Засунув ногу под одеяло, я щёлкнула по будильнику и повернулась на другой бок. Рыжая прядь небрежно соскользнула со лба. Было щекотно, но вытаскивать руки из-под одеяла я совсем не хотела. Раннее утро давно перестало приносить мне удовольствие. Воспоминания накатывали волнами вместе со слезами каждый раз, когда рассеивались сны.

Ещё недавно я каждое утро выпрыгивала из кровати, натягивала лосины и сбегала вниз по лестнице. Около подъезда я встречалась с подругой, и начинались наши традиционные 4 км. Представляете, девичник каждый день! О таком можно только мечтать! Для нас это было самое счастливое время, после которого любой день становился ещё прекрасней, чем планировал быть сначала. Мальчишки, танцы, хобби, родители, депрессия и постеры с любимыми героями. Мы обсуждали всё, что только приходило в наши головы. Но одна тема всегда оставалась неизменной – сны. Мы рассказывали друг друг то, что увидели ночью, а потом придумывали смешные истории. Но однажды мой сон стал пророческим.

– Сегодня мне приснился странный сон. Я оказалась в комнате с бетонными стенами и высоким окошком под самым потолком. Около стены стояли огромные банки с краской. И ещё я слышала твой голос, но не видела тебя. Мы смеялись и шутили, как всегда. А потом ты пропала. Стало так тихо, что мне пришлось зажать руками уши, лишь бы услышать хотя бы собственный голос. И я ощутила то чувство, когда наша собака убежала и не вернулась. Помнишь? Это давящее одиночество и страх, от которого не сбежать.

– И это ты называешь странным? – засмеялась Муна. – Я сегодня вообще летала на слоне и стреляла сопливыми бабочками из душа по учебникам по алгебре и физике. А потом проснулась на полу среди раскрасок младшей сестры. Удивительно, как только карандаш не проткнул меня насквозь, – и девушка изобразила умирающую от кривляний принцессу, которая не могла сдержать смех.

Но к моменту окончания истории про сон я уже не слышала подругу. На мгновение ноги стали тяжелее, и я остановилась посреди дороги, чтобы вдохнуть поглубже.

– Эй, что-то случилось? – заволновалась Муна. – Ты никогда не дышала так тяжело. Как ты себя чувствуешь?

– Я не понимаю, что происходит. Я начинаю думать об этом сне, и в голове крутится только одно слово "расставание", – я повернулась лицом к подруге. – Думаешь, это просто сон?

– Уверена, что не больше и не меньше. Не надо было залпом читать на ночь "Между надо и хочу", тогда и в комнате бы той не оказалась. И вообще ты обещала быть рядом, когда количество моих подписчиков перевалит за десять тысяч. Я уже близка к этому. Через 2 дня мы с родителями улетаем в Японию. Ты только представь, какой контент я там сделаю. Так что готовься встречать меня с шарами и тортом! – Муна легла в шуршащую листву и закрыла глаза. Она мечтала стать крупным блогером и менять жизни людей. А ещё она мечтала никогда не расставаться со своей лучше подругой. То есть со мной.

Но у судьбы на счёт нас были свои особенные планы, о которых она никак не хотела рассказывать нам заранее. На следующее утро Муна проспала нашу прогулку впервые в жизни, а в среду её семья улетела ранним утром. Я проплакала целый день. Вдруг на меня навалились те самые эмоции из сна, как будто я и правда очутилась в пустой комнате совершенно одна.

– Кейсми, подойди на кухню, пожалуйста, – громкий голос мамы вырвался из-под щели под дверью и хлопнул меня по плечу.

– Иду, – у меня не было сил даже говорить, поэтому я просто прошептала так, как получилось. Не было и никакого настроения разговаривать про школу или своё состояние. Я размазала рукой слёзы по лицу, пока шла к родителям. Но красные глаза не оставляли ни малейшего шанса спрятать пожирающую грусть.

– Кейс, мы с папой должны тебе кое-что сказать. Сейчас, конечно, не самое лучшее время и.. ты плачешь? – мама увидела мои слёзы, которые с громким плюханьем всё-таки падали на заношенный жёлтый свитер, и слегка заволновалась.

– Вы разводитесь? – голоса не было слышно, но по шевелению губ мама мгновенно разобрала мои слова и бросилась ко мне, чтобы успокоить.

– Конечно, нет, моя хорошая. Мы с папой любим друг друга и планируем быть на свадьбе правнуков. Слышишь? У нас всё хорошо. Но в нашей семье случилось несчастье..

Я перевела взгляд с ножки стула на родителей. Больше всего я боялась за бабушку, которая жила в другом городе и приближалась к тому возрасту, когда нуждалась в помощи. Глаза снова наполнились слезами.

Пауза тянулась слишком долго. Мама как будто боялась говорить вслух то, что хотела сказать в эту минуту. А отец молчал, потому что женщины лучше подбирают слова в таких ситуациях. От внезапной тишины у меня в голове начали крутиться похожие сцены из фильмов: там обязательно кто-то звонил в это время или стучал дверь. Там обязательно что-то происходило. Но в этой комнате время будто остановилось и не желало двигаться дальше.

– Твоя бабушка… – начала мама.

– Она жива?

– Да, Кейс, конечно да. Она жива, но она сильно упала на лестнице и сломала ногу. Врачи положили её под наблюдение в больницу, но она боится делать операцию. В таком возрасте риск неблагоприятного исхода возрастает, поэтому она попросила…

Кухня снова наполнилась странной тишиной. Мама старалась подбирать слова, а я так боялась делать предположения и говорить их вслух, что просто стояла. Я искренне надеялась, что сейчас проснусь и никаких плохих новостей не будет. Но слово взял папа.

– Твоя бабушка попросила приехать тебя к ней, чтобы она смогла обнять и поцеловать в макушку свою любимую внучку. Её возраст не сказался на работе её мозга, поэтому и серьёзность операции она представляет крайне ясно. Она боится не проснуться после наркоза. Боится, что не успеет сказать тебе что-то очень важное, – мой папа никогда не стеснялся своих выражений. Он говорил чётко, прямолинейно и без капли нежности, если разговор требовал точных фактов. Поэтому, когда девчачья сентиментальность заканчивалась, его мужской голос громко обрывал любые неловкие моменты.

– Мог бы сказать и мягче, – мама прервала обиженным шёпотом своё молчание и снова посмотрела на меня.

– Я хочу поехать, мам. Я хочу сейчас быть рядом с бабушкой. До новогодних каникул ещё так далеко. Надеюсь, что мы сможем встретить новый год все вместе.

– Мы поедем послезавтра. Я тоже поеду с тобой, а если мы там задержимся, папа приедет позже. Хорошо?

– Да. Хорошо. Мне собрать вещи?

– Было бы здорово. Через час будет готов ужин. Ты покушаешь с нами? – аккуратно спросила мама.

– Да, я приду.

– Ты хочешь поговорить со мной о том, за что ты так сильно переживаешь? – спросила мама.

– Пока нет. Может, позже. Спасибо.

Мама всегда интересовалась мной и моей жизнью, но никогда не устраивала каких-то истеричных сцен и разборок. Она не давила на меня своим мнением или авторитетом, никогда не пыталась заставить поверить в её правду, даже если считала мою точку зрения не самой удачной. Но сейчас мне так важно было остаться наедине с собой и просто понять, что происходит в жизни.

Коридор из кухни в спальню показался мне бесконечным. Я не понимала, как так случилось, что жизнь решила свернуть в другую сторону? Почему это случается со мной? В чём я виновата, чтобы забирать у меня всё дорогое в один момент? Я ненавидела этот день вместе с его новостями. Ненавидела тот дурацкий самолёт, который увёз подругу. Ненавидела тот сон. И новости про бабушку.

Чем старше ты становишься, тем сложнее даются даже мысли о прощании. Сказать "пока" в 5 лет и в 55 – 2 абсолютно разные вещи. До определённого возраста расставание – это приключение, о котором мы расскажем другу при следующей встрече. Но с годами и потерями расставаться хочется всё меньше.

Как только дверь в комнату закрылась с еле слышным противным скрипом, я подлетела к окошку и воткнула ключ в ящик стола. Три оборота отделяли меня от тех страшных слов, которые я собиралась написать.

"Слушай, Муна! Я больше не хочу дружить с тобой! Ты меня бросила в ужасный момент жизни! Как ты могла улететь именно сейчас? Ты нужна мне здесь! Ненав…"

Я вовремя вырвала листок из тетради и сжала в руке. Я не знала, что хочу сделать, но боялась сделать что-то не то. Ноги предательски подкосились, и я просто свалилась на пол, глядя на написанные слова. В этот момент я точно понимала, что это письмо никогда не дойдёт до своего адресата.

"Никто не виноват. Никто не виноват в моей жизни и этих событиях. Я знаю, что всё будет хорошо. Когда-то. Муна вернётся, и мы снова будем бегать по утрам. Бабушка поправится, и в новый год мы распакуем подарки вместе в её большом доме."

Я открыла блокнот и написала слова, которым где-то внутри себя очень сильно сопротивлялась. Просто мне казалось это слишком бестолковым занятием. Рука дрожала, но аккуратно вывела на бумаге:

"Привет, дневник. Мы не должны были встретиться, потому что я всё ещё считаю это занятие потерей времени, но на какое-то время тебе придётся стать моим самым лучшим другом."

Дневник. Запись номер один

Шипящий гул машин,

И замерло внимание.

И искры из души

Потушены сознанием

Нет сил смотреть в окно,

Садиться за домашку.

Надеть бы мне пальто

На свитер нараспашку

И побежать туда,

Где нет ни капли боли,

Где плещется волна,

Кидаясь в тебя солью.

Где можно громко плакать,

Не вытирая слёзы.

И где не страшно падать,

Когда погрязнешь в грёзах

Где чувства – лишь песчинки,

Где люди – приведения.

Где сброшены ботинки,

Чтоб всюду идти смело.

Вот бы сбежать туда,

Чтоб было незаметно.

Чтоб чувства навсегда

Пропали вмиг бесследно

Я больше не хочу

Грустить и сильно злиться.

Я счастьем заплачу

Чтоб в камень превратиться

Чтоб от меня не ждали,

Что буду всегда сильной.

Чтоб люди не гадали,

Умна я иль красива

Я говорю всё это

И яростно рыдаю.

Ведь я всё также лето

С восторгом ожидаю

Мне просто очень плохо

Сегодня в родных стенах.

И в мыслях суматоха.

И кровь застыла в венах.

Мне завтра полегчает,

Я жизнь приму в подарок.

Я знаю, что стихает

Цвет на стороне изнанок.

Я сильная. Я справлюсь.

И камнем я не стану.

Я лучше порасправлюсь,

Навстречу океану.

Я должна что-то написать. Так будет легче, я знаю. Так говорят те самые психологи, которых любит Муна.

Опять эта Муна. Почему она уехала прямо сейчас?

И как остановить эти слёзы. Из-за них невозможно рассмотреть даже узор на пижаме. Сейчас наревусь и буду похожа на опухшего хомячка. Надеюсь, что хотя бы не надо будет никуда идти сегодня.

И бабушка..

Моя дорогая и любимая бабушка. Неужели ты тоже покинешь меня сейчас. В тот момент, когда всё валится из рук и ничего не получается. Когда мне так нужны твои мудрые слова и советы. Когда мне так не хватает твоего голоса по телефону и твоих крепких объятий. Я помню твои руки. Ты всегда ругалась, что они стали старые и все в морщинах. Что даже ложку держать нет сил. А я прижимала их к себе и тихонько шептала: “Самые лучшие руки на свете!”

Вот бы сейчас потерять память. И не знать всего и всех. И тогда жилось бы намного легче. Тогда не было бы так обидно, что Мунка улетела. Тогда не было бы этой жгучей ярости изнутри о бабушкином переломе. Тогда не надо было бы краситься каждый день, чтобы быть как одноклассницы, за красотой которых мне всё равно не угнаться.

Откуда в голове столько мыслей. Я хочу тишины. Я хочу перестать плакать. Но, блин, это кажется невозможным. Тогда, может, прореветься как следует на всю жизнь вперёд?

Мне так плохо…

Поддержка

У следующего дня не было ни единого шанса подарить мне хорошее настроение. Внутри было так тяжело и одновременно так пусто, что хотелось просто разрыдаться. Я открыла глаза. В эту же секунду меня окутало то самое давящее состояние, когда с самого утра хочется скорее дождаться ночи и снова уснуть. И так день за днём проживать всю боль, когда вместо чувств ощущаешь только неконтролируемое течение снов, которые сегодня снова не с кем было обсудить.

Я потянулась к телефону, чтобы прочитать сообщение от Муны из Японии, но телефон предательски выдавал нули в графе новых писем. Ни один из мессенджеров в это утро не хотел стать союзником. Смартфон с громким хлопком шлёпнулся на ковёр у кровати. У меня не было сил. Я свернулась калачиком и попыталась снова провалиться в сон. Не получалось совсем. Голову заполняли суматошные мысли о расставании с подругой и непонятном исходе надвигающихся планов.

Будильник зазвонил второй раз. Я снова потянулась к нему, чтобы выключить, но вдруг замерла и громко заплакала. Вместо обычной мелодии по утрам меня будила песенка, которую мы с Муной записали 3 года назад.

Тогда за окном шёл сильный дождь. Мы вернулись домой из школы, где по стечению обстоятельств оказались под дурным вниманием всего класса. Я тогда не выучила параграф по истории. В нём автор рассказывал про Александра I и его внутреннюю политику. Но кому же интересно читать правила управления государством, когда подростковые гормоны не дают покоя на ни мгновение. И я провела половину ночи, изучая разные статьи о союзе императора и его жены. Когда меня вызвали отвечать пересказ, то я решила не молчать и поделилась и про смерть 2 детей, рождённых не от Александра I, и про их обоюдные измены, и про преданность до последней секунды. Из всех учеников класса только Муна восхитилась этой истории, а Василина Ивановна, глядя из-под своих треснувших круглых оправ, влепила жирную двойку. Весь день над нами посмеивались те, кто раньше считался подружками и просил списывать. Для восьмиклассниц стать центром такого внимания похоже на катастрофу. И мы решили сбежать ото всех в свой уютный мир на двоих. Тогда и родилась эта песня.

Ни здесь, ни на красной планете

Не справятся слёзы со злобой.

Злым не подвластны законы эти,

И слёзы для них – маяк особый.

Маяк, что мерцает смехом

Над тем, кому очень плохо.

Маяк, что лишает доспехов

Всех тех, кто лишился вздоха

Мы будем сражаться честно,

Взяв в руки свой щит из света.

Мы не хотим быть известны —

Добром бы сияла планета.

Я провалялась в кровати около десяти минут. Слёзы успели остановиться и высохнуть на щеках. Я слышала, как за это время родители хлопнули дверью – уехали на работу. Они всегда выходили из дома вместе. Им было не совсем по пути, но они создали для себя такую традицию – подвозить друг друга по-очереди и дарить это время им двоим и важным разговорам. Нередко по вечерам мы втроём обсуждали за столом их утренние беседы, учились рассуждать и находить правильные решения.

Вот и сейчас они снова вышли из дома вместе. Могу представить их лица, полные новых забот и событий. Они всегда учили меня одному важному моменту – что бы ни случилось, держаться вместе с семьёй или теми, кто рядом и кому доверяешь. Потому что в моменты, когда случается что-то неприятное, командный дух важен как никогда. И в эти моменты идёт не противостояние мнений, а борьба за общую победу над новым сильным соперником. Наверно, эта мысль особенно сильно помогла мне в это утро.

Я вспомнила про свою злость на Муну и её отъезд. Она часто спрашивала меня последнее время: “Это действительно то, чего ты сейчас хочешь?”, когда я советовалась с ней, какой сделать выбор в разных ситуациях. Кажется, этот вопрос сейчас нужен был мне особенно сильно.

Я открыла блокнот и начала писать.

Я действительно хочу злиться на Муну? – Нет.

Я действительно хочу отказаться от этого дня в пользу разрушающего настроения? – Нет.

Я действительно хочу найти способы вернуть себе силы для этого дня? – Да.

В жизни существуют такие особые моменты, когда признаваться себе в чём-то очень сложно. До этих двух событий, которые напрямую связаны с близкими людьми, мне не приходилось задавать себе вопросы сложнее и глубже. Мне же всего семнадцать, казалось, что для них будет целая жизнь. Поэтому самое сложное признание, которое я когда-либо делала до этого звучало так: “Нет, мама, я не хочу гулять с собакой каждый день и подбирать её какашки на улице. Получается, что я не хочу собаку.” В тот момент я ревела так громко и долго, потому что мне казалось, что собака – мечта всей моей жизни. И только проплакавшись, когда я произнесла вслух эту страшную тогда фразу, я поняла, что это не было моей мечтой. Я просто хотела быть важной и деловой, как соседка по дому. Я просто хотела быть на неё похожа. У неё был чёрный пудель, который всё время поднимал правую лапку. И эта соседка такая гордая шла всегда по улице, что все оборачивались на неё. Короче, она была в центре внимания, а я нет. Вот и всё.

Я взяла телефон в руки и быстро написала Муне: “Эй, подружка, ты как там? Уже успела положить глаз на какого-нибудь японца?” Муна часто мечтала, что выйдет замуж именно за иностранца, поэтому я постаралась открыть сезон шуток на эту тему. Получилось плоско и скучно, но я нажала “отправить”.

Сообщение не доставлялось, а в дневнике я уже поделилась искренним желанием найти силы и продолжать жить этот день, как бы он не распорядился моей судьбой.

Мне так не хотелось вставать, что я осталась в кровати ещё немного. Обычно в этом время мы уже встречались с Муной у подъезда и начинали болтать. Тогда неожиданно для себя вслух начала говорить и я.

“Мне сегодня приснилась кошка. Я шла по своей улице, почему-то я знала, что эта улица обязательно моя, и вдруг встретила её. Кошка отошла от синего дома и села прямо у меня на пути. Она была такая невероятно красивая, что я не могла перевести взгляд куда-то ещё. Пушистая шерсть мягко-медового оттенка играла на солнце золотыми искрами. Неестественно белую мордочку подчёркивали чёрные усы. А ещё у неё были огромные лапы, которые занимали сразу несколько плиток брусчастки и, казалось, готовые порвать даже слона. Мне очень захотелось её погладить, но подойти к ней почему-то не получалось. Вдруг кошка выгнула спину, зашипела и набросила на меня. Она расцарапала ноги и вцепилась зубами прямо в кожу чуть выше колен. Говорят, что во сне невозможно чувствовать боль, но я чувствовала. Кошка болталась на ноге, пока я не схватила её за шкирку и не откинула в сторону. А потом помню, как бежала очень быстро. Не знаю куда, лишь бы спрятаться от кошки. Но я снова выбежала на эту улицу. И снова увидела кошку. И снова она вцепилась в мою ногу.”

Я говорила быстрее и быстрее с каждым новым словом. А потом резко остановилась. Дыхание сбилось. Сердце устанавливало мировой рекорд по прыжкам на скакалке. Мне было снова страшно, как во сне. На лбу появились небольшие капельки пота, а руки крепко сжали одеяло.

“Это точно плохая идея – делиться такими снами наедине с собой. Муна меня хотя бы поддерживала словами и объятиями, а тут мне приходится переживать снова этот ужас.” Я всё ещё продолжала говорить сама с собой и думала, что даже при всём понимании, что сны – это просто сны, меня тянуло в их историю. Мне казалось, что там спрятаны какие-то ответы на события из моей реальной жизни. Но кошки у меня не было. А красивая улочка из сна никогда не встречалась мне в нашем городе.

“А вдруг это всё-таки что-то означает?” – спросила я сама себя и решила на всякий случай записать сон в блокнот. Выглядело странно, но мне так важно было сейчас отвлекать себя и свои мысли на разные моменты жизни, чтобы не утонуть среди размышлений о близких людях.

На зарядку совсем не оставалось времени, поэтому я сразу пошла на кухню. На столе меня ждали мои любимые хлопья, тарелка и ложка. А на холодильнике записке:

“Дорогая Кейси, мы с папой уехали на работу. Сегодня придётся задержаться, потому что срочный отъезд к бабушке заставляет двигаться в чуть более быстром ритме. Если мы не вернёмся до семи часов вечера, поужинай одна, пожалуйста. А сейчас в холодильнике тебя ждёт свежее молоко и твоя любимая сладость.

Целуем. Обнимаем. Твои мама и папа.”

Я чувствовала, как глаза набухали от слёз. Сколько я себя помню, родители всегда писали мне записки – так они оставались всегда рядом. Мама писала мне записки в детском саду и убирала в шкаф в группе. Потом они с папой по-очереди писали записки в школе и клали их в контейнер для еды или незаметно прямо в рюкзак. Каждая такая записка для меня была наполнена любовью и бесконечным светом, которые дарили мне родители. И сейчас, я смотрела на записку и чувствовала их поддержку. Они рядом. Они знают, что мне тоже нелегко, как бы сильно не переживали эту историю сами.

Остальной день прошёл не сильно интересно: я сходила в школу, а потом прогулялась обратно по осенним улочкам. Листья ещё не были готовы устилать пол под нашими ногами и весело болтались на ветках, обсуждая планы на новогодние праздники под январским снегом. А я боялась загадывать это время. Сейчас казалось, что существует только сегодня и максимум раннее завтра. Всё остальное – фантазия искусного художника, который ещё не придумал, какие и где нарисовать мазки.

К концу дня сил не осталось. Я ещё раз проверила телефон – тишина. Муне сообщение упрямо не доходило. Я написала её маме и папе в надежде, что их связь уже восстановилась и они как-то читают смски с родного номера. Но их телефоны тоже молчали. Я схватила дневник и села к окошку. Я решила, что буду каждый день делиться мыслями, чтобы было легче. Обязательно должно стать легче.

Я писала минут десять, пока не почувствовала, как садятся все батарейки внутри. Тогда я заползла в кровать, повернулась на правый бок и затолкала одеяло между коленок. Было грустно. И очень хотелось объятий, но родители ещё были на работе. В тот вечер я не заметила, как заснула слишком рано для себя.

Помню, как за окном царапал по подоконнику мелкий дождь. Как сверху прыгал маленький мальчик, пытаясь выпросить конфетку у родителей. Как в голове сами собой строились сценарии завтрашнего дня. И нескольких следующих. Помню, как поднималась тревога из-за долгого молчания подруги. И помню сковывающее ощущение от наступающей ночи, словно я отправляюсь в неизвестное путешествие, где меня ждёт много неприятных сюрпризов.

К счастью, ночь прошла легко и быстро в отличие от сменившего её дня.