Тень дьявола. Часть 2

Глава 1

Спецслужбы тоже не дремлют

Заместитель начальника ФСБ области полковник Головко после встречи с шефом был крайне озадачен. За всю службу ему ни разу не приходилось иметь дело с подобными людьми, о которых поведал генерал. Кто они? Сколько их? И существуют ли вообще? А если существуют, то каковы их зловещие планы, какую опасность представляют для общества? Ответить на все эти вопросы предстояло в самые сжатые сроки. Очевидно, дело было поставлено на контроль в верхах, и генерал торопился.

Разный народец приходилось видеть на своём веку полковнику Головко – хитрых, умных, талантливых и, совсем противоположных личностей: тупых, безмозглых преступников. Для него, опытного офицера госбезопасности, не составляло особой сложности намечать круг их поиска. Иногда в проработку попадали очень осторожные люди, с большими связями во властных структурах, но и в таких случаях ему удавалось завершать операцию успешно.

Сейчас всё обстояло по-другому. Полученная информация была скудной и носила какой-то мистический характер.

«Ну откуда, спрашивается, взяться человеку-феномену, обладающему набором невероятных способностей? – сразу же начал размышлять полковник, как только покинул кабинет генерала. – Что он, искусственно созданный биоробот? Возможно ли такое в наше время? Не иначе, как сущий бред! Да, в истории человечества известно много фамилий, чьи способности поражали и продолжают поражать умы учёных: Нострадамус, Ванга, Вольф Мессинг, Джуна, Кейси, Ури Геллер. В обычной жизни они такие же, как и все – едят, пьют, спят, но не помышляют ни о чём плохом. К тому же, каждый из них обладал или обладает одним, двумя феноменами, не более. А тут появился какой-то монстр, который замышляет превратить целую нацию в зомби! Полнейший вздор! Но, как бы то ни было, а приказ начальства не обсуждается. Придётся хорошо потрудиться, чтобы отсечь вымысел от реальной картины».

Полковник стремительно двигался по коридору в левое крыло конторы. Там находился его кабинет. Всякий раз, получив указание, он спешил уединиться. Такова была сила привычки, выработанная годами. Точкой отсчёта сложившегося образа действий стал первый день в должности заместителя начальника управления ФСБ области. На это место Головко попал совсем не случайно. После вывода советских войск из Афганистана, где Иван Савельевич успел побывать трижды, у него имелся уже солидный стаж оперативной работы и безупречный послужной список. Нельзя сказать, что его служба всегда была успешной и давалась легко. Вовсе нет. Просто офицер Головко слыл запредельно трудолюбивым и чересчур упёртым. Эти качества и позволяли ему добиваться блестящих результатов. Он не был выскочкой и службистом, но его фамилия всегда была на слуху у начальства. Звание подполковника Иван Савельевич получил досрочно. Отгуляв положенный отпуск, он переступил порог начальника управления для представления и сразу получил ответственное задание. В тот раз информация генерала была исчерпывающей, и Головко, словно опасаясь расплескать огромный объём сведений по коридору, поспешил проследовать в свой кабинет и просидел там до полуночи. С того первого дня так и повелось.

Закрыв за собой дверь на ключ, полковник без промедления плюхнулся в кресло. Откинувшись на спинку, он потёр ладонью о ладонь и продолжил рассуждения:

«Итак, у нас есть хотя и маленькая, но всё же неплохая зацепка – члены какого-то тайного научного общества, призрачные масоны. Предположим, что это так называемые «лжеучёные». Все их труды, как известно, отвергаются маститыми академиками, которые грудью встали в дверях «чистой» науки. Что ж, такая версия может иметь место на существование. Не беда, что у нас пока нет их фамилий – это дело времени. Если очень постараться, то через пару недель призраки примут вполне реальные очертания. Сломать таких горе – интеллигентов – что два пальца в снег сунуть. На первом же допросе распустят нюни и обделаются».

Иван Савельевич снял локти с подлокотников кресла и обхватил ладонями затылок.

«А если не так? Что если моя версия рассыпается, как бусы на полу? Что тогда? А тогда, Иван Савельевич, придётся тебе ползать на четвереньках и собирать по углам каждую бусинку в отдельности. Вот так, другого варианта не уготовано. Зато мы с точностью до процента будем знать, что имеющаяся информация ложная и имеет статус сплетни. Источник преднамеренной лжи будет уличён и понесёт ответственность перед законом. Хорошо. А сколько же потребуется времени, чтобы вытащить анонимщика из норы, как червя из навозной кучи?»

– Время не ждёт, Иван Савельевич, – всплыли слова генерала. – Подключай всех, кого посчитаешь нужным для работы, но нарой мне исчерпывающую информацию в кратчайшие сроки. Иначе эти инакомыслящие могут такого наворочать, что мало не покажется.

«Стоп. Похоже, шеф чего-то не договаривает. Надо думать, он располагает сведениями, о которых предпочёл почему-то умолчать. Что за причина? Возможно, ему хочется их перепроверить, чтобы подтвердить или опровергнуть? Что ж, молодец Фёдор Павлович в таком случае, обеспечил себе подстраховку».

Головко задумался и вновь вернулся к разговору с шефом. Сейчас для него было очень важно не упустить ни одного слова, произнесённого генералом.

– Сопляки! Едва успели повыпрыгивать из студенческих аудиторий, как тут же возомнили из себя творцов науки! Индиго хреновы! – распалялся генерал.

Иван Савельевич поразился эрудиции своего шефа. Сам он, честно признаться, не знал про индиго ничего, но догадался, что речь идёт о каких-то одарённых детях.

– И эти зарвавшиеся молокососы поставили своей целью спасение цивилизации?! – Генерал повертел массивным указательным пальцем у виска. – Надо же такое выдумать! Спасать людей. От чего и от кого? Наше общественное развитие поднимается с каждым днём всё выше и выше, я бы сказал, перескакивает сразу несколько ступенек, опережая время, а они, эти нечеловеческие выродки, вознамерились его спасать?

Фёдор Павлович покрутил в руках любимую ручку с золотым пером и, озлобленно скривившись, закончил:

– В общем, полковник, сметай эту нечисть в канаву поганой метлой. Чтобы уверенно шагать в будущее, нужно иметь чистую и гладкую дорогу.

«Хорошо сказать: нарой. А где та земля, в которой мне предстоит ковыряться? Не повесят же пресловутые «лжеучёные» на грудь табличку «Спаситель цивилизации»? – с грустью подумал Головко.

Повернув голову, он посмотрел в окно. На улице шёл мелкий дождь, больше похожий на осеннюю изморось, хотя фактически была весна. Первый майский листок календаря был оторван всего лишь пять дней назад. Иван Савельевич не признавал других календарей. Ему доставляло большое удовольствие отрывать по утрам клочок бумаги с жирной цифрой посредине. Каждый раз, выполняя эту маленькую процедуру, он вспоминал тот восторг, который испытывал в детстве. Календарь висел на уровне головы отца и ему, малолетнему пацану, приходилось подставлять стул, чтобы приоткрыть таинство следующего дня, спрятанное под бумажным прямоугольником. Ваня знал, что отрывать листок раньше времени нельзя и с большим нетерпением ждал очередного утра.

В кабинете висела какая-то мрачная и вязкая тишина. Полковник сидел, не шевелясь, замкнув руки на затылке. Долго наблюдал, как мельчайшие частицы дождевой воды скапливались на стекле и тонкими живыми змейками стекали вниз. Потом он развернул кресло на четверть оборота, достал из кармана ключ от сейфа и открыл тяжёлую металлическую дверцу. В правом дальнем углу за стопкой папок стояла початая бутылка «Хенесси». Иван Савельевич извлек её вместе с пузатым фужером и поставил на стол. С минуту он пристально смотрел на неё, как будто колебался: налить коньяку и взбодриться или же возвратить бутылку на прежнее место. Так могло показаться только со стороны. Полковник решительно взялся за горлышко и наполнил фужер на одну треть. Подержав его в руке некоторое время, словно согревая, отпил несколько глотков. Коньяк был приятным на вкус и хозяин кабинета пил его, не закусывая, хотя в сейфе на маленьком блюдце покоился лимон.

Покончив с коньяком, Головко поднял трубку телефона и набрал домашний номер капитана Безупречного. Долгое время шли длинные гудки. Наконец, трубка на другом конце ожила, послышался голос помощника:

– Я вас слушаю. – Своего имени и фамилии капитан не назвал.

– Это хорошо, что ты меня слушаешь, – сказал Головко. – Вот если бы ещё и слушался – тогда было бы очень хорошо.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – унылым голосом поприветствовал Безупречный начальника. Ему выпало счастье отдохнуть несколько дней, а сегодня начинался лишь первый из них. Звонок полковника не сулил ничего хорошего.

– Я всегда исполняю ваши распоряжения безоговорочно, – сдержанно высказался молодой офицер.

– И безупречно, естественно. И всего лишь потому, что фамилия обязывает, – поддел Головко оперативника.

Трубка Безупречного не издала ни одного звука. Капитан не расценил слова начальника как похвалу и предпочёл промолчать.

– Ладно, не дуйся, как мышь на крупу. Это я так, поворчал немного по-стариковски, – успокоил подчинённого Иван Савельевич.

– Слушаю вас, – повторил Безупречный те же самые два слова, только сейчас они имели уже совсем другую интонацию и иной смысл.

– Извини, капитан, за раннее вторжение, но обстоятельства вынуждают меня прервать твой заслуженный отдых. Завтра в восемь ноль-ноль жду тебя в своём кабинете.

Не дожидаясь ненужных вопросов, Головко быстро положил трубку и расслабленно откинулся на спинку кресла.

Иван Савельевич ценил молодого оперативника за напористость и трудолюбие, находя в нём черты своего характера. Более того, в последние два года он стал относиться к Безупречному с отцовской теплотой, скрывая, конечно, от окружающих зародившееся чувство. Капитан обладал всеми качествами, которые должен иметь хороший чекист, однако в его работе присутствовала одна неприятная деталь. Он был очень жесток и безжалостен ко всем, кто попадал в его поле зрения, как подозреваемый. Таким офицер стал после возвращения из Чечни.

«Что поделаешь – война. Это ведь не туристическая прогулка в незнакомые края, – пытался оправдывать капитана в своих глазах Иван Савельевич. – Любая война – это безжалостная мясорубка, способная перемолоть любого человека и изменить до неузнаваемости. Одни подают рапорт и увольняются без видимых причин, другие становятся безвольными и спиваются, третьи превращаются в жестоких и безнравственных людей. У каждого своя судьба».

На следующий день Безупречный с пунктуальной точностью вошёл в кабинет шефа. За большим столом, свободным от бумаг, свойственным накапливаться только у гражданских начальников, сидел полковник Головко. С неестественной неподвижностью, словно каменный монумент, он восседал в кресле и что-то писал. В движении была одна лишь рука.

– Разрешите, товарищ полковник? – обратился капитан и замер у двери.

– Проходи, присаживайся, – буркнул Головко, не отрывая глаз от стола.

Оперативник прошагал к столу для совещаний и устроился на привычное место по правую сторону от хозяина кабинета.

С минуту полковник продолжал писать, затем вставил ручку в отверстие письменного прибора из зелёного камня и поднял голову.

– Должен омрачить тебя, капитан, но безделье отменяется. – Мощное тело Головко, стянутое пиджаком серого цвета, словно бандажом, крутнулось вместе с креслом и с удивительной лёгкостью перекочевало на мягкий стул, напротив притихшего капитана.

– Труба зовёт, и мы должны встать под знамёна, – дополнил он и, взглянув в лицо помощника, замолчал. Его пальцы рук забарабанили по столу, выбивая несуразную дробь.

Капитан Безупречный находился в подчинении Головко не один год и хорошо изучил своего начальника. Если шеф пишет и не поднимает взгляда на вошедшего – ожидается головоломка, пахать придётся круглосуточно. Когда же его острый взгляд упрётся в подчинённого ещё в дверях, да к тому же полковник соизволит встать и выйти из-за стола для приветствия – можно рассчитывать на похвалу, или, выслушав лёгкое нравоучение, отхватить приятное поручение. Судя по поведению начальника, предстояла долгая напряжённая работа.

– В адрес нашего управления поступила необычная информация, – заговорил, наконец, Иван Савельевич, продолжая сверлить взглядом Безупречного, будто сомневался в его благонадёжности. – До того неправдоподобная, что я до сих пор сомневаюсь в её достоверности. Из анонимного источника стало известно, что на территории нашей области существует глубоко законспирированная группа учёных. Одержимые безумной идеей усовершенствования человека, они приступили к опытам над людьми.

– Может быть, это очередная секта? – осторожно заметил Безупречный. – Они возникают сейчас повсеместно. Да и названия этих общин стали мудрёнее, чем раньше. Маскируются, а признаки остаются прежними: сумасшедший учитель и религиозные фанатики, готовые на всё ради спасения души.

– Нет, капитан, это не секта. Тут всё гораздо серьёзнее.

– Источник информации, надо полагать, анонимное письмо?

– Да. Причём, автором его является, по всей вероятности, житель нашей области. Только вот конвертик он сбросил почему-то в Москве, и попало его письмецо сразу на Лубянку.

– Оно у вас? Могу я с ним ознакомиться?

– Все сведения предоставлены мне в устной форме, письмо осталось в Москве.

– Странно как-то, – удивился оперативник. – Вас не насторожило такое обстоятельство?

– Ничуть. В письме нет ничего существенного, за что можно было бы зацепиться. Так, всякая белиберда, вроде надвигающейся катастрофы и спасения человечества. Суть понятна и без письма.

– А как же отпечатки пальцев, результаты графологии?

– Ты, Ваня, найди мне подозреваемого, а с остальным мы как-нибудь разберёмся, – недовольно проворчал полковник.

– Судя по смыслу анонимки, её автором может быть человек, который по весне выдаёт себя за Наполеона или Шекспира, – уставившись в пространство, в раздумье проговорил Безупречный.

Машинально он повторил в точности то, что несколькими минутами раньше проделал его шеф – поочерёдно перебирая пальцами, отстучал дробь по столу. Правда, ритм её получился более упорядоченный и отдалённо напоминал барабанное сопровождение ритуала африканских пигмеев.

– Мне так не кажется, – не согласился Головко. – Скорее всего, это дело рук примитивного стукача.

– Непризнанный гений, которого не допустили в тайное общество?

– Вполне возможно. Человек оскорбился и решил отомстить. А все люди, как тебе известно, делятся на две категории: сильных и слабых. Сильные предпочитают вести борьбу с отрытым забралом, а слабые плетут интриги исподтишка, мстят через третьих лиц. – Полковник убрал руки со стола и расслабленно откинулся на спинку стула. Капитан остался в прежней позе, согнувшись над столом. В кабинете воцарилась тишина. Каждый из офицеров прокачивал в голове возможные версии.

Неожиданно Безупречный оживился, на лице расцвела радостная улыбка. Молодой офицер напоминал студента на экзамене, которому подбросили шпаргалку. Он сгорал от нетерпения как можно скорее получить похвалу.

– Иван Савельевич, – отбрасывая официальные условности, поспешил поделиться своей догадкой Иван, – мне кажется, я нашёл вариант решения локальной проблемы.

– Проще, Ваня, проще, ты же не на выездном совещании, когда тебя слушают генералы. Отбрось в сторону красивые термины.

«Раз назвал по имени – значит, выслушает до конца», – с удовлетворением подумал капитан.

– В общем, есть мыслишка, как выйти на анонимщика, – сообщил он.

– Выкладывай, обмозгуем, – обрадовался Головко.

– Месяц назад, отправляясь в командировку, я заглянул в книжный киоск. Там мне в руки попалась одна интересная книжица. Тонкая такая, на дешёвой типографской бумаге. Заинтересовало название: «Угроза гибели планеты. Пути спасения человечества». Автор этого издания некто Авель, профессор, доктор наук.

– Ты интересуешься мистикой? – как-то недружелюбно спросил Иван Савельевич.

– Не то чтобы, но… – оперативник смутился от пронзительного взгляда шефа, – но иногда читаю про необъяснимые явления. Мистика и фантастика всегда пресекаются между собой, а фантастику я полюбил ещё в детском доме. В тот раз ничего подходящего в дорогу не нашлось, вот я и прихватил труды Авеля.

– Прочитал и выбросил?

– Нет, не выбросил, прочитать до конца мне не удалось, – оправдываясь, пояснил капитан. – Книжка у меня дома.

– Чем она тебя заинтересовала?

– Меня заинтересовал сам автор.

– Это уже любопытно, – взгляд Ивана Савельевича сразу потеплел, он стал догадываться о той мысли, которая пришла с голову подчинённого.

– Профессор Авель на самом деле Василий Васильевич Васильев. Авелем он назвался только потому, что считает себя потомком знаменитого российского монаха – предсказателя.

Безупречный на секунду умолк, посчитав лишним описание жизни человека, предсказавшего точную дату смерти нескольких российских государей.

– Ты хочешь сказать, что Авель и есть наш анонимщик? – спросил Головко.

– Почему бы и нет? Судя по тематике его книжки такое предположение вполне вероятно.

Полковник был явно озадачен. Заманчивая версия, ничего не скажешь. Книжку можно отдать графологам и психоаналитикам, пусть сравнят манеры изложения мыслей. Если подтвердится, что автор один и тот же, Авеля можно прижать к стенке. В такую удачу трудно поверить.

– Молодец, Ваня, дельную мысль подбросил, – одобрил он предположение оперативника. – Случайность в нашей работе иногда тоже присутствует и даёт неплохие результаты. Завтра же возьми Авеля в проработку. Узнай о нём всё: где живёт, чем занимается, с кем общается, определи круг лиц, с кем был связан в прошлом. Через пару дней в это же время жду тебя с докладом.

Капитан Безупречный никогда не произносил слов «Разрешите идти?», как это принято у военных по уставу. Обычно разговор заканчивался небольшой паузой. Офицеры пристально смотрели в глаза друг другу, и только после такого ритуала полковник произносил отрывисто:

– Всё, свободен.

При этом он хлопал по столу обеими ладонями одновременно, затем вставал и медленно направлялся к рабочему столу. Останавливался у кресла и поджидал, когда капитан обойдёт большой стол для совещаний, пожимал ему руку, и встреча заканчивалась. В этот раз впервые ритуал был нарушен. Не хлопая ладонями, Головко поднялся из-за стола и в полном молчании обогнул его сам, остановившись за спиной Ивана. Тот, не поворачивая головы, продолжал сидеть в полном недоумении.

«Тебе бы Сталина играть, Иван Савельевич», – подумал капитан. – «Усы наклеить, да в рот трубку засунуть. Шевелюрой бог не обидел. Никаких репетиций не потребуется».

– Скажи-ка мне, Ваня, о чём пишет в своей книжке потомок русского монаха? – наконец-то нарушил тишину хозяин кабинета.

«Опля! И тебя мистика забрала за живое? Что это: простое любопытство или запоздалое признание эзотерического учения? – успел подумать Безупречный, а вслух сказал:

– В двух словах всего не рассказать. Хотите, я принесу вам эту книжку? Почитаете, поразмышляете на досуге.

«Хитёр, стервец. Решил прощупать, для чего мне потребовалась информация, – с гордостью за молодого офицера мысленно отметил Иван Савельевич. – Подрезает старика вопросом на вопрос. Не выйдет, Ваня».

– Нет у меня времени на всякую хренотень, изложи кратко, – изображая на лице недовольство, ответил полковник. – Любая информация может пригодиться.

Оперативник развернулся на стуле и заглянул в лицо шефа. Оно оставалось невозмутимым.

– В книге излагаются многочисленные признаки грядущего Апокалипсиса на Земле. О путях спасения человечества я не успел прочитать, – сообщил капитан.

– Ладно, Ваня, к этому вопросу мы ещё вернёмся, когда ты очень внимательно проштудируешь всю книгу. Одного предисловия мне недостаточно. Всё, свободен. – Иван Савельевич хлопнул помощника по плечу, давая понять, что рукопожатия не будет.

Безупречный поднялся со стула и по-военному громко произнёс:

– Разрешите идти?

Не дождавшись ответа, он прошагал к выходу и тихо закрыл за собой дверь. Для него было предельно ясно, что за отведённые два дня с поставленной перед ним задачей ему не справиться. Для проработки всех вопросов потребуется, как минимум, неделя.

Ему повезло. Через два дня встреча не состоялась. У генерала неожиданно появилась проблема со здоровьем, и его в срочном порядке госпитализировали. Полковник Головко стал исполнять обязанности начальника управления ФСБ и отбыл по служебным делам в Москву.

«Есть Бог на свете, – обрадовался Иван Безупречный, узнав об отъезде шефа. – За неделю я много чего нарою». Он наметил план действий и приступил к работе.

Через неделю поздним вечером в его скромной холостяцкой квартире раздался звонок.

«Он», – догадался капитан, и лицо его сделалось серьёзным, будто вместе со звонком включилась замаскированная где-то камера видеонаблюдения. Рука решительно потянулась к трубке и в виртуозной траектории плотно легла на ушную раковину.

– Слушаю, – ответил капитан, по привычке не называя себя.

– Надеюсь, не разбудил? – вместо приветствия услышал он голос полковника.

– Никак нет, сидел, размышлял. Чувствовал, позвоните.

– Чувствовал он, как же, так я и поверил тебе, – пробурчал Головко.

– Я действительно ожидал вашего звонка, – пытаясь убедить шефа, произнёс оперативник, выделяя каждое слово.

– Хорошо, пусть будет так. Охотно верю, что твоя интуиция не подвела. Жду завтра в половине девятого. Тема доклада тебе известна. Всё, отдыхай.

На этом разговор закончился. Иван услышал гудки отбоя и положил трубку. Он догадался, что Головко звонил из дома и попытался представить его в халате и тапочках. Образ получился, и капитан тихо рассмеялся.

Утром, с точностью до минуты, оперативник вошёл в кабинет полковника. Получив приглашение, он занял своё привычное место за столом.

– Ты хорошо сегодня выспался? – начал разговор Иван Савельевич с необычного вопроса.

– В общем, да, выспался, – с недоумением отозвался Безупречный.

– И спать лёг, наверняка, уже сегодня?

– В половине второго.

– Завидую я вам, молодым. Посопел час-полтора, и опять как огурчик. А тут проснулся в пять утра и – ни в одном глазу. Мысли всякие вертятся, не остановить, не отогнать, – с грустью произнёс полковник и поинтересовался:

– Отдохнул от меня за неделю? Обленился?

– А как же, и сальца ровно с палец нарастил, – поддакнул оперативник. – Ел, спал, чего ещё мне было делать?

– Ладно, верю, что не терял времени даром. Знаю тебя, как облупленного. Давай докладывай.

Поёрзав на стуле, Безупречный начал излагать:

– Очертил круг вопросов, подключил информаторов, провёл оперативную проверку. Кое-что удалось накопать.

– Конкретнее, капитан, – поморщился Иван Савельевич, – выбрось из своей головы навсегда эти «кое-где, и кое-что у нас порой», говори по делу.

– Я встречался с профессором Пановым. Думаю, он вам знаком.

– Приходилось пересекаться. Психические отклонения видны невооружённым глазом. Интересно, что он тебе наплёл?

– Очень много любопытного, товарищ полковник, – оживился оперативник, почувствовав, что Головко не прервёт его и выслушает до конца. – До сих пор голова пухнет.

Ещё входя в кабинет, он намётанным глазом определил: шеф находится в хорошем настроении. Это являлось существенным обстоятельством при обсуждении той информации, которую Иван получил от Панова. Она была настолько избыточной, что вряд ли бы поместилась даже в его натренированной памяти. Будто предвидя это, капитан захватил с собой диктофон. Сейчас его главной задачей было расположить к себе полковника, поскольку речь должна пойти о паронормальных явлениях и сверхъестественных способностях человека. Мистика, одним словом. Интуиция оперативника подсказывала о необычности предстоящего расследования, для которого потребуется особая отправная точка.

– Этого следовало ожидать, – с усмешкой заметил Иван Савельевич. – Человек вышел на пенсию и потерял слушателя, а тут ты явился, вот он и отыгрался на тебе.

– Да, я с половины оборота завёл профессора своими вопросами.

– О чём ты его спросил?

– Чтобы выстроить версию, я хотел получить ответы на ряд ключевых вопросов. Мне хотелось узнать, когда зародилось понятие «лженаука» и «лжеучёные». Почему на одних учёных смотрят как на истину, а на других как на шарлатанов? Кто они эти «лжеучёные»? Какова их психика? По каким критериям происходит оценка их труда? Почему уфология не признаётся как наука?

– Ух, куда тебя понесло! Вы с Пановым, надо полагать, были на равных? – съязвил полковник. – В смысле психического здоровья.

– В этом я с вами не соглашусь, – заявил Безупречный, ничуть не обидевшись. – Панов вполне здоров. Он ответил на наш главный вопрос.

– Какой?

– Люди, о которых изложено в анонимном письме, могут реально существовать.

– Ты рассказал профессору об анонимке? – спросил Головко зловещим тоном.

– Не беспокойтесь, товарищ полковник. Тайна следствия – святая заповедь в оперативной работе. Никакой утечки информации. Профессор сам охарактеризовал великих учёных как людей, ведомых и опекаемых Высшим Разумом. Их генетический код, оказывается, даже отличается от кода родителей.

Полковник посмотрел на молодого офицера с недоверием:

– С трудом верится, что это не стопроцентная ахинея. Он привёл какие-нибудь аргументы?

– Сообщил, что один из скандальных учёных однажды исследовал собственное ДНК и обнародовал на одном из научных советов. В нём было на четыре ДНК-отростка больше, чем у обычных людей.

– О чём это говорит?

– О том, что знания и физические возможности этих людей намного выше того предела, которого может достичь обыкновенный человек. У них, оказывается, совершенно другая программа управления биологическими процессами, другого цвета аура, необычная логика. Они совсем иначе воспринимают окружающий мир.

– Кто этот скандальный учёный? Уж не наш ли Авель? – С любопытством спросил Иван Савельевич.

– Нет, товарищ полковник. Фамилия его Махерштейн, сейчас он проживает за пределами нашей страны. Но, самое интересное, что было тогда на совете, – Безупречный громко прыснул от смеха, – этот еврей предложил исследовать ДНК всех учёных. Только таким способом, по его мнению, можно будет определить гениальность и выявить бездарность.

– Ты полагаешь, что группа учёных, о которой говорится в письме, реально существует? – Головко потёр виски, словно у него разболелась голова.

– Несомненно, – твёрдо заверил капитан. – И лаборатория также существует.

– О чём ещё вы говорили?

– О грядущей катастрофе на Земле. Так ли страшна угроза, о которой пишет в своей книге профессор Авель. В ходе беседы я рассчитывал понять мотивы, толкнувшие призрачных учёных на создание изолированной от общества лаборатории.

– Как ты преподнёс это Панову?

– Сказал, что нашей конторе поручено выработать объективную оценку по теме экологической угрозы на планете. Незаметно сел на любимый конёк профессора о паронормальных явлениях. Потом всё пошло, как по маслу.

Рука капитана скользнула в карман пиджака, и на его ладони появился маленький блестящий диктофон. Он положил аппаратик на стол и, получив безмолвное одобрение полковника, нажал на кнопку.

– Сейчас человечество находится на грани самоуничтожения, – послышался хрипловатый голос профессора Панова. – Причиной этому является надвигающаяся глобальная экологическая катастрофа. Земная цивилизация достигла такого уровня бездуховности, который можно смело назвать критическим. Она, по сути, стала нежизнеспособной. Разрушительный процесс окружающей среды идёт в сотни, тысячи раз быстрее, чем сменяются поколения с генетическим базисом, формировавшимся миллиарды лет.

Полковник Головко уставился на диктофон и с сосредоточенным вниманием слушал профессора, которого недавно назвал ненормальным.

– Мировое сообщество должно, наконец-то, понять, что происходит отставание темпов эволюции человека от темпов изменения окружающей среды. Среди младенцев, появляющихся сейчас на свет, нет уже практически ни одного абсолютно здорового! Разве это не показатель? – звучал взволнованный голос Панова.

«Как не грустно, но, в принципе, так оно и есть, – подумалось Ивану Савельевичу. – Понастроили заводов вдоль рек и сбрасывают в них всё, что попало. В городах дышать нечем – сплошные выхлопные газы. Плёнка мазута покрывает все побережья морей и океанов. Леса безжалостно вырубаются».

От печальной мысли у него в очередной раз появилась неимоверная злость на всех миллионеров и миллиардеров, которым наплевать на окружающий мир.

«Паразиты», – едва не высказался он вслух, вовремя оборвав свои мысли.

– Паразитический образ жизни стал нормой для человека. Он почему-то уверовал, что покорил природу и давно не зависит от неё. Это глубокое заблуждение, непоправимая ошибка, за которую расплатится ближайшее поколение. Люди начнут задыхаться в земной атмосфере и постепенно вымрут, как когда-то динозавры.

В динамике диктофона послышался щелчок, профессор умолк. Головко с удивлением перевёл взгляд на Ивана:

– Это всё?

– Нет, всего лишь преамбула. Если не хотите слушать запись – могу рассказать своими словами, – предложил Безупречный.

– Дослушаю до конца. Информация из первых уст, знаешь ли, всегда бывает более ценной, чем та, которую получаешь через второе лицо.

Иван, прикрыв ладонью нижнюю часть лица, удовлетворённо хмыкнул. Теперь можно было не опасаться, что полковник, прослушав вступительную часть длинного монолога, вознегодует и пошлёт его вместе с Пановым ко всем чертям. Шеф всегда предпочитал конкретику, а информация профессора попахивала мистикой. Направляясь сюда, Безупречный приготовился к самому печальному исходу встречи – быть изгнанным из кабинета в три шеи. Сейчас на душе у него сделалось спокойно. Он несколько раз нажал на кнопки, диктофон как-то странно булькнул, из него вновь послышался голос профессора.

– А вот теперь, уважаемый Иван Михайлович, я с большой ответственностью хочу заявить: во Вселенной мы не одиноки. И как бы в вашей конторе не отрицали, Земля не появилась сама по себе. Планету создал Высший Разум, он управляет ею и в настоящее время. Ему, Создателю, не безразлично, что творят люди, двигая развитие цивилизации «вверх». Я произношу это слово с особой иронией, потому что Творец создавал Землю вовсе не для того, чтобы алчные люди нарушили его замысел.

– И каков этот замысел? – из диктофона впервые послышался голос капитана.

– О-о! Вы задаёте такой вопрос, ответ на который потребует уйму времени! Но чтобы в вашей конторе не подумали, что профессор Панов увиливает от ответа, я постараюсь объяснить вам смысл эволюции материи доступным языком, и довольно сжато.