Мракобесие

© Николай Витальевич Сагайдак, 2020

ISBN 978-5-0050-2273-8

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ГЛАВА I

Родительский дом

1

Проснувшись утром, я не до конца понял, где нахожусь. Но спустя несколько секунд ко мне пришло понимание того, что я в доме своих родителей. Именно там, где прошло всё моё детство. Как же я здесь оказался? Я не так уж и редко посещал родительский дом, но каким образом я оказался здесь на этот раз понять не могу. В моей голове не было абсолютно никаких воспоминаний о вчерашнем дне, о том, как я сюда добрался и, тем более, как решил здесь заночевать. Но сразу же пронеслась мысль о том, что вчера я был пьян.

«Но почему же тогда я приехал сюда?», – прозвучал вопрос в моей голове.

Родительский дом находился в небольшой деревушке, в часе езды от города, в котором я сейчас живу со своей женой.

«Если я был пьян до такой степени, чтобы всё забыть уже к утру, то каким образом я добрался в такую даль?» – продолжал я себя спрашивать.

Деревня Урожайная, в которой жила моя мать, располагалась в сорока километрах от города Зализняк, в котором я и жил. Пешком такое расстояние не преодолеть, тем более в алкогольном опьянении. Неужели я сел за руль?

«Нет!», – уверенно прозвучало в моих мыслях, – «Вчера я не пил. Я не был пьян!»

Тогда как же я здесь оказался? Наверняка приехал, но зачем? Я огляделся по сторонам. До боли знакомая обстановка старого дома, интерьер которого не менялся уже несколько десятилетий, всё напоминало мне о проходившем здесь детстве. Повернувшись в кровати для того, чтобы встать я услышал громкий скрип. Став на ноги, я понял, что чувствую себя хорошо, хотя мысли были несколько затуманены. Это было не похмелье.

«Если бы я вчера был пьян, то сегодня моя голова и желудок дали бы об этом знать», – продолжал убеждать я сам себя.

Туман в мыслях не спадал, но это точно не было похмельем. Скорее было ощущение того, что я проснулся глубокой ночью и находился в полусонном состоянии. Но было уже утро и, взглянув в не зашторенное окно, я понял, что утро уже далеко не раннее. Солнце было высоко. Выйдя из комнаты, в которой проснулся, я оказался в небольшом коридорчике и мне послышались звуки готовки. Масло трещало на сковороде и закипал чайник.

«Это мама, она мне всё расскажет», – сразу же пронеслась мысль, и я ринулся к закрытой двери, ведущей на кухню.

Дверь была закрыта достаточно плотно и, чтобы её осилить, мне пришлось крепко пнуть её плечом. Оказавшись на кухне, я увидел сковородку, на которой жарилась яичница с вареной колбасой и чайник, который только-только закипел. Но комната была пуста. В ней никого не было.

«Где же мать?», – спросил себя я, – «наверняка она где-то рядом, ведь завтрак сам по себе не готовился».

Мой отец умер, когда мне было восемь лет, поэтому я и не думал, что готовить завтрак мог кто-то, кроме моей матери. Но мгновенно забыть о последнем вопросе меня заставило резко проявившееся чувство голода. Почему-то я и не сомневался, что приготовленный завтрак предназначался именно мне. На обеденном столе уже даже были приготовлены чистые тарелка, вилка и чашка под чай. Более того, пакетик чая и две ложечки сахара уже находились внутри чашки. Я выключил газ на конфорке, а электрический чайник отключился сам по себе. Принявшись за поглощение в себя завтрака, я даже и не подумал о том, как же внимательно отнеслась ко мне мать, приготовив пищу к самому моему пробуждению. Мне даже и не пришёл в голову вопрос, каким же образом она узнала в какое время я проснусь и захочется ли мне завтракать. Закончив приём пищи, я вновь огляделся. Вокруг была чистота и, оставив тарелку с чашкой на столе, я решил выйти на улицу.

Всё моё стремление покинуть помещение, было продиктовано любопытством и неугасаемым желанием узнать, что же произошло вечером накануне. Моим последним воспоминанием был звонок жены. Она спрашивала о том, когда я вернусь домой с работы и хвасталась тем, что приготовила очень вкусный ужин. Ещё сказала, что меня ожидает некий сюрприз, о котором я узнаю лишь, вернувшись домой.

«Точно! Мне звонила жена!», – я вдруг вспомнил о телефоне.

Не успев дойти до входной двери, я начал нервно шарить по своим карманам и искать телефон. Его там не было.

«Наверное, он остался в комнате, где я спал?», – я решил вернуться в дом и поискать телефон.

Вновь зайдя в спальню, в которой ночевал, я почувствовал резкий запах, как мне тогда показалось, серы. Проснувшись, я абсолютно не чуял посторонних ароматов, но сейчас я был уверен, что здесь присутствует, какой-то неприятный запах. Однако, я сразу же забыл о нём и принялся за поиски телефона. Пересмотрев все полочки и тумбочки, я понял, что его здесь нет. Ситуация принимала всё более загадочный характер. Ночевал я не дома, проснулся, не помня, как попал сюда, теперь ещё и телефон пропал.

«Что же происходит?», – подумал я.

Вдруг, я услышал, как кто-то зашёл в дом. Это был пронзительный скрип старой деревянной двери и звучный хлопок с дребезжанием металлической цепочки, которая позволяла оставлять входную дверь в чуть открытом состоянии. После всего этого я услышал звуки уверенно приближающегося человека. Я сразу же узнал в этих звуках и поскрипывании старого паркета мамину походку. Я сразу же ринулся к ней на встречу.

Попав на кухню, я увидел перед собой стоящую маму, а в руках у неё было ведро с водой. Дом в деревне был старым, построенным ещё в пятидесятые годы ХХ века, и водопровод в нём не был предусмотрен. Поэтому, чтобы не оставаться без воды, хозяева дома должны были носить её в ведре, предварительно наточив из колонки, которая находилась во дворе. Когда я выскочил из комнаты в кухню, в глазах мамы я увидел некое удивление. Тогда мне показалось, что она просто испугалась, когда я столь резко появился прямо перед ней.

– Ты уже позавтракал? – спросила она меня с порога, а лишь затем продолжила своё движение к рабочему столу на кухне, куда собиралась поставить полное ведро с водой.

– Да, мама, спасибо, – тут же ответил я и потянул руки к тяжёлому ведру, чтобы помочь поднять его на стол, – почему я здесь?

– Как? Ты не помнишь? – в этот момент мама посмотрела на меня чуть искоса, сложилось такое впечатление, что она в чём-то виновата.

– В моей голове нет абсолютно никаких воспоминаний. Почему я не дома? Как я сюда добрался? – я был настолько возбуждён эмоционально, что мне показалось я сейчас начну гневно кричать, если не получу все ответы на интересующие меня вопросы.

Я пристально смотрел в глаза своей матери и громко дышал. Я был слишком возбуждён и немного напуган. Такое происходило со мной впервые. В голове не было ни единого пятнышка воспоминай о вчерашнем вечере. Я не мог вспомнить ни секунды. Как такое могло случиться? И в данный момент лишь моя мать могла пролить хоть какой-то свет на вчерашние события.

– Ты приехал сюда прямо с работы и был жутко уставший. Я накормила тебя, и ты сразу же лёг спать.

То, что сказала мне сейчас мама, абсолютно ничем мне не помогло. Это никак не пробудило во мне каких-либо воспоминаний и ни дало ответов на мои вопросы, которые так меня интересовали. Поэтому я, не сбавляя оборотов, продолжил «допрос».

– Но почему же я приехал сюда, а не домой?

– Откуда мне знать? Приехал и приехал! Я даже обрадовалась увидеть тебя снова, – немного раздражённо сказала мама.

– Неужели я просто приехал и ничего не сказал? – удивился я, – просто так приехал, зашёл, поужинал и спать?

– Нет, – голос матери немного притих, она, казалось, хотела всё рассказать, но пыталась подобрать нужные слова, – ты сказал, что взял отпуск и некоторое время поживёшь у меня.

Эти слова вогнали меня в ступор. Почему я вдруг решил взять отпуск и пожить у матери?

«А где же Оксана?», – вдруг вспомнил я о своей жене.

– Какой отпуск? – еле слышно прошептал я.

Произнеся последнюю фразу, я чуть опустил голову вниз и присел на табуретку. Я вновь напряг свой мозг в отчаянной попытке хоть что-то вспомнить. Зачем я брал отпуск и зачем, а главное как, я здесь оказался? Эти вопросы не давали мне покоя, а разговор с матерью не давал на них ответа.

– А где мой телефон? Ты его не видела? – спросил я, ведь звонок жене или коллегам на работу мог дать все ответы.

– Нет. Ты, по-моему, приехал без него, – сказала мама и, вдруг, неожиданно на её лице промелькнула улыбка.

– Странно, а почему же, – спросил я сам у себя вслух, – А как я приехал?

– Не знаю, ты просто пришёл и постучал в дверь. Я так подумала, что ты приехал на попутке.

– Ничего не понимаю…

Я не был пьян, но я ничего не помню. Я приехал за сорок километров от своего дома, но моей машины здесь нет. Вечером мне звонила жена, но уже сегодня мой телефон пропал. Кроме того, я зачем-то взял отпуск на работе. Собравшись с духом, я встал с табуретки и решил, что нужно выйти на улицу.

– Мне нужно срочно домой, – сказал я матери и направился к выходу из дома.

– Как, ты уже уезжаешь? – спросила меня мать и в этот момент мне показалось, что на её лице появилась гримаса паники.

– Да! Я должен всё выяснить! Тем более, Оксана наверняка места себе не находит.

В старом мамином доме не было домашнего телефона, а мобильным она не пользовалась, ведь была слишком старомодной и даже не понимала, как он работает.

Я должен был найти способ вернуться домой. Так как моя машина осталась в городе, а автобус из посёлка ходил лишь раз в сутки рано утром, выход был лишь один. Я решил выйти на междугороднюю трассу и попытаться поймать попутку до Зализняка. На самом деле я поступал так уже не раз и в этом не было ничего сложного. Я частенько добирался до города автостопом до того, как купил свою машину. Посмотрев в окно, я понял, что день был достаточно ясный, на небе не было ни облачка, а время суток способствовало тому, что движение на трассе должно быть достаточно оживлённым.

– Как же ты поедешь домой? Автобус будет только завтра утром! – возмутилась мама

– Я пойду на трассу и там поймаю попутку.

– Хорошо, – чуть слышно произнесла мама и в этот момент её взгляд был устремлён куда-то в сторону.

Я был настроен решительно. Впервые в жизни со мной случилось так, что я ничего не мог вспомнить о вечере накануне. Да, бывало я выпивал в компании. Да, бывало я выпивал лишнего в компании. Но никогда не случалось так, чтобы я напрочь всё забыл. Если мать не может прояснить ситуацию, в которую я попал, значит, я должен найти людей, которые смогут мне объяснить, что со мной приключилось вчерашним вечером. А кто смог бы мне всё рассказать? Я не понимал конкретно, кто может прояснить мою память, но в первую очередь я должен увидится с женой. Оксана должна знать, что со мной всё хорошо. Она, наверное, места себе не находит.

Я направился к выходу из дома. Выйдя на улицу, я резко почувствовал себя не очень хорошо. Показалось, что меня сейчас стошнит. Но в тот момент я не сильно обращал внимание на лёгкое недомогание, ведь мне во что бы то ни стало, хотелось выяснить все подробности сложившейся ситуации. Оказавшись на пороге дома, я направился к выходу со двора на центральную улицу посёлка, в котором проживала мама. Всеми своими мыслями я уже был на пути к Зализняку. В моей голове крутились вопросы, которые я хотел задать Оксане.

«А если и она не будет знать на них ответа?», – вдруг подумалось мне, – «А вдруг она, так же, как и я, ничего не знает о случившемся?»

В таком случае она должна быть очень встревожена, ведь с момента нашей с ней свадьбы мы ни разу не проводили ночь порознь. А сейчас это случилось, к тому же при обстоятельствах, в которых она, может быть, абсолютно не знает где я нахожусь и всё ли со мной в порядке.

«Мне нужно срочно попасть домой!», – в который раз пронеслась мысль в моей голове.

– Сынок, стой! – я услышал крик матери, когда уже выходил со двора на улицу и, конечно же, остановился, – Давай я схожу к соседке и позвоню Оксане. Я скажу ей, что с тобой всё в порядке, и она успокоится. А ты сможешь немного у меня задержаться, ведь ты так плохо себя чувствуешь.

В тот момент меня нисколько не удивило, что моя мать знает о том, что я резко почувствовал себя плохо, ведь моя голова была забита множеством других более актуальных вопросов.

– Да! Это хорошая идея, – частично согласился я, – Срочно сходи и позвони Оксане, а я побегу и попробую поймать попутку до города.

– Как же ты поедешь в такую даль, тебе не хватит на это сил! Ты ещё слишком слаб! – негодовала мама.

И в самом деле, силы начали резко покидать меня. Если, только выйдя из дома, меня слегка помутило, то сейчас я уже не мог стоять ровно. Моя голова кружилась, а чувство тошноты проявилось на столько, что подсознательно я начал искать место, где можно было бы оставить содержимое своего желудка.

«Что со мной происходит? Откуда такая слабость?» – встревожился я.

– Пойдём в дом, я заварю тебе крепкого чая, – предложила мама, – тебе сразу же станет легче.

Мне настолько хотелось мгновенно оказаться дома, возле своей жены, что я, не обращая внимания на страшную усталость и тошноту, попытался продолжить свой поход на междугороднюю трассу. Но, сделав два шага, я попросту упал на одно колено. Было понятно, что в таком состоянии я далеко не уйду.

2

Открыв глаза, я почувствовал жуткое зловоние. Запах серы и фекалий резко ударили мне в нос. Я лежал на старой скрипучей кровати, на которой ещё недавно просыпался без памяти в доме своей матери. Немного приподнявшись, я огляделся. Я вновь находился в доме матери, всё на той же кровати. Всё произошедшее ранее казалось мне каким-то сном, всё было как в тумане. Спустив ноги с постели на пол, я потёр лоб рукой. Чувство было такое, что внутри моей головы железная дорога, по которой движется локомотив. Чуть погодя ко мне вернулись все воспоминания начиная с того времени, как я проснулся здесь впервые, но я всё ещё не помнил того, как сюда попал. Посмотрев в окно, я увидел утреннюю зарю.

«Неужели я был без сознания почти сутки?», – недоумевал я.

Что вообще произошло? Я помнил, как мне стало дурно, но, невзирая на это, я попытался покинуть родительский дом и отправиться автостопом в город. А дальше?

Меня очень раздражал запах, который стоял в комнате, отчего я решил выйти на улицу. Я встал на ноги и направился к выходу. Распахнув дверь на кухню, я почувствовал резкое облегчение, ведь там не было того зловония, которое вызывало у меня большое отвращение и, возможно, ту самую головню боль, мучающую меня после пробуждения. Облокотившись на дверную лутку и глотнув немного чистого воздуха, я почувствовал облегчение.

Прямо из кухни был проход в комнату, где жила моя мать. Двери там не было, а сама комната отделялась лишь неплотной занавеской, поэтому мне не составило труда удостовериться в том, что моя мама спит, и при этом не потревожить её. Мною было решено незамедлительно отправиться на трассу и попытаться поймать попутку до Зализняка. Мне не терпелось оказаться там, дабы открыть завесу тайны того, как я покинул город, зачем я это сделал, а главное, почему я ничего из этого не помню.

Я направился к двери, ведущей на улицу. Как только я протянул руку к замку, чтобы отворить дверь, мне вновь почувствовалось то самое зловоние серы и фекалий, которое так мучило моё обоняние в комнате.

– Молодой человек, куда же Вы? – вдруг услышал я за своей спиной низкий командный мужской голос.

В тот момент меня напугал бы и легкий шорох в полумраке рассвета, а мужской голос, за моей спиной в доме матери привёл меня в неописуемый ужас.

«Кто это!? Ведь дверь на замке!» – в одну секунду пронеслось в моей голове.

Резко повернув голову назад, я увидел перед собой человека в белом халате и чепчике. Это был доктор. Но форма у него была достаточно странной. Он был одет старомодно по образу докторов старых советских фильмов. На тот момент я не придал этому значения, ведь это была деревня и здесь многое было старомодным.

– Кто Вы? – явно испуганно спросил я.

– Я фельдшер Тихонов, – ответил незнакомец, – Галина, Ваша мама, позвала меня, дабы я осмотрел Вас. Вы потеряли сознание и упали прямо перед воротами.

Фельдшер Тихонов показал пальцем в окно, прямо туда, где я упал. Это произошло аккурат за забором возле ворот, ведущих во двор дома. Я помню, как мне стало плохо и я упал на одно колено.

После того, как незнакомец представился, я уже не боялся и вполне уверенно решил завязать с ним диалог.

– Вы осматривали меня всю ночь? – укоризненно заметил я, – Что Вы ещё здесь делаете?

– Галина, Ваша мама, была крайне встревожена Вашим обмороком и попросила меня задержаться на ночь на случай, если что случится, – ответил фельдшер.

– Я очень благодарен Вам, фельдшер Тихонов, но я очень спешу, – я говорил это фельдшеру уже открывая замок входной двери, – мне срочно нужно попасть домой, передайте маме, что как только я решу все свои вопросы, я обязательно проведаю её.

Закончив говорить, я открыл замок и уже пытался переступить порог, как…

– Галина Матвеевна! Он снова пытается бежать! – во всё горло заорал фельдшер.

Ор фельдшера был настолько громким и пронзительным, что мне показалось, у меня лопнут барабанные перепонки в ушах. Непроизвольно я закрыл уши руками и чуть согнул ноги в коленях. Такого дикого рёва, каким мне казался крик фельдшера, я никогда в жизни раньше не слышал. Фельдшер Тихонов кричал так протяжно и противно, что казалось, это не закончиться никогда. От боли в ушах мне пришлось закрыть и глаза.

Когда рёв Тихонова, наконец-то, закончился и я открыл глаза, в которых, наверняка, читался нескрываемый ужас, я увидел, что рядом с фельдшером уже стоит и моя мать.

– Куда ты собрался? – строго по-матерински спросила она меня, – тебе снова станет дурно!

– Я прописал Вам постельный режим, – уже спокойным голосом говорил фельдшер Тихонов, – Скорее возвращайтесь в свою комнату и не расстраивайте свою маму.

– Как только я попаду в город, то обязательно схожу к доктору, – попытался я договориться с мамой и фельдшером, – но мне срочно нужно домой! Меня нет уже второй день, Оксана меня ищет.

– Твоя Оксана совсем тебя не ищет! Не нужен ты ей! – вдруг несдержанно крикнула мама, – Тебя нет уже столько времени, а она даже не пыталась со мной связаться! Она первым же делом должна была приехать сюда!

Я был шокирован последней маминой репликой. Она всегда была сдержанным и тактичным человеком, а сейчас она так высказывается о моей жене. Через мгновение шок превратился в обиду, а ещё через секунду – в агрессию.

– Почему ты так себя ведёшь? – возмутился я, – Я возвращаюсь домой и это не обговаривается!

Я повернулся к своим собеседникам спиной и попытался сделать шаг в сторону выхода.

– Дима, вернись! Ты должен остаться здесь! – не снижая тона, кричала мать.

В этот момент она крепко схватила мою руку и потянула в сторону дома.

– Останься! Как только тебе станет легче, мы тебя отпустим! Обещаю! – продолжала она.

Когда я обернулся к матери и хотел было одёрнуть свою руку, чтобы освободиться, мой взгляд пересёкся со взглядом фельдшера Тихонова. Его глаза были наполнены яростью, он смотрел на меня так, что мне показалось он сию же минуту готов накинуться на меня с кулаками. Он не мог отвести от меня взора, а с каждой секундой времени его дыхание становилось всё громче и громче, пока не превратилось в хрип или даже рык ненавистного зверя.

– Я сказал постельный режим, – чуть слышно прохрипел он.

– Да что здесь происходит? Я сам себе хозяин и сам могу решать какого режима придерживаться, – говорил я это уже с опаской, ведь и в самом деле я опасался, что фельдшер силком затащит меня в дом.

Фельдшер был достаточно массивен и скорее всего сильнее меня. Весил он явно более ста килограмм.

«Но не накинется же он на меня! С чего вдруг?» – подумал я и немного осмелел.

Я освободил свою руку от руки матери и решил покинуть дом, во что бы то ни стало. Но как только моя рука оказалась на свободе, лицо фельдшера перекосила гримаса ненависти. Его злоба, казалось, сейчас польётся из него наружу.

– Миша, не дай ему уйти! – сказала мама фельдшеру.

В тот же момент фельдшер резко пошёл на меня. От человека с таким выражением лица явно ничего хорошего ждать не приходилось и я, недолго думая, бросился бежать. Почему-то мне казалось, что самое главное покинуть двор дома и выбежать на улицу, а там я уже буду в безопасности.

Выскочив из дома на улицу, я направился в сторону ворот, которые должны были меня освободить от плена, в котором я оказался. У меня было чёткое понимание того, что если я выбегу на улицу, то преследование прекратится. Почему-то мне казалось, что ни фельдшер, ни, тем-более, мама, не будут преследовать меня по сельской улице, а останутся в пределах дома. Подняв голову, чтобы посмотреть, куда я бегу я увидел, что улица, которая должна была меня освободить начала покрываться туманом. Туман садился конкретно на улицу, но не проникал во двор дома и на приусадебные участки моей матери. Он становился всё гуще, пока и вовсе не скрыл от моих глаз улицу.

Я был решителен и густой утренний туман не мог остановить меня. Я продолжал убегать от преследовавшего меня фельдшера. Его шаги были близки и я их слышал. Фельдшер Тихонов был мощнее меня и если бы он меня поймал, то шансов на победу в единоборстве с ним у меня не было. Но его массивность сыграла мне на руку, так как я легко убегал от быстро устающего Михаила Тихонова.

Свобода была очень близка. Я был в шаге от калитки, которая вывела бы меня на улицу и я уже начал тянуть к ней руки, чтобы незамедлительно открыть перед собой. Как вдруг передо мной выскочил пёс. Он выскочил так неожиданно, что, резко останавливаясь, я чуть не сел на пятую точку. Это был Зефир. Так звали дворнягу, которая долгое время жила у мамы. С детства я любил играть с этим забавным и игривым щенком. Он был на привязи возле ворот, верно охранял калитку от непрошеных гостей. Каждого незнакомца, входящего во двор, он встречал звонким лаем, а меня никогда не забывал, даже, когда я покинул родительский дом и переехал жить в Зализняк. Всякий раз, когда я приезжал он становился на задние лапы, вилял хвостом, а в его глазах читалась радость от встречи с другом, с которым он вырос.

Вот только незадача… примерно два года назад я собственноручно выкапывал ямку и клал туда бездыханное тело Зефира. Он умер от старости, когда ему было 17 лет. Как же он мог появиться передо мной сегодня?

Это был явно не Зефир. Не тот Зефир, который поднимался на задние лапки и вилял хвостом, как только видел меня. Передо мной стояло озлобленное существо, оскал которого сопровождался громким рыком зверя. Казалось, такой рык никак не может выдавать маленькая дворняга. С клыков пса стекала слюна и пена. Он был готов кинуться на меня, если я сделаю ещё хоть полшага в сторону выхода. Я с ужасом смотрел на пса, ведь это был точь-в-точь мой любимый друг Зефир, но Зефир так бы со мной не поступил. Он дал бы мне освободиться и убежать. А это озлобленное существо не только преградило мне путь, но и готово было в любой момент вонзить свои клыки в моё горло.

Я остановился и замер, глядя на пса. Я не знал, что делать дальше, а в моей голове не было никаких мыслей, я был напуган и не понимал, что происходит. Пока я мешкал и пятился от неожиданно воскресшего Зефира, в мою спину последовал сильнейший удар, от которого я упал. Фельдшер Тихонов настиг меня и всей своей массой завалил на землю.

– Я сказал постельный режим, значит, будет так! – злобно, но с ликованием от своей победы надо мной прошипел ненавистный фельдшер.

– Зефир! Фу! – послышался голос матери.

«Какой Зефир? Это не он!» – пронеслось у меня в голове, – «это не может быть он!»

Лёжа на земле, я оглянулся по сторонам. Фельдшер Тихонов сидел верхом на мне и скрутил мои руки за спиной. В этот момент я не мог пошевелиться, ведь он был очень сильным, гораздо сильнее меня. К нам подошла моя мать и что-то говорила фельдшеру, но что конкретно я уже не слышал. Я снова терял сознание. Я ещё видел, как мама махнула рукой Зефиру, и тот убежал в будку. Из будки он смотрел на меня. На мгновение мне показалось, что на его глазах появились слезы, и он сожалел, что поступил со мной таким образом.

Оглядевшись дальше, я увидел, что всё, кроме владений моей матери, было покрыто густым туманом. Это стало последним, что я увидел, моё сознание отключилось.