Loe raamatut: «Два зверёныша, или Мужчины не влюбляются»

© Наталия Рай, 2021

ISBN 978-5-0055-8579-0

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1 Беглецы

Определить пол этого ребёнка было трудно: лицо в пять лет ещё не приобретает чёткие черты. Одежда мальчика, волосы не просто короткие, а очень короткие – сантиметра три. А потому и расчёски не видевшие, похоже, никогда, с момента стрижки. А воды? О шампуни и речи нет.

Как так получилось, что дитя оказалось бездомным?

Впрочем, жизнь такая подлая вещь, что осиротить может любого – какой бы многочисленной родня до этого момента не была. А когда ты остаёшься посреди беды, то родственники любой степени близости как-то скоренько растворяются во времени и пространстве, опасаясь, как бы им не предложили о тебе позаботиться.

Об Але особенно заботиться было некому изначально. Мама её не хотела ни единой минуты – с момента, когда узнала, что забеременела. И дело даже не в том, что она мечтала о великой карьере, и не в том, что «папа» резко отказался становиться отцом (случайная связь с какой-то дамой, оказавшейся в том же ресторане, где гуляли корпоратив, шансов на продолжение не имела), и даже не в возрасте, достаточно юном для будущей матери. Она просто в принципе не хотела детей. Вообще. Ни от кого. И уж тем более – вне брака.

Но с абортом не получилось, бросить в роддоме – тоже, так что Аля была поручена заботам бабушки, которая такому «подарку» не обрадовалась совершенно, поскольку сама ещё была дамой во цвете лет и стремилась обустроить собственную жизнь как можно лучше.

Так трёхлетняя девочка оказалась в детдоме, где её навещали настолько редко, что можно было даже эти посещения не считать. Особенно, если учесть, что личному свиданию с ней уделялось не больше пяти минут. Остальные пятнадцать занимала беседа в руководством.

Ребёнок, знающий, что он никому не нужен, что его никто не любит, быстро превращается в зверёныша. И Аля, без учёта её критически малого возраста, стала ужасной хулиганкой и хронической беглянкой. Как за ней пристально не следили, она убегала с частотой раз в неделю. И находили её все реже и всё позже.

Александра с первого раза усвоила, какие ошибки она совершает, в результате которых её находят. И впредь их, ни одну, не повторяла.

Она уходила, в чём была, но теперь уже завела тайник с другой одеждой.

Она никогда больше не присоединялась к другим бездомным детям.

Она никогда не просила подаяния.

Она никогда не подходила к людям, что-нибудь евшим на ходу. Обходилась тем, что оставалось на тарелках столиков уличных кафе недоеденным.

Она искала пристанище на ночь там, где его никогда не искали другие: на деревьях, в опустевших на ночь торговых местах, под маленькими мостиками над мелкими ручьями, в давно оставленных без присмотра автомобилях, в считавшихся намертво закрытыми подвалах и подъездах…

С собой у неё всегда был так называемый туристский коврик, на котором она спала. Но она предпочитала, вместо матраса и одеяла, кусок укрывного, для теплиц и грядок, материала – оказалось, что эта тонкая ткань греет едва ли не лучше, чем ватное одеяло, а места занимает очень мало. Первый кусок попался девочке совершенно случайно – когда она бродила в тылах рынка садоводов: она совсем не хотела, чтобы на неё обратили внимание. Позже Аля искала кусок такой ткани совершенно осознанно и нашла – продавцы отрезали его от рулона, поскольку он был запачкан настолько основательно, что чистить его было себе дороже. Аля очень обрадовалась, схватила ткань, нырнула в кусты и обмоталась ею под футболкой. Ей сразу стало теплее – весна, вроде бы, была тёплой, но не настолько, чтобы можно было разгуливать в майке. А когда она заправила ткань в штаны и застегнула куртку, ей стало совсем тепло и хорошо.

Теперь следовало подумать о еде. Она быстро выяснила, где тут кафе и стала наблюдать за людьми: очень многие что-то оставляли недоеденным и недопитым. Аля же, в свои пять лет, зверским аппетитом не отличалась, так что ей вполне хватало.

Но в этот раз её заметили две женщины, сидевшие за крайним столиком и явно решили угостить. Но на зов Аля не только не откликнулась, а, наоборот, бросилась к забору, у которого были сложены штабеля товаров, а также были дырки и проломы, в которые девочка легко могла просочиться.

– Да не бойся ты! Мы тебе вот тут еду положим.

Алю они не видели, зато она отлично видела их. Они действительно положили свёрток поближе к забору и тут же обе ушли. Але осталось только на мгновение вынырнуть из укрытия, схватить свёрток и убежать. На этом рынке она была впервые (она вообще старалась дважды в одном и том же месте не оказываться), но намётанным глазом сразу же определила, где можно спрятаться и поесть. Причём рядом был небольшой пролом, так что сразу же после этого она была намерена двинуться дальше.

В пакете оказался пончик, хлеб и котлета, бутылочка минералки и яблоко. Первым делом она съела пончик, потом вознамерилась съесть котлету, но замерла, ощутив, что на неё смотрят. Она обернулась и увидела собаку: довольно большую, жёлтую, но тоже явно бездомную. И голодную. Аля даже не задумалась, делиться или нет. Она положила котлету поближе к собаке, а сама отодвинулась, давая понять, что не собирается ловить и пленять. И пёс, видимо, понял, потому что спокойно подошёл и проглотил котлету одним махом.

Оставался только хлеб – вряд ли собака заинтересуется яблоком – поэтому Аля положила, таким же образом, хлеб. Собака проглотила и его.

Аля раздвинула руки – ничего больше нет! И открыла бутылку. Пёс прямо прилёг, жалобно глядя на девочку. Аля оглянулась, нашла крышку от какой-то банки и честно разделила воду на двоих. Собака бросилась к крышке и вылакала воду так быстро, что Аля долила ей из своей доли.

– Ну что, пойдёшь со мной?

Собака была готова идти куда угодно и последовала за Алей в пролом. Поскольку девочка никогда не пользовалась никаким транспортом, то её пути-дорожки всегда были прямыми, вплоть до преодоления заборов и чужих закрытых дворов.

Вскоре они очутились в очень уютном дворике, в который выходило всего три, на разных уровнях, окна – дом тоже был небольшим, старым, всего в четыре этажа, но зато явно высоких. В этом Аля уже разбиралась.

Они прошлись к мусорным бакам – многие люди складывают мясные объедки в отдельные пакеты и оставляют их возле помойки, так что собака вскоре очень хорошо пообедала. Аля же в это время наслаждалась яблоком, сочным и сладким.

Теперь следовало поискать место для ночлега. Опытным взором Аля определила, что в подвал пробраться очень легко. Вскоре они там и оказались: на двери в подвал замок висел, но не был закрыт. И они туда спокойно зашли, решив оценить, годится это место или нет.

Дом был настолько старым, что в его подвале были кладовки. Это порадовало, хотя воровать Аля ничего не собиралась: это верный способ вызвать у жителей тревогу и визиты полиции.

Поскольку беглянкой она была опытной – это был уже восьмой побег – то давным-давно научилась открывать не самые сложные замки и проникать туда, где замки были сложными. Но только для того, чтобы спрятаться и поспать. А потом она уходила – город такой большой, что, когда она во второй раз окажется в этом же месте, о её первом визите обязательно забудут. А она будет помнить, где тут удобно устроиться и как в это место пробраться. Кроме того, следовало предусмотреть, что в любую минуту сюда могут войти и отыскать укромное место, где её не нашли бы.

И хотя ей было неполных шесть лет, она была достаточно маленькой, чтобы ловко прятаться. Нетрудно было устроиться так, чтобы на неё не обратили внимания: пряталась она умело. Правда, теперь места нужно было больше – там должна была поместиться и собака. Которая могла её выдать, но Аля её предупредила, что сидеть надо тихо и никому на глаза не попадаться.

Кроме того, Аля уже сообразила, что если она попадётся кому-то, то надо называться не так, как её зовут в детдоме. И она решила, что будет – через раз – говорить, что ей зовут Сашей или Шурой. Ищут-то Алю! И она ведь даже не соврёт: потому что все эти три имени вполне подходят к имени Александра.

И надо дать имя собаке. Аля на неё долго смотрела и решила, что назвать надо так, чтобы имя было не обычным собачьим, а таким, чтобы знали его только они двое. И она просто добавила букву к своему имени. Так собака стала Калей. И, кажется, оно ей понравилось, поскольку завиляла хвостом и лизнула Алю в руку.

Поскольку Аля никогда не задерживалась на одном месте больше суток, утром они выбрались из подвала никем не замеченные и отправились на поиски завтрака. Уличных кафе к маю уже было много и некоторые завтракавшие сами подзывали девочку с собакой и отдавали им еду и воду. Аля вежливо благодарила и тут же уходила в укромное место. По пути она прихватила пустую использованную мисочку и первым делом налила Кале воды. И тут до неё дошло, что ведь имя не годится: это был пёс.

– Ты будешь Кар. Мог бы и сказать!

Пёс, не отрываясь от воды, двинул ухом, соглашаясь. Но и делая замечание: ты ведь и сама могла заметить.

– Ну, не заметила!

Они поели-попили и пошли дальше. Искать следующее пристанище на ночь было рано, следовало найти место, где они проведут день. И по пути запастись обедом.

Но на подходе к следующему кафе им попался соперник: мальчишка примерно восьми-девяти лет. Учитывая, что Але было посередине между пятью и шестью – он был для неё практически взрослый. Поэтому следовало оценить, насколько он опасен.

Мальчишка, видимо, понял её опасения, потому что сказал:

– Да не бойся ты! Это твоя собака?

Аля кивнула:

– Его зовут Кар.

– А ты откуда?

Она пожала плечами и неопределённо махнула рукой в сторону, откуда они шли.

– Хочешь, дальше будем вместе?

Она задумалась: если он окажется паршивцем, ведь всегда можно убежать – уж что-что, а исчезать Аля научилась в совершенстве. Так что она только пожала плечами: я и не за, но и не против.

– Тогда: я Кир. Ты за едой сюда?

Она кивнула.

– Погоди здесь. – Его голова и плечи исчезли за дверью палатки, хотя вся тыльная часть так и оставалась снаружи. Но мальчишку те, кто был внутри, явно знали.

Через пару минут он вынырнул с большим бумажным пакетом в руке, вторую подал Але и повёл их куда-то во дворы.

– У меня тут лёжка. Никто не знает.

Але понравилось, что они вошли через подвал, но тут же вышли в подъезд и перешли в сторону той самой второй, вечно закрытой двери. Там стоял свёрнутые матрасы, закрытые несколькими деревянными и картонными коробами, в которых были всякие нужные вещи, вроде одноразовой посуды, бутылок с водой и даже двух коробок с конструкторами.

– Люди столько всего выбрасывают, прямо удивительно! – философски отметил Кир. – А захочешь погулять, только скажи.

Аля отрицательно покачала головой:

– Мы с Каром поспали бы. Не то, чтобы мы не выспались, но ведь лучше выспаться впрок, чем потом клевать носом.

– Какие планы на будущее?

Она была ему чрезвычайно признательна за отсутствие вопросов о том, откуда она, где родители и прочая родня, где она жила, почему убежала, нравится ли ей бродить в одиночестве…

– Очень хотелось бы летом пожить в лесу!

– Нет проблем! – бодро ответил мальчик. – У меня есть там одна сторожка, где иногда охотники и грибники останавливаются. Как только потеплеет – отправимся.

Кирилл раскатал один из трёх матрасов – для Али, псу предложил толстую картонку, положенную рядом, сам лёг валетом на тот же матрас: поспать в их положении всегда вовремя.

И они безмятежно уснули, как и положено детям. Спали до темноты – никуда им было не надо, поскольку еду и воду они принесли с собой.

– Если тебе нужно в туалет, – сказал Кир, – то там, в подвале, есть возможность сходить. И даже можно помыться.

– Я была бы рада помыться.

– Так пойдём!

Кир показал Але, где тут туалет – почти такой, как в квартире, где душ, показал ей, где мыло и полотенце.

– Мойся, а мы с Каром посторожим. А то мало ли…

– Что, могут?

– Пока не бывало. Но – на всякий случай…

Через полчаса Кир увидел совсем другую девочку: белокурую, с симпатичным, обещавшим стать красивым, личиком, в одной майке и трусишках:

– Я постиралась.

– У меня тут есть запасные штаны. И футболка. А постиранное на трубы отопления положим, за час высохнет.

В штанах Кира Аля утонула – разница в росте между ними была добрых двадцать сантиметров. Но он тут же подпоясал её какой-то толстой верёвкой, штанины подкатал, и оказалось, что если одежда больше – это решаемо. Футболка оказалась размером с большое платье, так что осталось только подогнуть рукава.

– Нормально, – хором решили они.

– Пусть сохнет, а мы пока поедим.

Не столько Аля, сколько пёс радостно принял это предложение.

– Кстати, ты тоже тут не отмечайся. А в туалет ходи, понял?

Пёс явно понял, потому что тут же продемонстрировал умение вести себя, как положено вести себя хорошо воспитанной собаке.

– Молоток!

Ужин затянулся, потому что Кир подробно рассказал о том самом лесном домике: где находится, как он его отыскал, насколько пригоден для проживания, чем питаться в лесу, не страшно ли там, есть ли там дикие звери, ближайшие ягодные поляны, как разбираться в грибах и многое ещё. Так что, когда они вспомнили об Алиной одежде и сходили за ней, оказалось, что она совершенно сухая.

– Тебе самой решать, но мне кажется, что лучше чистое надеть завтра. Я предпочитаю всегда быть чистым – тогда меньше подозрений, что я бездомный. А так, в магазин послали или я просто гуляю.

Аля согласно кивнула: она тоже старательно всегда ухитрялась поддерживать чистоту, потому что сама пришла к таким же выводам. Если ты выглядишь опрятно, то никто внимания не обращает: уверены, что ты живёшь где-то рядом.

Впрочем, на грязнуль прохожие особого внимания тоже не обращают – вроде бы – но как только отойдут немного, начинают звонить в полицию и докладывать, что тут бродит бездомный ребёнок. А кому нужна полиция на хвосте?

– Можно, я спрошу? – Кир произнёс это с совершенно безразличным лицом, вроде не очень-то и хотелось узнавать.

Аля кивнула.

– Тебе сколько лет?

– Полных пять. Шесть будет в октябре.

– А ты насчёт школы думала?

– Да. Когда я дорасту до школы, обязательно пойду учиться.

– Тебя в обычную не возьмут. Документы нужны.

– Я знаю. Я пойду туда, где возьмут.

– Хочешь, я пока тебя буду к школе готовить? Я уже заканчиваю третий класс, мне в августе будет девять.

– Хочу. Я немного умею читать. И считать.

– Тем лучше!

Оказалось, что в одной из коробок у Кира есть книжки – разные: сказки, всякие интересные рассказы о путешествиях и учебники. Для всех младших классов. Понятно, что состояние их было плачевным, но обращался с ними Кир бережно. И у него даже была куча листков, вырванных из разных тетрадей. И полно карандашей и ручек.

– Хочешь, сама читай, хочешь – я тебе почитаю.

– Хочу, чтобы ты.

– Сказки?

– Я не верю в сказки!

Кир спорить не стал, выбрал книжку о приключениях и начал читать. Учительница ему, скорее всего, влепила бы двойку, но Аля слушала внимательно и была вполне довольна.

Потом они немного поиграли в конструктор, но это обоим быстро надоело и они предпочли поговорить о своих планах. Аля рассказала, что постоянно движется, нигде не оставаясь надолго и удивлена, что у Кира есть постоянное лежбище.

– Ну, я рослый, ты же видишь. – И правда, он смотрелся лет на двенадцать по габаритам. – Я постоянно чистый. Я подрабатываю в той палатке: собираю посуду со столиков, протираю их, таскаю мусор к бакам… А меня за это кормят и покупают одежду. Не новую, но хорошую. Так чего мне и не оставаться на месте?

Аля задумалась: ей не хотелось терять нового друга, но и оставаться на месте она боялась. Впрочем, её никто и не приглашал.

Утром она переоделась в свою одежду, аккуратно расчесалась предложенной Киром расчёской, хотя волосы у неё были короткие: в детдоме её всегда стригли под ноль, чтобы не убегала. «Напугали ежа голой попой» – с внутренней усмешкой думала Аля, «мне потом же и лучше – даже причёсываться не надо»…

– А то оставайся со мной, а? Сестричкой будешь.

Она, с сомнением, пожала плечами: ты уверен?

– Или, если не хочешь, погуляй и возвращайся ночевать. Мне одному всё-таки плохо, – отвернув лицо, сознался парень.

– Я подумаю. Спасибо тебе за всё. Мы пошли. Не обещаю, что вернёмся. И что сегодня. Но я тебя точно не забуду.

Но они с Каром далеко уйти не успели: Кирилл догнал их и сказал, что им нельзя потеряться.

– Ты вернись, пожалуйста, я попробую достать телефон. Даже если ты не захочешь остаться совсем, мы хотя бы будем на связи.

Аля согласилась к вечеру вернуться, а если не получится сегодня, то на следующий день.

Чтобы окончательно её убедить, Кир сказал:

– Ты фамилию свою знаешь?

– Конечно.

– Знаешь что, мы могли бы сказать – ну, осенью, в школу-то нужно, что мы брат и сестра. И тогда нас бы поместили в один интернат. И я бы тебя защищал. А фамилию мы можем взять не твою и не мою, а вообще другую. Их вон сколько, фамилий!

– А ты свою знаешь?

– Ещё бы мне её не знать, я же в школе учусь.

– Скажешь?

И тут выяснилось, что они почти однофамильцы. Только у Кира фамилия была Седов, а у Али – Седых.

– Если мы вернёмся в мою школу, то я скажу, что убежал искать потерявшуюся сестрёнку. Но тебе придётся стать Седовой.

– Мне осенью только шесть будет. Не возьмут.

– Возьмут, если ты будешь готова. Будешь уметь читать и писать, и будешь разбираться в цифрах. Я же обещал – подготовлю.

– Я должна подумать. Впереди ещё лето, времени много.

– Хоть за телефоном вернись!

– Вернусь!

Аля, с тех пор, как пришлось думать о себе самой, старалась никаких ни с кем отношений не завязывать. Привыкнешь к кому-нибудь, а потом отвыкай. Она всегда, с трёх лет, знала, что никому не нужна и решила, что и ей никто не нужен. Возраст возрастом, а о будущем за неё никто не подумает.

Читать она умела – люди иногда выбрасывают на помойку совершенно целые книги, пусть и потрёпанные. И она иногда брала с собой книгу, которая ей казалась интересной. Если она ошибалась, то просто опускала её в следующий по пути мусорник. Но если книга оказывалась интересной, Аля её прочитывала до конца.

Так что с чтением проблем не было. Как и с арифметикой: разные учебники ей тоже попадались и она самостоятельно разобралась с азами математики и временами думала, что в школу можно пойти и попозже. Ну, время покажет. Плохо то, что зимой обязательно надо иметь тёплое жильё. То есть сдаваться в детский дом, точнее – сначала в полицию. Или вернуться в тот детдом, где она жила до побега.

С другой стороны, теперь у неё есть объяснение – она искала потерявшегося брата. А если он с ней туда придёт, то…

Нет, лучше уж она пойдёт с ним, в его школу. И поменяет фамилию. Если даже её когда-нибудь вздумают искать, то не найдут. Фамилия у неё будет очень похожа, но другая. Впрочем, она сомневалась, что искать станут. Но на всякий случай. Если они её не хотят, то и она их не хочет.

Аля пока не знала, кем хочет стать, но решила и постановила: она добьётся всего. У неё будет свой красивый дом, много денег, хорошая работа, хорошая одежда, вкусная еда. И обязательно – собака. Впрочем, собака у неё была уже.

Но чтобы всё это иметь, ей надо будет очень хорошо учиться. Так что Кир напрасно беспокоился о том, чтобы её научить читать и писать. Писать она тоже умела: находила и прописи, и тетради с чистыми листами, не до конца использованные ручки и карандаши, и училась писать. И к нынешнему дню вполне могла бы учиться во втором классе. Хотя и не знала об этом.

Собиралась она вернуться к Киру, как он просил? Да, она вернётся. Друг нужен. Только привязываться к нему особо не стоит. А самое главное – осенью придётся куда-то пристроить собаку. А если она этого не сможет, то ни в какую школу с Киром она не пойдёт. Потому что кто же позволит там же жить и собаке? Да никто!

Весна в разгаре, практически лето, сейчас можно устроиться где угодно с полным комфортом. Аля предпочитала находить места у реки – она была чистюля и очень следила за своей внешностью и одеждой. В своём маленьком рюкзачке, тоже найденном на помойке, у неё всегда был кусок мыла, полотенце, расчёска, зеркальце, щётки для одежды и обуви, книжка. Всё это хранилось в отдельном пакете, а еда находилась в другом.

У неё была даже запасная футболка и штаны. На всякий случай. Она стирала достаточно часто, умывалась каждый день, потому что была уверена: об аккуратной девочке никто не подумает, что она беглянка. Возле мусорных баков она бывала редко, только если возникала в чём-то нужда: например, она дочитывала книгу и хотела найти другую.

А теперь надо было обновить обувь и запастись летней. Вдруг кто-то этим, для своих детей, уже озаботился и обнаружил, что их ребёнок из прошлогодней обуви вырос? А ей может эта обувь подойти по размеру. Пока её устраивали и ботинки, в которых она ушла из школы, но становилось всё теплее и зимние ботинки становились жаркими и неудобными. Колготок Аля не носила принципиально: под верхними штанами у неё были спортивные, но так тоже становилось жарко и надо было выбирать: либо спортивные, либо обычные.

Тут Аля подумала, что неплохо бы найти место, в котором можно было бы спрятать вещи, которые сейчас не нужны. Те же зимние ботинки. Но ведь она тоже росла и к зиме вполне может оказаться, что ботинки ей просто-напросто малы. И потом – она постановила никогда на месте не задерживаться: сдадут полиции очень быстро. У неё уже был такой печальный, причём многоразовый, опыт. Поэтому ей так не понравилось, что у Кира лежбище постоянное: его тоже обязательно сдадут! Странно, что он столько продержался!

Она запаслась и большими целлофановыми мешками: просто вытрясла из двух мешков то, что в них было, а их, оказавшихся целыми, забрала: на дождь хорошо смотреть из окна, но промокнуть до нитки – удовольствие ещё то. Если не было укрытия, то она просто вбивала один угол мешка в другой и получала плащ-накидку, чтобы до того, как найдётся надёжное, то есть не опасное, укрытие, не промокнуть.

Да, если она оказывалась там, где укрытий не было, то приходилось рисковать. Хотя даже взрослые с зонтами торопились побыстрее зайти в помещения и на девочку, укрывшуюся мешком, особого внимания не обращали. И убегали из-за столиков в кафе, бросая много еды. А их теперь было двое и Але было нужно обеспечивать едой и собаку.

Но сейчас дождя не было, а потому Аля нашла у Москва-реки удобное место: ей надо было сесть и хорошо подумать, что делать. Возвращаться ей не очень хотелось, но потерять Кира, наверное, будет неправильным. Так что она побродит вокруг и вернётся за телефоном. Но потом она продолжит свой путь по городу, стараясь не попадаться никому на глаза дольше, чем будет к тому вынуждать необходимость.

Аля понимала, что в школу идти надо, но как же не хотелось опять оказаться в чьей-то власти и выполнять совершенно идиотские приказания и решения. Но другого выхода нет: от неё отказались те, кто считались ей матерью и бабушкой, а чужим людям она и подавно не нужна.

Она могла бы наведаться к дому, где жила бабушка, но не имела ни малейшего желания видеть её. А ту, что её родила – тем более: они отреклись от неё, а она – от них. И Кир правильно сделал, что не стал у неё ничего спрашивать. Она у него тоже не спрашивала о родных. Если и есть где-то, то почему он тогда бездомный?

Но теперь придётся спросить. И если у него родственники есть и он собирается в будущем с ними встречаться, то ему придётся выбрать: или они, или Аля. Потому что они ведь знают, что никакой сестры у Кира нет. А если бы они её и признали, то у неё-то нет совершенно никакого желания их признавать, как своих. Так она Киру и скажет.

И вечером Аля вернулась: теперь она знала, как поступить.

– Я хотела спросить – у тебя родственники есть?

– Наверное. Только я их не знаю. Зато знаю, что они меня не ищут. Потому что уже давно нашли бы, если бы хотели.

– Ты у меня тоже не спрашивал, но я тебе сама скажу: я знаю, где живёт моя бабушка. А она знает, где мама. Но я их знать не хочу. А если ты своих хочешь знать, то я никакой твоей сестрой стать не могу. Мне родственники – свои или твои – совершенно не нужны. Поэтому выбирай: или они, или я. Если я, то осенью я пойду с тобой в школу. Если мы придумаем, как устроить собаку. Там ведь не разрешат?

– Можно сторожа попросить её подержать.

– Он согласится?

– Спросим.

Кир подумал и сказал:

– Я выбираю тебя. Мне родственники тоже не нужны.

– Понимаешь, если ты скажешь, что я твоя сестра, а потом найдутся родственники, то ведь они сразу объяснят, что у тебя никакой сестры нет. И получится, что мы обманщики. И поэтому я не хочу к тебе привыкать. Не хочу, когда придётся расставаться. А если мы будем учиться в одной школе, то это обязательно случится. Я не хочу ни к кому из людей привыкать. У меня собака есть. И мне ещё целый год до школы. И да, я умею и читать, и писать, и считать. Я всё время читаю.

– Всё равно тебе потом придётся пойти в школу: если ты хочешь иметь хорошую работу, то без документов ты её не получишь.

– Это я понимаю. Но ведь у меня есть время. И, кстати, ты когда собираешься в тот лесной домик?

– Как только насобираю достаточно денег, чтобы запастись едой. Ягоды и грибы – хорошо, там ещё и рыба в ручье есть, но без хлеба плохо. А ещё нужна будет тележка, чтобы всё увезти. И ещё нужно какое-нибудь одеяло: ночью даже летом бывает холодно. А ещё нужна плёнка, затянуть окна: комары там знаешь какие – как лошади и зубы у них такие же.

– У комаров нет зубов.

– Неважно, кусаются они будь здоров!

– А если туда придут?

– А мы за это время себе шалаш построим. Нам домик понадобится только на первое время. Но опять же – нужен нож, пилка, топорик, много скотча, плёнка. И упаковки быстрой еды. Плюс кастрюля, сковородка и чайник. Но кое-что я там ещё с прошлого года запрятал. Вот только полагаться на это никак нельзя: могли найти – если не звери попортили, то люди. И тогда все мои тайники пустые. Так что нужно всё заново привозить. И тогда мы бы смогли в город до самой осени не возвращаться.

– Это же куча вещей! Ты думаешь, никто не заинтересуется, кто ты такой и откуда у тебя всё это? Особенно если ты будешь с тележкой! И вообще – ты как собираешься туда добраться? На чём?

– Так я же работаю! У меня будут деньги. Мы купим билеты и спокойно сядем на автобус. И доедем до той деревни, откуда там близко. А пока я вещи у себя в норке, в подвале подержу. Важно собрать. Если, конечно, ты со мной поедешь. Тогда надо сесть и посчитать, сколько нам чего нужно.

– Если я тоже поеду, то нужно ещё мыло – обычное и стиральное. Не люблю быть грязной. Даже в лесу. Хотя я там ещё никогда не была. И обувь нужна летняя – кроссовки и сандалии.

– Так и я об этом. Что-то возьмём в рюкзаки, а остальное в тележку. А я потихоньку буду покупать то, что нужно.

Они обсудили список и договорились, что Аля походит по помойкам и посмотрит, нет ли там нужных вещей. Она маленькая, на неё особого внимания не обращают. А с собакой ей не страшно. Аля не стала добавлять, что и без собаки ей было не страшно.

– Кстати, нас не пустят в автобус, если у собаки не будет намордника. Его тоже смотри. А не будет, мы его из верёвки сплетём.

Але пришлось остаться у Кирилла. Они вместе составили список того, что им понадобится и назавтра Аля начала кружить по городу, отыскивая всё необходимое. Кир дал ей ножницы, чтобы она отрезала лишние куски от плёнки и других вещей, которые могут понадобиться. Свои вещи она оставила у него, а в рюкзачок положила большой пакет, чтобы туда складывать найденное. Ей понадобилось две недели, чтобы из списка собрать почти всё: люди выбрасывают абсолютно целые вещи и даже не предполагают, что для кого-то это просто подарок. Так что теперь у них было много больших кусков плёнки, укрывочного материала, пара одеял, одежда и обувь. И даже намордник с поводком Аля нашла.

Тем временем настал июнь. Было уже совсем тепло, в некоторые дни даже очень жарко. Но Кир, тем не менее, был уверен, что куртки в лесу всё-таки понадобятся. И он уже договорился с хозяином палатки, что их с Алей отвезут до автобусной станции и даже помогут сесть в автобус: мол, к бабушке дети едут. Чтобы не было вопросов.

И в начале июня они благополучно разместились в автобусе и отправились в деревню, в которой, якобы, жила их бабушка. Хотя никакой бабушки, конечно же, не было. Зато хозяин, помимо денег, дал им с собой несколько банок консервов и сгущённого молока. И велел приметить, где магазин и ходить туда за продуктами.

Ехали долго, больше трёх часов. Но поскольку автобус отправился довольно рано, то приехали они как раз в полдень. И Кир попросил водителя остановиться там, где прямо у дороге был довольно большой продуктовый возле автозаправки. И они купили несколько буханок хлеба.

До домика было довольно далеко, но, оказывается, в лесу полно тропинок, по которым их тележка спокойно ехала. Всё равно они несколько раз останавливались отдохнуть: Аля в лесу почему-то быстро уставала. А по городу могла весь день идти, лишь изредка устраиваясь на отдых.

Кто действительно был рад свободе, так это собака. Она поначалу носилась большими кругами, громко лаяла, вспугнула нескольких птиц, но через время успокоилась и деловито бежала впереди Али.

Домик оказался очень славным, но к нему со всех сторон вели тропинки. И Аля настояла, чтобы они сразу же начали строить шалаш. Причём нашла такую укрытую густыми кустами полянку, что там их найти не должны были никогда. Проход туда был только один, шалаш построили быстро, тем более, что кустов и деревьев вокруг было очень много. И не было никаких ягодников, а грибы в кустах растут редко. Поэтому можно было не опасаться, что сюда кто-нибудь забредёт. И не было вокруг никаких нор и гнёзд: они не хотели никого лишать дома. Поэтому полянку выбрали очень тщательно.

Оказалось, что у Кира даже есть небольшая лопатка. Не игрушечная, а походная армейская.

– И где ты её нашёл?

– Я её купил. Точнее, не я, а Артур, хозяин кафе. Мне бы такую и не продали, наверное. Это его подарок.

Поэтому они довольно глубоко вкопали колья шалаша и были уверены, что он держится крепко. И укрыли шалаш со всех сторон сначала целлофаном, скрепив его смолой, а сверху лапником. На пол набросали толстый слой травы, застлали его укрывочным материалом, которого Аля насобирала около десяти больших кусков, и из него же сделали что-то вроде одеял.

– Он очень хорошо греет! – у неё был достаточно большой опыт, чтобы так утверждать.

– Да я не сомневаюсь. Жаль, что в прошлое лето мне пришлось обходиться без него.

Посреди полянки Кир снял квадрат дёрна, в яму наложил камней, а уже на них развёл костёр. Но перед этим установил две рогулины с перекладиной и подвесил сразу и котелок, и чайник. Вскоре они смогли похлебать супа с макаронами и напиться чаю.