Loe raamatut: «Магия и прочие приключения», lehekülg 10
– Я ищу благословения и отпущения грехов.
Щёки аббата побагровели уже от других эмоций.
– Отпущение грехов делается в приходе! С чего вдруг Дьяволица привела тебя сюда?!
– Умоляю, не гневайтесь! Скверные речи, которые я слышала, были про Церковь, кого из аббатов хотят убить в ближайшее время, и я решила, что это не просто…
– Решила она… Девка решать ничего не может, потому что девка! Рассказывай всё без утайки, – велел Нирри и даже раскрыл глаза пошире.
– Была я недавно у писаря Туме…
– Мой писарь! Ужасно. Продолжай.
– …и у него были другие наставники, они и обсуждали убийство…
Йера не стала называть Тидера и Рефинье, но перечислила нескольких их помощников помельче. Это даст фору в несколько дней, пока сканки будут выслеживать противников и распутывать заговор.
– Отлично, отлично, – бормотал Нирри. – А дальше?
– Больше я ничего не слышала. – Йера подошла к каминной полке, разглядеть статуэтки.
Стеклянные фигурки танцовщиц. Цветы, отлитые из металла. Заморский товар, тонкая работа, сотни и сотни карелей. Йера невольно вспомнила родную деревню, где и серебряная монетка была редкостью. Во сколько мер урожая, во сколько лет труда, мук и здоровья простых людей обошлось каждое кружево на шее этого зажравшегося борова?
– Поэтому, ваше святейшество, я прошу вашего разрешения от грехов и благословения. Томление плоти тяготит меня.
Такой поворот разговора ошарашил аббата не меньше, чем нежданно-негаданно свалившаяся информация про заговорщиков.
– Тебя – что?
– Хочу смирить свою плоть, дабы больше не жить во грехе.
– Так и быть, – скривил губы Нирри. Смерил взглядом фигуру девицы. Это что, улыбка у него такая? – Иди сюда.
Йера подошла, с деланным изумлением глядя, как он развязывает тесёмки на ночной сорочке.
–Аббат, я думала, благословляют перстами, а не удом!
Нирри утробно гоготнул и шагнул к девице.
Ведьма чуть не схватилась за «нити» по привычке, но тут же отдернула руки и по-простому отшатнулась. Колдовать в доме аббата – верный костёр!
– Ух я тебя сейчас благословлю, коза!
– Я бодаюсь.
И Йера проворно пнула наставника под нависшим волосатым брюхом. Судя по воплю – попала куда целилась, и кинулась бежать.
Тощая и проворная, она сильно опередила Нирри. Коридор, лестница вниз, поворот в другой коридор, окно в конце разбить. Но не на улицу, опять по коридору – опоздала, кто-то из слуг уже бежит навстречу, на вопли к своему господину! Двери, неважно куда… Каморка! Йера спешно закрылась в каморке со швабрами и мётлами, прислушалась к топоту в доме и мрачно сжала ближайшее метловище. Первый, кто её найдёт, круто пожалеет.
Глава 17
Йан околачивался вокруг здания Консистории с самого заката. Дождался, пока все огни в окнах погаснут, а все двери запрут. Выждал заполночь для верности, а заодно уговаривая себя. Не красть же он, в самом деле, собрался! Ну, разве что красть знания…
Наконец, решился, достал из кармана копию ключа и не без возни, но открыл массивную резную дверь. Шагнул внутрь и шарахнулся назад – в коридоре стояла тёмная фигура в ореоле тусклого алого света.
Тишина. Отдышавшись и прислушавшись, Йан рискнул заглянуть в коридор снова и наконец сообразил: перед ним статуя Авы с лампадкой в ладони, знак негасимого духовного огня. Подошёл, полюбовался тонкой работой, и уже нахально зажёг от лампадки свою свечу. Повезло, не надо возиться с огнивом!
Сквозь узкие решётчатые окна беззвучно мерцали в небесах ночные всполохи. Йан дошёл до книготеки, с минуту постоял перед лабиринтом полок, слушая величавую тишину. Ночь, небо, кладезь знаний… Дрожь за воротником, то ли от холода, то ли от суеверия.
– Вершитель, правильно ли я делаю?
В странном порыве Йан выдернул с полки ближайшую книгу, раскрыл наугад и прочёл верхнюю строчку: «Тернист истинный путь, но да не усомнится в нём идущий».
– Тогда ладно, – прошептал Йан.
Уже бережно поставил книгу на место, побродил, разглядывая корешки переплётов. Вытащил для начала «Исчадия Дьяволицы мерзеннейшие» и «Осуждённые за колдовство при Фефине Длинном», понёс к столу. Выносить книги Консистории слишком рискованно, почитает здесь до петухов.
***
По условному стуку Тидер впустил в дом монаха.
– Йерен, да на тебе лица нет! Заходи. Где пропадал?
Йера под монашеской личиной страдальчески улыбнулась и поспешила в знакомую комнату дознавателя. Теперь она кажется ещё более убогой. Три дня партизанила в доме аббата Нирри, подслушивала через печные трубы встречи сканков – благо, толстяк ленился выбираться куда-либо и плёл интриги прямо из комфортных покоев. На четвёртую ночь выскользнула из дому и помчалась к Бриксам, поесть и опять перекроить лицо.
Рефинье оказался тут же, поднялся навстречу гостю:
– Вечер добрый, или уже ночь. Что случилось, почему так поздно?
– Ах, наставники, я должен перед вами покаяться! Дьяволица завела меня в Обитель кающихся девиц… Правда, я там заблудился, и пока искал выход, в одной из комнат через печную трубу услышал…
Друзья внимательно выслушали пересказ планов Нирри. Рефинье кивнул:
– Это многое объясняет. И что стало с твоим адъютантом, Тид, и почему пропал Туме, и за что наших друзей вчера одного за другим вызывали в Авс на «очистительную беседу»…
Тидер качнул головой, сверля монаха взглядом.
– Как-то всё… просто. Йерен, ты узнал голоса тех наставников?
– Н-нет. Я в Лестеции мало кого знаю, кроме вас.
– По моим данным, Нирри последнюю седьмицу почти не высовывался из дому.
Йера похолодела. Рефинье поднял брови:
– Тидер, брось. Я знаю, о чём ты думаешь, но всё это очень легко проверить. Если против нас хотят сфабриковать дело и схватить под предлогом измены, надо срочно пойти в Консисторию и предупредить там наших. Да и вообще, предупредить всех. Возможно, пора поднимать выступление, сколько нас ни есть, пока не стало ещё меньше.
– Что ж. Верно. Исчезновение Вальца и остальных я этим сканкам не прощу. – Тидер снял с гвоздя бурый форменный плащ дознавателя и накинул на плечи. – А знаешь, пошли в Консисторию прямо сейчас, там уже никого нет из этих лентяев. Хочу без помех заглянуть в архив, освежить в памяти прецеденты и вердикты. Да и в книготеку можно, там кое-что по боевой магии лежит в особой секции.
– Ты так уверен, что у меня до сих пор есть ключ?
– А что, отняли вместе с профессорской мантией?
– Да шучу, успокойся. Забыли отнять.
Йера затаила дыхание. Вот бы попасть в судебную Консисторию! На экскурсию, конечно. Рефинье заметил умильный взгляд монаха:
– Можешь пойти с нами. Тидер, надеюсь, ты не против?
Тот уже перешагивал порог и только досадливо дёрнул плечом.
По пути троица завернула постучать в пару дверей условным стуком, так что к Судебной площади «пауки» подошли уже полудюжинной гурьбой. Йера непроизвольно ёжилась от такого количества врагов вокруг и помалкивала. Если бы не это, даже смешно – ведьма, и помогает честным наставникам!
***
При долгих подготовках к экзаменам Йан частенько засыпал над книгами и свитками. Было в этом даже что-то уютное: дремотный полумрак, тёплое дрожащее пламя свечи, запах книжной пыли… В этот раз из полусна его вырвал стук двери и резкие голоса.
Йан вскинулся ровно в тот момент, когда дверь книготеки распахнулась, и столкнулся взглядом с наставником в буром плаще. Это худое лицо с горящими глазами он узнал сразу, хотя видел всего один миг – в магическом окне тогда, в Горьких Холмах, перед тем как они с ведьмой провалились в пещеру.
У дознавателя память была не хуже. Он щёлкнул пальцами – руки и туловище Йана тут же оплели верёвки – и только после этого прорычал:
– Рефинье, это он! Он сбежал от меня с артефактом Моннера! Тащите этого проходимца сюда! Обыщите помещение, вдруг он не один!
– Йан?! – изумился Рефинье. Чуть не добавил: «мой студиоз», но удержался. С этого момента – уже нет.
Йана бесцеремонно подхватили под руки, тут же обыскали. Он не пытался не то что сопротивляться – даже думать о сопротивлении, как оглушённый. И как он, простой бесталь, или луф, как говорят ведьмы, как бы он мог сопротивляться им…
– Найдено в карманах, – записывал молоденький «паук» в бледно-жёлтом плаще, – огниво, трут, две церковные свечи, три медных простика, ключ.
– Откуда взял ключ? – Тидер навис над пленником.
Ответ застрял у студиоза в горле.
– Ладно, молчи-молчи. – Дознаватель обернулся к спутникам. – Сейчас же ведём его ко мне, в дознавательскую башню Авса! Там расспросим по всей форме. Что, Исидер, никого нет больше? Все печати на особой секции целы? Отлично, вперёд!
«Пауки» дружно вывалили на ночную улицу, двое тащили пленника под руки. Кое-кто растянул между пальцами яркую дугу, подсвечивая путь. Тидер в восторге сжал кулак, из которого так и рвались миниатюрные молнии.
– Йерен, беру все свои подозрения назад. Ты принёс нам такую удачу, что я и вообразить не мог!
Дознаватель хотел ещё что-то добавить, но примолк – монах выглядел бледным и странно-сосредоточенным. Мда, дурная слава профессии.
– Что молчишь? Испугался?
– Немного… Вы что, прямо сейчас будете его… допрашивать? Или подождёте до утра?
– Некогда ждать! И незачем.
Рефинье впервые за всю дорогу заговорил, тихо, но веско:
– Не торопись. В Авсе сейчас только дежурные на постах. Лучше подождать до утра и допросить пленника со свидетелями, с протоколом по всей форме, чтобы никто не смог к тебе подкопаться. Никуда мальчик из подвала не денется.
Все примолкли, пыхтя на подъёме и перешагивая сливные канавы.
Улица изогнулась дугой и вывела «пауков» на широкую мощёную площадь. Здесь факелы были не нужны – по ночам твердыня Авса сияла белесым холодным светом. Так древние строители зачаровали часть булыжников в кладке, а издали эти булыжники складывались в узор паучьей сети.
– Убедил, – чуть спокойнее произнёс Тидер. – Начнём утром, всем нам надо поспать хоть немного. Только одно я проверю, извини, не утерплю. Ребята, завернём к Кузнецу.
Каменный коридор, стены изрезаны узорами и надписями. Поворот, поворот, двойные двери, которые распахнулись бесшумно от взмаха ладони, и полутёмный зал. Почти пустой, только на массивном пьедестале скульптура паука величиной с младенца. Очень странный паук: лежит на брюхе, восемь лап широко растопырены в стороны, каждая заканчивается чем-нибудь неестественным. На конце левой ближайшей узкий серпик размером с ладонь, на правой словно растопыренные пальцы.
Йера затрепетала: Каменный Кузнец! Драгоценнейший артефакт, их на континенте всего несколько штук, в главных столицах! Именно этой штукой «пауки» выжигают на своих плечах метки, а на левой ладони «жнецов» серп, такой смертоносный для ведьм. Чем Дьяволица не шутит, вдруг удастся выполнить задание Креса… Но потом, сейчас Грань важнее.
Тидер лично подтолкнул пленника к ближайшей правой лапе Кузнеца, так, чтобы она упёрлась в грудь парня. Удар сердца, два, три, пять…
Дознаватель удивлённо приподнял брови, разочарованно отвернулся:
– Так, он бесталь… посадим в каменный мешок номер три.
«Пауки» потащили свою жертву в дальнюю боковую башню, за облезлую дверь и вниз по лестнице. Тидер лично запер за пленником дверь камеры и обернулся к спутникам. Рефинье подметил знакомый маниакальный блеск в глазах друга и промолчал, а вот монах робко спросил:
– А куда приходить утром? Сюда? И когда?
– Хочешь посмотреть, как работают с такими сволочами? Что же, дело полезное. Приходи сразу в дознавательскую, эта же башня, но двумя этажами выше. – Тидер вытянул из воздуха клочок бумаги, самопишущее перо и набросал пару слов. – Держи пропуск. К предполуденному часу.
За низкой решётчатой дверью Йан отупевшим взглядом смотрел на ноги наставников – хорошая них обувь, крепкая. Обувь, какой бред… Уходят, уносят с собой свет. Скрежещут петли, замки. Тишина, тьма.
Сырость, застарелая тошнотворная вонь. Камера настолько низкая и тесная, что в ней нельзя ни распрямиться, ни лечь, вытянувшись в полный рост. Похоже, что тут подолгу не сидят. До утра…
Йан скрючился на каменном полу, обхватил колени руками, трясясь от озноба. Несмотря на то, что камень леденил кожу, казалось, что он неудержимо проваливается и летит, летит в бездонную пропасть.
– «Тернист истинный путь»… Вершитель…
Глава 18
Йера в панике бежала по тёмным улицам, путаясь в длинной монашеской одежде. Это он, тот самый студиоз, что унёс Грань! Счастье, что дознаватель отложил допрос до утра… Но что она может сделать? В толпе «пауков», да со «жнецом», у неё не было ни малейшего шанса отбить пленника. Ещё и сумка во дворце осталась! Срочно за сумкой!
Впопыхах ведьма чуть не столкнулась с часовыми, шмыгнула через любимую калитку во дворцовый сад и опрометью кинулась к своей комнате. Распахнула дверь и чуть не налетела на Викару.
– А-а! Господин наставник?! Что случилось?
Ведьма притормозила, с опозданием вспоминая, что на ней чужая личина. Вгляделась в служанку. Что с этой девчонкой? Лицо перекошенное какое-то.
– Господин наставник, – залепетала Викара, – прошу, не молчите! Что-то с моей госпожой? Её нет уже несколько дней! Она предупреждала, но я безумно волнуюсь…
А, ясно.
– Успокойся, с ней всё в порядке. Я её двоюродный брат, Йерен. Сестрёнка ничего не рассказывала? Неудивительно, мы не были близки. Я много лет провёл в монастыре.
Ох уж эти перепуганные честные глазищи. Шутки Дьяволицы. Чем бы ни кончился завтрашний день, она, Йера, вряд ли вернётся в эту комнатку. А служанку сотрут в порошок так же, как и того сопливого студиоза. Почему же Йере, могущественной ведьме, внезапно появилось дело до этого бледного личика?
– Йера отправляется в монастырь, я пришёл забрать её вещи. Нет, тебе с ней нельзя.
Йера покружила по комнате, рассовывая по карманам гребни, кольца и подобную ценную дребедень. Выгребла из сумки пузырьки с зельями и артефакты, благо, они мелкие. Но всю одежду придётся бросить здесь.
– Вы с кучером из Марциха, так? Слушай внимательно. Всё нужное я забрал, платья и прочее госпожа дарит тебе, на приданое. Карету нужно вернуть господину Мрреа. Этим утром, на рассвете, выезжайте из города. Вороного коня выпустите за городскими воротами, он умный и сам найдёт дорогу к нашему дому. И возвращайтесь домой.
– Но мы не господа… – робко сказала Викара.
– Поверь мне, это ничего не значит. – Йера, тем не менее, достала из кармана пропуск Тидера и парой скупых пассов скопировала его. Глаза Викары совершенно округлились: Дар Вершителя! – Держи это разрешение, предъявляй, если стража будет останавливать. Кажется, всё… Прощай.
– Передайте привет госпоже! Скажите, что я её очень люблю и уважаю, и желаю всего доброго!
– Непременно. Она тебе тоже.
Уже в коридоре Йера закатила глаза к потолку. Что бы сказала служанка про хозяйку-ведьму? Ладно, плевать, расплатились. Некстати вспомнился рыцарь со своим вдохновенным взглядом… Да что такое, когда надо сосредоточиться!
***
Лохматые грузные облака с тёмными брюхами наступали на восходящее солнце, грозя вскоре заслонить его свет. Йера спешила по утренним улицам, обычно кривым и серым, но сейчас позолоченным рассветными лучами. Никакого плана нет в этих улицах, и никакого плана нет у неё в голове, всё по обстоятельствам… Заложила петлю по городу, прошлась напоследок по улице, где был дом Пряхи. Все умрут, раньше или позже, наверное, так луфовские солдаты идут на бой – отчаянно.
Йера в последний раз ощупала лицо, пока ещё мужское, проверила, легко ли вынимаются из карманов нужные пузырьки. Чуть прижала свою сердечную нить, унимая сердцебиение, и зашагала к Авсу.
На входе в башню – дежурный «паук», один, синий плащ как знак среднего уровня. Пропуск от Тидера забрал, балда, служанке скопировала, а себе забыла! Ладно, изучаем обстановку: лестница, естественно, винтовая, стены толстые, но обычные.
В дознавательской уже топчутся несколько «пауков», Тидер пререкается с незнакомыми наставниками. Заметил монаха, кивнул приветственно и вернулся к разговору. Их трое, тоже в бурых плащах, мда, расклад совсем не в пользу. И палач-луф?! Возится у очага, подтаскивает туда свои жуткие железки. Хотя утро холодное, может, огонь развёл вообще ради обогрева, а инструмент таскает для отвода глаз. В стене есть крошечное зарешеченное окно.
Поглощённая подсчётом противников, Йера только со второго раза заметила самого пленника. Оказывается, он уже здесь, лежит на этой наклонной деревянной доске, забыла, как луфы её называют. Пока просто лежит, и даже не привязан.
Вот что непонятно: зачем, зачем «пауку», человеку, который может ломать кости щелчком пальцев, все эти луфовские принадлежности? Нравится любоваться, что ли, такое удовольствие вместо женщин?
– Господин Тидер, я пока могу помочь, привязать пленника для допроса, – с наивной миной предложил «монах».
Тидер запнулся на полуслове, оглянулся, презрительно скривился:
– Думаю, это не понадобится. Но если тебе так хочется, привяжи. – И, демонстративно отвернувшись, продолжал: – Нас хватает для кворума, и если вы не можете объяснить, зачем нам ждать ещё и Родстайна…
Йера, опешив, уставилась на спину дознавателя, и чуть не рассмеялась. Дошло: он не любит пытать! Поэтому и притащил сюда весь палаческий арсенал, который пугает, как царство Дьяволицы, и развязывает языки одним своим видом. А уж если подозреваемый упорствует – марают руки специальные люди, а он свой Дар на пачкотню не тратит. Хитёр.
Тем не менее, Йера подошла к пленнику, сняла с крюка верёвку и принялась на совесть привязывать мальчишку к доске. В голове стремительно зрел план.
Всего одна ночь в каменном мешке изменила бывшего студиоза до неузнаваемости. Серый, как бумажный пепел, апатичный, только дрожит в ознобе.
Ага, сверху свисает металлическая цепь, вообще отлично.
От суеты вокруг Йан слегка пришёл в себя и с ненавистью уставился на старательного монаха. Вдомёк ли этой тупой цветущей физиономии, что он привязывает не просто человека, но целый внутренний мир? Монах затянул последний узел, с жадным любопытством уставился на студиоза и вдруг явственно подмигнул. Издевается?
Тидер тем временем окончательно потерял терпение:
– Коллеги, ведите протокол сами, если вам так неймётся! Я всё ещё дознаватель, и имею полное право начать допрос без Родстайна… итак…
– Начнём, – шепнул монах, встал на цыпочки и дёрнул за конец цепи.
Природные нити вещества, сплетающие цепь, вмиг расплелись и огненными плетями хлестанули во все стороны. «Пауков» и палача отшвырнуло к дальней стене, доску с Йаном сорвало с креплений и бросило на монаха… нет! Йан с изумлением увидел, как ненавистное лицо сминается, оплывает, волосы резко удлиняются – и перед ним уже та самая ведьма, которую он ударил камнем. Швыряет что-то в стену с окном, стена разлетается, как от порохового взрыва. Над головами свистит и воет…
Йера фыркнула – наставники попытались заплести каждый свою атаку, но только помешали друг другу, спутав нити. Подхватить доску – как эти идиоты ещё не разгадали секрет левитации? – и вперёд, сквозь пробоину в стене!
Сзади полыхнуло золотом, видно, Тидер прорвался сквозь хаос, и полоснул лучами, наплевав на коллег вокруг. Поздно, поздно! Ведьма пару раз чуть не перевернулась на непривычной плоскости, но быстро стабилизировала нити и взмыла ввысь.
Ещё выше, скрыться в низких облаках. Мда, вот на пыточной доске она ещё не летала. Грязная какая, в пятнах, так, не отвлекаться, главное – студиоз. Хорошо, что привязала, иначе точно сверзился бы. Еле живой, голова болтается. Йера сгребла его за грудки, крепко тряхнула:
– Где Грань?
Молчание. Хоть бы концы не отдал тут, иначе тупик. Может, парня уже обрабатывали ночью? Йера прижала ладонь к его солнечному сплетению. Нет, просто переохлаждение и шок. Ну, это просто. Подтолкнула.
Йан почувствовал, что по жилам пробежал огонь. Как браги хлебнул – потеплело, в голове прояснело. Вокруг плавает густой серый туман, сыро, но не так, как в подземелье. Ведьма тут же вцепилась в него:
– Скажи немедленно, где Грань!
– Что?
– …, нож! Который тебе дал Моннер!
Как это давно было, будто годы прошли.
– На Центральном мосту. В щели под перилами.
– Ты говорил об этом кому-нибудь?
– Нет.
– Точно? А дознавателям? Тебя уже допрашивали?
– Нет.
– Отлично! – Йера отпустила студиоза и ослабила верёвки. – Теперь держись.
– А…
От рывка Йан чуть не прикусил язык. Сначала показалось, что они рухнули вниз, но нет, ведьма ловко пикировала на «летательном средстве». Доска вынырнула из тумана и понеслась к крышам города.
Спустя несколько ударов сердца они уже кружили над Центральным мостом. Луфы с воплями разбегались, кто-то даже сгоряча прыгнул в реку.
– Где?
– П-по центру…
Доска зависла над центром моста. Йера соскочила на мостовую, дёрнула студиоза:
– Слазь и живо ищи! Эй, чего вытаращились, проваливайте!
Самые любопытные луфы, которые задержались на краях моста, отхлынули, а после разряда молнии ринулись бежать с воплями: «Ведьма! Дьяволица в городе!»
Йан на четвереньках полз вдоль перил, добросовестно обшаривая каждую щель. Нет… нет… О, Дьяволица, это хоть та сторона?!
С одного конца моста донёсся юный, но очень решительный голос:
– Кайся, ведьма, пришёл твой смертный час!
Двое «пауков» в жёлтых холщовых рясах, низшая ступень. И явно не «жнецы», те бьют, не разговаривая. Йера уже свела пальцы в нужной фигуре, но с другого конца моста послышался топот копыт и знакомый вдохновенный голос:
– Не бойтесь, мирные горожане! Райцер Винноморский защитит вас!
Тьфу. Йера с почти физической болью оглянулась.
– Йе…
Рыцарь не успел договорить – невидимая рука сдёрнула его с коня, протащила в воздухе и швырнула под ноги ведьме. Одну из ног ведьма немедленно поставила на грудь рыцарю.
– Эй, «пауки»! Предупреждаю, если вы меня тронете, этот знатный дворянин тут же умрёт!
Юнцы заколебались. У них ещё не накопилось ни опыта, ни презрения к луфовским жизням, зато заветы Священного Текста о Церкви и наставниках-пастырях ещё не выветрились.
На севере что-то ослепительно полыхнуло жёлтым. Раз, другой…
– Нашёл!
Йера выхватила ножик из рук студиоза. Жадно осмотрела и расхохоталась, как безумная. Ей вторил гром.
– Да, о да! Это он! Летим!
Она прыжком вскочила на доску, за шкирку втащила Йана за собой и крикнула напоследок:
– Поспешите к Авсу, паучки! Или прочь от него, если хотите выжить! Прощай, рыцарь. Ты был прав, я особенная.
К ней полетели длинные призрачные змеи, но Грань Магов влегкую разрубила атаку.
Рыцарь растерянно проводил взглядом доску, которая взмыла в небо, превратилась в точку и исчезла. Недоуменно пощупал камни мостовой, на которые его швырнуло – они медленно твердели. Но в момент падения определённо были мягкими.
***
Доска зависла в воздухе высоко над городом. Ведьма сидела на ней непринуждённо, будто внизу не было воздушной пропасти, Йан же распластался на деревяшке и судорожно цеплялся за края, едва рискуя поднимать голову. Над городом полыхали разноцветные зарницы, струи дождя из туч скручивались в тугие канаты.
Холодный ветер на высоте свистал немилосердно, глаза слезились. Даже у ведьмы, хотя губы кривились в едкой усмешке.
– Сегодня Церковь потеряет многих наставников, – вдруг надменно сказала она.
Йан хотел спросить, почему, но горло подвело. Опять зазнобило. Йера решительно вытерла глаза и направила доску прочь. Она совершила невероятное, но именно поэтому теперь очередной кусок жизни безвозвратно отрезан. Такова судьба ведьм.
***
Полёт казался мучительно-бесконечным, но когда доска наконец упала посреди дикой поляны на берегу ручья, солнце ещё стояло высоко. Йера замерла, подтянув колени к подбородку, с отрешённым видом глядя в пространство. После схватки и полёта даже на ведьму накатила отдача.
Йан выждал, убедился, что больше они никуда не летят, и наконец смог разжать судорожно сведенные пальцы. Выпустил доску, сел.
– Тебя зовут Йера, правильно я помню?
– Да. Надо же, памятливый.
– А… меня Йан. Земляки, значит.
– Да какая разница.
Ведьма явственно скривилась, и Йан понял, что про родной посёлок лучше не спрашивать.
– Пожалуй. В любом случае спасибо, что спасла. Я понимаю, тебе был нужен этот ножик… Кстати, а что это?
Йера пристально посмотрела на студиоза:
– Многовато вопросов.
– Да всего один: мы сейчас прощаемся и расходимся в разные стороны?
– Нет-нет. Сиди здесь и даже не пытайся сбежать.
Ведьма поднялась, очертила вокруг головы студиоза круг, прищёлкнула, вытянула руку – и Йан почувствовал, как невидимые ледяные пальцы стиснули внутренности. Если она сожмёт кулак сильнее…
– Найду всё равно, и будет хуже. Учти, я всё ещё зла за тот камень в пещере.
Йера убедилась, что устрашающий эффект произведён, и разжала руку. С отвращением одёрнула мужскую монашескую одежду (зря ни одного платья не взяла!) и скрылась в кустах. Йан негодующе глянул ей вслед. Ну и? Чего ждать? На кой он ей? Перевёл взгляд на доску в красноречивых пятнах и потёках. Нет, пока, пожалуй, лучше у ведьмы!
