Loe raamatut: «Твои вены – мое жертвоприношение», lehekülg 12

– Не то, что ты ожидала услышать, верно? Что ж, об одном тебе точно не следует беспокоиться.

– О чем же? – отрывисто бросила Лесли; паузы между словами выдавали ее внутреннее бешенство. – О моей жизни? Скажешь, пока я в Отряде, я в безопасности?

– Ты могла бы знать о нас гораздо больше, если бы не отклоняла все те приглашения.

– Если бы у меня был выбор, если бы я могла – не видела бы тебя еще тогда.

– В таком случае ты была бы мертва намного раньше, – съязвил Снеллиус, намекая на вполовину эльфийскую кровь Найло. – Почему бы нам не посетить всем отрядом показательное сражение, что думаешь?

Только припомнив шум на трибунах и кровавое зрелище на арене, которое ей однажды довелось увидеть, полукровка оторвалась от земли, взлетела на крышу ближайшего дома и побежала по рядам разноцветной черепицы в другую сторону.

– Возвращайся к восходу, в летнее время всегда тяжело с ночной охотой, – крикнул ей вслед Вольмонд, рассчитывая на то, что Аматаль без труда расслышит его с небольшого расстояния. – Ночи слишком коротки!

Проведя пару секунд в полной тишине, Снеллиус позволил себе рассмеяться. Лестина теперь надолго его гостья, так просто ей уже не сбежать. Внезапно из подворотни вынырнула вампирша с длинными волнистыми медными волосами и оправданно бледной синеватой кожей. Внедрившись в вереницу, насчитывавшую без нее и главаря семь охотников, она поравнялась с Вольмондом и продолжила путь в составе Отряда.

– Какие вести, Каталина? – поинтересовался весьма прохладно Снеллиус.

– Все тихо. Завтрашняя ночь обещает быть пасмурной и темной, – обнадеживающе доложила вампирша из клана Каррикан.

– Другие сборища кланов? Никто не приходил на наши угодья?

– Никто не помешает нападению, о котором ты говорил минуту назад. Что будем делать с наемниками? – спросила девушка, взволнованно посмотрев вперед.

– С Озимовыми? А черт с ними, с наемниками, – беспечно отозвался Вольмонд, не обращая особого внимания на тревогу посланницы. – Уберутся туда же, откуда пришли. Они не останутся здесь надолго.

– Нет, не в этом смысле. Озимовы идут сюда…

– Похоже, они хотят свое вознаграждение. Ничего страшного, в нашем распоряжении достаточно средств, чтобы их успокоить.

– Им нужно не вознаграждение, – осторожно пояснила свои слова Каталина, и в конце улицы будто сами по себе возникли две фигуры чужеродного иноземного клана. – Они знают о полукровке. О том, что ты решил обеспечивать ее и защищать, взяв в Отряд.

– Охотники, приготовиться! – приказал Снеллиус, обдумав слова Каррикан. – У нас незваные гости.

Вампиры и вампирши вокруг тотчас достали и приготовили кинжалы, и только Каталина продолжала смотреть на аристократа с немой просьбой не ввязываться в драки и разборки.

– Вольмонд, не делай глупостей и не принимай поспешных решений. Она всего лишь…

– Она не кусок мяса, нет. – Проговорил Вольмонд, нахмурившись. – Отнюдь. Моему клану все еще нужны наследники. Самые одаренные и способные. Слияние трех магических рас в одном существе – величайшая редкость, которую я не упущу. Моему делу и имени нужны достойные преемники.

– Я так давно не участвовала в сражениях, ты ведь знаешь. У меня уже сейчас есть наследники, – с сожалением напомнила Каррикан, ожидая от главаря какой-нибудь негативной реакции, но вместо того он коротко произнес:

– Никто не осудит тебя, Каталина. Если нет, то беги, пока не стало поздно. Собираемся в логове.

С благодарностью кивнув ему, девушка растворилась во мраке укромного закоулка.

– Снеллиус, у тебя хватает ума действовать у меня за спиной? – не дожидаясь, пока Отряд подойдет вплотную, пафосно крикнула Вивьенна издалека.

– Дела моего клана тебя не касаются, Озимова, – парировал Вольмонд, не дрогнув. – Убирайтесь в свой Город. Лезертон под моим контролем.

Приблизившись к нему на четыре шага, Вивьенна заглянула в его глаза своим змеиным оскалом и прошипела:

– Как ты смеешь пользоваться мной?

– Как именно пользоваться? Расправа над жертвой принадлежит тому охотнику, рядом с которым пала жертва. Ничего личного. Убирайся туда, откуда пришла.

– Ты хочешь выяснить, кто здесь главный? Рискни, – сплюнула Озимова, и в ее руках тут же оказался уже известный благодаря минувшей охоте артефакт, вытягивающий магию из волшебных существ.

– Ты не на тех правах, Вивьенна, – равнодушно добавил Снеллиус, возвращаясь к своим предыдущим словам. – Что тебе нужно от нас?

– Всего несколько часов назад мы, рискуя жизнями, поймали опасную беглянку и рассчитались за сохранение тайны, что она вновь здесь, а сейчас я узнаю, что ты решил выставить ее в свой Отряд демонстративно и взять в семью? Ложь слишком дорого стоит в любом измерении.

– Моя личная жизнь не касается никого, кроме меня, посредник. Не пытайся прыгнуть выше своей головы.

Ощущая, что концентрация сил Отряда начинает брать верх, делая угрозу пролития крови все отчетливее с каждым брошенным словом, наследница клана Озимовых стиснула зубы и отступила, признавая свое секундное поражение.

– Зря ты ввязался в это, Вольмонд, – сладким тоном промурлыкала девушка, посторонившись, чтобы пропустить Отряд. – Жаль разрушать такую идиллию при сдаче логова…

Договорить ей было уже не суждено: провокация оказалась оправдана. Чего-чего, а смеха над честью Отряда – самого большого и важного охотничьего образования на много миль в любую сторону от центра Лезертона – Снеллиус стерпеть не смог. Резко развернувшись на месте, он подлетел к наглой наемнице и быстрее, чем кто-либо успел что-то предпринять, сбил ее на мощеную дорогу, перехватив кинжал удобнее. Замах. Лезвие со свистом рассекло воздух и вонзилось… В плечо Честера, успевшего выскочить и заслонить сестру. План, построенный на отсутствии у Вивьенны магической крови в жилах, обрушился на глазах.

– Виви, быстрее, уходи! Доложи о местонахождении логова! – перекрикивая поднявшийся шум, велел единственный чистокровный вампирский наследник клана Озимовых, ловко отражая все атаки главаря Отряда.

– Не дать ей уйти! – мгновенно среагировал Вольмонд, окончательно предрешая судьбу рассвета.

Не смея ослушаться Снеллиуса, несколько охотников отделились от строя и помчались следом за удирающей человеческой наследницей нечеловеческого рода, а оставшиеся вампиры бросились на помощь аристократу. Откуда-то сбоку показались еще несколько темных силуэтов, которые вылетели на дорогу и встали на сторону Честера. Прибывшие охотники также принадлежали другому Городу, что сразу же сделало расстановку сил более справедливой. Подворотня наполнилась звоном металла, криками и руганью.

***

Стараясь не дать необъясним слезам просочиться сквозь все мысленные защитные барьеры, Лестина бежала по сплошному плато крыш, прикладывая все силы для того, чтобы как можно скорее оказаться максимально далеко от этого города. Южный Лес звал ее вернуться хоть на день как никогда громко и настойчиво. Казалось, что обещание, взятое с нее Вольмондом, было в реальности чем-то вроде удавки: каждый шаг, делавший расстояние между Аматаль и Снеллиусом более солидным, давался с трудом, ноги совсем переставали слушаться, будто бы все существо Найло стало теперь тряпичной куклой, упавшей в воду и отяжелевшей от влаги. По своей глупости она вновь оказалась в ловушке. Предыдущие случаи не научили ее решительно ничему, хотя и обещалось, что подобное легкомыслие больше не повторится. Что теперь заставило ее принять смертельно опасное с любой точки обзора предложение? Отчаяние? Отсутствие практического смысла в жизни? Природный авантюризм? Что могло заставить ее спонтанно принять решение, которое при любом другом раскладе стало бы магической клятвой? Теперь, стоило ей попытаться сделать лишь шаг в противоположную сторону, незримые путы закономерно натянулись и потащили обратно во тьму. Весь этот мир, ядром которого был Лезертон в окружении Реки, был с рассвета времен построен на сплошных клятвах и обетах, скрепленных кровью и волшебной высшей силой. С самого начала Ситла предусмотрительно поведал подчиненным о подобном способе договориться и исполнить, вопреки обстоятельствам, любое обещание; с самого Создания лезертонцы уже не были честными и откровенными существами независимо от принадлежности к магическим или немагическим.

Внезапно сбоку почудилось какое-то движение, и Лесли резко обернулась, не сбавляя хода, вглядываясь в темноту кратко спящего города. Судя по манере передвигаться, скорости и беззвучности перемещений, показавшаяся живой тень могла принадлежать только вампиру. Однако сколько Лестина ни смотрела, крыши были пусты, а одиночество ее непонятой печали – осязаемо и нерушимо. Постоянно ожидая теперь опасности или скоротечной гибели, Аматаль выдохнула, когда не обнаружила погони. Неужели все эти дни она действительно без всякого намека на защиту ходила одна в своем истинном обличье по человеческому лесу? Это она ли беспечно находила себе попутчиков среди незнакомцев и останавливалась на ночлег на самых открытых местах? И все это после того, как за ней открыто гнались два вечно враждующих клана, после незавершенного ритуала, после того, как весть о беглой потенциально опасной полукровке эльфийского населения разнеслась далеко за пределы Капельной Рощи? Ныне от одних мыслей о том, что все это время за ней могли следить чьи-нибудь внимательные глаза, по спине девушки бежали зябкие тревожные мурашки. Как можно было быть настолько неосмотрительной и легкомысленной, чтобы…

– Ты, должно быть, Лестина? – приветливый незнакомый голос, прозвучавший прямо над ухом, заставил Найло шарахнуться в сторону от неожиданности.

Рывком выхватив кинжал, Аматаль оттолкнулась от более низкой крыши, взлетела на стену следующего яруса, вновь оторвалась от более-менее ровной поверхности и полетела в обратную сторону. Быстро глянув на вампиршу, которая действительно бежала рядом, полукровка замахнулась и выбросила вперед лезвие, совершая колющее движение. Оказавшись быстрее всего на долю секунды, которая и стала спасительной, незнакомка с трудом увернулась и, перекрикивая шум ветра, заговорила вновь:

– Ты на удивление хорошо дерешься, не ожидала. Хотя над меткостью придется поработать. Послушай, я из Отряда, я не причиню тебе вреда.

Услышав знакомое наименование, Лесли поежилась и нехотя остановилась, позволяя незнакомой вампирше немного отдышаться.

– Куда ты уходишь? – спросила она, когда сумела вернуть утраченную способность раздельно произносить слова; ее тон по-прежнему выражал теплоту и дружелюбие. – Вольмонд сказал мне…

– Кто ты такая, чтобы контролировать каждый мой шаг? – резко перебила ее Найло, все еще не решаясь подпускать вампиршу, больше не казавшуюся совсем молодой, близко к себе.

– Каталина Каррикан, – представилась незнакомка. – Я из лезертонских чистокровных охотников.

Задумавшись, Аматаль восстановила в памяти карту созвездий и имена всех кланов, что соперничали в городе, и припомнила некую Каррикан среди них.

– Ты, кажется, дальняя родственница Снеллиусов по отцу, верно? – прищурившись, медленно спросила Лестина.

– Да, ты права. Я попала в Отряд охотников благодаря Вольмонду. Его родители основали это обширное сообщество, а когда их не стало, их сын пристроил меня на должность городской разведчицы и дневной охотницы. Ты уже знакома со здешней иерархией?

– Я узнала о том, что подобное сообщество существует около часа тому назад, – отрицательно покачала головой последняя из клана Аматаль.

– И Вольмонд ни разу не приглашал тебя? – искренне изумилась Каталина. – Он столько говорил о тебе…

– Не думаю, – уклончиво отозвалась Найло, вспоминая то количество приглашений, которое поступало от аристократа при каждой встрече, о скрытом значении которых она ни разу не задумывалась. – Зачем ты идешь за мной? Что ты делаешь здесь? – поспешила сменить тему полукровка, возвращая взгляд на собеседницу.

– Мое дело жизни – оберегать логово и следить за безопасностью тайны и всего кланового общества. Я всегда должна знать, кто где был, что случилось на том или ином секторе, кто приближался к нашему логову. Я шла к месту собрания, когда учуяла твою магию. Ты действительно… – она слегка понизила голос. – Получила магию от своего наставника? В смысле, ты правда совмещаешь в себе и мага, и эльфа, и ту первоклассную охотницу высшего разряда, о которой говорил недавно весь город?

Ощутив некоторую неловкость от излишнего внимания к своей незначительной персоне, Найло рассеянно кивнула.

– Вольмонд и Отряд где-то задерживаются, – посмотрев на стремительно светлеющий горизонт, заметила она.

– А ты не слышала? На Отряд напал чужой клан. Озимовы. Может, ты их знаешь…

– Что?! – вскричала Лесли, и из ее пальцев мгновенно высыпал ожигающими ослепительными искрами изумрудный огонь, который обвил ее лентами, делая в несколько раз сильнее магически.

– Клянусь справедливой кровью Ватсвардэ!.. – тихо и восхищенно обронила Каррикан, увидев преобразования со стороны. Никогда прежде никто из охотников и, в принципе, из лезертонцев не видел ничего подобного, и Каталина стала первой из свидетелей молниеносного превращения.

Все серебряные письмена на коже Найло разгорелись и засияли ровными лучами света; на фоне сумрака девушка и впрямь выглядела впечатляюще.

– Что ты будешь делать? – спросила медноволосая вампирша, увидев проблеск мрачной решимости в лазурных глазах полукровки.

– Собираюсь поквитаться с кланом, лишившим меня моего имени, – процедила Аматаль, машинально вытягивая вперед руки и создавая охотничий лук, состоящий полностью из магического пламени.

Не обращая больше внимания на застывшую в нерешимости Каталину, Лестина оттолкнулась от черепицы и легко воспарила над крышами, подобно невесомому перу птицы. Зависнув в воздухе всего на мгновение, в следующий же миг Лесли кометой понеслась вперед, прорезая застывший ночной воздух, превратив для себя город в бесконечную полосу цвета, мелькающую бликами быстрее, чем раньше. Ветер завывал в ушах, перекрывая любые другие звуки, однако грохот драки, ставшей давно куда более серьезным столкновением, чем любая повседневная клановая стычка, не могли перекричать даже звезды. Снизившись, Лесли опустилась на край крыши и свесилась вниз, оценивая ситуацию.

Вся темная подворотня была залита кровью, внизу шло ожесточенное сражение вампиров. То и дело в вихре сцепившихся насмерть теней мелькали кинжалы, по рукоять обагренные свежей кровью; крики и шипение сводили остротой звучания с ума. Считав по форме кинжалов чужаков, девушка натянула огненный лук и прицелилась, а потом выпустила три стрелы, одновременно положенные рядом на тетиву. Три зеленые молнии метнулись вниз, разрывая грациозным скольжением пространство, и прошли сквозь одну из фигур, бьющихся на стороне неотрядного клана. Без усилий скорректировав свой полет и превратив его в плавное кружащее снижение, полукровка безразлично смотрела, как сына клана Озимовых охватывает беспощадный смертельный огонь, раскалывающий его душу на части, превращая в пепел медленно и мучительно. Спрыгнув на мощеную улицу и оказавшись по воле случая недалеко от Вольмонда, Аматаль повторно натянула тетиву и направила лук из чистой магии в сторону остолбеневшей в шоке Вивьенны, которая не могла сдержать крика и слез, и еще нескольких неизвестных охотников пришедших ей на выручку.

– Убирайся вон из Лезертона, – ровно произнесла в тишине, нарушаемой лишь жутким потрескиванием убивающего огня, Найло, выражая собой ледяное спокойствие. – Отряд испепелит точно так же каждого из вас, если вы не станете подчиняться. Уходите.

Не в состоянии справиться с эмоциями, Вивьенна побежала было к ней, гонимая вперед слепым горем потери родного брата, но охотники из Отряда, которым было поручено остановить ее еще раньше, угрожающе зашипели, и Озимовой пришлось развернуться. Тот огонь, который шел изнутри, невозможно было преодолеть ни одним известным способом, поэтому человеческая девушка не стала даже пытаться, находясь под прицелом лука Лестины. Опустив и расслабив руки, Аматаль заставила лук исчезнуть и посмотрела сначала на спасающихся бегством чужаков, придерживающих серьезно раненую Вивьенну, а потом на раскаленные докрасна камни мостовой, на которых шипела, испаряясь, последняя кровь Честера. Не много же этот вампир успел сказать за время жизни в Лезертоне… Оторвав глаза от места неожиданной страшной расправы, Лесли обратилась к главарю отряда:

– Все целы?

Все еще таращась на темное пятно на дороге, Вольмонд едва ли осознанно кивнул. Только что Лестина легко и просто уничтожила в одиночку вампира, которого не могли одолеть пятеро охотников, сплотившись, во время драки. Есть ли у магических возможностей этой полукровки какой-то предел, если она по своему желанию может на раз-два вызвать огонь, который испепелит почти неубиваемое существо, творение темной графини?

– Нам нужно уходить. Скоро совсем рассветет. – Напомнила девушка, начиная движение.

– Отряд, возвращаемся в логово, – придав своему голосу оттенок уверенности и невозмутимости, объявил Снеллиус, а тише добавил:

– Нам очень многое предстоит обсудить и обдумать…

Всю обратную дорогу он постоянно держал Лесли в поле своего зрения, с большим трудом скрывая свое внутреннее опустошение за внешней извечной умиротворенностью. Насколько же сильна эта хрупкая на вид девушка? Как скоро участь Честера постигнет всех, кто перейдет ее дорогу в неудачный момент?..

Глава 8. Мороз и кровь

Теперь летучая колесница не казалась Ворону столь же угрожающей, когда в ней не было Ассейи, а курс был направлен на Остров. Посланник мог бы с уверенностью сказать, что ничего не предвещало беды, если бы взялся искать признаки грядущего горя в торжественном свете долгожданного дня. Сегодня наследница лезертонского престола отпустила своего слугу и сделала его полностью свободным, обещав открыть саму большую тайну его жизни сразу же, как новый клан доберется до спрятанного во льдах дворца и впервые откроет врата мертвой внешне, холодной и неприветливой земли. Вновь и вновь возвращаясь к мысли, что Остров крайне похож характером на свою обладательницу, юноша старался не думать о том, что и прием на такой земле может оказаться вовсе не радушным. Умея искать простое счастье в мелочах, он посмотрел на Литху, ожидая увидеть в ответ ее солнечную улыбку, но бывшая корабельщица сохраняла, как и прежде, совсем застывшее тоскливое выражение. Издалека могло бы показаться, что фигура, занимающая место напротив Ворона, была изящной каменной статуей, навечно замерзшей в одном неизменном обличье.

– Литха, что с тобой? – спросил Ворон, заглянув в ее пустые потухшие глаза. – Ты нездорова?

– Напротив. Я очень счастлива быть сейчас с тобой, – выдержав значительную паузу, ответила девушка бесцветно, словно бы каждое слово давалось ей с трудом. Ей до смерти хотелось рассказать, что произошло в замке Ватсвардэ несколько дней назад на самом деле, кто есть Верховная Колдунья, вступившая на престол, на самом деле, на что она способна, но заклятье не ослабевало ни на миг, и Литха могла лишь молчать, томясь в своем магическом заключении, терпеть боль у сердца, которая постепенно становилась все сильнее, грозя сломить что-то внутри в любой миг. Ворон прекрасно ощущал нехарактерную холодность и безразличие своей невесты ко всему, однако при всем желании не мог определить, что именно заставляет ее становиться все более слабой, призрачной и тихой с каждым прожитым днем.

Стояла зловещая тишина, чужая для солнечного ясного дня и теплого ветра, которую нарушало лишь шуршание в крыльях колесницы восходящих ветряных потоков. Легко раскачиваясь, повозка плыла над морем, которое постепенно делалось с приближением севера все более похожим на серую ледяную пустыню, ощетинившуюся иглами высоких волн с пенными шапками, на которые изредка падали и приземлялись безмолвно одинокие белые снежинки из свинцовых туч. Суровый морозный край с высоты птичьего полета был как на ладони, одновременно и готовый принять первых лезертонских переселенцев, и дичившийся любой жизни в телесном ее проявлении. Всегда пустующие исторически от Создания угодья не были заселены кем-либо, кроме мерзлоты и ископаемых останков неведомых крылатых тварей, и теперь настал час изменить это. Замедлив ход, колесница немного снизилась и полетела почти у самой земли, когда на горизонте появились врата, являющиеся главной магической защитой Острова от чужих любопытных глаз. Взглядом попросив Литху ждать его здесь, Ворон обратился красновато-черной птицей и легко взлетел в колючий стынущий ветер, направляясь прямиком к воротам. Если его чары не слышны издалека, то, возможно, стоит подлететь поближе? Приблизившись к деревянным тяжелым створкам, юноша в обличье ворона подал голос, покружился над вратами, но ничего не произошло. Ворота не открывались пред ним теперь, не желая впускать в закрытый замок, предназначенный, по словам старшей Ватсвардэ, как раз для путников. Ничего не понимая, Ворон сел на край деревянных десятиметровых заиндевелых дверей и превратился обратно в себя, глядя вниз. Холод отнимал слишком много сил, ему нужно было немного передохнуть. Беспомощно посмотрев на зависшую перед вратами лезертонскую колесницу, посланник хотел уже было лететь обратно ни с чем, когда в паре миллиметров от него промчалась стрела, выпущенная из арбалета, а внизу послышались крики. Стремительно расправив крылья, Ворон поднялся в пасмурное небо, и как раз вовремя: заскрипев, ворота стали медленно открываться, а на площадку перед ними вышло несколько фигур в теплых плащах с факелами и арбалетами.

– Кто вы такие? – крикнул неприветливый голос, и юноша увидел гоблина с крестовидным шрамом, тут же осознавая, кто перед ним.

Все фигуры, которые вышли встретить колесницу, были прошедшими ритуал, теми самыми высланными из Лезертона, о которых говорил отец Литхи. Что произошло здесь в краткий период отсутствия посланника на этой земле? Когда все это успело образоваться здесь, если всего несколько недель назад здесь были только лед да ветер?

– Переселенцы Верховной Ватсвардэ. Мы направлены сюда Прародительницей… – начал распинаться Ворон, но кто-то еще, оказавшийся незнакомым ему вампиром, перебил его безо всяких церемоний:

– Пролетайте. Вас ждут.

Тотчас будто бы услышав команду и послушавшись слов какого-то изгнанника, опустившая буквально на минуту на промороженную почву колесница поспешно поднялась в воздух и полетела вперед, привлекая к себе внимание всех, кто встречался на пути, оставаясь внизу. Едва успев занять свое место и стряхнуть с себя снег, Ворон обнаружил, что несколько драгоценных камней в декоре повозки уже были похищены, а на их месте остались только следы острых когтей. Все, что ни говорила Ассейя об Острове, было откровенной ложью? Неужели корабельщики все это время были абсолютно правы? Опустившись на лед, колесница замерла, а когда новый клан ступил на ровную поверхность, просто растворилась в воздухе. Холод обступил поднявшейся метелью со всех сторон, поэтому Ворон, не теряя времени зря, повел Литху по горной тропе вверх, туда, где в выступах скал прятались потайные двери нового дворца Ватсвардэ, готового к заселению. Тропинка становилась все более скользкой и открытой всем ветрам, но посланник целеустремленно шел вперед, набирая высоту. Он все это начал, обещая счастливое светлое будущее, а значит, ему и довести свое обещание до истины. Там, наверху, его ждала не только разгадка прошлого и настоящего, но и та жизнь, полная свободы, о которой любой другой придворный может только мечтать. Заклятие Литхи переходило и на Ворона, делая его околдованным секундным счастьем и наивным; будучи не в состоянии воспротивиться могущественным чарам, юноша самозабвенно шел вперед по самому краю, поскальзываясь на льду и не думая больше ни о чем. Литха, понимая, что сейчас происходит, бросала все силы на то, чтобы хоть на мгновение выбраться из-под смертельного влияния старшей Ватсвардэ и предостеречь милого самоотверженного посланника, ищущего всего лучшего ради нее, но каждая попытка вырваться оканчивалась неудачей. Что-то тащило бывшую корабельщицу в сторону обрыва, не давая спокойно идти за Вороном, что-то неумолимо держало ее рядом с ним, не давая отпустить и спасти его. Постепенно утягивая его за собой в пропасть, девушка, скованная чарами Верховной Колдуньи, не могла как-либо предотвратить неминуемое падение, которое, впрочем, не станет для юноши последним: новой правительнице не нужна только Литха, от которой она и избавится сейчас, ей не нужна только видевшая месть чужачка. А вот Ворон ей еще пригодится, особенно в состоянии бешенства, подчиненный ненависти, когда его можно будет использовать в своих интересах без всяких подозрений.

– Ворон, – окликнула Литха, когда бороться с колдовством властительницы стало и вовсе невозможно. – Оставь.

– Что оставить? Кого оставить? Тебя? – посланник посмотрел на невесту с недоумением и ужасом. – Ни за что. Что ты говоришь? – притянув ее к себе, когда она в очередной раз поскользнулась и едва не потеряла равновесие на краю пропасти, он посмотрел наверх и, увидев конец дороги, попросил:

– Продержись еще немного. Осталось всего ничего.

Привыкнув, как и все магические по крови существа, считать тех, чье происхождение было человеческим в начале начал, более слабыми и хрупкими, Ворон принял весь вес безвольной обмякшей девушки на себя и повел бывшую корабельщицу дальше еще быстрее. Он ожидал, что приспособленной к мягкой, вечно теплой среде Литхе будет тяжело даваться этот климатический переход, но настолько ли?

– Нет, ты не понимаешь. Это убьет тебя. Просто отпусти.

– Ты упадешь. Здесь повсюду лед. Я помогу.

– Так будет лучше. Ты многого не знаешь.

– Что на тебя нашло? Ты стала такой странной в последнее время. Что-то произошло?

– Определенно, – раздавшийся будто бы издалека бестелесный, никому не принадлежащий голос прилетел с вьюгой и эхом закружился вокруг скал со снегом.

Подняв голову, Ворон с безмолвным мрачным непониманием посмотрел на вихрь, который становился все темнее и темнее, превращаясь в воронку из грозовых туч. Чары, делающие его совершенно беспечным, стали отступать, делая картину мира все более реалистичной и безрадостной. Поглядев на зачарованную Литху и на ее мертвые черты, он вцепился в кисть бывшей корабельщицы и снова осторожно двинулся вперед, с большим трудом находя равновесие, которое могло бы позволить сделать еще шаг. Внезапно по льду тропы прошли трещины, а вихрь торнадо завы еще пронзительнее, сжимаясь вокруг переселенцев и оставляя им только немного места, чтобы попытаться закрыться от летящих острых осколков льда, которые с невероятной легкостью прорезали любую живую и неживую материю. Держась друг за друга, Ворон и Литха постоянно наблюдали какие-то световые всполохи, которые хаотично мелькали в бегущей темной полосе локальной бури. Услышав треск за спиной, посланник обернулся и увидел, как часть скалы, по которой проходила финишная прямая дороги, обломилась и полетела в черный зев пропасти с плещущимся у далеких каменных подножий океаном. Единственный путь к спасению был отнят вместе с последней надеждой на то, что все действительно будет в порядке. Понимая, что пытаться спуститься вниз в таком урагане бесполезно, Ворон с отчаянием глянул туда, где теперь был провал. До другого берега было не так далеко, однако перепрыгнуть разлом не представлялось возможным.

– Литха, нам нужно идти вперед, – обратился юноша к невесте, указывая на врата замка в скале на раздражающе близком в масштабе гор расстоянии. – Сможешь перебраться, если я подстрахую тебя?

Посмотрев на него с тоской и бесконечной нежностью, девушка покачала головой и сделала шаг назад. Словно бы прекрасно представляя, что случится дальше, она расслабилась и, оттолкнувшись, стала падать вниз.

– Нет! Что ты делаешь?! – закричал Ворон, в долю секунды обращаясь птицей.

Раскинув крылья, он вылетел в ураган, а затем, упрямо сложив обледеневшие перья, начал резко снижаться, вытянув лапы, чтобы хотя бы попытаться подхватить Литху и помочь ей зацепиться за пролетающие мимо выступы скал. Они спасутся, не бывать такому! Сейчас они заберутся обратно на гору, дойдут до нового замка и все станет так, как должно было сразу. Где-то вверху прогрохотал гром, и из туч молнией ударил обжигающий луч света, который пронзил Литху, уже знакомую с убивающим заклинанием, и в мгновение развеял ее прахом по ветру. Тут же магическая буря стихла, а небо прояснилось, только черно-бордовая крупная птица тоскливым криком жестко приземлилась на лед выступа, неизящно разбросав обындевелые длинные крылья.

Обернувшись собой, Ворон зажмурил глаза до цветных пятен и боли в сморщенной переносице. Почему Литха?.. Почему она, Небеса? Нет… Почему сейчас?.. Этого не могло, не могло произойти на самом деле!.. Тяжело поднявшись с каменно-ледяной плиты, будто нарочно спасшей от гибели в морских волнах его самого, юноша посмотрел вниз, на накатывающиеся на скалы океанические волны, схватывающие жадно все, что ни попадется на пути на этой безжизненной, безнадежной, пустой земле.

Внезапно позади открылся какой-то светлый портал, из которого легкой грациозной походкой появилась Ассейя. Ассейя, только что уничтожившая все самое святое, что было у ее верного послушного молодого слуги, прошедшего долгий тяжелый путь ради этого мига. Посмотрев на юношу с непониманием, будто бы не имея представления о том, что сейчас произошло, она спросила:

– Ворон? Что с тобой?

– Мы прибыли сюда, и Литха погибла… – тихо сказал посланник, а потом резко развернулся к властительнице и посмотрел на нее с таким бешенством, что она невольно отступила и воззрилась на него с долей испуга в холодных равнодушных обыкновенно глазах. – Ты убила ее. После всего, что я сделал для тебя? Почему, Ассейя? Почему ты выбрала меня? Почему ты так несправедлива?

– Я знаю, кто за этим стоит, Ворон, – вспомнив о своем намерении взять контроль над его разумом, поспешно сказала вкрадчиво старшая Ватсвардэ, силясь завернуть разговор в нужное выгодное русло. – Я знаю, кто…

– Знаешь? – презрительно переспросил Ворон. – Ты знаешь, что ты убила ее? Может быть, мне стоит убить тебя, Ассейя? Для справедливости мира. Ради чего было все это? Ты даже не представляешь…

– Ради тебя. Ты жив. Я живу ради всего Лезертона. Я открою тебе тайну твоего имени и клана. Разве не к этому ты стремился всю свою жизнь? Я скорблю больше всех, Литха уже стала частью нашей большой семьи, но так решили Светила, чтобы ты остался, а она – нет. За все приходится платить, таковы правила любого измерения, ты и сам знаешь. Мне ли тебя не понимать? Когда моя мать погибла…