Loe raamatut: «Временем правит такт», lehekülg 3

9

Долго Нева за собой вела.

Сядем, взобравшись на серый камень.

И, упираясь в него руками,

Я расскажу: мы свершаем сами,

Нет никакого добра и зла.

Как не сбылось. Как сбылось едва.

Только моих миллиард историй.

Глупо решаться об этом спорить

И позволительно не позволить

Брать перечёркнутые слова.

Город начален и ночь бледна,

Серо‑лиловый её обставит.

Силится – синее рвёт – светает.

Значит, пора обрастать мостами

И уходить не касаясь дна.

10

Протянутая декабрём

Предчувствованная поблажка

Ложится в руку тёплой чашкой —

И мы берём.

На две секунды рассвело —

Вполне оправданная малость.

Так многое не состоялось,

А быть могло.

Как это смело – отменить

Попытку несуществованья,

Когда его очарованья

Не рвётся нить.

Мы полагали, не больней

Ломать себя, чем стены рушить,

Но фразы – глушат, слёзы – душат,

И так – видней.

Подсвечен мост и встречен час,

А мир – до хруста зрел и тесен,

Опора есть, пока мы весим

Не меньше нас.

11

Он будет прытью срезать дворами

Скорей – трамваем домчать 6‑м,

Одолевающий темперамент

Тесня затаивать в едкий дым,

Трястись по будничной панораме,

Размытой серым мазком густым,

Рывком – пролёты. Бояться ранить,

Но быть уверенным и простым.

Она не выключит калькулятор,

Перепроверив и раз, и три,

Пока не выместит каждый атом

Неразрешённого изнутри.

Пока не справится с концентратом

Пространства в вечности от двери,

Пока не свыкнется с чистым патом,

Лазурным пламенем он гори.

Шагнёт без слов – и её затопит

Без пауз бархатная волна.

Вчерашний трепет ещё не допит —

Иная ясность уже видна.

Впервые брошены разговоры,

На грани смысла дрожат зрачки.

Но, только утро расчертит шторы,

Он не удержит её руки.

О том, как – в вызолоченном вышит —

Рассветом выхвачен контур крыш,

Он понимает: она напишет.

И ни черта ей не запретишь.

Уже не важно – ведь он не дышит

И прикасается не дыша,

Не заглушая шуршаньем лишним

Её простого карандаша.