надписи.

– Μην αμφιβάλλεις⁵! – опять на тарабарском ответил он, глядя на меня исподлобья.

– Is that what’s gonna help me⁶? – не сдавалась я, указывая на свою повреждённую кожу.

– Όλα εξαρτώνται από το κατά ποσό είσαι έτοιμη να το πιστέψεις⁷.

– Are you serious⁸? – Паника начала брать надо мной верх. – Я просто открываю тюбик и прямо при тебе наношу эту мазь на кожу, да? – Я демонстративно стала действовать, не отпуская его взгляда. – И если это не то, о чём я думаю, надеюсь, ты меня остановишь, – я не старалась говорить на общеизвестном языке, раз незнакомец всё равно не пытался ответить мне тем же.

Он молча поднялся в полный рост и стал наблюдать за мной, будто подтверждая тем самым, что я, наконец, поняла и делаю именно то, чего он от меня и добивался.

Смущённая собственной истерикой окончательно, я, чувствуя, как кровь приливает к щекам, закончила с рукой и подняла взгляд на своего спасителя, чтобы обнаружить лишь солнца луч, глаза пронзительно слепящий.

– Как? – растерялась я. – Но… разве…

Я огляделась по сторонам. Безлюдный пляж теперь напомнил мне свою проекцию с макета только планируемого отеля. Потому как, разве такое возможно, чтобы из гостиничного комплекса вместимостью в две тысячи человек ни один из отдыхающих, кроме меня, не отправился на море?

Куда и когда он успел скрыться? Ещё мгновение назад я совершенно точно находилась в тени его силуэта. Странный какой! Выглядел бы хотя б чуть менее впечатляюще этот иностранный спасатель, возможно, мне было бы не так стрёмно в этой ситуации.

Я поднялась, стряхнула с себя успевший засохнуть песок и отправилась на поиски шезлонга со своей одеждой, где, не стараясь экономить, вымазала на себя полтюбика прозрачной мази. А в ожидании, пока она впитается, снова пробежалась взглядом по пляжу. Море выкинуло на берег тушки несчастных медуз, будь они неладны; на спасательном посту никого.

На что я надеялась?

Застёгивая на ходу рубашку, я поспешила покинуть это, теперь уже не только недружелюбное, но и гиблое, место.

На выходе в последний раз обернулась туда, где случилась самая диковинная встреча в моей жизни, чтобы окончательно убедиться в отсутствии субъекта, так поразившего меня. И когда мои ожидания оправдались, врезалась в кого-то, внезапно оказавшегося на моём пути.

Слова застряли в моём горле, когда я вновь столкнулась с контрастом внимательного взгляда и небрежной ухмылочки; снизу вверх по всему моему перегретому позвоночнику пробежал леденящий электрический импульс, заставивший меня расправить спину.

«Откуда он взялся?»

Я отступила немного. Субъект продолжил неподвижно стоять в шаге от меня, сохраняя молчание. «Это что… ковбойка моя?» Я округлила глаза, заметив свой головной убор, беспечно накинутый на мокрые волосы цвета жемчуга. Очевидно, он понял: уголок его губ подскочил вверх.

Но! Он что, действительно рискнул лишний раз нарваться на медуз, заходя в воду, ради чьей-то потерянной вещицы? Потому и пропал из моего поля зрения, что нырял в её поисках? Однако что за самоотверженный шаг. Он вовсе не выглядит как добрый самаритянин, скорее, как марсианин, враждебно настроенный, по спецзаданию вынужденный скрываться под личиной пляжного спасателя.

В его глазах, приковавших моё внимание, творилось что-то необъяснимое. Сложно описать: он будто ждал моей реакции – а как я поведу себя теперь?

Растерянная, я застыла, глядя в эти глаза.

Вообще, молчание логично при таком раскладе, когда ни к чему перекидываться фразами, смысл которых не ясен обоим. Хотя из контекста произошедшего он явно понял, что говорила я, да и не мог не понять простейших фраз начального уровня.

«Так, что он делает?»

Окей, воротившийся ко мне головной убор я и сама могла бы надеть, без его помощи. Это ладно! Но мне что, мерещится, или он наклоняется к моей щеке? Неужели рассчитывает на благодарственный, наглец, поцелуй?

Ан-нет… он будто тянет носом? Нет! Точно, он именно это и делает! Не помню, чтобы душилась сегодня – к чему он так принюхивается?

Вот это уже запредельно странно. Потупившись, я неуверенно делаю ещё шаг назад, пытаюсь обогнуть чудика, уйти прочь от него или хотя бы выбраться к людям. Однако он не позволяет мне себя обойти, а просто двигается параллельно мне спиной вперёд и не отрывает пронзительного взгляда, заставляя меня смущаться и сомневаться в его адекватности.

Предприняв ещё несколько неудачных попыток его обойти, я остановилась. Незнакомец затормозил, причём, уверена, не вместе со мной, а даже на долю секунды меня опередив.

– Так! А ну-ка, прекрати! – Я выставила руки перед собой, дистанцируясь от неподвижного «марсианина». – Ты что творишь? Совсем, что ли? С ума сошёл! Ещё и смотришь так, будто зондируешь меня. Камон, чувак, I really have to go to my room. Nice to meet you⁹, ну, ты понял. Спасибо, что спас мою шляпу, хоть я и не понимаю, как у тебя это вышло. И за мазь, и за это… – я приподняла шляпу над головой, присев в лёгкий книксен: испытывая трудности перевода, невольно вспоминаешь язык жестов. – Спасибо! Но это не даёт тебе права… – Да что я, в самом деле, пытаюсь сказать! Он ж не понимает меня. Вон как лыбится. – Мерси! Данке! Аригато! К чёрту! – Я ещё раз оторвала ковбойку от головы и большим кругом стала обходить странного, непонятно зачем преграждающего мне путь таким образом, незнакомца. – Псих!

На этот раз он не шелохнулся, так и остался стоять на месте, ухмыляясь. Я отошла от него на пару шагов, обернулась – стоит.

«А-а! Откуда здесь взялся этот бордюр?!»

Едва удержав равновесие, я решила больше не оборачиваться, чтобы не спотыкаться и не растерять, растянувшись на брусчатке, остатки самолюбия. Но уже через десять шагов, не сдержавшись, оглянулась. Незнакомец так и стоял на том же самом месте, загадочно смотрел мне вслед, бесстыже улыбаясь, будто знал что-то, известное ему одному на всём белом свете, и чем он, не скрывая, наслаждался. Поразительно таинственный и чудной. Я помахала ему. Усмехнулся.

«Зачем я это сделала? Как нелепо…»

Всё! Смотрю на дорогу. Ухожу спешным уверенным шагом. Больше не обернусь. Всё тело дрожит, в голове петрушка какая-то…

Едва обогнув угол здания, я шумно выдохнула и сбавила скорость.

Что это было? Что со мной сегодня не так? Что с ним-то, в конце концов, такое? Это недознакомство, эффекту от которого уступают даже впечатления от нападения медуз и чуть было не произошедшего со мной несчастного случая, чувствую, врежется в память надолго, если не навсегда.

Чтобы не терять время, я посмотрела назад и, убедившись в том, что никто не преследует меня, продолжила путь, размышляя. Стоит сразу признаться себе: это, по-моему, самый впечатляющий парень, какого я видела не только в своей жизни, но и в книгах, на картинах – да что там, никогда и нигде я похожего не встречала! Загадочный, невероятный, манящий… Возмутительный наглец!

Но что в нём такого? Кроме привлекательной внешности и умения появляться в нужный момент… Ну и, быть может, если красиво назвать, чрезмерной настойчивости, ровным счётом – ничего. А как зацепил! Мне ещё не приходилось смущаться от взглядов противоположного пола и теряться от собственного нелепого жеста. И если фраз моих он не понимал, реакцию не мог не заметить.

А как он уверенно держится. В его движеньях неведомая сила, даже распущенность, пренебрежение. Словно он не сомневается в своей безупречности, но она не имеет для него никакого значения. И этот едва уловимый сложный мускусный аромат, с нотками жгучих специй, я до сих пор чувствую его неповторимость.

Самое поразительное – это моя реакция на незнакомца, абсолютно не свойственная мне. До сих пор я всегда была невозмутима в общении с противоположным полом. Тем более, при одной только мимолётной, вовсе ничего не значащей встрече… Так! Стоп!

А повстречала я этот венец совершенства…

У моря…

У моря же! Всё ясно. Это всего лишь обыкновенная попытка моего организма наполнить отдых на курорте банальными чувствами. А я ведь чуть не заморочилась. Во нахлынуло-то как!

Фу-у-ух, прям облегчение от осознания. Если встречу его вновь, просто проведу время с удовольствием, буду смеяться, шутить и улыбаться. Возможно, даже поцелуемся. Ха, вот это тащит меня! Будто я не я…

* * *

– Как ты? – мама попыталась обратить моё внимание на себя, пододвигая ко мне тарелку ароматного мяса с овощами.

– Супер. А что? – буркнула я, продолжая жевать лист салата.

– Вернись ко мне, – потребовала она. – Где ты там блуждаешь, малыш?

– Я не малыш, мам! Что, так заметно?

– Шутишь? – Она округлила глаза. – Ты человека сбила, тарелку с овощами перевернула на неё!

– Этого бы не случилось, будь она внимательней, – попыталась оправдаться я и уставилась в блюдо с овощами, будто надеясь отыскать там четырёхлистный клевер. – Ходит, рот разинув, перед собой не смотрит.

– Да что ты говоришь! – от души рассмеялась мама. – Она, значит, сама виновата?

– Не сама! Но если бы из нас двоих хотя бы она не считала ворон, мне не пришлось бы перед ней извиняться.

– Выкрутилась! Что насчет Алекса?

– Мам, да у него даже шишки нет! Ну не-за-метное совсем там стекло! Отполированное. Я думала, дверь открылась уже. Замяли же, мам! Ну чего ты опять начинаешь? Он вспомнит сейчас – снова ныть начнёт. Да, братец, кто у нас гладиатор? – Я ущипнула за пухлую щёчку двухлетнего братишку, и он тут же расцвёл. – Гладиаторы не плачут! Запомни! – подмигнула я ему.

– Иона! – оборвала мою возню в Алексом мама и легонько ухватила за локоть. – Может, расскажешь, в чём дело? Сегодня ты особенно неземная. Не как обычно, «в облаках», а будто из всех уже пересчитанных тобою ворон высматриваешь белую.

– Да?

– Угу!

– Заметно, значит… – пробубнила я себе под нос. – День странный.

– День?

– Ага! Не мой!

– Немой?

– Неа, не немой. Может, глухой?.. – задумалась я.

– День? – мама посмотрела на меня с сомнением и демонстративно подтянула меня за затылок лбом к своей щеке.

– Да в порядке, в порядке я, ма-ам! – я попыталась отбиться от чрезмерной заботы.

– Так мне удастся сегодня спустить тебя с небес и добиться объяснений твоего состояния? Потому что чем дальше, тем крепче мои подозрения, что история может оказаться весьма увлекательной.

– А! Ну ладно! – сдалась я. – Я чуть не потеряла шляпу в море сегодня, – сама того не планируя, я отчего-то опустила начало истории.

– Так! И?

– Один парень нашёл и вернул её мне.

– И? – Глаза мамы вспыхнули любопытством и она, словно расчищая дорогу всему новому в нашей жизни, отодвинула в стороны салаты, основные блюда, десерты.

– Что «и»?

– Дальше что? Почему это интересно? – мама нетерпеливо замахала рукой, подталкивая меня к продолжению.

– Потому что парень интересный!

– Ну, наконец-то! – Мама обрадовалась так, будто я сообщила, что собралась замуж за дубайского принца. – Откуда он?

– Не знаю, – понимая, что мне ровным счётом нечем больше с ней поделиться, неуверенно промямлила я. – Честно, мам, не смотри на меня так! Говорит на своём. Да и на своём, на самом деле, пару фраз только сказал. Я же не говорю, что «познакомилась», – перешла я на шёпот, – скорее, просто столкнулась при не самых приятных обстоятельствах с кем-то, кто почему-то не выходит теперь из моей головы, – пришлось признаться мне. – Думаю, он местный спасатель. Смущает только отсутствие знания английского языка. Здесь каждый официант им свободно владеет. Но, может, спасателю он и не сильно-то нужен, – опять задумалась я. – Но… почему… – И замолчала.

– Что «почему»? – не выдержала мама.

– Видишь ли… – я оторвала взгляд от нетронутой креманки с десертом. – Он ни капельки не загоревший! – вдруг поняла я.

– Совсем?

– Ничуть! Даже светлее меня. Бледный, будто век солнца не видел.

– Может, он новенький в штате, и это его первый день?

– Это определённо его первый день на юге, ты права. А значит… он не скоро ещё забудет мой сегодняшний конфуз… Первый день всегда запоминается лучше других, – я откинулась в кресле, закрыв ладонью глаза в ничтожной попытке укрыться от стыда.

– Что случилось такого, что тебе так неудобно? Ты потеряла шляпу, – разве этого стоит стесняться?

– Дело не в этом, мам. Я вроде как прежде не испытывала подобного… эм… смущения от своих неуклюжих жестов. Или это его реакция заставила меня так себя ощутить, не уверена. Но я не думаю, что стала бы переживать, когда на свой прощальный взмах не получила бы ответа. Вероятнее, повела бы плечом, на том и забыла. Но…

– Но?

– Что-то в нём такое, что не позволяет мне так подумать. Может, этот его пронзительный взгляд…

– Бледный и с пронзительным взором. Интересно, – мама положила подбородок на руки. – Договорились о встрече?

– Издеваешься? Как?

– Ну, если продолжишь болтаться с нами по детским площадкам, – она игриво стрельнула глазами, – шансы на встречу с ним определённо малы.

– У тебя есть идея лучше?

– Отправляйся в клуб, сколько можно тебя выпинывать!

– Одна?

– Ну да!

– Сомневаюсь, что персонал зависает в тех же местах, что и отдыхающие, – скривилась я.

– А ты уверена, что лихой удалец, спасший твою шляпу, работник отеля?

– Нет… – потупилась я. – Я так подумала, потому что, ну, как иначе, откуда взяться ему столь своевременно, да ещё и с мазью, благодаря которой жжение практически сразу прошло?

– Угу! Ну, а ежели ты сомневаешься в успехе кампании, нет у тебя больше поводов заглянуть в место, где царствует музыка, да?

– Ммм! Ты не сдаёшься.

– Я бы тебя поддержала, но сама понимаешь, – она подмигнула Алексу, не упустившему редкого случая, когда его оставили без контроля, и густо намазывающему руки творожным кремом.

– Вообще, ты знаешь, – умилившись, я потрепала сорванца по затылку, – отличная идея!

– Серьёзно? – не поверила мама.

– Да, вполне. Почему бы и нет, – подтвердила я. – Думаю, да! Мне не навредит выпустить пар на танцполе, даже ради себя самой.

Мама, как ребёнок, захлопала в ладоши, радуясь своей маленькой победе.

* * *

Когда нежелательно оставаться наедине со своим же рассудком, который всегда отговорит меня от сомнительной затеи, я пользуюсь проверенным способом – переключаюсь на трёп с подружкой. Так и в этот раз разговор с Кэт по видеосвязи на пути в клуб позволил мне настроиться на позитивную волну и не чувствовать себя одиночкой. К счастью, подруга и располагала временем, и пребывала в подходящем настроении, благодаря чему я распахнула двери клуба весёлая и уверенная.

Сразу при входе, у бара, уже собралась небольшая кучка людей. Высокие столики по периметру танцпола за счёт подсветки выглядели так, будто парят в невесомости. Диджейская стойка по центру, чтобы ближе к народу. Звук, на удивление, качественный, да и музыка вызвала положительные эмоции. Кажется, зря я игнорировала мамины призывы быть более самостоятельной и хоть разок оторваться от них с Алексом.

Сама того не заметив, я влилась, а увлёкшись, совершенно забыла о своём примитивном порыве, подтолкнувшем меня выйти в свет. Знающий толк в своём деле диджей с лёгкостью захватил внимание всех на танцполе; и вот я, ощущая себя уже лишь только частью тусовки, двигалась в общем ритме, даже не озираясь по сторонам.

После полуночи, когда музыкальная волна плавно перетекла в популярные хиты, а танцующих стало столько, что единство ощущалось физически, я решила выдохнуть.

Залпом опустошила не самый вкусный в моей жизни клубнично-мятный коктейль и принялась рассматривать публику.

Как обычно в приотельном заведении, тут были люди разных национальностей, возрастов, вкусов. Вон компашка зрелых дамочек под градусом, вроде из наших, жгут, сбившись в тесный кружок. И обувь сняли, ну дают! Неподалеку отвязные молодые американцы, я их уже видела вчера у бассейна, они только приехали и искали приключений – этим, кажется, и продолжают заниматься.

Чем дальше, тем яснее я сознавала наивность надежды встретить иностранного спасателя здесь. Как-то вовсе не вяжется с ним это место. Слишком просто. Слишком попсово, что ли. Хотя что я знаю о нём, чтобы делать хоть какие-то выводы.

Глупо.

Весь день сплошное в себе разочарование.

Ладно, не совсем уж зря я выбралась: нельзя сказать, будто впечатлений никаких не получила. «Но с меня, пожалуй, хватит», – решила я и оторвалась от барного стула в порыве направиться к выходу, когда прямо у своей цели заметила силуэт в свободно струящемся по ладной фигуре костюме василькового цвета.

Он стоял в нескольких метрах от меня у выхода, беспечно прислоняясь плечом к дверному пролёту, создавая тем самым преграду для остальных (правда, никто и не выходил, и не заходил в тот момент), и вызывающе смотрел на меня с улыбкой. Едва уловимой, лишь уголками губ, интригующей. Положение его тела совершенно очевидно сообщало о том, что он вовсе не собирается оставаться здесь, словно он только заглянул сюда с каким-то конкретным умыслом. Но с каким?

Я нерешительно затормозила на месте, уставилась на него в ответ.

Светлые, почти белые его волосы, ровно как и при первой нашей встрече, торчали в разные стороны в необузданной причёске, не знавшей руки парикмахера. Утром я предположила, что подобный хаос на голове оправдан, когда ты проводишь рабочее время за просиживанием под лучами адского солнца, с редкой, если повезёт, возможностью окунуться. Но не попытаться справиться со столь растрёпанными, запутанными волосами и вечером, перед выходом… Должно быть, он до невозможности в себе уверен. Хотя, вынуждена признать, не зря! Причёска, безусловно, сочетается с его необычными и вместе с тем совершенными внешними данными, привнося некую нотку небрежности, только подчёркивающую его образ.

Интересно, какой он национальности? Впервые в жизни у меня абсолютно нет идей относительно происхождения нового встречного. А что насчёт его возраста? И здесь так сразу не скажешь. В этих глазах, так поразивших меня утром, необычен не только цвет, но и глубина, многогранность, будто неведомые просвещённость, мудрость и даже искушённость отражаются в них, создавая некий диссонанс в лице молодого человека.

Он усмехнулся, в глазах блеснул огонёк, и прямые, немного вздёрнутые к вискам брови снова мрачно сомкнулись, возвратив ему вид отчуждённый и таинственный. Плавным движением, не отводя от меня взгляда, он развернулся вполоборота к выходу. Как будто приглашая меня.

Я засомневалась. Будет неловко, если я интерпретировала его жест неверно. Но… однозначно хуже, если я проигнорирую его сейчас и упущу шанс на знакомство, ради которого сюда, вообще-то, и явилась.

Оторвала, словно прилипшие к полу, тяжёлые ноги, неуверенно направилась к двери. «Выйду на улицу, там будет видно», – решила я на ходу, когда почти поравнялась с ним. Исключая мои сомнения, он протянул ладонь и, не оставляя времени на раздумья, ухватил меня за руку и вывел из клуба.

Так, вот и момент истины, теперь страшно: на что я напросилась, и куда он меня тянет? Зачем от людей и из того места, где вполне можно провести время без разговоров вдвоём? На что он рассчитывает? Неужели на благодарность за помощь на пляже? Это уж слишком! Как буду теперь его отшивать? Надо гуглить «отвали» на греческом, иврите, армянском… хотя с последним явный промах.

– Where are we going?¹⁰ – всё же предприняла я попытку найти с ним общий язык.

Приостановился. Обернулся. Вспыхнул глазами. И, не удосужившись ответить даже на своём языке, потянул дальше.

Э, нет. Он не пошёл в сторону жилых корпусов. Направился к берегу. Ещё не легче. Ну, не нападёт же он на меня? Цивилизованные люди…

Стоило нам дойти до песка, сандалии стали тормозить движение. Я решила облегчить себе участь, разувшись: если придётся убегать, они не должны меня задерживать. Он не отпустил мою руку даже тогда, когда я снимала обувь. С одной стороны, не позволяя мне потерять равновесие, с другой, – с чего он так в меня вцепился?

И тут до меня донеслись звуки, идущие из темноты, в которой тонул берег. Я замерла в полускрюченном положении, с неподдающейся застёжкой в руке, чтобы прислушаться. Действительно – музыка! Подняла взгляд на спутника – он улыбнулся, подтверждая мои догадки. Поверить не могу. Теперь уже я уверенно, а не волочась за ним, последовала навстречу такому зовущему, заманчивому звучанию.

Поразительная сцена открылась мне, когда мы достигли цели. Девушка с парнем, лет за двадцать по возрасту, дурачились с музыкальными инструментами прямо на берегу. Со стороны их веселье напоминало шуточную перебранку. Словно она ему что-то высказывает своей незатейливой мелодией на скрипке, а он ей на виолончели отвечает.