Стеф

Глава 1.

Сижу в дешёвом номере отеля четвертые сутки. В нем есть: двуспальная кровать, раскладушка, шкаф, а также стол, телевизор и стул. Вот и вся мебель. Но «своим» называю его, наверное, для того, чтобы быть более расслабленной.

На самом деле это не только мой номер, так как приходится делить его с Павлом, который сидит на стуле и качается из стороны в сторону уже долгое время. Ему тоже нелегко, особенно находиться без общения и внимания, ведь он шоумен. А мне…

Если вы подумали, что мне тяжело торчать здесь потому, что заперта с парнем, то вы ошибаетесь. Ведь я и раньше сосуществовала рядом с мужчинами. Например, в казарме, со мной рядом жили, ели, спали пятнадцать парней. С ними не приходилось ощущать чувство неловкости или смущения, а иногда даже злости. Всё это я испытываю сейчас.

Я виновата, из-за моей ошибки было провалено задание. И вот так, здесь, отбываю своё наказание. А всё потому что, когда нас посылали на зачистку местности, никто не «предупредил», что там может оказаться мой друг, брат, любовник… или ещё кто-то, кого я не буду готова увидеть и кого там, по определению, не должно быть. Конечно же, это сарказм!

***

Мы – Альфа-5, спецгруппа службы ФСБ, состоящая из четырнадцати человек, обходим здание за зданием. Двигаемся быстро, но осторожно. Нам известно, что в одном из них скрываются четыре вооруженных террориста.

Скорее всего, они уже подготовились и ждут нас.

Наша группа обошла все дома на этой улице и подходила к последней одноэтажке.

− Итак, бойцы, слушайте мою команду! – обращается к нам командир.

У командира прозвище "Лютый".  Это мой хороший друг. Его имени никто не знает, кроме меня и ещё пары ребят, так как на службе все друг к другу обращаются по позывным. Так положено, так заведено. А вообще, его зовут Кирьян. Он под два метра ростом и широк в плечах. Ему всего двадцать пять, волос на голове нет, они просто-напросто у него не растут. Вид весьма грозный. И если бы я не знала, как он умеет улыбаться, то, наверняка, испытывала перед ним то же чувство страха, что и его подчиненные. Больше половины сослуживцев смотрели на него, как на Бога войны. Ну, или как на человека, с которым не стоит связываться. Другие были либо друзьями, либо хорошими знакомыми.

− Рудик, ты идёшь за мной, – продолжает Лютый. – За нами следуют Фифа, Кэп, Стриж, Дятел и Шизик. Стеф, ты замыкаешь. Остальным рассредоточиться вокруг здания!

Вот такой простенький приказ. И, разумеется, я замыкающая. Сегодня мой друг решил поберечь меня и оставить в стороне от боя. Становлюсь его глазами на затылке. Жду, когда все поочередно пролезут в окно, и только потом лезу я.

Снаружи дом смотрелся небольшим, но внутри был очень просторным. Мы оказались в кухне. За ней шли гостиная, туалет с ванной и две просторные спальни, которые были пусты. Здесь никого не было. В моей голове закрутилась мысль: "Как так получилось, что в доме ни одной живой души?" Кроме этого жилища им негде было укрыться. Наша группа осмотрела всё. Значит, выходило, что у них есть лазейка. Но где?

Смотрю на Лютого и вижу весь мыслительный процесс на лице. Командир что-то задумал, а что именно мне пока было неясно. И тут замечаю, что он смотрит на пол, где лежит маленький коврик, который здесь совсем не к месту. Мы с ним одновременно подходим и рассматриваем его ближе.

Этот коврик затёрт с одной стороны, как будто за него часто хватаются и тискают как котёнка. Понимаю, что это дверь, ведущая вниз. В голове несётся поток мыслей и соображений на этот счёт.

Там может оказаться что угодно. Это может быть просто одна комната для хранения продуктов, а может быть и целая система помещений с лабиринтами, которые неизвестно куда выведут. Лютый мне кивает, давая понять, чтобы действовала. Перехватываю автомат в левую руку, а правой, хватаясь за край коврика, резко дергаю на себя. «Мохнатая» дверца открывается легко.

Все друг за другом спускаются, а я замыкаю это молчаливое шествие. Мы крадёмся по плохо освещенному длинному коридору. Здесь пахнет землей и сыростью.

Вдруг Шизик резко останавливается, врезаюсь в него левым плечом. Он поворачивается и улыбается так, как будто ему рассказали смешной анекдот. Что с него взять? Ведь он долбанутый на всю голову, недаром его позывной "Шизик". А вообще, это весёлый, добродушный и очень странный парень.

Смотрю на него широко открытыми глазами, мол, что случилось? И тут начинается. Пока мы с Шизиком переглядываемся, Лютый находит дверь. Все остальные вместе с ним просачиваются сквозь неё куда-то вглубь коридора. Раздаются первые выстрелы. Быстро прихожу в себя. Хватаю оружие наизготовку и продвигаюсь вперед вместе с Шизиком.

Не успеваю увернуться, и меня резко хватают чьи-то руки сбоку, тащат в узкий проём в стене. Теряю равновесие, запинаюсь за что-то и падаю. При этом думаю, какая же я дура, что потеряла бдительность в тот момент, когда от меня зависят жизни. При падении группируюсь и приземляюсь на кого-то. Затем резко вскакиваю на ноги, выхватывая нож из ботинка, автомат-то выпал. Я уже готова кинуться в рукопашную, но тут же замираю.

Смотрю на человека, стоящего передо мной, и не могу поверить в то, что вижу. Разглядываю любимые черты лица, а в голове нет ни единой мысли. Такой родной, и в то же время совсем чужой, не знакомый… Шок настигает так быстро, что не успеваю защититься, выстроить барьер. Руки обмякли. Я больше не стою в стойке нападения, а просто стою, как каменная статуя. Меня сковало изнутри, до боли в рёбрах.

«Чертовы эмоции. Куда вы все разом!»

− Привет, любимая, – произносит, улыбаясь, как будто у нас с ним здесь назначена встреча. И не успеваю я ничего придумать, чтобы хоть что-то ответить, как мужчина подходит ко мне и прижимает к стене, а потом нежно целует. Мозг отключается напрочь, стираются все остатки мыслей, и в голове гуляет ветер. Но вот, мой любимый резко отстраняется и отходит к противоположной стене. Встаёт спиной ко мне и не смотрит в мою сторону. Я хочу задать множество вопросов, но он опережает.

− Прости меня, Стефани! По-другому нельзя. Я не вижу другого выхода, понимаешь? Прости. – Его шёпот едва слышен.

− Андрей, что всё это значит? О чём ты говори… – Не даёт закончить, поворачивается и стреляет мне в грудь.

Воздух покидает мои лёгкие с такой скоростью, что кажется даже рёбра сжались, как жабры. От выстрела делаю шаг назад и оседаю по стене на пол. Боль в грудной клетке то находит на меня, то отступает. Лежу неподвижно, почти не дышу. Андрей проходит мимо, даже не посмотрев, и скрывается в узком проходе. И только тут понимаю, что произошло. Злость яркой вспышкой затуманивает разум. А где-то в глубине этих подземных лабиринтов идёт бой. Но выстрелов не слышно, да и вообще никаких звуков нет.

Голову заполняют тысячи мыслей, разбитых на осколки. Как бы я не хотела ни думать о том, что только что произошло, мне придётся это переварить, как желудку подпорченный продукт. Глупо стрелять мне в грудь, а не в голову, если хотелось убить. Бронежилет всегда с нами в комплекте. Не знать этого просто невозможно. К физической боли добавляется душевная. Любимый человек оказался террористом…

Я знаю точно – не умру. Самое страшное, что может быть, так это пара переломанных ребер. Втягиваю сквозь зубы как можно больше воздуха, готовлюсь к сильному приступу боли, и медленно встаю. Как только поднимаюсь, в комнату протискивается Лютый. Одного взгляда на меня ему достаточно, чтобы понять – что-то пошло не так. Смотрю на него озадаченно, и он понимает мои вопросы без слов.

− Один ушёл, а точнее их было восемь, а не четыре, – и тут же отвечая на следующий мой немой вопрос, продолжает, – либо информатор солгал, либо он плохой шпион!

Глава 2.

Четыре недели я пролежала в больнице, терзая свой мозг раздумьями до тошнотворного чувства. Как и полагала, ничего серьёзного со мной не случилось, только перелом ребра.

Андрей сбежал, он был восьмым. До сих пор не понимаю, как такое возможно? Я любила его и, как мне казалось, это было взаимно. Мы жили вместе уже два года, считала, что знаю о нём всё.

Ощущение предательства стояло в горле горечью, обида пропитывала кровь. Никогда бы не подумала, что из-за одного человека вся моя жизнь пойдет под откос. И служба….

***

Когда мне исполнилось восемнадцать лет, я твёрдо решила идти учиться в военное училище. Это раньше учили только расследовать и в форме ходить, к войне особо не готовили. Тогда была сказка по сравнению с сегодняшней более серьёзной и профессиональной боевой подготовкой.

В связи с тяжелой обстановкой в стране, на обучение и службу отбирали лучших из лучших. И неважно девушка ты или парень, если хорош в обучении. Для начала важно убедить, что ты чего-то стоишь.

Все курсанты проходили базовый военный курс с жёсткими тренировками за двенадцать месяцев. И через год уже было понятно, кто на что способен, и стоит ли продолжать дальше тренироваться.

По завершению первого курса, проводились показательные рукопашные бои. Здесь действовало одно правило: если победил соперника, то переходишь на второй курс; если же проиграл – ты возвращаешься домой. Противником могли быть и парень, и девушка. Солдат вообще не имел половой принадлежности.

Показав, что ты достойный кандидат, обучаешься ещё три года. И я доказала, что «заслужила» учиться дальше. Может быть, мой стимул был жёстче, чем у остальных, и именно это помогло мне. В детский дом, однозначно, назад дороги не было, мешало моё совершеннолетие.

После прохождения спецподготовки мы провели ещё полтора года в иностранной боевой школе. За прошедшее время из нас сделали быстрых, сильных, ловких и расчётливых бойцов, которым можно поручить любую задачу. Да хоть маму родную «убрать», если она пошла против страны. Нас закаляли, делая хладнокровными и беспринципными, а также учили отключать чувства, когда это необходимо.

«Но, как мы видим, я прокололась. Впервые…»

За время обучения я всё же не стала такой «твёрдой», как требовал того устав. Также мешала и моя эмоциональность. Было и такое, что чуть не сломалась, наверное, раза четыре. И каждый раз от этого сумасшествия и зверства меня спасал Кирьян.

Мы с Лютым считали себя родственными душами. Он был другом для моей души. Кирьян неизменно подставлял своё плечо в трудные времена. Все совместные задания мы с лёгкостью преодолевали, ведь понимали друг друга по взгляду. Мне нравилось его постоянное спокойствие и уравновешенность. Даже тогда, когда у других от страха и боли сносило крышу, друг не поддавался. Они впадали в панику и совершали ошибки, после чего отстранялись от серьёзных заданий. А он, бесстрастный и уверенный, шёл вперёд, и я шла рядом.

После завершения учёбы, набравшие больше всего баллов по итогам, зачислялись в группы ФСБ под названием Альфа. Всего таких групп пять. Меня зачислили в пятую, а вместе со мной Лютого, Рудика, Фифу, Кэпа, Стрижа, Дятла, Шизика и ещё шестерых ребят.

Кто показал не такие хорошие результаты, как у нас, зачислялись в группу Бета. Разница в баллах иногда составляла десятые доли. Мы все были лучшими.

Отряд Альфа – это элита спецназа. Наша команда одна из самых эффективных, а также опытных силовых подразделений.

Основными задачами отрядов являются осуществление специальных операций по предотвращению террористических актов, а также поиск, обезвреживание или ликвидация террористов, ну, и освобождение заложников.

Что всем этим хочу сказать? Мы круты в своём деле! И я счастлива, что попала сюда.

«Вот ещё хладнокровия мне бы побольше…»

***

Наши поручения иногда были не так опасны, как продолжительны. Пропадая в других городах надолго, я не успевала улавливать изменений в поведении Андрея. Но два месяца назад, вернувшись с очередного дела через четыре недели, я заметила, что Андрей тоже отсутствовал примерно столько же.

Меня насторожила пыль, ровно лежавшая на поверхности чёрного стеклянного стола в кухне. Если человек находится в квартире, то должны, и будут оставаться следы его пребывания. Тогда Андрей отшутился, что ему было скучно без меня, и он жил у друга на даче.

Я не ревнива. Про любовницу мыслей не возникло. А сейчас осознаю, что он вместе с этим «другом» планировал, как захватить власть. Вот так ситуация. Интересно, сколько этих «друзей» с дачи…

Сероглазый паренёк, что дарил мне тепло и спокойствие дома, такой родной и знакомый, оказался террористом…

Глава 3.

После выздоровления меня вызвали к главнокомандующему. Там и изложили по порядку, как моя группа провалила операцию, из-за меня.

В личное дело занесли выговор. Ну, а в наказание дали отдельное задание, чтобы охраняла молодого мужчину Павла, на которого объявлена охота. Покушались на него уже дважды, а ещё за него даёт вознаграждение какой-то олигарх. Но чем этот Павел важен для страны, объяснять мне не стали. Сказали ровно столько, сколько необходимо для выполнения дела.

Я радовалась. Честно, ожидала худшего. Но главное то, что я остаюсь в Альфе. Вот поэтому и нахожусь вместе с Павлом в отеле. Ему запрещено выходить, а мне нельзя оставлять его одного.

Оказавшись в замкнутом пространстве, моя голова не даёт мне свободы мысли. Весь мыслительный процесс крутится вокруг Андрея. Ох, как же мне хотелось его пристрелить, но у меня имелось к нему столько вопросов. Интересно, а любил ли он меня?

Не подумайте, что это месть. Это моё чувство справедливости! Ну, я так себя успокаиваю. А ещё Павел сильно раздражает.

− Может пиццы? А? – ноет мужчина.

− Давай. – Сама хочу чего-нибудь пожевать.

− Ты с чем будешь? – спрашивает он, крутясь на стуле вокруг своей оси.

− Мне всё равно. – Подхожу к окну. Отодвигая штору, смотрю, что происходит на улице. Внимательно осматриваю здание напротив, крышу, а также окна. Вижу только шторы, шторы, шторы. Плотные, тяжёлые занавески, за которыми не увидишь ничего, кроме ощущения тайны.

В это время Павел рассказывает, как он любит пиццу с ветчиной и сыром, а ещё с грибами. Не обнаружив ничего подозрительного, ухожу от окна, поправив перед этим портьеру на нашем окне. У нас здесь тоже тайна.

Заказав по телефону в номер пиццу, мясо с овощным салатом, зеленый чай и колу, сажусь и растекаюсь по стулу. Расслабляюсь внешне, но внутри по-прежнему напряжена. Павел теперь сидит на кровати. Молчим.

Телевизор работает, но как бы в фоновом режиме. Я не смотрю телек, нет у меня такой привычки. Так как он мне не интересен, тоже не обращаю на него внимания. Павел же бросает взгляд на экран только тогда, когда в новостях обсуждают его персону. После просмотра, он тоже «включает» игнор. Тишина очень давит на нас обоих, поэтому цветную бурчалку предпочитаем не выключать.

Так сильно раздражает шоумен. Мне сложно переносить его закидоны. Этот мужчина так влюблён в себя, что мне кажется, если бы я подарила ему фигурку его самого, то он бы закрылся с ней в ванной комнате. Зачем? Поклоняться! Так и представляю коленки, в дорогих брюках, вытирающие пыль с пола. Уборщицу порадует блеск кафеля, хоть это и будет всего небольшой пятачок поверхности.

Шоумен проводит в данной комнате не меньше часа с утра, делая укладку. Такая причуда меня сначала невероятно забавляла, но сегодняшнее четвертое утро как-то не задалось. Мужчина много говорил о том, как его не ценят, что держат непонятно где. Кричал о том, что мог и сам позаботиться о своей безопасности, а также как он унижен.

О, вы не догадываетесь чем? Унижение его состоит в том, что охраняет его «баба». И тут я не выдерживаю. Чтобы утихомирить моего подопечного, поступаю не очень красиво, но результативно. Так показывала практика.

− Слушай, большая лужа крови получится на асфальте, если из лежащего на нём человека вытечет пара литров? Или, как думаешь, слышен ли хруст, когда противнику ломают шею? А может, поговорим о том, как и чем лучше отрезать пальчик? – Напираю на него, демонстрируя наглядно свои изречения. Пусть заткнётся, иначе, говорить и я начну. Покажу ему такую «бабу»! Павел морщится и замолкает.

Стук в дверь вырывает меня из очередного потока мыслей.

Беру пистолет со стола и снимаю его с предохранителя. Неслышно подхожу к двери и смотрю в глазок. За ней стоит официант. Вроде всё, как обычно, но у него странное, перекошенное лицо. Он будто слишком сжимает челюсть. Поэтому оглядываю его внимательнее. Официант в это время подносит руку к двери и стучит снова. И я вижу, как трясутся его руки, когда он сильно сжимает поднос.

Поворачиваюсь к Павлу, показываю жестом, чтобы взял свои вещи. Затем вновь разворачиваюсь к двери и прошу оставить всё на полу. Говорю игривым голосом, что не одета и открыть сейчас не могу. И вот тут замечаю, как официант смотрит куда-то вбок. Значит, моё предположение верно. Его, скорее всего, «попросили» добиться, чтобы дверь открыли. В подтверждение моей догадки, слышу снова голос парня из-за двери.

− Извините, но у нас новые правила. Мне нужно, чтобы вы расписались в бланке заказов.

− Ммм… Хорошо, подождите. Сейчас накину что-нибудь, – отвечаю, удаляясь от двери.

Не теряя времени, иду к столу, открываю верхний ящик и забираю оттуда ключ. Очень хорошо, что я заранее позаботилась о путях побега. Так, на всякий случай. Прыгать с четвёртого этажа никто бы не захотел, а ниже свободных номеров не оказалось.

Времени на раздумья уже нет. Они вот-вот начнут сюда ломиться. К тому же неизвестно, сколько там человек. Хватаю опекаемого за локоть и тащу к шкафу с одеждой. Он дрожит, прижимая к себе пакет со своими вещами.

Опираясь спиной на стену, толкаю шкаф изо всех сил. Хорошо, что шкафы в этом отеле маленькие, они не занимают много места и лёгкие. Меня это радует, без труда отодвигаю его. За ним находится дверь в смежную комнату. Быстро открываю её ключом. И вот, мы в соседнем номере. Также быстро закрываю дверь обратно. Бегу к входной, чтобы посмотреть, что творится в коридоре.

Павел стоит рядом и громко дышит. Из-за паники его дыхание участилось. Я же страха не чувствую, по телу разливается только напряжение. Моё тело готово к сражению, а в голове крутятся винтики, давая импульсы рукам и ногам действовать.

В глазок вижу, что противников всего трое. С одной стороны, мне становится обидно, что меня недооценили, как какую-то глупую девчонку. С другой, я рада, что их лишь трое. Но данную информацию нельзя считать точной. Ведь неизвестно, сколько ещё рассредоточились по отелю.

По внешнему виду, делаю вывод, что это обычные бандиты. И мне очень не хочется ошибаться. Так как, если бы это были переодетые профессиональные наёмники, то мне дико не повезло. Нужно быть предельно осторожной. От раненой меня толку будет меньше. И тогда за провал этого задания, могу точно вылететь из Альфы. Если жива останусь.

«Глупые мысли, я солдат!»

Самый большой из них ломает дверь и забегает в номер, где нас уже нет. Второй движется за ним следом, а третий остаётся на месте. Не теряя ни секунды, выскакиваю в коридор и стреляю в голову третьему. Он не успевает повернуть её до конца в мою сторону, на шум открываемой двери, и падает с грохотом на пол. Второму стреляю в спину и перекатываюсь дальше по коридору. Раздаются два ответных выстрела из номера. В моей обойме осталось пять патронов.

Нам нужно убираться отсюда, пока на шум не пришли остальные. Встаю и мчусь за Павлом, при этом стреляя в ответ. Стреляю просто в пространство бывшего номера, в никуда. Хватаю за руку Павла, стоящего за дверью, и мы бежим к запасному выходу на этаже. А затем по лестнице вниз.

Решаю достать запасную обойму. Засовываю руку в карман и ощупываю пустоту. Выпала!

«Чёрт!»

Возвращаться и совершать поиски некогда. Мой план состоит в том, чтобы выбраться на улицу. Надеюсь, что бандиты (если они там есть) не стоят у каждого запасного выхода. Ведь, как обычно, заведено в России, запасные выходы закрыты. Пока мы удираем вниз по ступенькам, слышу, что нас преследует один человек. Видимо, парень, который вышибал дверь в номер.

Добежав до последней двери, стреляю несколько раз в замок, и мы с Павлом свободны. Но, перед тем как оказаться на улице, целюсь в бегущего за нами и попадаю ему в ногу. Добивать нет времени, так как последовал ответный выстрел.

Оказавшись на улице, на заднем дворе, осматриваюсь. За отелем стоят жилые дома. Решаю что нужно спрятаться там. У меня остался всего один патрон. Нам нужно укрытие и новое оружие.

Добегаем до первого дома, и как только он скрывает нас от отеля, переходим на шаг. Павел жадно хватает ртом воздух и не может им надышаться. Ему тяжело. Видно, что спортом не занимается совсем. Хотя выглядит достаточно презентабельно. Это говорю про внешние данные. Мы идём быстро, но не бежим, чтобы не привлекать к себе лишнего внимания.