Loe raamatut: «Ева Полянская – жизнь и судьба. Книга 3. Прошлого не вернуть»

Font:

ISBN 978-5-4483-5203-4

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

– 1 —

– Давай, Ева, давай, – пыхтела я, поднимая очередную связку дров на второй этаж. – Ты сильная, ты сможешь.

Но я уже не могла, и поэтому рухнула на ступеньку лестницы, которая вела на второй этаж. Я старалась, очень старалась, но слезы все-таки брызнули из моих глаз. Я устала, и казалось, больше не могла пошевелить ни рукой, ни ногой, было даже такое ощущение, что мои части тела больше не слушаются меня, так я вымоталась за эти дни и даже уже недели.

– Давай, девочка, вставай, – уговаривала я себя, и как могла, поднимала себя. – Ты должна это сделать, не ради себя, давай.

С трудом, но я встала, снова взялась за связку дров и потащила ее наверх.

– Вот и наша дверь, – шептала я, подтаскивая дрова. – Вот молодец, ай, умница, я знала, что ты сильная Ева, знала.

Как можно тише я положила дрова на пол перед железной печкой, которая стояла прямо в зале, а ее труба выходила в форточку. Рукой в варежке я открыла горячую дверцу и стала подбрасывать дрова в огонь. Печь тут же радостно загудела, раскраснелась довольная той едой, которой ее сейчас накормили, и в благодарность стала давать тепло, и оно распространялось не только на эту комнату. Я быстро поставила кастрюльки на поверхность печи, чтобы приготовить поесть и рядом была постоянно теплая вода.

– Ева, – услышала я из соседней комнаты и подняла голову, – Ева! Где ты!

Послышался надрывный кашель, я тут же скинула с себя шинель Яна, шапку, схватила кастрюльку с теплой водой и пошла в спальную комнату, в которой на кровати лежал тяжело дышащий Ян.

– Я здесь, здесь, – говорила я, поднимая его голову, чтобы он мог выпить теплой воды, она успокаивал его кашель.

– Ева, не оставляй меня, – шептал Ян, крепко схватив за руку. – Я встану, я скоро встану! – он действительно попытался подняться, но я не дала ему этого сделать и уложила его в постель, хорошенько укрывая его одеялом.

– Не оставлю, я не оставлю тебя Ян, успокойся, тише, тише, все хорошо, – шептала я и гладила его по волосам, чтобы он успокоился и заснул.

Милый Ян, бедный мой, родной. Он болел уже вторую неделю, и я не знала, что мне делать, как быть. Сбегать в больницу я не могла, на улице стояли морозы, я не знала этого маленького городка, и где эта больница расположена вообще. Ян не отпускал меня ни на минуту. Все что я успевала сделать, это с трудом наколоть дров. Да! Да! Я, дочка профессора, изнеженное существо, привыкшее жить и ни о чем не беспокоиться и за которую практически все делали мужчины, с которыми она жила, колола теперь дрова во дворе! Тащила их на второй этаж, бегала на колонку за водой и тоже с трудом и со слезами поднимала в нашу квартиру, которую нам выделили с Яном.

Дорога была долгой, в вагоне было холодно. Ян постоянно кутал меня, поил горячим чаем, и я воспринимала это как должное. А сам простыл. Когда мы вышли на перрон этого северного маленького, затерявшегося в тайге городка, он уже еле стоял на ногах, но выгрузил нашу поклажу, потом перетаскал все на второй этаж, когда бородатый и молчаливый мужчина отдал нам ключи. В квартире не было ничего кроме большой железной кровати и этой печки, стоящей на середине зала. Я думала, ничего, справимся, мы постелили на постель матрас, который привезли с собой, постельное белье, поужинали остатками еды, в надежде, что завтра добудем еще, вернее Ян добудет.

Но на следующее утро Ян не встал. Он метался в жару, звал меня и не находил. Я не знала что делать, куда бежать! Первым делом я кинулась к соседям, в надежде, что кто-нибудь из них поможет мне, но, сколько бы я ни стучала в двери, мне никто не открывал! И только одна девочка сказала мне из-за закрытой двери, что все на заводе, делают патроны, бомбы или еще что-то там, для отправки на фронт и редко приходят домой. Я снова прибежала к Яну, пытаясь привести его в чувство, чтобы он сказал хотя бы, какие порошки ему дать! А когда я все-таки добилась этого, то поняла, что в доме нет ни воды, ни еды, ни дров.

Вот так все и началось. Теперь каждое утро, я первым делом шла во двор, колола дрова, тащила их наверх, потом был черед воды, благо ведро в квартире тоже имелось. И только после этого, когда Ян выпивал свое лекарство и засыпал, я опрометью неслась на базар, чтобы купить или выменять хоть какой-то еды, чтобы бегом приготовить что-нибудь для своего мужа.

Но и это был еще не конец дня. Нужны были еще дрова, много дров, и весь последующий день я только и делала, что таскала дрова, воду, успокаивала, кормила и поила порошками Яна. Лишь перед сном, наскоро перекусив тем, что оставалось, я могла вздохнуть и помолиться, чтобы завтра у Яна было улучшение, потому что я боялась, что долго так я не вынесу.

Этот день не отличался ничем от предыдущих дней. Жар у Яна спал, но остался еще сильный кашель и слабость, лоб по-прежнему еще был горячим, когда я трогала его губами. Я не знала, сколько так выдержу, и выдержу ли вообще, потому что очень боялась, что когда-нибудь силы мои иссякнут, и я тоже не смогу ни встать, ни тем более что-то таскать на второй этаж.

– Я встану Ева, – шептал Ян, облизывая свои сухие губы. – Я обязательно скоро встану.

– Конечно, ты скоро встанешь, – я гладила его по голове и еле сдерживала свои слезы, которые так и просились пролиться из моих глаз. – Ты у меня сильный, и скоро пойдешь на поправку.

Иногда у меня не было сил даже раздеться, или просто подойти к постели. Тогда я засыпала прямо возле печки, пока Ян не начинал громко звать меня, испугавшись того, что меня рядом нет, особенно когда была ночь.

Я уже потеряла счет дням, которые были одинаково тяжелыми для меня. Стоя во дворе, и еле сдерживая свое дыхание, чтобы холодный воздух не проникал в мои легкие, я собиралась с силами, чтобы в очередной раз поднять тяжелый для меня топор и вонзить в его в полено, которое стояло передо мной и никак не хотело раскалываться на части. Из-за нехватки еды, потому что почти все, что я обменивала или покупала, я отдавала Яну, он ведь болел, а сама питалась тем, что оставалось после него, мои силы истощались, как и я сама. Иногда я смотрела на свои тонкие пальцы и руки и боялась даже думать, во что превратилось мое тело от недоедания, и от того, что я теперь намного реже стала мыться, из-за нехватки воды и тепла.

– Соберись Ева, давай! – крикнула я, взмахнула топором и промазала мимо полена. – Не могу, – зарыдала я, и упала на четвереньки. – Больше не могу, – почти провыла я и закачалась, опираясь на топор.

– Оооо непорядок, – услышала я чей-то низкий голос, и с трудом подняла свою голову. – Милая моя, а на помощь звать не пробовала? – сказал мужчина и присел передо мной на корточки, – так ведь и сломаться не долго.

– Некого звать, – прошептала я, заикаясь от того, что все еще плакала. – Все на заводе, я одна.

– Снова непорядок, – сказал мужчина, вставая. То ли от усталости, то ли с голоду, но мне показалось, что передо мной стоит богатырь русский. Мужчина был высоким, плечистым, из-за того, что я стояла на коленях, он показался мне просто великаном! Да еще эта черная борода.

– Дай сюда, – он взял из моих рук топор, помог мне подняться с колен и отвел в сторону. – Рассказывай, – он плюнул в свои ладони, потом потер их, снова взял топор и одним махом, рыкнув, разрубил полено напополам. Я при этом вздрогнула и прижала руки к груди.

– Что рассказывать, – прошептала я, наблюдая, как богатырь, расправляется с этим поленом, а потом с другим, которое валялся рядом.

– Кто ты красавица, как попала в наши края, эээх! – он снова размахнулся, и полено брызнуло в разные стороны, становясь при этом дровами.

– Я Ева, Романовская, ой нет, теперь Балашова, – поправила я себя.

– Приятно познакомится Ева Балашова, – мужчина снова рубанул полено. – А я Иван Иванович, значит, жалко только фамилия не Иванов, а так был бы полный комплект! – он разрубил очередное полено и рассмеялся, глядя на меня. – Столько хватит? – он показал на дрова, которые валялись возле него.

– Да, да, конечно, спасибо, я и это-то не унесу за сегодня, – закивала я головой.

– А с чего это ты взяла, красота ты моя ненаглядная, что ты понесешь, – он подошел ко мне и посмотрел на меня со своей высоты роста. – Показывай куда нести.

Он воткнул топор в близлежащее полено, набрал охапку дров и пошел за мной. Я же шла, постоянно оглядываясь и все-еще не веря в происходящее.

– Вот, – сказала я, открывая дверь нашей с Яном квартиры и показывая на печку. – Сюда, пожалуйста, – указала я на место, возле печи. Он положил дрова и огляделся.

– Оооо, – протянул он. – Снова непорядок. Это ты красавица так тут живешь? – мужчина огорченно покачал своей головой. – Дааа, непорядок. Ну, ничего, мы это быстро исправим, – с этими словами он подмигнул мне. – Ты одна дева, или замужем? – с этими словами Иван Иванович подошел и взял мои руки в свои. – А руки-то какие холодные! – воскликнул он.

– Ева! Ева! Кто это Ева?! – услышав голос Яна, мужчина вздрогнул и оглянулся на дверь.

– Брат? – спросил он, с надеждой глядя на меня.

– Муж, – тихо ответила ему я.

– Я так и знал, – шумно вздохнул мужчина, и огорченно покачал своей головой. – Такая красавица не может быть одна.

Мне показалось, что он сейчас уйдет, и я снова останусь один на один с этим становящимся не посильным изо дня в день трудом!

– Не уходите, пожалуйста, прошу вас, – с этими словами я сжала его руки. – Мой муж болен, а я больше не могу, не могу таскать дрова, воду, искать еду, – я снова тихо заплакала так, чтобы Ян не услышал меня. – Не оставляйте меня.

– Ай, ай, ай, – покачал головой мужчина и вытер тыльной стороной ладони мои слезы. – Как не хорошо так думать про меня, а?

Он улыбнулся мне и пошел в соседнюю комнату.

– Так, таак, – снова протянул он, оглядывая Яна и уперев руки в свои бока. – Кто тут у нас? – он взял его за руку и нащупал его пульс.

– Вы кто? Что вам нужно?! Ева! – крикнул Ян и тут же надрывно закашлялся.

– Спокойно, спокойно! – сказал Иван Иванович. – Так, красавица, неси все, что у вас есть из лекарств, и мне бы руки помыть для начала.

– Кто вы, – прошептал Ян, тяжело дыша и лежа с закрытыми глазами.

– Я главный врач местной больницы, а вот вы кто у нас будете уважаемый, – он сел на постель рядом с Яном.

– А я ваш терапевт, и заместитель, – прошептал Ян, – меня прислали к вам, документы, – он снова закашлялся.

– Вот те на, – Иван Иванович развел своими руками. – А я его жду, жду, ищу, ищу, а он тут больной в постели валяется, да еще и жену свою гробит!

– Нет, нет, все нормально, все хорошо Ян, не переживай, – я зло шикнула на богатыря, который совсем недавно спас меня, и подала ему тазик с теплой водой, чтобы он мог вымыть свои руки. – Это последняя вода, – прошептала я. – Вы его осматривайте пока, а я до колонки сбегаю.

– Стоять! – скомандовал мужчина. – Я сейчас этого доходягу осмотрю, потом сам за водой схожу, а ты за это голуба моя, – он показал на меня пальцем, а потом отдал мне полотенце, которым вытирал свои руки, – чаем меня напоишь, все иди, – он кивнул в сторону двери головой, я взяла тазик и вышла из спальной комнаты.

Постояв немного с тазиком в руке, я прошла в ванную комнату, поставила его на пол, а потом заплакала, снова заплакала, от того облегчения, которое испытывала в этот момент. Я, наконец-то была не одна со своими проблемами! Не одна! Я благодарила Бога и судьбу, которые послали мне этого человека, потому что я понимала, что больше так жить я не могла, мои силы были на исходе!

– Спасибо! Спасибо! – шептала я и сжимала свои кулачки.

– Эй, красавица! – услышала я его зычный и низкий голос. Я выбежала из ванной комнаты и увидела выходящего из спальни Иван Ивановича.

– Что, – я прижала свои руки к груди, с мольбой глядя на него.

– Вылечим твоего молодца, поставим на ноги, слово тебе даю, – он положил свои руки мне на плечи, и у меня было такое ощущение, что на моих плечах сейчас стоит две горы, настолько тяжелыми они были для меня. – В больницу бы его, да мест у меня нет.

– Не надо в больницу, я сама могу делать, что нужно, вы только скажите что, – я все еще прижимала свои руки к груди, глядя на него.

– Хорошо, скажу, – он кивнул мне головой. – Давай ведро, схожу за водой, поставим чаек и я тебе все расскажу, что и как делать, глядишь и вытянем твое парня, а, – он снова подмигнул мне и широко улыбнулся.

– У меня вот только к чаю ничего нет, – растерянно говорила я, когда разливала этот напиток по кружкам, – я еще на базар не ходила.

– Так, где кухня, – хлопнул себя по ногам мужчина, и огорченно покачал головой. – Не могла раньше в больницу прийти? Хотя я и сам недавно приехал, в командировке был, – вздохнул он.

Кухня не обрадовала моего спасителя ни чем. Те же голые стены и никакой еды.

– Ну, это, красавица, – он стал грозить мне пальцем, а потоп окинул меня с ног до головы внимательным взглядом и я вся сжалась. – Ему все отдавала, – тихо сказал он, я опустило виновато свою голову, а потом кивнул ей. – Ясно, – он тяжело вздохнул, – повезло ж ему. Так, сиди здесь, никуда не выходи, следи за печкой из-за ним вон, – Иван Иванович кивнул головой в сторону двери, ведущей в спальную комнату. Я снова покорно кивнула головой и пошла к печке, чтобы подкинуть в нее дрова.

Я не заметила, как задремала возле нее, видимо меня разморило от тепла. Меня разбудил громкий и зычный голос, который доносился с улицы. Я вздрогнула и проснулась, медленно встала, подтягиваясь и зевая, подошла к окну, выглянула на улицу, да так и застыла. Возле нашего дома стола подвода, в которую была запряжена лошадь, Иван Иванович и еще какие-то мужчины, брали мешки с подводы, или банки, и несли все это в наш подъезд. Раздался стук в дверь, и я быстро кинулась ее открывать.

– Принимай хозяйка, – сказал незнакомый мне мужчина, зашел в коридор и занес мешок на своих плечах. Я молча показала ему на кухню, он прошел в нее, поставил мешок, кивнул мне головой и вышел, но за ним тут же зашел другой мужчина.

Постепенно кухня стала заполняться мешками, банками, коробками.

– Что это, – спросила я растерянно у Ивана Ивановича, который зашел на кухню.

– Еда, – резко сказал он.

– Но куда столько? – удивилась я. – Нас же всего двое.

– Да, особенно если учесть, что ты привыкла, есть как птичка, – кивнул головой мой спаситель, снял с себя шинель, в которой был, потом шапку и закатал рукава гимнастерки. – Но мы это исправим, – с этими словами, он щелкнул меня по носу и стал развязывать первый мешок.

– Ешь, ешь, давай, – тыкал в мою сторону Иван Иванович ложкой, он тоже кушал суп, приготовленный им на печи, – не отстану, пока не доешь.

– Я больше не могу, – простонала я, держась за живот, – Иван Иванович, милый, сжальтесь надо мной.

– И не подумаю, – нахмурился тот, – и это дева моя, ты завязывай с этим, для тебя я только Иван, ну или можно Ваня, мне и так понравиться.

– Хорошо, – кивнула я головой и засмеялась! Первый раз за все то время, что я провела в этом месте, я засмеялась! Казалось от еды и тепла, я немного опьянела, поэтому я смеялась и смеялась, а потом мой смех перешел в плач.

– Ну, ну, ну не надо Ева, – он подошел, сел рядом и приобнял меня за плечи, – чего ревешь то, все же хорошо будет.

– Поэтому и реву, – сказала я, заикаясь, – спасибо вам Иван, я думала, что уже все, я больше не могла, – я прижала руку к груди, а потом положила голову на его плечо и снова разрыдалась.

– Эх, дева, дева, – тяжело вздохнул Иван Иванович. – Натерпелась ты. Ничего, ничего, теперь легче будет. Постоянно рядом я быть не смогу, сама понимаешь.

– Семья? – я подняла голову и посмотрела на него.

– Один я, – нахмурился мой богатырь, – нет у меня семьи. Больница моя семья, да вот вы теперь, – он пристально посмотрел на меня. – А я так надеялся, что он твой брат, – Иван огорченно покачал своей головой.

– Муж, Ян Александрович Балашов, – сказала я ему и засмеялась сквозь слезы.

– Да я уже понял, что муж, ээх, – вздохнул он. – Ну а как же, такая красавица.

Я засмеялась еще громче от такого нехитрого комплимента, потому что мне было хорошо! Покой и уверенность в завтрашнем дне поселились в моей душе, и все это принес он, мой богатырь, Иван Иванович.

– Спасибо тебе мой богатырь, – неожиданно для себя произнесла я и смутилась.

– Богатырь, вот уж, – засмеялся Иван Иванович, и хлопнул себя по ногам, – так меня еще никто не называл, но тебе можно, голуба моя, тебе можно.

Теперь так и повелось. Утром я выходила во двор, собирала уже наколотые дрова, и несла их в нашу квартиру. Иван Иванович приходил на обед, проверял самочувствие Яна, которому с каждым днем становилось все лучше, приносил воды и еды, а я за это кормила его обедом. Пока богатырь ел, он рассказывал новости городка, или то, что происходит у него в больнице. Я внимательно слушала его, слегка улыбаясь ему, или смеялась, если он рассказывал смешную историю. Ян потом сердился на меня, говорил, что я слишком любезна с Иваном Ивановичем, но я помнила и была благодарна ему за свое спасение, именно спасение, потому что я знала, что силы мои были на исходе, и я готова была уже сдаться.

Благодаря ему, я перестала ходить дома в валенках, и могла себе даже позволить надевать халат, а не ходить в свитере и теплой юбке. Стала чаще мыться и обтирать Яна, потому что дома было тепло и много воды. Наш рацион стал другой, еды теперь было больше и продуктов тоже, и теперь я могла готовить не только жиденький бульончик. Я кое-как, но выведала, что эти запасы были из подпола самого Ивана Ивановича, а он клялся мне и божился, что это ему принесли благодарные больные, которым он помог стать на ноги.

– Красавица моя, ну посуди сама! – грохотал он на кухне, прижимая свои руки к груди, – разве я способен на засолку огурцов или вот этих грибов? Ты представляешь меня в фартуке?

Он делал вид, что повязывает фартук и начинает солить огурцы. Я громко смеялась и отрицательно качала своей головой. Но меня тут же звал встревоженный Ян, и мне приходилось пересказывать ему, почему я сейчас так громко и весело смеялась. Он хмурился, сжимал свои кулаки и говорил, что скоро, очень скоро сам встанет на ноги, и тогда помощник нам уже нужен не будет. Иван хмыкал при этом, и огорченно качал своей головой.

***

– Боже мой, стол! – радостно воскликнула я, когда Иван занес в нашу квартиру стол, а еще двое мужчин занесли стулья. – Иван, даже не думала, что буду так рада простому обыкновенному столу! Спасибо тебе, – я встала на носочки, и поцеловала его в щеку.

– Да самому надоело, есть на корточках, – засмущался тот. – Тут еще три стула, этот мой, – он сел на табуретку, поерзал на ней и довольно улыбнулся, – эта точно меня выдержит.

Стол мы поставили пока в зале, потому что все равно кушали там. Я стала беспокоиться о том, что все еще не работаю, но Иван успокоил меня, сказал, что главная моя обязанность сейчас, это поставить мужа на ноги, а все остальное потом придет и моя работа в школе. А продукты, которые он одолжил нам, Ян отработает с лихвой. Иван грозил пальцем и хмурился, а я смеялась, потому что знала, что это не так.

Так же как и стол, появились тумбочки на моей кухне, и я смогла разложить в них продукты. Было видно, что они самодельные, но для меня это было не важно. Квартира стала напоминать дом, а не просто голые стены. Со всем остальным я решила повременить, когда Ян уже встанет на ноги и только робко попросила Ивана о том, чтобы он добыл нам шкаф, чтобы я могла разобрать наши чемоданы.

– Хорошо, но только с одним условием, – он поднял один палец и сощурил свои глаза, – обе моих щеки будут достойны твоего поцелуя боярыня.

Мои щеки вспыхнули, и я прижала к ним свои ладони.

– Что не сделаешь ради мебели, – притворно вздохнула я, и мы с ним весело рассмеялись.

Я видела, что нравлюсь своему богатырю, но так же знала, что это был человек чести, и он ни за что не позволит вести себя более смело, с замужней женщиной, тем более женой своего коллеги.

Спустя еще неделю Иван помог выйти из спальни Яну, которого он посадил на табуретку возле стола.

– Стол? – удивился Ян, – откуда.

– Я же рассказывала тебе, – я стояла рядом с ним и поглаживала его по голове. Одной рукой он обнимал меня за талию, а второй поглаживал поверхность стола.

– Да, да, вспомнил, – тихо сказал Ян и поднял голову, чтобы посмотреть на меня. Он выглядел изможденным, очень похудел за время болезни, но для меня оставался таким же милым и родным маленьким доктором, моим мужем. Я наклонилась и поцеловала его, а потом провела по щеке рукой, улыбаясь.

– Накрывай на стол, боярыня, – легонько стукнул по столу Иван. Я посмотрела на него и улыбнулась. – Ммм, как вкусно, – мычал от удовольствия наш спаситель.

– Неправда, тот суп, который ты приготовил, когда пришел, был еще вкуснее, – сказала я.

– Это потому что ты толком ничего не ела, все отдавала тебе, между прочим, – он показал на Яна рукой.

– Иван, – сказала я недовольно и нахмурилась. – Он болел, и хватит об этом, – я сделала ему большие глаза, чтобы он больше ничего не рассказывал Яну, но тот и сам догадывался обо всем. Ведь тепло в доме и вода не могли появляться сами собой.

– Спасибо родная, – он погладил меня по руке.

– Долг платежом красен, – засмеялась я. – Однажды мой муж спас меня из лап самой Снежной королевы, – я стала рассказывать, как Ян нашел меня на вокзале, вернее я нашла, но спасал то меня он. Иван внимательно слушал, иногда качая своей большой головой.

– Что ж ты на этой станции не вышла а, я бы тебя не пропустил, – погрозил он мне пальцем.

– Но, но, но, – тут же нахмурился Ян.

– Это шутка Ян, Иван пошутил, – теперь я гладила его по руке, – кушай, давай, не зря же я старалась.

– Очень вкусно милая, поверь, – Ян продолжил ужин, все еще хмуро поглядывая на Ивана.

– А он ревнивец, – кивнув в его сторону, сказал мне наш новый друг.

– Еще какой, – вздохнула я. – Шагу не дает ступить, – ответила я ему доверительно.

– Вообще-то я тут и все слышу, – сказал Ян недовольно и мы рассмеялись.

– Так, я сейчас, – с этими словами Иван выбежал в прихожую, а потом вернулся с бутылкой, в которой была какая-то жидкость. – По одной, за знакомство так сказать, – он разлил в наши кружки немного этой жидкости и подал нам их.

– Что это, – спросила я у него, принюхиваясь к запаху.

– Бормотуха, – засмеялся Иван, – да вы не бойтесь, это как водка, только крепче. Самодельное производство, так сказать. Давайте, – он протянул свою кружку на середину стола, – я хочу выпить за свою новую семью, за вас, друзья мои, – сказал он.

– Мы тогда выпьем за нового друга, – тихо сказал Ян, протягивая свою кружку.

– За нашего спасителя – пробормотала я, чтобы скрыть слезы, которые набежали на мои глаза.

Теперь Ян все чаще и чаще вставал с постели, пытался мне чем-то помогать, но был еще слишком слаб и поэтому все, что я могла ему позволить, так это почистить картошки, или подкинуть дров в печь. Один раз я не уследила за ним, уснув рядом с ним, а когда вздрогнула и проснулась, то обнаружила, что Яна нет рядом со мной.

– Ян, – я стала звать его, быстро надевая тапочки. – Ян!

Я выбежала в зал, потом прошла на кухню, но его нигде не было! Тогда я быстро подбежала к вешалке и увидела, что и шинели его тоже нет! Я накинула свою шубку и выскочила из квартиры прямо в тапочках и увидела его, как он тяжело дыша, тащит на второй этаж дрова.

– Ян! – крикнула я сердито, топнула ногой и кинулась ему помогать. – Как не стыдно?! – ругала я его, – тебе только, только стало легче, ты недавно начал вставать! Зачем ты вышел на улицу! Быстро в постель.

– Я хотел помочь, – прохрипел Ян, разделся и послушно лег в постель. Я укрыла его, налила горячего чая, заставила его выпить весь и не ушла из комнаты, пока он не уснул. Вечером я пожаловалась на него Ивану, тот тоже пожурил его, сказал, чтобы он так больше не делал и удивился, как он мог так поступить, ведь он тоже врач, а значит, знает, какие бывают последствия, после таких выходок.

– Я переживал за Еву, – тихо сказал Ян, – она устала это же видно.

– Но я же рядом, – показал на себя Иван, и огорченно покачал головой. С одной стороны он понимал Яна, который хотел сам быть моим помощником и защитником, а с другой стороны, ему так нравилось быть покровителем нашей семьи, ну и в отдельности моим помощником. Перед его внутренним взором все еще стояла я, когда просила его остаться, мой умоляющий взгляд и как я вцепилась в его руки. Я тогда была изможденной усталой женщиной, а сейчас он видел перед собой розовощекую, улыбающуюся красавицу и эта женщина нравилась ему больше.

На следующий же день Яну стало хуже. Я расстроилась и тихо плакала, пока он спал, потому что винила себя в случившемся.

– Все будет хорошо, – успокаивал меня Иван, поглаживая по голове своей большой рукой, – я же обещал, что поставлю его на ноги, значит поставлю.

Ян снова теперь кушал в своей постели, и нам с Иваном приходилось кушать рядом с ним, а не за столом, который я застелила скатертью, ее я нашла в неразобранных тюках. Он смотрел на нас виноватыми глазами, а мы с Иваном хмурились и грозили ему пальцем.

Однажды мой спаситель предупредил меня, что ему нужно уехать на несколько дней в другое село, и поэтому колоть дрова он попросил своего соседа. Он проинструктировал меня, какими порошками поить Яна, а я напекла ему в дорогу пирожки, которые он хвалил, еще даже не попробовав их. Я сказала ему, что его помощи, да и его самого мне будет не хватать, потому что к хорошему быстро привыкаешь, и что мы будем ждать его возвращения.

Но когда я вышла на следующее утро во двор, наколотых дров я не увидела. То ли тот мужчина забыл, или заболел, я не знала, но продолжать топить свою печку, нужно было, и поэтому я снова взялась за топор, и мой день тут же стал напоминать мне те, которые были до того, как пришел мой богатырь, и я расслабилась. Только сил у меня сейчас было побольше чем, тогда и поэтому, резко взмахнув топором, я вонзила его в полено.

За водой я сходила так же легко, улыбаясь своим мыслям. Накормила Яна и полежала с ним, поглаживая его по голове, пока он не уснул. И тут я поймала себя на мысли, что меня беспокоит боль внизу живота. Не то чтобы болело сильно, просто ноющая боль, но непонятно почему она меня напугала.

Теперь я стала прислушиваться к себе, иногда останавливалась и замирала на полпути. Мне было жутковато, но я ничего не говорила Яну, чтобы лишний раз не тревожить его, и потому что боялась, что его снова потянет на подвиги, а я так уже мечтала и ждала его выздоровления.

На улице стоял конец февраля, морозы спали, но начались вьюги и метели. Мне стало труднее пробираться по сугробам за той же водой и теперь еще приходилось выкапывать поленья, прежде чем начинать колоть их. Моего богатыря не было уже пятый день. Ян спал, а я как раз принесла ведро с водой, поставила его на пол, когда мой живот пронзила дикая боль.

– Ох, – охнула я, прижала к нему свою руку и стала оседать на пол. – Больно-то как, – простонала я и вдруг почувствовала, как что-то мокрое заполняет мои колготки, в которых я была. Живот снова пронзила боль и я стиснула зубы, чтобы не закричать.

– Что же это, – снова простонала я, а потом посмотрела на свои ноги и увидела, что колготки становятся красного цвета. И я поняла, что это была кровь! – Нет, Боже мой, нет! Только не это!

Перед моими глазами все поплыло, я пыталась цепляться за сознание, потому что понимала, что мне нужна помощь, но кого мне было звать! Последнее, что я помнила, прежде чем провалиться в темноту, это ведро с водой, которое стояло рядом и как оно сверкало в лучах солнца, которые светили через окно.