Рок небес

Глава вторая

«СИГНУС 14» ПРИЗЕМЛИЛСЯ В СТОРОНЕ ОТ ВЫБРАННОГО КУРСА

ВСЛЕДСТВИЕ ОШИБКИ ИЛИ ТЕХНИЧЕСКОЙ НЕПОЛАДКИ

Автор: Стивен Ли Майеро

Канзас-Сити, штат Канзас. 20 августа 1961 г.

Сегодня один из космических кораблей класса «Сигнус», которые доставляют космонавтов с космической станции «Лунетта», принадлежащей Международной аэрокосмической коалиции, обратно на Землю, приземлился примерно в 420 километрах от цели в результате технического сбоя или ошибки пилотирования во время спуска. Этот вид кораблей представляет собой модификацию судов, использовавшихся практически с момента запуска программы, однако приземлившийся сегодня корабль – это судно нового поколения, совершившее первый полет с улучшенными ракетными двигателями и системами управления, которые были призваны облегчить процесс спуска и посадки.

Руки у меня весили по две тонны, а на груди восседала лошадь породы клейдесдаль  и колотила по стенам своими копытами. Я с трудом раскрыла глаза, чтобы понять, почему никто ее не прогоняет, но увидела перед собой кусок серого реголита. Но это была не Луна. Нет… это спинка кресла передо мной. Со стоном я начала поворачивать голову, но остановилась на полпути, потому что живот сжался, и к горлу подступила жуткая тошнота.

Судя по всему, в какой-то момент гравитация достигла такой силы, что я вырубилась. Не знаю, как капитану удалось посадить корабль (и раз уж на то пошло, понятия не имею, что вообще случилось), но каким-то чудом мы все остались живы.

Глухой стук продолжался, хотя лошадью оказался вес моего собственного тела, который я впервые за три месяца ощущала в условиях земной гравитации. В воздухе воняло рвотой и мочой. Я медленно повернула голову и взглянула на панель с показателями жизнеобеспечения. Все показатели были нормальными для земных условий, но до того момента, как откроется дверь, мы в любом случае будем находиться в герметичной банке, поэтому следует соблюдать заведенный порядок действий.

Потом я повернулась к Хелен. Она все еще была в отключке, что неудивительно. В остальном она, кажется, была цела.

Я закрыла глаза и стала медленно дышать через рот, следя за частотой вдохов. Нужно ждать, пока на борт не взойдет спасательная команда. Их не было чрезвычайно долго. С другой стороны, я не знала, как давно мы приземлились и с какими еще проблемами столкнулись. Может, одно из колес шасси загорелось или бог знает что еще.

Наконец (немного стыдно признавать, что мне потребовалось столько времени) я поняла, что стук разносится от люка. Судя по всему, его пытались вскрыть. Как бы мне, воспитанной в южном духе, ни хотелось вскочить на ноги и попытаться чем-то помочь, годы работы в космосе не прошли даром, и перед моим внутренним взором тут же возник протокольный список действий.

Запах дыма? Отсутствует. Кислород? Есть. Травмы? Я в порядке, Хелен тоже… Я открыла глаза и очень осторожно повернулась в своем кресле, оглядывая пассажирский отсек. Остальные пассажиры были либо очень бледными, либо даже зеленоватыми, но я не заметила никаких признаков особых страданий. Мой взгляд перехватил чернокожий мужчина с искривленным носом, сидевший через проход от меня. Геолог из марсианской команды. Как же его зовут?..

– Надо им помочь с люком?

Я не стала качать головой.

– У них есть инструменты. Мы в безопасности, так что пусть они делают свою работу.

Он кивнул. Его лицо тут же приобрело серо-зеленый оттенок, и он стал часто сглатывать слюну. Я сочувственно поморщилась. Когда показатели гравитации сильно меняются, любые резкие движения головой вызывают тошноту.

Леонард Фланнери… точно! На свадьбе у Хелен и Рейнарда мы с ним мило побеседовали о долине Луары^[3]. Он пришел в ужас, узнав, что я не пробовала тамошние вина, когда во время войны занималась перевозкой самолетов.

Как бы оправдывая мое решение не двигаться с места, люк наконец раскрылся. От перепада давления он зашипел. Издалека доносился рев наших самолетов сопровождения Т-38. В кабину ворвались солнечный свет и свежий воздух, принеся с собой запах жженой резины, сырой земли и едва уловимый аромат свежескошенной травы. Я снова закрыла глаза. Черт бы все побрал, я не стану пускать слезу от запаха зелени.

– Никому не двигаться!

Послышался металлический щелчок от взведенного курка.

Мои глаза резко распахнулись сами собой. У люка сгрудилось шестеро мужчин в охотничьем камуфляже, направив на нас винтовки. Кожа у всех была разных цветов: почти черная, белая и всех промежуточных оттенков. Лица закрывали своеобразные маски. На одном из мужчин была балаклава, которая скрывала все его характерные черты, но не могла скрыть того факта, что он был чернокожим. Еще один мужчина, с очень загорелой кожей, повязал на лицо бандану, словно какой-то бандит из комиксов. Третий был в противогазе. Лица остальных скрывали пылезащитные маски подобно тем, что носят строители.

Как они прошли мимо охраны МАК… Ой. Погодите. Самолеты все еще кружили в воздухе. Не знаю, где капитану пришлось приземлиться, но готова поспорить, что мы оказались не в Канзасе. У меня не было протокола действий на такой случай.

Рядом со мной Хелен застонала.

– Эй, ты! Заткнись!

Мужчина в балаклаве, экипированный винтовкой и сильным бруклинским акцентом, бросился по ряду прямо к нам и направил оружие на Хелен.

Она вздернула голову, и ее тут же вырвало. Но она поступила как всегда профессионально – успела повернуть голову, чтобы не запачкать меня, хотя рвотные массы залили ее собственные бедра. В ответ по отсеку прошла целая волна рвоты среди других пассажиров.

Я постоянно сглатывала, плотно сжимая зубы. Кто бы мог подумать, что годы лечения психогенной рвоты^[4] могут мне еще пригодиться? Но сердце все равно бешено стучало у меня в груди от стресса и тяжести гравитации. Бруклинец направлял пушку в сторону каждого нового звука. Карие глаза за маской раздраженно сощурились.

– Что за… Чем они больны?

За моей спиной кто-то поперхнулся. Другой мужчина сказал:

– Не снимай маску! Ты же не хочешь заразиться.

– Космические микробы!

Смеяться вряд ли было разумно, но у меня все-таки вырвался смешок. Он повис в воздухе над пассажирским отсеком, и все взгляды оказались прикованы ко мне. Ну, серьезно… космические микробы? Звучит как название глупого радиосериала.

– Тебе смешно? – Бруклинец навис надо мной, прижимая пушку к моему виску. Холодное дуло сильно вжималось в кожу и натирало кость. – Думаешь, заразить Землю – это очень весело?

– Слушай, приятель. Не надо этого делать. – Леонард оперся на ремни своего кресла. – Ты же знаешь, как это будет выглядеть. Не надо…

– Засохни. – Бруклинец навел винтовку на Леонарда. – У меня нет времени на твои игры в дядю Тома^[5]. Ты тоже часть проблемы, и мы намереваемся положить этому всему конец.

– Эй! – Мужчина в противогазе шагнул вперед. У него была военная выправка, а оружие он держал под углом. Его голос, даже приглушенный противогазом, выдавал инструктора по боевой подготовке. – Больные они или нет, часики тикают. Другого такого шанса не будет, так что… твою мать! Это же Леди-Астронавт.

Меньше всего я ожидала встретить фаната под дулом автомата. Однако так у меня появился хоть какой-то сценарий действий. Я знала, как говорить с фанатами. Хотя к моему виску все еще было прижато оружие, я улыбнулась мужчине в противогазе. Глаза под линзами были мутного орехового оттенка. В одном из них виднелось темное пятнышко.

– А вы, видимо, фанат «Мистера Волшебника»^[6].

– У меня дочка это шоу обожает. – На мгновение его глаза будто смягчились, но потом он встряхнул головой и расправил плечи. – Это неважно. Разве что… – Он ткнул бруклинца кулаком в плечо: – Она подойдет. На нее они обратят внимание.

– Я думал, нам нужны пилоты.

– Ну, мы вроде к этим гребаным пилотам не можем подобраться, нет? Кабина наглухо запечатана. Зато она – настоящая звезда. Национальное сокровище. Они…

Вдалеке раздался рев сирен, с каждой секундой становясь все пронзительнее. Бруклинец выпрямился и устремил взгляд на люк.

– Дерьмо. Быстро они.

– А ты чего ждал, балбес?

Мой поклонник потянулся ко мне и схватил меня за руку, пытаясь вытащить меня с сиденья, хотя я все еще была пристегнута.

– Давайте я помогу? – Я подняла руки, чтобы им было их хорошо видно. – Здесь много всяких пряжек.

Хмыкнув, он отступил назад, освобождая пространство. Негнущимися свинцовыми пальцами я возилась с пряжками. Земное притяжение тянуло меня к полу, и даже ремни весили с полтонны. Сколько бы ты ни занимался в тренажерном зале на Луне, первая неделя на Земле всегда превращалась в ад. Все это время надрывались сирены – все ближе и ближе.

Со своего сиденья снова подал голос Леонард:

– Пожалуйста. Не берите в заложники белую женщину. Вы же знаете, как это воспримут.

Мой поклонник на мгновение заколебался, но потом покачал головой.

– Им будет плевать, если мы возьмем в заложники негритянку. А вот Леди-Астронавт? Она привлечет их внимание.

Когда я стряхнула с себя второй наплечный ремень, мой поклонник снова схватил меня за руку и поставил на ноги. Я навалилась на него всем весом и схватилась за спинку стоящего впереди сиденья. Мой мозг лихорадочно пытался понять, что делать со всем этим жутким весом. Я с трудом удерживала равновесие: пассажирский отсек кружился перед моими глазами в диком танце. Мне казалось, что единственный выход – разразиться рвотой.

– У нее… – За моей спиной раздался голос Хелен, но она тут же осеклась. Благодари ее Господь, через пару секунд она собралась с силами: – У нее будет кружиться голова. Идите помедленнее, если не хотите, чтобы ее вырвало прямо на вас.

Живот у меня и так был пуст, потому что я стараюсь не есть перед полетами. Но все равно. Я помедлила, пытаясь взять себя в руки.

– Что я должна сделать?

– Встанешь в дверях и изложишь наши требования.

Бруклинец толкнул меня в проход, и я пошатнулась, чувствуя тяжесть в ногах.

Мой поклонник успел меня поймать, прежде чем я рухнула на пол.

– Просто делай, как мы сказали, и никто не пострадает.

– Хорошо. Конечно.

Мне вдруг стало сложнее дышать. От утомления или от страха, я не могу сказать. Может, сыграло свою роль и то, и другое. Я оперлась на своего фаната, и мы побрели к выходу.

Теперь, кажется, все пассажиры уже пришли в себя. Когда-то давно я знала всех в корпусе космонавтов, но теперь я узнавала лишь половину, да и то лица некоторых из них были мне лишь смутно знакомы. Как бы то ни было, я знала, что Хелен, Леонард и Малуф легко справятся с трудностями. У двери возился с ремнями своего кресла Сесил Марлоу из инженерного отдела, как будто намереваясь подняться на ноги. Руби Дональдсон со своими светлыми хвостиками была похожа на ребенка, хотя во время войны она была фронтовым врачом.

Чем же там заняты пилоты? Вероятно, они были в сознании и понимали, что происходит. Во всяком случае, они должны были знать, что на борту оказалась вовсе не спасательная команда. В хвосте самолета было переговорное устройство, но не было камер. На их месте я бы сейчас внимательно все слушала, пытаясь собрать как можно больше информации. И передавала полученные сведения в центр управления полетами.

Я прочистила горло.

– Вы, шестеро… Что мне сказать?

В конце ряда бруклинец остановил меня.

– Скажи им, что проблем здесь, на Земле, хватает. Пусть оставят космос в покое и сначала разберутся со своей планетой.

Я медленно кивнула. «Первоземельщики». Могла бы и раньше догадаться. В основном в эту организацию входили беженцы из регионов, которые больше всего пострадали от последствий падения метеорита. Парень из Бруклина, вероятно, потерял все и теперь, будучи чернокожим, был брошен на произвол судьбы, и ему только и оставалось что гнить в развалинах Бруклина.

– Ладно. Но вам ведь не нужны все эти люди, если ваши слова буду передавать я…

– Конечно, тебе бы такой расклад понравился.

– Это было бы добрым жестом. – Снаружи остановились спасательные автомобили с мигалками: местная «скорая» и три пожарных машины. Не МАК. Одна из машин стояла боком, и я смогла прочитать надпись на борту: «Округ Мадисон». – Где мы?

– Алабама.

– Вот как… В таком случае МАК здесь появится нескоро. – Хотя благодаря самолетам сопровождения и радиолокационным станциям они поймут, где именно мы приземлились, все равно им еще предстоит сюда добраться. – Некоторым пассажирам нехорошо. Может, отпустите их к «скорой»? Так… так можно локализовать космические микробы.

Один из мужчин выглянул из люка, а потом быстро втянул голову обратно.

– Сюда идут парамедики.

– Останови их.

Мой поклонник вздернул подбородок, и баллон противогаза закачался туда-сюда.

Глубоко вздохнув, мужчина у люка высунул свою винтовку наружу и выстрелил в воздух. Звук рикошетом прошел по отсеку, наполняя его зловещим эхом. Мужчина крикнул:

– Ближе не подходить!

Бруклинец толкнул меня вперед. Большой палец его руки вонзился глубоко в мою плоть над локтем, но я держалась на ногах только благодаря его крепкой хватке.

Мой поклонник взглянул на меня.

– Скажешь им, что мы требуем журналистов. И президента. И доктора Мартина Лютера Кинга.

– И главу ООН, – добавил один из мужчин в банданах.

У него была самая темная кожа из всех, а еще он неожиданно оказался обладателем британского акцента. Я знавала чернокожих британцев, но всегда думала, что все представители движения «Земля прежде всего» были американцами.

– Вы же знаете… вы ведь понимаете, что этого не… – Этого не произойдет. Но я вовремя осеклась, опасаясь категоричных высказываний: – Это будет не быстро.

Британец приподнял одну бровь.

– «Скорая» появилась здесь быстро.

– Это местная «скорая». – Я не знала, что мне делать. Я получила подготовку в области математики и пилотирования космических кораблей. О захвате заложников я знала исключительно из фильмов, и что-то мне подсказывало, что с «Внезапного»^[7] не стоит брать пример. Никого из этих парней не удастся обмануть, выдав игрушечный пистолет за настоящий. Ударить их током у меня тоже не было возможности. Дьявол, да я на ногах-то еле стояла. Единственный вариант – не раздражать их и оказывать содействие. – Я им скажу, просто хочу убедиться, что вы готовы подождать.

– Ты не в том положении, чтобы говорить нам, что делать, – заявил британец.

– Понимаю. Я всего лишь хочу, чтобы у вас была полная информация. Из Канзаса сюда лететь пять часов. Понятно? Я только это и пытаюсь сказать. – На самом деле полет занимает часа два, но я рассудила, что еще пара-тройка часов лишними не будут… Ну, то есть, можно погрузить президента в Т-38, и он окажется здесь через двадцать минут, но это было совсем уж маловероятным вариантом развития событий. Я повернулась к выходу, жмурясь от прямого солнечного света. – Они спросят, почему вы хотите с ними поговорить.

– Это подождет до того момента, как они здесь появятся. Так ведь? – Мой поклонник махнул в сторону люка. – Журналисты, президент, Кинг и глава ООН. Больше ничего не говоришь. Уяснила?

Бруклинец широким шагом прошел обратно по проходу и направил винтовку на Хелен.

– Для страховки.

На ногах меня держали один только адреналин и тот факт, что я десятилетиями училась скрывать тревогу. Коже под костюмом было слишком тесно, а колени у меня тряслись от каждого удара стремительно колотившегося сердца. Каким-то чудом я смогла кивнуть и шагнула к выходу.

Я оперлась ладонью о раму. Пальцы у меня дрожали, дискредитируя мои попытки напустить на себя уверенный вид. Пожарные стояли у своей машины, явно советуясь о том, что делать дальше. Водитель «скорой» достал рацию и с кем-то разговаривал. Один из пожарных заметил меня и толкнул другого в бок.

Я втянула в легкие воздух, готовясь прокричать требования захватчиков. От неотфильтрованного воздуха, наполненного пылью, пыльцой и жженым топливом, я тут же зашлась в приступе кашля. Схватившись за раму, я согнулась пополам. Не от того, что кашель был сильным, а скорее для того, чтобы не вырубиться на месте. Кто-то положил руку мне на спину, а еще кто-то подхватил за руку, не давая упасть.

– Все нормально?

Мой поклонник присел на корточки, скрываясь от всеобщего обозрения за дверью.

Я кивнула и тут же об этом пожалела. Крепко стиснув зубы, я судорожно сглатывала слюну и ждала, когда мир вокруг перестанет вращаться.

– Помогите мне встать. Медленно.

Он кивнул, – противогаз снова закачался, – и помог мне подняться. Продолжая держать меня за плечо, он смотрел на меня своими мутно-ореховыми глазами. Я снова вдохнула, на этот раз осторожнее. Пока я кашляла, парамедик подошел ближе, как будто ничего не мог с собой поделать.

Я сфокусировала взгляд на нем. Белый мужчина лет двадцати с вьющимися светлыми волосами, восставшими против помады для укладки.

– Эти люди хотели бы увидеть журналистов, а еще поговорить с президентом, главой ООН и доктором Мартином Лютером Кингом-младшим.

– С кем? – От группы своих коллег выступил вперед пожарный с плечами, как у медведя, и веснушками, усыпавшими бледные щеки. – Чего они хотят?

Я бросила взгляд в сторону, и мой поклонник покачал головой.

– Скажи, что это они узнают, когда здесь окажется президент.

Зная наше правительство, я понимала, что никогда.

Бруклинец все еще не отводил винтовки от Хелен, так что я повторила эти слова, а потом отступила обратно в тень.

– Можно я сяду?

Я почти ждала, что они откажут мне просто из вредности, но мой поклонник отвел меня обратно к моему креслу. Бруклинец опустил пушку, когда мы подошли, и Хелен обмякла на своем сиденье, словно только винтовка держала ее спину прямо.

Хотя мне очень хотелось просто рухнуть в свое кресло, я опустилась очень осторожно. Мой поклонник помог мне, как будто я не его заложница, а незнакомая старушка. Я прочистила горло. О, я бы многое отдала за глоток воды.

– Я подумала, может, нам надо обговорить, что мне сказать, когда приедет президент? Вы упомянули проблемы на Земле?..

Мой поклонник обменялся взглядами с бруклинцем, а потом бросил взгляд мне за спину, видимо, прося одобрения у остальных захватчиков. Леонард, сидевший через проход, чуть-чуть наклонился в нашу сторону, внимательно слушая. Пока я была у люка, он расстегнул ремни.

Мой поклонник, прищурившись, смерил меня изучающим взглядом. Не знаю, что он увидел, но, в конце концов, он все-таки кивнул.

– Люди на Земле брошены без внимания. Все деньги идут на программу освоения космоса вместо того, чтобы разобраться с хаосом, который учинил метеорит. Квартиры набиты битком. Беженцы до сих пор, даже спустя десять лет, не могут вернуться в свои дома, потому что страховые компании просто приплетают божий промысел, а правительства распределяют ресурсы на иные цели, «в порядке необходимости». – Он нахмурил низко опустившиеся брови: – Как будто мы не видим, куда они уходят. Как будто мы не знаем, какие районы остаются забытыми.

Я слишком много времени проработала в космической индустрии, где меня окружали люди, которые рано или поздно осознавали, что происходит с земным климатом, и потому совсем забыла, что многие люди сталкивались с более насущными проблемами.

– Если потепление продолжится в соответствии с прогнозами метеорологов, мы все окажемся в беде, если не успеем обзавестись домами на других планетах. Эта… космическая программа направлена на благо людей, которые сейчас остаются на Земле.

– Ой, я тебя умоляю. Мы все это уже проходили. Космос будет доступен лишь для элиты, а всех остальных просто бросят.

Я покачала головой.

– Нет. Все будет совсем не так.

– Оглянись.

Я послушалась, стараясь не вертеть головой слишком резко, чтобы не усугубить недомогание. Наши захватчики разбрелись по пассажирскому отсеку. Двое стояли в хвосте, трое – у двери, а со мной остался мой поклонник. Лица всех пассажиров были зеленовато-серого оттенка, хотя я не могла точно сказать, от гравитации это или от обстоятельств. Возможно, и от того, и от другого. Хелен сложила руки на коленях, и на ее лице застыло сосредоточенное выражение, которое было ее неизменным спутником, когда она играла в шахматы или делала расчеты. Леонард засунул руки под мышки и, глядя на нас, посасывал нижнюю губу. Руби Дональдсон покачивала правой ногой, а Вандербильт де Бер жевал заусеницу на большом пальце руки.

– Ладно. Все выглядят жалко.

– Снова посмотри. Много людей похоже на меня?

Я взглянула на Леонарда, и он поморщился. Клянусь, когда-нибудь я научусь соображать быстрее. На ракете, битком набитой космонавтами, был один чернокожий мужчина, одна женщина из Тайваня и тридцать белых. Или, скажем, двадцать девять и одна еврейка, тут смотря кем вы считаете меня.

– Не могу сказать, что вы ошибаетесь…

– Но ты все равно хочешь попробовать.

Он перехватил винтовку.

– Программа еще на ранней стадии. – У людей создаются какие-то идеализированные представления о космической программе из-за телешоу вроде «Бака Роджерса»^[8], но они были очень далеки от правды. – Послушайте… Я шесть месяцев в году живу на Луне. У нас там нет проточной воды. Вместо кровати у меня спальный мешок. Никакого алкоголя… – Ну, почти. Во всяком случае, ничего удобоваримого: – Вся еда в консервных банках. И любая ошибка может привести к смерти всех до единого обитателя колонии. В настоящий момент, чтобы отправиться в космос, необходимо обладать определенными навыками. Думаю, у всех здесь присутствующих есть степень магистра или доктора.

Мой поклонник наклонился ближе ко мне. Глаза за стеклами противогаза прищурены.

– И ты выдвигаешь предположение, что у чернокожих такой степени не бывает…

Тут Леонард прочистил горло.

– Определенно, у кого-то из нас она есть…

Он осекся, когда мой поклонник резко обернулся к нему. Мужчина тряхнул противогазом и хмыкнул.

– Ну, давай, просвети нас, дядя Том.

Леонард закатил глаза.

– Для того чтобы получить необходимое образование, нужна не просто упорная работа. Для этого нужны деньги и связи. Прошу заметить, аргументы у вас дурацкие, но я понимаю, чем вы руководствуетесь.

* * *

Вот что нужно понимать о космических кораблях. Они герметичны. Даже при том, что люк был открыт и впускал внутрь влажный земной воздух, о циркуляции речь особо не шла. Стоял август. На юге. А еще помните, что кого-то рвало из-за резкого спуска?

Через четыре часа ожидания жара и запах только усилились. В нормальной ситуации мы могли уже валяться на водяных кроватях в акклиматизационном центре МАК. Вместо этого нам приходилось сидеть с прямой спиной, чувствуя гнет земной гравитации, в душном помещении, где витали ни с чем не сравнимые ароматы человеческих выделений.

Хелен протянула руку и положила ладонь мне на колено, начав постукивать по нему указательным пальцем. Гениальная женщина: это же была азбука Морзе. Я положила свою ладонь на ее, чтобы это выглядело так, словно мы успокаиваем друг друга, и постучала пальцем в ответ.

В результате долгих и коротких постукиваний она сообщила мне: «ПУГАЙ МИКРОБАМИ».

Постукивая пальцем по тыльной стороне ее ладони, я спросила: «КАК».

«ПРИТВОРЮСЬ МЕРТВОЙ». – Она замерла и искоса взглянула на меня. – «ТЫ ГОВОРИ».

Как ни странно, я знала, что Хелен хорошо умеет притворяться мертвой. В обучении космонавтов есть такая штука, которую называют «симулятором смерти», когда мы моделируем ситуацию, в которой кто-то из космонавтов погибает. Обычно космонавт, которому попалась карточка «смерти», просто пережидает, пока все не закончится, но Хелен отыгрывала свою смерть по полной, не забывая о жутком хрипении, а потом околачивалась рядом с нами, двигаясь максимально медленно и зловеще, как зомби.

Кто его знает, сработает ли это, но ждать появления президента было бесполезно… К тому же сложно было сказать, что эти парни сделают, если поймут, что он не явится. Я выпрямилась в своем кресле и оглянулась в поисках своего фаната. Его звали Рой. Это я узнала благодаря тому, что бруклинец спросил у него, где туалет.

Рой, наверное, был единственным человеком на борту корабля, кто чувствовал себя более или менее комфортно благодаря противогазу. Я подняла руку, чтобы привлечь его внимание, и, чудо из чудес, он подошел ко мне.

– Я думала о ваших целях, и у меня есть предложение.

– Не терпится услышать.

Тут Хелен проявила чудеса героизма (почти никогда мне не доводилось видеть ничего подобного) – наклонилась вперед, резко запрокинув голову, и ее вырвало прямо на ботинки Роя. Она сделала все то, чего мы стараемся избегать по возвращении на Землю, чтобы избежать рвоты, – быстро и точно.

Рой отпрянул и врезался в кресло Леонарда. Даже несмотря на противогаз, его лицо исказила гримаса отвращения.

Остальные захватчики тут же подбежали к нам в состоянии боевой готовности и, не разобравшись до конца, что случилось, направили на нас пушки. Хелен подняла дрожащую руку и прохрипела:

– Космические… – она закашлялась, – микробы.

А потом она просто рухнула мне на колени и обмякла. Хотя я и знала, чего ждать, но все равно в ужасе отпрянула. Потом положила руку ей на горло, где ясно прощупывался быстрый пульс. Я взглянула на Роя и всеми силами попыталась заставить его мне поверить.

– Все очень плохо.

За спиной Роя Леонард наклонился к нему в своем кресле.

– Думаете, вас станет кто-то слушать, если из-за вас погибнет целая ракета с космонавтами? Думаете, доктор Кинг это одобрит?

Не отрывая руки от шеи Хелен, я взмолилась:

– Пожалуйста. Чтобы продемонстрировать благие намерения, отпустите самых больных.

– Хочешь сказать, мы должны отказаться от инструмента влияния?

– Вам пойдет только на пользу, если проявите сострадание. Например, позволите людям, которым плохо, получить медицинскую помощь. – Кажется, сдаваться он не собирался, совсем. – Я останусь здесь в качестве посредника.

Тут рвотный позыв издала Дон Сабадос из отдела связи, и самообладание одного из светлокожих мужчин в банданах дало сбой. Он покачал головой, глядя на Роя.

– Давай… Пока мы все эту штуку не подхватили.

Рой, которому в его противогазе ничего не угрожало, повернулся и оглядел всех своих компаньонов. Бруклинец прикрывал ладонью нос, хотя и был в балаклаве. Он оторвал руку только чтобы сказать:

– Давай.

– Ладно. – Рой наклонился и схватил меня за руки. – Ты им скажешь, что происходит.

Я сдвинула Хелен с коленей. Она осталась «мертвой», прямо как в симуляторе, и одна ее рука скользнула на пол. Рой помог мне подняться на ноги, и мир вокруг меня покачнулся и посерел. Я за что-то уцепилась (видимо, за спинку кресла) и только через несколько секунд нашла в себе силы отправиться по проходу к выходу.

Прежде чем мы добрались до люка, я остановилась и повернулась к Рою.

– Парамедикам придется пойти навстречу выходящим. У большинства из них нет сил даже на то, чтобы стоять.

Британец, прислонившийся к проему с винтовкой наготове, поднял голову.

– По двое?

Рой кивнул.

– Только без геройства.

– Принято.

Я подошла к люку. Британцу пришлось вытянуть руку, чтобы придержать меня. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая все вокруг в прекрасные золотые оттенки, среди которых то тут, то там мерцали красные и синие огни аварийных бригад. Машин «скорой помощи» стало больше, появилась и полиция. А вот и журналисты. Кажется, здесь обосновались все телесети и еще многочисленные радиостанции.

Однако они все стояли не слишком близко – обосновались за военным кордоном, который теперь окружал ракету. Когда я появилась в проеме, все направили свое оружие на меня. Мне пришлось сглотнуть, прежде чем я смогла заговорить.

– Они хотят отпустить некоторых космонавтов, в качестве жеста доброй воли. По двое за раз. Парамедики могут приблизиться, чтобы встретить космонавтов.

А потом они затащили меня обратно внутрь. Колени у меня подогнулись, и я рухнула на пол ракеты. Британец ухватил меня за руку и поднял на ноги, и от внезапной перемены положения… Я вырубилась.

Когда я очнулась, на борту корабля, воняющего рвотой и страхом, остались только манифестанты и я.