Жизнь прекрасна и очень хороша : )

Про робота Васю

Когда мама была маленькой девочкой, она ходила на занятия в Дом Юных Техников (ДЮТ). При входе стоял робот, на нем было написано: «Вася». Его сделали ребята из кружка робототехники. Мама мне рассказала, что робот никогда не устает. Он работает, работает по приказу. Когда мама мне говорила, что она очень устала, она могла сто раз повторить слово «устала», но мне было все равно, я не реагировал. Однажды мама сказала: «Я не робот – Вася!», вместо слова «устала». И я понял, что мама устала.

Про куст

Однажды мы ходили на школьную комиссию. Там оценивали детей. Народу было много, и мы ждали во дворе. Была осень. Большой куст стоял без листьев. И по этому кусту, со всей силы, бил палкой какой – то мальчик. Мама не могла остановить мальчика, но воспитывать меня надо. Мама объяснила мне, что куст плачет, ему больно, он не может это сказать. Так делать нельзя! Это плохо. Ждали мы долго. Мальчик орудовал палкой тоже долго, и устал. Когда это закончилось, я сказал: «Перестал плакать куст.»

Про целителя и булочки

Меня привели к целителю. Он вокруг меня шептал, плевал на меня водой, жёг свечки, щекотал чем-то, включил какую-то странную музыку. Я веселился от души. Рядом с целителями была пекарня и булочная с горячей выпечкой.

Я бы туда ходил каждый день. Люблю свежие булочки. Да еще столько развлечений. Но визит стоил дорого. Целитель сразу сказал, что мое заболевание и ДЦП неизлечимы. Мы ему поверили, и мама прошла его курсы обучения. Там и научили медитации, массажу и еще всякому разному. Не развивайте свои экстрасенсорные способности! С этим невозможно жить. Очень мало здоровых и счастливых людей вокруг. Чужая боль сильно чувствуется. Правда, это помогло маме понять меня лучше. Как мне трудно жить, с повышенной чувствительностью. Целитель честно сказал, что мне нельзя гипноз и иглоукалывание. Реакция может быть непредсказуемая и неуправляемая. Это хорошо помогает при заикании, тугоухости, энурезе.

То, что он не говорил на приеме, он хорошо объяснял на курсах, за очень большие деньги. Помог ли мне целитель? Конечно помог. Мамы не было дома. Ей надо было работать, чтобы оплатить учебу. Я делал, что хотел,

и ел любимые свежие булочки. Мне было 7 лет. Мне хватало хлеба и зрелищ.

Про школу и друзей

В первый класс мы пришли в обычную школу. Посидели на одном уроке.

Там были дети, учительница и мама со мной на последней парте. Дети были разные. Я на их фоне сильно выделялся. Всех я изучил, все посмотрел, нарисовал на доске солнышко и ушел. Мама поняла, что нам это не подойдет.

Меня оформили в обычную школу, на домашнее обучение. К нам приходила одна учительница. Директор, при оформлении почему-то сказала: «Вы уж потерпите нашу учительницу». Это удивило. Позже выяснилось, что она падает в обморок. Но нам повезло, у нас дома это не произошло. Она приходила вся в золотых украшениях и кожаном костюме. Мне нравилось, как она выглядит.

Я почему-то решил пригласить ее потанцевать. Мне было 7 лет, раньше я этого не делал и танцевать не умел. Музыка не звучала, я сам пел песню «про зайцев» из кинофильма Л.Гайдая «Бриллиантовая рука». «А нам все равно, а нам все равно». Маме пришлось приобрести новую профессию переводчика, с языка аутиста – учительнице и обратно. Она меня не понимала. Долго это не могло продолжаться. В 6–й детской больнице нам сказали, что меня возьмут в школу учиться, но не в этом году, а может быть и не в следующем. Так как я 1992 г. р., и нет детей. Я один, а для одного класс не образуют.

То есть получалось, что я пойду в первый класс в 9 – 10 лет. Это как-то не увязывалось со мной. Я был умный и веселый. На мамин вопрос: «Что же делать?», ей четко ответили: «Мамаша, это ваши проблемы».

Наверно хорошо, что так ответили. Маме было понятно, что за всё отвечает только она. И если она с этой задачей не справится, то у меня не будет образования. Мы прикрепились к школе, рядом с домом. И 9 лет, меня учила мама, как могла. Это называется: «семейная форма обучения». У меня были все существующие, обучающие кассеты, DVD, словари, справочники. Тогда еще не было компа и интернета. Также у меня были кассеты с фитнесом, для релаксации, с молитвами. Контрольные, диктанты и экзамены мы ходили сдавать в школу. И каждый раз убеждались,

как хорошо, что я в ней не учусь. У нас было много времени. Мы посещали редкие выставки, музеи, когда хотели. Мне нравилось и не нравилось учиться, но мама однажды села рядом со мной на диван и стала качаться, как я. «Будем вместе аутистами, я тоже ничего не буду делать. Буду качаться и скандалить. »

Я был очень удивлен. Мама мне объяснила, что у каждого есть свои обязанности, и их надо выполнять, даже когда не хочется.

У мамы много работы, а моя работа – это учиться. Мне совсем не хотелось оставаться без обеда. И я все понял. Так я закончил 9 классов.

Добавлю, что в 5-м классе у меня появилось дополнительно компьютерное образование. Это не по урокам, а для общего развития. Нас приглашали на выставки. И там я познакомился со своей подружкой, у нее ДЦП – несильное.

Есть еще один друг, но я общаюсь с ним только по телефону или компу, так как он на коляске. У моих друзей проблема с передвижением, а у меня совсем плохо работает «навигатор». Выходя на улицу, он у меня отключается, и я теряюсь, не ориентируюсь. Дома все нормально. Еще мы ходили в реабилитационный центр, какое-то общение было с людьми. Не знаю, хорошо или плохо, что я не ходил в школу. Я избежал издевательств, оскорблений и побоев. Обиды на людей у меня нет. Было бы достаточно и 9 классов, но я настоял. Заявил, что мама лишает меня будущего. 10 – 11 классы я закончил онлайн, только по компу. Экзамены ездил сдавать в школу. Высшего образования у меня нет, по причине неисправного «навигатора» и уставшей мамы. А друзья мои получают высшее образование. В моем случае – главное не образование, а быть счастливым и довольным своей жизнью. К этому я и стремлюсь.

В этом тексте все слова – чистая правда, вымысла нет.

Про мое мнение и выбор

Однажды, маму стало интересовать моё мнение по разным вопросам.

С четырех и до шести лет я говорил мало и неохотно. На все вопросы я отвечал: «Да». Эхом маминых слов я мог поддержать разговор: «…я ушла, …я пришла». Прочитать мог любой текст, но не понять в нем ничего. Иногда меня просили читать с выражением. Наверно хотели посмеяться, это было смешно. Я читал с выражением, естественно за шоколад. Был такой, он разделен на 10 полосок, и каждая завернута в фольгу. Очень удобно, руки не пачкает. Не люблю, когда шоколад тает в руках. Освободить шоколад от фольги, у меня хорошо получалось с двух лет, а шнурки завязывать, я научился только в 11 лет. Удивительное рядом. Я пользовался словами: замечательно, потрясающе, восхитительно, ругательными словами были «капм» и «тыкм». Мне их хватало.

И вот с этим багажом слов, мне надо было выразить свое мнение по какому-то вопросу. Первое время я пользовался чужими фразами.

В семь лет я смог осознанно выразить свое мнение. Когда мама выбирала какую кофточку ей лучше надеть, она советовалась со мной. Я говорил: «Выглядит», когда мне нравилось, и молчал, когда не нравилось. Мама спрашивала у меня, что лучше сварить, гречку или рис. Я сам решал.

И отказаться это есть, уже было невозможно, я же сам так захотел.

Мама интересовалась моим мнением часто. Как лучше – собрать волосы, или распустить их? Рюкзак берем или сумку?

В общем, я научился иметь своё мнение по разным вопросам.

Главное – не ошибиться в выборе. Если понял, что ошибся, то пеняю на себя. Истерики бесполезны, следовательно, их нет. Но беспокойство сохраняется, учусь на своих ошибках. А раньше во всем была мама виновата.

Всё обо всём

От нашего 22 этажного дома к соседнему 17 этажному дому, протянуты провода. Они проходят очень близко к нашему 18 – му этажу, прямо перед окнами. Иногда на них садятся птицы. Одна ворона прилетает часто, держится за провод лапами и висит головой вниз. Висит долго. Потом улетает.

Зачем она так делает, мы не знаем? Может быть ей скучно, и она так развлекается. Может быть ей нравится, что мы на нее смотрим. А может ворона тоже аутист.

Когда гроза, в провода бьёт молния и они шипят. Это страшно. Из окна я вижу горизонт, иногда радугу, салют. В чистом голубом небе, иногда, можно увидеть прозрачно – белый самолет. Он летит очень высоко, за ним нет белой полосы. Он маленький, маленький, а на самом деле это многотонная машина. Очень завораживает.

Можно конечно, из нашего окна, увидеть и помойку, и большую стоянку машин. Раньше там было целое поле одуванчиков, под стоянкой склад, там было бомбоубежище. Всем не нравится, что приезжают фуры, а мне нравится.

Я изучаю их номера. Приезжают они из разных стран и городов. Я хорошо знаю коды всех регионов. И рассказываю о них маме. Мы постоянно говорим на очень интересные темы. Маму всегда интересует мое мнение по разным вопросам. Маленький я часто уходил в себя, и маме приходилось находить для меня, что-то интересное. Вокруг много интересного. А вы знаете почему левшей меньше, чем правшей? Их меньше потому, что они очень любознательные. Они шли узнать, что-то новое и неизвестное, и часто погибали. А так как, леворукость передается по наследству, то их мало. Есть одно единственное животное «левша» – это белый медведь. Он самый крупный хищник. Мы ходили на него смотреть в зоопарк, там было три белых медведя. Два грустных, а один был веселый. Он плескался в воде и играл с синей бочкой, и покрышкой от колеса. Он как я. «Хочешь быть счастливым, будь им.» Так сказал Козьма Прутков. Но это не один человек, их три, и это их общий псевдоним. А ещё у них был веселый друг П.Шумахер. Этот текст может продолжаться бесконечно. Я знаю много интересного. А сколько я ещё не знаю…

Про подростковый возраст

Медицина назвала меня аутистом, но мама видела во мне прежде всего мальчика, который растёт и формируется. Она мне покупала книжки французских авторов «101 вопрос о любви и сексе» с 8 до 11 лет, потом с 11 до 14 лет и с 14 до 18 лет. Еще было куплено подарочное издание «Тело человека» это документальный сериал производства BBC. В каждой семье всё по – разному. Советовать не буду, просто опишу как я развивался.

Однажды пришёл мой папа и сказал, что видел в метро, как взрослый парень с отклонениями, лез матери под юбку. Папа был сильно впечатлён увиденным, но мама ему сказала, чтобы он не волновался. Я так себя вести не буду.

Папа не занимался мной после постановки диагноза, и не знал, как я развиваюсь. Мой переходный возраст начался с 12 лет. Так как у меня и до этого был характер не подарок, то уж очень сильных перемен не было.

Однажды я собрался напиться водки и покурить, хотя у нас никто не курит. Мама сказала: «Пошли, купим тебе выпить и покурить». И мы пошли в магазин. Почему-то в тот день не продавали спиртное и сигареты. Оказалось, что в школах выпускной, поэтому и не продают. Я сказал маме, что ей повезло. Мама ответила, что нет, это мне повезло. А то бы я пил и курил пока бы не умер. С моими проблемами, с поджелудочной так бы и закончилось. Больше я маме не угрожал напиться и накуриться. Наверно Бог меня спас. Мама никогда не обманывала, если сказала купит, то так бы она и сделала.

Мы пересматривали книжки и DVD. Мама могла спокойно ходить по квартире летом в купальнике. Когда я ездил на море и мне было 16 лет, на пляже я был спокоен. Проблем не было. В 15 – 16 лет я ходил на фитнес (ЛФК). Там были тренажеры разные, и я занимался как мог. Физически я уставал. Это очень важно, сил на конфликты уже не оставалось. Ещё очень важен режим. Завтрак, туалет, душ, учеба, прогулка, фитнес. Чем больше физически в этот период устаешь, тем меньше скандалов. Но и на личное, тоже есть время. Это личное, должно быть, как почистить зубы, в режиме регулярно. Иногда выбиваешься из режима, например, когда едешь в поезде. Это надо заранее обговорить, продумать, настроиться. Хорошо если есть бассейн, очень помогает плавание. Я плавать не научился потому, что смог ходить в бассейн только в 16 лет, рост у меня уже был 176 см. А бассейн детский. Но мама была уверена, что мне это нужно. И я с ней согласен. В детской поликлинике, после сауны был ещё один, совершенно маленький бассейн, но мне очень нравилось. Там я был один. Ходил бы ещё, но заболел ветрянкой. В 16 лет очень тяжело болеть этой детской болезнью. Очень.

Когда я ходил в реабилитационный центр, то глаз не мог оторвать от пышного бюста одной дамы. В общем, если вы работаете с парнями – подростками, то лучше декольте не открывать. Это от природы и справиться с этим сложно.

В этот период мама перестала брать меня с собой в магазин за покупкой одежды. Я норовил подсмотреть в чужую примерочную. Я не наглел, скромно так подглядывал, но это было заметно. Этот период прошёл.

В 17 лет мама организовала мне встречу с моей подружкой на День святого Валентина. Потом мы отмечали наши дни рождения – ходили в кино. Мама считала, что это нужно, чтобы наши мысли были о приятном. Ухажёр из меня никакой, и жениться я не собираюсь. А вот дружить, это важно для меня. Было много хорошего и сложного, я думаю, что такой период жизни бывает у каждого человека.

Про психологов

Приближалось мое 14-летие, я последний раз должен был пройти комиссию в детской больнице, и меня переводили во взрослую поликлинику. Я изнывал в коридоре, так как психолог сильно опаздывала. Она пришла в плаще, а я уже всем своим видом показывал, что не могу больше ждать. Психолог разразилась диким криком, она орала на меня, тыкала в меня пальцем, обзывала меня разными словами. Я обалдел от такой неожиданности, зато быстро сориентировалась моя мама. Она сказала: «Вот тебе урок. В этой жизни никто и никогда не будет считаться с твоими капризами и истериками. Скажи спасибо, что не побили. В жизни могут и побить. Только я тебя терплю, больше никто не будет этого делать. Поэтому меняй свое поведение». А я ничего плохого не делал, я просто устал ждать. И я уже понимал, что это больница со специально обученными психологами, и для детей с плохим поведением. Надо честно сказать, что психолог тоже обалдела от маминой реакции, и меня она приняла. Написала какие-то бумажки для перевода во взрослую, и мы ушли.

Я был записан, в этот день, еще к другим врачам, всех их прошли. И на выходе заведующая сказала, что этого психолога увольняют. Не всем по силам работать с больными детьми.

Однажды, мы летели в самолете, я был совсем маленьким. Я орал. Ничто меня не могло успокоить. И вот один простой дед, надел очки и улыбнулся мне. Больше я не орал. Он то надевал очки, то снимал. Выглядывал из-за газеты, то с одной стороны, то с другой. Выглядывал то в очках, то без них. А когда дед улыбнулся во весь свой золотой рот, я уже хохотал вместе с ним. У него все зубы были золотые. Это был простой человек, у которого были внуки, и он знал, что им нравится. Все пассажиры самолета были очень благодарны деду, иначе им пришлось бы терпеть мой крик долго. Вывод такой: выучиться на психолога может каждый, а вот быть им – нет.

Про совесть

Почемучкой я не был. В детстве, я вообще не задавал никаких вопросов.

Где-то в 11 лет, спросил у мамы: «Что такое совесть?». Мама часто повторяла, что совести у меня нет. Про чувство нравственной ответственности за свое поведение перед окружающими людьми, мне как-то было непонятно. А вот про угрызение совести, я уже начал понимать: чтобы не обвинять себя потом в чем-то. Я стал понимать, если скрыл что-то и избежал наказания, то внутри меня, все равно что-то мучает. Оказалось, это совесть, и от нее никуда не спрятаться. Появилось чувство вины. Очень важно, чтобы объяснили, в чем я виноват. Мне важно было это понять в 11 лет.

Нельзя жить с чувством вины, это очень плохо действует на психологическое состояние. Да и сейчас, в 21 год, мне очень важно, чтобы мне сказали: «Это не твоя вина». Часто чувствую себя виноватым. Вроде бы все делал правильно, а получается – неправильно. Этот мир так устроен, что мне очень трудно в нем разобраться. Особенно трудно в отношениях с людьми.

Из серии 84.0

Родители переживают, что их дети не говорят, или говорят чужими фразами. Позже они переживают, что ребенок говорит много, слишком много. У меня такое было лет в десять. Я говорил без умолку. Уставали меня слушать, переставали реагировать. Мой разговор шел фоном. Никто не обращал на него внимание. А зря!

Маму заставили прислушаться к моей болтовне вопросы врачей: «С кем он разговаривает? ». Ей надо было выяснить – с кем. Мама предположила, и это было точно так. Я думал вслух. Все думают молча, а я думал про всё, вслух.

Если внимательно слушать и не пропустить ни одного слова, то можно было понять какую проблему я решал, в тот момент своей жизни. Как только это выяснилось, маме стало жить легче и веселее. А мне нет. Все, что я задумал сделать, пресекалось быстро. Мои мысли вслух спасли меня от страшных вещей. Точнее, спасло то, что их услышали. Например, я собирался сходить в кафе самостоятельно, и уже приготовился, и открыл входную дверь.

Я не думал, что произойдет со мной дальше. Я не знал, где искать кафе, я вообще об этом не думал. Я просто решил, что иду в кафе и пошёл.

Очень важно дослушать всю мысль до конца, прослушать другие варианты – «как сделать, чтобы мама не узнала».

А только после этого принимать меры. Если я задумал что-то сделать, то не успокоюсь пока не выполню задуманное.

Сейчас уже стараюсь думать молча. Но в минуты тревоги может проскочить озвученная мысль. Вот пример: мама не хотела идти на выборы голосовать.

А я очень хотел сходить, но совсем не ориентируюсь на улице. И тут я понял, что мама может не отвести меня. Сижу, думаю вслух, прорабатываю маршрут, что надо выйти из дома, повернуть направо, пролезть в дырку в школьном заборе. Выборы в здании школы. Мама отреагировала на «дырку в заборе» и сказала, что ее давно заделали, а для выборов открывают ворота. Получилось два в одном: мама отвела меня, мы проголосовали. Я так задумался насчёт главного кандидата, что забыл там паспорт. Мама его нашла, и мы пошли покупать журнал с программой ТВ. А вот дорогу к киоску, мама требовала, чтобы я ей показывал. Вот она – цена моих мыслей вслух. Я нашел дорогу, но был взбешен. Меня это очень сильно напрягло. А мама еще раз убедилась, что главное в моей жизни – мотив.

Как я захотел стать дальнобойщиком

Дело было летом 2008 г. Мне было 16 лет. Мама решила, что я должен увидеть море. По компу договорились что будем жить в Геленджике, и отправили предоплату. Когда за 45 дней пошли за билетами, то их уже не было. Это была катастрофа для меня. Я истерил долго и упорно. Мама сказала: "Ты увидишь море". И купила билеты на автобус. Ехать надо было 24 часа, но мы ехали 30 часов. Не забуду трассу "Дон". Мы сидели в автобусе, ехали, выходили через 3 часа и опять ехали. За окном все менялось. Утро, день, закат, ночь, луна, звезды, восход, леса, поля. Все это лучше, чем телевизор. Поля были огромные с подсолнухами, поменьше с арбузами, еще меньше были сады с персиковыми деревьями. Я видел цаплю. Мы ехали по горной дороге. Страшно не было. И я увидел море. Мы приехали в Геленджик и поняли, что нас обманули. То жилье, за которое мы внесли предоплату сдали другим. Но мы нашли другое. Море мне понравилось. А еще 10 отличий от Москвы: телик с другими каналами, очень жарко, воздух другой, незнакомые мне деревья, дворовые кошки чистые и красивые, другая еда, я обгорел, огромный пес, мы ему купили мороженое – было жарко. Плавать я не умею, но я пытался. Ходил босиком по песку. Стрелял в тире, мне предложили, я не отказался. Получилось, и мне дали приз. А еще я потрогал настоящего крокодила, и он оказался теплым. В общем мне все понравилось. Дорога обратно тоже была в автобусе, только за окном все мелькало в обратном порядке. Водитель был другой и автобус тоже другой. Когда я приехал домой, то твердо решил стать дальнобойщиком. Я хорошо представлял, как сижу в большой кабине. У меня есть все необходимое: руль, педали, рация, телефон, радио, DVD, термос. А за окном все меняется: рассвет, закат, луна.

Социальные истории лично для меня

Не знаю, как ваши дети, а я в детстве сказки не любил. Потому, что не понимал. Я знаю всех персонажей, знаю авторов, я их просто запомнил.

Мама придумала им замену, она рассказывала мне про свое детство.

Помнила она себя с трех лет. Мне было интересно всё. У мамы много детских фотографий. Она доставала свою фотку, и рассказывала мне историю из своего детства. Я с удовольствием слушал. Когда подрос, почти все мамины истории я уже знал. Мама достала большую школьную фотографию выпускного 8 – го класса и начинала рассказывать. Все фотографии сорока человек были подписаны именами и фамилиями, и класс был многонациональный. В нём были русские, белорусы, украинцы, греки, армяне, грузины, молдаване, азербайджанцы, адыгейцы, евреи. С помощью этой фотографии, я изучил национальности, нравы и обычаи этих народов, узнал про дружбу народов. На географической карте, мы с мамой нашли страны, где живут люди этих национальностей, изучили флаги, гербы. Слушали музыку и песни на разных языках. В школу я не ходил, меня по всем предметам учила мама. Я знал, что окончание фамилий на ян, швили, ко и др, указывают на принадлежность к национальности. Тут же мы изучали разные религии. В общем, мое обучение шло по цепочке, и оно мне нравилось. И всё начиналось от конкретного человека на маминой фотографии. Мне было понятно.

Позже достали фотографию выпускного 10 – го класса. И по ней уже изучали какие произошли изменения за два года. Кто пошёл учиться, и получил какую – то профессию. Так как многие стали военными, я с большим интересом изучил все рода войск. По фотографии, я знаю кто такие казаки, и кому они служили. Я изучал и про царей, и про их служивых. Банкир, моряк, военный врач и другие профессии, относились к конкретному человеку на фото, и были мне понятны. Вот так я изучал жизнь, по цепочке. Мне это очень нравится.