Дорогу нам с дочей перегораживает крепкий парень на мотоцикле. Чёрные взъерошенные ветром волосы и кривая усмешка – то, что сразу бросается в глаза. А ещё старая застиранная майка цвета хаки, обтягивающая мускулистое тело.

Ну, ясно. Местный альфа-самец решил прозондировать почву на предмет новой, появившейся на его территории самочки. Всё это предельно понятно, но сейчас по определённым причинам меня пугало любое знакомство. Мне бы как раз хотелось не привлекать ничьего внимания, жить максимально тихо и незаметно. Но, видимо, я выбрала для этого не совсем правильную стратегию.

Я думала, что в глухой деревне спрячусь очень надёжно. Будем жить с дочей потихоньку, как мышки, и не будет до нас никому дела. Но где-то в мою логику явно закрылась ошиблась. Прятаться надо было в большом городе – вот уж там действительно всем до всех параллельно. А здесь, в этой глуши, за неделю до меня есть дело уже третьему человеку.

– Чё напугалась-то так? Я не кусаюсь! Тут слушок прошёл, что ты, типа, с Волком мутишь? Ты вроде ничё такая, на кой тебе этот конченый сдался? Тут и нормальные парни есть, помоложе и повеселее. Так чё, реально ты с ним, или тёть Света пургу гонит?

– Простите, мне кажется, я не обязана отчитываться перед кем-то о своей личной жизни. Мне надо идти, извините.

Пытаюсь обойти парня на мотоцикле, но в его планы это явно не входит. Откатив мотоцикл немного назад, парень снова перегораживает мне дорогу и настойчиво заглядывает прямо в глаза, сложив тонкие губы в кривую ухмылку.

– Да ты перед кем-то и не отчитывайся. Ты мне скажи – с Волком ты или нет.

Видимо, именно об этом предупреждал меня вчера Андрей. И будет проще ответить этому настойчивому мотоциклисту и закрыть эту тему, если я хочу, чтобы он оставил меня в покое. Я – барышня городская и возможно просто не понимаю всех этих деревенских тонкостей.

– Хорошо. Если это нужно, чтобы пройти дальше, я перед Вами отчитаюсь. Да, я с Волком. Этого достаточно или нужны какие-то дополнительные сведения?

– Да не, и этого хватит. Вот чёрт, такая конфетка и с таким…

– Каким?

– Да было дело. Я с девок наших тоже удивлялся, когда они перед ним хвостами крутить начали. Он же стрёмный какой-то! Так он ни одну из этих дур не повёлся. По станице уже слух пошёл, мол, или импотент он, или из этих, из голубой долины, ну, ты поняла, типа, пидор.

– Можно было не уточнять, достаточно информации!

– А тут, оказывается, он тебя, что ли ждал? Так ты к нему сюда приехала?

– Всё! Хватит! Мне кажется, наш допрос затянулся! Я Вам ответила, с кем я, остальное Вас не касается!

Всему есть предел. Саша уснула на руках, да ещё и рюкзак с продуктами оттягивал плечи. Я так устала и морально, и физически за эти дни, что до нервного срыва мне как раз только дебильного допроса не хватало.

– Да, понял я, понял! Иди уже, куда шла. Ты это, если передумаешь… это… с Волком, дай знать. Меня, если что, Денисом зовут.

– Приму к сведению, – на ходу уже бурчу я, и со злости, забыв, что Саша спит, вышагиваю быстрыми резкими шагами.

Да уж! Если так пойдёт и дальше, и каждую собаку будет волновать, кто я, откуда и что я здесь делаю, придётся продавать дом и ехать в город. Мне думалось, деревня – это круто! Природа, воздух свежий, чистая вода, огородик какой-нибудь. Сашулька будет на свежем воздухе расти здоровенькой, а не бледной и чахлой, какой она была в Ёбурге. Но что-то вот эта обстановка настойчивого ко мне внимания уж очень напрягает.

Стоило мне вчера первый раз посетить местный магазин, чтобы почувствовать на себе всю силу местного любопытства.

Ближайший продуктовый находился в центре станицы и, слава богу, в десяти минутах ходьбы. Идти приходится с Сашей, не могу же я оставить её в доме одну. А ходит она только в одну сторону, в другую она уже едет на маме. Я к этому давно привыкла, Сашулька на руках, всё остальное – в рюкзак.

– А Вы у нас приезжие, да? В гости к кому-то приехали или жить здесь будете? – улыбчивая тётушка-продавщица располагала к себе, и я без опаски разговорилась.

– Мы дом купили, будем жить у вас здесь.

– А зовут-то тебя как?

– Лика.

– А меня тётя Света. Будем знакомы! А сами-то откуда?

В магазин заходит мужчина и, увидев, что продавец занят со мной, тут же выходит. Я заметила его боковым зрением, но, конечно, не придала значения. И всё же, в который раз испытываю эту неконтролируемую волну страха именно от мужского присутствия.

– Мы-то? Мы с… Владивостока.

– Ты чего так побледнела? Болеешь, что ли?

– Да, голова немного побаливает, жарко просто.

– Это да, приезжим тяжело у нас на Кубани сразу-то, жара ведь у нас.

А ты с мужем или как? Муж-то где работает? У нас-то тут работы нет. Твой-то тоже, поди, ездить будет. У нас кто в Краснодаре, кто в Сочах, кто где работает.

– Да мы сами с усами, да, Сашулька?

– Какой мальчишка у тебя славный. На тебя похож. Как же вы без мужика-то? А жить на что?

– Я работаю удалённо, через интернет.

– Во как? И сколько ты там зарабатываешь?

– Нам с Сашей на жизнь хватает.

– Надо же! Дома сидишь, чего-то там в своём интернете лазаешь, а за это ещё и деньги платят?

– Сейчас так очень многие работают.

– Вот же дожили! А дом-то вы у кого купили? Не у Гревцовых ли? Ольга заходила, хвалилась, что покупателя, нашла, так это про вас?

– Да, всё правильно.

– Ну, у их хороший дом-то. Я у ей была, там и газ, и ванна с унитазом в дому. Да и крепкий у их саман-то. Дед ихний строил, так того из соседних станиц звали дома строить. Он настоящий мастер был. Ну, живите с богом!

Выходя из магазина, я снова вижу того самого мужчину, что заходил несколько минут назад. Он сидит на лавочке сразу возле дверей в магазин и ждёт, видимо, своей очереди. Машинально поворачиваюсь в его сторону и на какой-то миг наши глаза встречаются. Его тугой и колючий взгляд из-под бровей проникает куда-то в потаенные уголки моей души, рождая новые оттенки страха.

Я резко отворачиваюсь и, судорожно сглатывая, каким-то неестественным голосом говорю дочуле:

– Пойдём скорее домой, заюль, нам ещё кушать готовить. Пойдёшь немножко ножками, ладно?

Вечером, когда Саша уже уснула, а я собиралась немного поработать над новой сказкой, в окошко комнаты негромко постучали. Сердце моё тут же проваливается куда-то очень глубоко, липкая волна страха обдаёт с ног до головы. Перебрав за секунды всё на свете, онемевшими от страха руками открываю входную дверь. Уже знакомый мне мужчина, тот, что был у магазина, стоит на крыльце и смотрит на меня. Наверное, у меня был очень испуганный вид.

– Извините, что поздно. Не хотел напугать. Я Вам рыбу принёс, толстолобика. Он уже почищенный и разделанный, остаётся только пожарить.

Возле его ног большой пакет, явно полный.

– Так много?

– Это всего одна рыбина, она просто крупная.

– Э-э-э… сколько я Вам должна?

– Ничего не должны. Мужики озеро спускали, чистили. Там этого добра – девать некуда. Самой Вам его не разделать, поэтому вот, берите.

И вот ещё что. Я не настаиваю, просто предупреждаю. Слух, о том, что вы здесь одна, без мужа, разлетелся с помощью тёти Светы по всей станице. Есть здесь несколько охламонов, которые в покое Вас не оставят.

– Но почему?

– Потому что Вы… Вы сами знаете почему. Если хотите жить тихо, чтоб к Вам никто не цеплялся, можете сказать, что Вы со мной.

– Простите, как Вас зовут?

– Волк.

– Волк? Это имя? Вы серьёзно?

– Меня зовут Андрей. До настоящего времени Волк всех вполне устраивал.

– Вы правы, Андрей, я действительно хочу жить тихо и по возможности незаметно. Мне только непонятно, кому я должна сказать, что… я с Вами? У меня что, будут спрашивать?

– Даже не сомневайтесь. Вы в самом деле не понимаете, что будете привлекать внимание всех здешних самцов?

– Мне бы этого очень не хотелось…

– С Вашей внешностью не получится быть незаметной.

– Тогда мне придётся уехать.

– Я же Вам сказал, скажете, что Вы со мной, и Вас больше никто не побеспокоит.

– Вас здесь так боятся? Почему?

– Не знаю и знать не хочу. Ещё раз извините за то, что испугал. Спокойной ночи, Лика.

– Откуда Вы знаете, как меня зовут?

– Благодаря тёте Свете это уже знает вся станица. Здесь она вместо газет и телевизора, местный новостной канал, так сказать.

Взглянув ещё раз мне прямо в душу своим тягучим тяжёлым взглядом тёмно-серых глаз, Андрей повернулся и ушёл в темноту. А я осталась на крыльце осознавать всё, что он наговорил.

Хорошо, он взял нас с дочей под свое покровительство. Но что дальше? Что он попросит или потребует взамен? Как вообще расценивать его поведение – это ухаживание? Или что? Что мне вообще теперь делать? Всё-таки искать покупателя на дом и уезжать? Вопросов много. Так сразу на них и не ответить. Наверное, стоит пожить неделю-две, а потом уже принимать решение. За это время станет понятно, в самом ли деле я буду так уж сильно привлекать внимание местного населения или всё-таки это преувеличение и желание произвести на меня впечатление.

Засыпая, я впервые перестала думать о том, всё ли я сделала правильно и не оставила ли каких-нибудь «хвостов», по которым меня можно отыскать. Глаза этого внешне очень сурового мужчины с жёстким ершиком тёмных с проседью волос – то последнее, о чём думала я перед сном…

ГЛАВА ВТОРАЯ

ЛИКА

– Лика, да я тебе реально говорю, это джек-пот! Ну, так удачно посадить шишку на лоб надо было умудриться! Ай, и везучая ты! Вот говорят же – браки случаются на небесах. Это там наверху кто-то решил, и вы с Аргунцевым так встретились. О, боже, как романтично!

– Танюха, тебя куда понесло? Какие браки? Какой джек-пот? Ну, неудобно мужику, вот и всего лишь, вину заглаживает. Из одного похода в ресторан ты уже такой романтик выдумала, капец! По ходу, это не я сказки сочиняю, мне у тебя ещё уроки брать нужно.

– Смирнова, я тебе, как говорят у нас на раёне, ооотвечаю, не пройдёт и полгода, и ты будешь не Смирнова, а Аргунцева.

Просто смеюсь, закатив глаза, над этим безумным предположением.

Сегодня по всему институту ходила спонсорская комиссия, и надо же мне было так неудачно подойти к дверям аудитории, когда главный спонсор, Артур Аргунцев, резко отворил её, выходя в коридор. Мне так прилетело по лбу, что я буквально свалилась на колени перед главным спонсором института. Вышло, конечно, очень символично. Мол, просим денег буквально на коленях.

Но в тот момент мне было не до символизмов и вообще не до чего. Было в самом деле так больно, да ещё и стыдно – целая делегация, а я тут на коленках – что слезы просто покатились по щекам.

Артур поднял меня на ноги и отвёл к окну, протягивая мне свой платок.

– Я очень виноват, даже не знаю, как вымолить прощения. Как Вас зовут?

– Лика, – я уже взяла себя в руки. – Вы не виноваты. Вы же не знали, что я подойду к дверям.

– Лика, и всё же мне хочется извинится и как-то загладить свою вину. Сейчас я немного занят, да и у Вас ещё учебный день не закончен. Давайте, я заеду за Вами вечером, и мы поужинаем в моём ресторане?

– Извините, Артур, наверное, ресторан – это будет чересчур. Достаточно Ваших извинений, да я и не считаю Вас виноватым. Это я сейчас отвлекаю Вас от дела. Вас же люди ждут.

– Лика, дайте мне Ваш телефон, я всё-таки настаиваю, что должен искупить свою вину. Если не хотите сорвать своему ректору встречу со спонсором, соглашаетесь скорее.

Артур лукаво смотрит на меня, и я достаю блокнот. Вырвав небольшой листок, быстро пишу на нём свои цифры.

– Я позвоню. – Артур демонстративно целует мою руку и отходит к заждавшейся делегации.

Артур Аргунцев – успешный бизнесмен и ресторатор. У него несколько ресторанов в Ёбурге и, кажется, ещё в Москве. Даже сейчас, когда я стала его женой, я не знаю всего о его бизнесе. Бизнес – это табуированная тема в нашем с Артуром общении.

Танюшка, моя подруга по институту, оказалась на редкость прозорлива – действительно, через полгода после нашей искромётной с Артуром встречи я стала Аргунцевой Анжеликой Александровной.

Артур ухаживал так красиво и был так внимателен и нежен, что было вполне естественно влюбится в него на последнем курсе института. К такому возрасту уже давным-давно пора было влюбиться, к тому же желающих стать мишенью для моей любви было даже с избытком. Но что-то Амур со своими стрелами летал мимо меня.

Артур со своей яркой, харизматичной внешностью мог соблазнить всех девиц нашего филфака, но я почему-то поначалу никак не желала сдавать свою оборону. Мне нравились его ухаживания, его внимание. Но только его поцелуи никак не разжигали во мне то волшебное чувство, о котором так много пишут в любимых мною романах. Со временем я даже сказала Артуру, что тоже люблю его, на что он отреагировал очень бурно и закатил в ресторане настоящую пирушку. Он мне казался таким искренним и любящим, что в этот вечер я всё же сдалась и поехала к нему, а не в общежитие.

Может быть, это в самом деле странно, что к двадцати трём годам я до сих пор была девственницей. Не могу сказать, что я прям специально хранила свою девичью честь для мужа. Просто так сложилось, что до сих пор никто не разжёг в моей душе пожара ни страсти, ни любви. Я не чувствовала страсти и желания и к Артуру, но всё же мне казалось, что я люблю его и доверяю ему.

Наша первая ночь не принесла мне ничего, кроме боли, хоть Артур изо всех сил старался быть нежным. Потом он объяснил мне, да я знала это и сама, что так будет не всегда. Как же поразил его тот факт, что я оказалась девственницей. Артур буквально завалил меня цветами и подарками. И на следующий же день он сделал мне предложение, попросив переехать к нему.

Конечно же, я согласилась. Мне казалось, что всё это очень правильно, и это и есть счастье. Ну, не испытываю я страсти, так это, наверное, что-то со мной неладно. Или просто нужно время. Я не стала об этом даже задумываться. Главное, что Артур любит меня. И всё, что впереди, казалось таким искрящимся и радужно-прекрасным…

Мы сыграли свадьбу сразу после моей защиты диплома. С моей стороны были мама с отчимом и Танюшка.

После смерти папы мы с мамой стали общаться всё меньше и меньше. Я поступила учиться в Ёбурге и, получив общежитие, совсем перестала приезжать в родной городок. У мамы была своя бурная личная жизнь, и моё присутствие в однокомнатной квартире вряд ли принесло бы ей радость общения. Мы и раньше-то не особо общались с мамой, я больше была папина дочка, а когда выросла и совсем стало не о чем.

В каникулы я оставалась у Танюшки. Её отец – главный редактор главной газеты города – всегда находил нам с Танюшкой работу на лето, да и в течении года давал возможность подзаработать. Если для Танюшки небольшой заработок был нужен постольку-поскольку, то для меня это было в самом деле огромной помощью. Даже повышенная стипендия не могла покрыть все самые необходимые расходы. У мамы помощи я просить не могла, потому что, во-первых, помогать ей было особо нечем, во-вторых, она сказала мне сразу, раз решила учиться очно, значит, сама думай, как себя содержать. Она предлагала мне учиться заочно и работать. Но я выбрала учёбу.

Конечно, было трудно, но в результате я получила свой красный диплом вполне заслуженно.

Ещё на втором курсе я начала сочинять маленькие детские сказочки для малышей. Даже иллюстрации к ним рисовала сама, благо, способности к этому у меня были. Сколько себя помню, у меня всегда на столе были цветные карандаши, и куча рисунков валялась во всех местах. Папа заметил ещё в раннем детстве, что я хорошо рисую и отдал меня в «художку», куда я с удовольствием ходила несколько лет. И вот пришло время, когда эти способности мне пригодились.

Сначала я делала такие маленькие книжечки в единственном уникальном экземпляре. Танюшка как-то отнесла и показала их в тайне от меня своему отцу. Она уговаривала меня самой это сделать, но я считала это просто своим хобби. Как бы такое творчество себе на память, ну и, может быть, моим будущим детям. Должны же они у меня когда-нибудь появиться?

Я даже подумать не могла, что редактор газеты будет всерьёз рассматривать мои творческие потуги. Но всё вышло, как и говорила мне столько раз Танюшка.

Эдуард Николаевич, Танюшкин папа, пригласил меня вечером в кабинет и с улыбкой протянул мне мои самодельные книжки-сказки.

– Твой хендмейд?

– Ой, это всё Танюшка! Я же говорила, что Вам не будет интересна такая ерунда…

– Зря ты так рассуждаешь. Это совсем даже не ерунда. У тебя хороший слог и сюжеты не тривиальные. Даже с учётом возрастной направленности, чувствуется очень качественный, продуманный подход и к персонажам, и к сюжетным линиям. Вообще-то, это готовый продукт.

– Вы серьёзно так думаете или просто хотите меня похвалить?

– Лика, для просто похвалить я бы на этом и внимания не стал заострять. Сказал бы, что ты молодец и развивайся дальше. Я вижу действительно качественную вещь и чувствую твой особенный стиль и потенциал. Это читабельно, узнаваемо, а значит, продаваемо.

– Как это можно продать? Я не совсем понимаю…

– Сделаем так. Я куплю тебе хороший планшет и специальную программу для иллюстрирования. Ты сможешь создавать готовую книгу, но только виртуальную. Ну, а дальше дело техники. Сразу больших денег ты, конечно, не увидишь, но если не забросишь и будешь создавать свои сказочные шедевры на постоянной основе, со временем заработаешь имя. Тогда это уже будут совершенно другие деньги.

– Как-то с трудом верится…

– Нужно верить, если тебе действительно нравится этим заниматься. А судя по тому, что я вижу, ты относишься к этому с большой любовью.

Этим же вечером Эдуард Николаевич принёс мне крутейший новенький планшет, чему я была рада несказанно. У меня телефон-то был затрапезный и постоянно глючил, так что даже качественно позалипать в соцсетях было проблематично, а тут такой мощный гаджет, и весь мне! Счастью моему не было предела!

Эдуард Николаевич потратил на меня ещё целых полчаса своего драгоценного времени, подробно разжевав, как пользоваться программкой для создания качественных иллюстраций, а также дал мне несколько ссылок на сайты, которые занимаются публикациями книг начинающих авторов, таких, как я. После модерации, эти сайты размещают готовые творения на различных интернет-площадках.

На тот момент всё это мне казалось просто интересным занятием. Ни о каком реальном доходе от такой деятельности я и не задумывалась – просто раньше я писала и рисовала на бумаге, а сейчас на планшете.

Только где-то на последнем курсе я ощутила, что авторские отчисления стали действительно каким-то подспорьем в жизни. Постепенно нарастая, практически незаметно, этот доход занял, можно сказать, половину всего моего дохода, включая стипендию и приработок в газете Танюшкиного папы.

Как-то так получилось, что ни о своих сказках, ни о доходе от их публикаций я ничего не рассказала Артуру. Да я вообще мало что рассказала ему о себе и своей жизни. Я больше слушала, потому что Артур сам очень любил рассказывать о себе, о своём становлении в бизнесе, о своих ресторанах. Ничего конкретного о каких-то финансовых делах он мне не рассказывал, так, какие-то интересные истории, что-то, что ему самому нравилось и чем он гордился. Мне нравилось его слушать. Артур мог очень долго и увлечённо говорить о своих любимых ресторанах, о шеф-поварах, которых он искал по всей стране, а некоторых даже привёз из-за рубежа. И что-то слишком уж посредственной казалась мне моя жизнь, чтоб у меня возникло желание что-то о ней рассказывать.

Как-то Артур застал меня рисующей иллюстрации к новой сказке.

– Балуешься? Прикольно получается.

– Ну, да. Такое вот у меня баловство.

На этом его интерес иссяк. Если бы Артур начал меня расспрашивать, то, конечно, я бы рассказала ему – мне всё же хотелось немножко похвастаться, что я тоже что-то умею и даже пришла к какому-то, пусть и незначительному, успеху. Конечно, это не может идти ни в какое сравнение с его ресторанным бизнесом, но у меня и не было богатого папы, который сколотил очень даже приличный капитал в 90-е на игорном бизнесе и оставил в наследство, сгинув в бандитском переделе, огромную кучу денег и связей своему единственному наследнику. Именно так и было у Артура. И хоть об этом он никогда не рассказывал, но средства массовой информации у нас никто не отменил пока.

12 Järgmine

Идеальный побег, или Нежность волка

Наталья авдушева