Loe raamatut: «Твои вены – мое жертвоприношение», lehekülg 3
– Где это мы? – спросила вампирша, замечая резкую разницу этого яруса с предыдущим.
Вполне закономерно у нее тут же возник оправданный вопрос: сколько вообще уровней скрывалось все это время над ее лесным убежищем, о котором она успела позабыть? Судя по тому, насколько все выглядело нетронутым, вряд ли кто еще бывал в этом странном здании. Но, с другой стороны, почему тогда все выглядит таким опрятным, будто бы кто-то прошел здесь с уборкой меньше минуты назад?
Во все стороны, куда ни посмотри, раскинулся прекрасный холл с полами белого мрамора и стенами, выкрашенными в нейтральный, но приятный глазу цвет. Умиротворенную обстановку довершала изысканная мебель и тихая расслабляющая музыка, льющаяся откуда-то сверху. Пройдя к одному из обитых бархатом диванов, Лесли окинула взглядом маленький столик, на котором стояла чашка с чаем и были разбросаны всевозможные журналы. Ни мало не смущаясь, рысенок, вновь почувствовав какое-то колебание своей путеводной, взявшейся направлять двоих в этой загадочной головоломке, легко вспрыгнул на столешницу и стал лапой раскидывать в разные стороны брошюры, ища что-то среди бесполезных обложек, что с шумными, отдающимися эхом в стенах, хлопками падали на отполированный пол. Наконец, это нашлось. С взглядом, полным преданности, котенок поднял зубами небольшой календарь и положил его перед Лестиной.
– Что там? Что-то важное? – вслух подумала девушка, беря календарик и начиная его перелистывать. С тем, как страницы оказывались на просмотренной половине, выражение вампирши становилось все более испуганным и недоуменным одновременно. – Что это, рысенок? – произнесла она дрогнувшим голосом, в конце концов, бросая на стол раскрытый альбом.
Листы этого разворота уже были совсем лишены дат и месяцев, что и на предыдущих страницах с каждым новым открытием делались все неразборчивее и беспорядочнее, а вместо дней и ячеек белый пласт бумаги был украшен несколькими размашистыми красными кляксами и одной-единственной надписью.
Tomorrow…
По характерному запаху железа Лесли безошибочно определила, что перед ней лист, запятнанный чужой кровью.
«Что за кошмар?..» – потрясла голову охотницы лихорадочная мысль, но постепенно здравый смысл взял верх над необъяснимой тревогой, и Лестина все-таки поняла посыл детеныша. – «Ну конечно. Это же дикий зверь. Это нормально, что его привлек запах крови, он же всего лишь голоден…»
–Ты хочешь есть? – спросила у котенка вампирша, на что тот ответил каким-то радостным и даже осознанным взглядом, спрыгивая обратно вниз.
Смекнув, что холл, скорее всего, принадлежит какому-то отелю, если верить его внешнему виду, Лесли поискала по помещению взглядом, сразу же замечая, что вестибюль не имеет ни окон, ни дверей, окромя только того самого деревянного люка в полу, что может означать только одно: пусть даже это холл, но едва ли гостиницы. Уже тогда, когда к девушке подобралась та самая мысль, какая объяснила бы и поставила все на свои места и какую ни в коем случае нельзя прерывать, дабы не утерять навсегда, взгляд Лесли зацепился за стойку ресепшена. Идея тут же отступила, зато появилась новая надежда на то, что охотница здесь не одна.
– Пойдем, малыш, – обратилась она к терпеливо ожидающему ее рысенку, начиная двигаться в сторону кремового «прилавка». – Попробуем найти для тебя еды.
Стойка оказалась пуста, что тут же напрягло вампиршу, но она все равно протянула вперед руку и позвонила в звонок. Приятный мелодичный звон огласил музыкальную тишину, впрочем, напрасно: ни через минуту, ни через три, ни после еще нескольких сигналов никто не вышел на звук, а в пустующем помещении будто бы стало немного темнее по углам.
«Кажется, наступает что-то вроде вечера?» – с тревогой подумала девушка. – «Значит нельзя ждать просто так? Почему что-то подсказывает мне, что нам нужно уйти отсюда раньше, чем станет темно?»
Словно бы услышав и поняв ее мысли, рысенок с раздраженным шипением отошел от ресепшена и побежал в другую сторону. Развернувшись к нему, Лестина увидела уходящую к самому потолку мраморную лестницу, которую раньше не заметила.
«Опять ступеньки! Да что ж такое?!» – возмутился внутренний голос. – «Да сколько же можно?»
«Вы и так потеряли очень много времени зазря. «Ночью» здесь определенно опасно,» – возразил ему другой. – «Давай вперед! Если рысенок идет куда-то целенаправленно, то просто иди за ним. Не знаю, чем это объяснить, но он точно знает, что делает…»
И вот снова застучали каблуки, пересчитывая выступы, и снова послышались впереди мягкие скачки, с какими детеныш перемещался между ступеньками, ища заранее нужную дорогу. Когда Лестина стояла внизу, в холле, она думала, что каким-то образом попала из подземелья сразу в изысканный дорогой отель, и надеялась хотя бы на то, что идти здесь, в этом странном здании, будет приятнее и легче. Отчасти ее ожидания оправдались, так как коридоры действительно стали куда шире и просторнее, освещаясь ярким ровным светом настенных светильников и люстр, но, с другой стороны, вампирша разочаровалась, когда вся роскошь «отеля» осталась на первом этаже, довольно-таки резко сменяясь обшарпанными старомодными обоями, простенькими небольшими люстрочками и опять деревянным, хотя и добротным и ровно выкрашенным в красный полом. Каждый лестничный пролет заканчивался недлинным коридорчиком, в который выходили расположенные парами двери с номерами на них, и очень скоро девушка сделала вывод, что оказалась в какой-то недорогой, но вполне уютной и чистой гостинице.
«Я могла бы здесь поселиться,» – размышляла охотница, держась за простые, но надежные перила, какими была оснащена четкая последовательность удобных ступенек. – «Когда б ни подземелье и не это странное отсутствие звуков и одиночество, эта гостиница могла бы стать для меня идеальным пристанищем. Не похоже, чтобы здесь когда-либо бывал какой-нибудь магический люд. Думаю, другие охотники даже знать не знают об этом месте…»
Даже вопреки тому, что здание было совершенным во всех направлениях геометрии, а главное, совершенно пустым, Лестина почти не ощущала какой-либо тревоги или угнетения, а скорее наоборот: тишь заражала ее своим удовлетворительным спокойствием, чему Лесли не противилась и не пыталась противиться. Уже тогда, когда вампирша стала всерьез задумываться о том, чтобы остаться, где-то внизу, на несколько десятков пролетов ниже того места, где стояла девушка, будто бы от сквозняка хлопнула со скрипом оставленная по чьей-то невнимательности приоткрытой дверь, а вверх прошла взвившаяся от этого волна резкого ветра, настолько сильная, что все картины на стенах коридоров и все комнатные растения в горшках повалились на пол, а самой Лестине пришлось вцепиться в перила, чтобы не улететь, и придержать ногой шипящего рысенка, которого снесло к ней на ту же ступеньку. Снизу разнесся многократно усиленный эхом туманный голос, очень напоминающий человеческий, но разгоняющий по коже мороз, а потом все стихло. Одни только лампы стали еще более блеклыми: «ночь» неумолимо приближалась.
– Да там кто-то есть! – обрадовано воскликнула Лесли, разворачиваясь и начиная бегом спускаться. – Стойте! Подождите!
Девушка уже мысленно составляла для себя фразы, с помощью которых будет объясняться с тем, кто вышел из своего номера в коридор, будь тот хоть кто, когда вдруг споткнулась обо что-то, вынужденно останавливаясь. Это был рысенок. Прижав уши и зашипев, детеныш подошел к ней, осторожно взялся зубами за подол ее платья и потянул на себя, как бы умоляя вести себя как можно тише и продолжать подниматься.
– Малыш, – мягко начала вампирша, даже не задумываясь о том, поймет ли котенок ее или нет. – Я знаю, ты напуган и голоден. Тот монстр очень напугал тебя. Но нам нужно найти кого-то, кто сможет нам помочь. Там внизу кто-то был, он может подсказать нам, как отсюда выйти. Пойдем скорее, пока он не ушел далеко!
Но только она попыталась сделать шаг, как рысенок с явно читаемым отчаянием замяукал и вновь потянул ее вверх, не позволяя спускаться.
«Пожалуйста, только не туда! Там очень опасно!» – отчетливо кричали его глаза. – «Стой! Нам нужно вперед! Наверх! Наверх!»
«Он просто думает, что кругом монстры,» – решила Лесли, подбирая его с пола и начиная осторожно спускаться. – «Какой же он забавный…»
Какое-то время рысенок просто с отчаянием глядел на девушку, будто бы надеясь на то, что она все-таки одумается, а потом не выдержал и стал рьяно вырываться, выпустив когти. Лесли вскрикнула, когда острые коготки пронзили ее руку, но не остановилась.
– Что на тебя нашло? – с едва уловимым раздражением спросила вампирша, ускоряя шаг под громкое шипение и вопли. – Чего ты так боишься?
Тех мест, откуда мог идти голос, было не так много, как и пролетов, на которых они располагались, но охотница была настроена решительно, поэтому, не жалея собственного времени, забегала в каждый коридор и стучала в каждую дверь, открывая все незапертые и обыскивая номера. На удивление ни в одной комнате этой гостиницы не было ни одного окна, а все свободные места на стенах занимали картины, среди которых были исключительно натюрморты и пейзажи. Точно таким же необычным казалось и соотношение лестниц и пролетов: ни один коридор не был отделен от самой лестницы дверями, а свободных пролетов, какие находились между каждым десятком ступеней, которые не переходили бы в очередной пустой коридор, и вовсе не было. Тот, кому принадлежал голос, будто бы сквозь землю – вернее, в этом случае, сквозь подземелье – провалился: сколько раз Лестина ни перепроверяла саму себя, никто не появлялся ни в одной из комнат. Добежав до последнего хода, что отделял ее от основного холла, Лесли прошлась по всем номерам, все так же не обнаруживая ни души. Разочарованно выйдя обратно в коридор, девушка направилась к ступенькам, все еще насильно удерживая на руках рысенка, что не унимался и кричал всю дорогу, когда что-то неожиданно привлекло ее взгляд.
Обернувшись, Лестина увидела зеркало в полстены, в котором ее отражение и рысенок послушно повторяли все действия двоих. Странно… Разве это зеркало висело здесь, когда вампирша поднималась в эту гостиницу в первый раз? Медленно подойдя к раме, охотница остановилась, глядя на саму себя. С другой стороны стекла смотрела на нее бледная черноволосая девушка с пронзительными красными глазами. Наблюдая за отражением, вампирша одернула запачканное кровью черное платье чуть ниже колена с разорванным этакими «общими трудами» подолом и провела рукой по лоскутьям ткани, что остались на левом предплечье вместо оторванного для маски рукава, а затем кое-как оправила спутанные волосы.
– Замолчи уже! – довольно резко бросила она рысенку, на секунду отводя глаза от зеркала. Котенок будто бы решился делать все в точности наоборот, переходя на уже совсем истошные вопли, что разносились по коридору, скрываясь в отходящих местами старых обоях.
Прошипев что-то, вампирша повернулась обратно к зеркальной поверхности, чтобы в последний раз взглянуть на себя перед тем, как отпустить детеныша и отправиться обратно наверх, куда ему было так надо, но вдруг в зеркале что-то шевельнулось. Приглядевшись внимательнее, – ведь это точно была не она и не рысенок – Лесли внезапно увидела то, что заставило ее мгновенно оцепенеть. Холодные тиски ужаса сковали всю ее прямо как в подземелье, когда из-за двери, отражающейся за спиной вампирши, что с медленным скрипом отворилась сама по себе, показалась узловатая сухая прозрачно-белая рука, что сжимала дверную ручку. Створка со скрежетом отодвинулась еще сильнее и пропустила вперед призрачную фигуру в рваных одеждах. Лицо силуэта, походившего по своим очертаниям на обыкновенного человека, было разодрано в клочья, и оттого по щекам мертвеца, что шаткой походкой приближался к девушке, стекала слезами кровь, капая гулко на пол. Рысенок в руках Лестины издавал визг и метался, словно бы сходил с ума, а сама охотница не могла даже пошевелиться, мертвенно-холодной рукой сжимая маленькое пушистое тельце все крепче и крепче, не смея шелохнуться, таращась в зеркало. Хрустя костями, мертвец подходил к Лесли ближе и ближе; она чувствовала такое жжение, будто к ее телу приложили кусок льда, что мог оставлять серьезные ожоги.
Фигура медленно вытянула вперед костлявую руку и докоснулась до щеки вампирши, что та поняла только по отражению в зеркале, так как прикосновение было неощутимо. Откуда-то из-за спины окровавленного силуэта, что стоял вплотную к девушке, подул порыв морозного ветра, и вампирша, решившись, наконец, отвела взгляд от мертвеца, глядя туда, откуда летел упруго направленный воздух. Раздался повторный скрип, и дверь, открываясь настежь, открыла и то, что скрывала за собой. Это была пустая комната с укрытыми зеленовато-бело-серой ровной плиткой стенами и полом, освещаемая резким искусственным светом, напоминающим ультрафиолет в том понятии, в каком всегда представляла его себе Лестина. Отражаясь от плитки, свет невыносимо жег глаза, но охотница не отрывала взгляда, продолжая смотреть сквозь пелену пестрых пятен. Лучи светили на кресло, что стояло посередине помещения… Кресло со стальными оковами и цепями, все вышеперечисленные из которых были вымазаны кровью, как и сам кожаный материал. Бурая запекшаяся субстанция корочкой покрывала весь пол под предметом мебели, по плитке которого были разбросаны ржавые пыточные инструменты. Мертвец издал булькающее рычание, и, переведя взор обратно на себя, Лестина увидела, как очертание взмахнуло своей единственной рукой, разрезая острыми пальцами воздух. Сначала ничего не происходило, вопреки тому, что силуэт продолжал необъяснимо шевелить рукой, но потом прямо по горлу отражения девушки стали проявляться кровавые, прорезанные чем-то острым буквы с такой скоростью, будто бы кто-то писал их на бумаге без всяких усилий. Судорожно прижав к коже ладонь, Лесли заметила, что отражение больше не повторяет за ней, безвольно ожидая своей участи.
Tomorrow…
Откуда-то из холла раздался мелодичный перезвон старинных часов с маятником, после чего прозвучало одиннадцать отчетливых ударов. Мертвец в зеркале развернулся и беззвучно уплыл за дверь, распластываясь в своей прежней позе в пыточном кресле, и деревянная створка громко и резко хлопнула, заставляя вампиршу крупно вздрогнуть и выронить рысенка, что тут же с воем помчался к лестнице.
– Господи!.. – вырвалось панически у Лестины, когда ее отражение в зеркале под неестественным углом свернуло голову и закрыло глаза. Девушка попятилась от неподвижной более картинки, но тут копия вдруг вновь раскрыла очи, что засветились тем фиолетово-белым светом, и начала плакать кровавыми слезами, как и тот самый мертвец. Чем больше красных капель неровными дорожками скатывалось по щекам, тем бледнее становилась привычная красная радужка. Начиная понимать, что происходит, Лесли помотала головой, словно бы понадеявшись на то, что видение уйдет, но это ничего не исправило, и только яснее окрасило глаза отражения в ярко-голубой оттенок.
– …Нет… – пробормотала охотница, ударяя себя по щеке, закрывая глаза, дергая себя за волосы, силясь любым способом прогнать страшную картину. – Нет! НЕТ!
«Завтра будет слишком поздно…» – прошептал в голове девушки какой-то голос.
Кровавая надпись на теле отражения сверкнула настоящим пламенем, гипнотизируя и парализуя вампиршу ужасом.
«Завтра будет уже слишком поздно…»
Зеркало зашаталось, поползло вниз по стене, а потом, под действием земного притяжения, сорвалось и упало на пол, разлетаясь на несколько тысяч осколков.
Простояв секунду на одном месте, переваривая все произошедшее, в следующий миг Лесли отпрянула с криком и понеслась, как-то бессознательно бормоча, следом за рысенком, который уже преодолел пару пролетов.
– У меня остался час… У меня всего час…
Только теперь, пробегая все эти бесконечные коридоры и пролеты вновь, вампирша заметила, насколько стало темно: тусклого рассеянного света ламп и светильников, повторяющих природный световой цикл суток, едва ли хватало для того, чтобы разглядеть что-либо на расстоянии вытянутой руки, а по углам и вовсе рисовались мягкие черные тени, наводящие жуть. Теперь ступеньки казались куда круче и словно бы были расположены дальше друг от друга, будто нарочно замедляя бег, а силы заканчивались быстрее обычного. После того, как то странное действо дошло до открывающейся двери, во всей гостинице стало так холодно, что ныне изо рта девушки на выдохе вырывались клубы пара, а по стенам ходов разве что не вырос иней. Казалось, что все было специально подстроено так, чтобы рассеять внимание Лестины и не позволить ей спастись, а когда ей все-таки удалось вырваться из ловушки и быстро вернуться в реальность, – чтобы только не позволить ей успеть уйти за оставшееся время, до того, как циферблат часов отсчитает начало новых суток. Тогда для девушки будет уже слишком поздно… Однако при всей хитрости тот, кто отвечал за все это мракобесие, определенно не учел того факта, что вместе с Лесли в это здание попадет еще и ее загадочно опытный компаньон – по совместительству и проводник, – который будет сразу же вести ее правильным путем, исключая все временные петли, куда она могла бы угодить.
Пролеты были бесконечно длинными, а ступеньки никак не хотели заканчиваться; Лесли и рысенок выбивались из сил, и только осознание того, что отдых стоит жизни, подталкивало бежать дальше. Именно в тот момент, когда стены вновь сузились, напоминая все больше оставшееся внизу подземелье, а лестница стала совсем чердачной, уходя наверх все круче и круче, где-то, если верить ощущениям, в холле разнесся рев, который, без сомнений, выдал в своем звучании именно ту двухметровую слепую, но агрессивную и опасную тварь, которой удалось прорваться сюда. Через тот ли люк? – Вряд ли. В момент единственной передышки, которую милосердно позволила двоим судьба, Лестина уже задумывалась о том, сколько лестниц из подземелья могли вести наверх. Однозначно те многочисленные ходы и коридоры, какие встречались на пути двоих, куда-нибудь да вели. То есть, нельзя исключать такой вариант, что помимо первого люка, в который пролезли рысенок и девушка, в этом странном месте есть еще несколько таких и, учитывая то, что первый был открыт, вполне возможно, что и остальные тоже… Пришедшая мысль поразила сознание Лесли подобно грозовому разряду.
«Стой!» – протяжно заорал голос в подсознании. – «Назад! Ты должна вернуться и закрыть все остальные люки, пока через них не полезли все виды уродов из подземелья!»
«Ни в коем разе!» – запротестовал второй. – «У тебя нет на это никакого времени!»
И то было верно: вернись сейчас охотница вниз – и потом для нее уже не будет смысла подниматься еще раз. Мысль о том, что серьезно стоит прекратить сообщение между двумя ярусами этого сумасшествия, была вполне разумной и очень даже дельной, но вот невозвратно убегающие вперед секунды… Нет, нельзя возвращаться. Даже идея о том, что возможно вернуться и еще раз обежать все номера гостиницы, неизбежно опять натыкаясь на разбитое зеркало, казалась с любой стороны просто дикой.
В крови плясал настоящий пожар, когда Лестина взбиралась за рысенком в полной темноте. Она буквально слышала в своей голове шаги лап догоняющего ее чудовища, отстукивающего пройденные метры когтями в такт щелканью секундной стрелки. Девушке осталось очень мало… Она едва ли сможет наверняка выбраться отсюда… Можно ли сбежать оттуда, где нет разграничения между небом и землей? В ее ли силах уберечь себя, если она толком даже не знает, где находится?.. Отчаяние подступало к глазам едкими слезами, а в груди что-то трепетало, разламываясь на части и обваливаясь в какую-то невосполнимую пустоту… Может, по этой самой тьме она бежала сейчас? Может, в этот мрак по досадной своей ошибке затащила еще одну маленькую невинную жизнь?.. Еще одно хрупкое, познающее наивно мир одиночество… Ей жаль… Она не хотела навредить… Она не виновата в этом, но будет винить себя столько, сколько еще будет видеть свет в своих мутнеющих глазах…
Рев чудовища внизу добавлял сил и той тупой ярости, какой придерживаешься в последние секунды своей борьбы, когда не сдаешься до крайней капли крови только назло своему противнику, одной его неспособностью быстро убить играя на его и без того больном самолюбии, раззадоривая лишь его чувства, что отключат рано или поздно разум, не давая пойти другим, рациональным путем для достижения своей цели. Зачастую этот путь гораздо легче, но это твое «последнее» упрямство… Твой противник завсегда злится, ломается, бьется в безнадежной агонии своего бессилия, – в какой бился тот монстр, когда Лесли захлопнула люк, – а тебе все же удается улизнуть… Но вампирше, наверное, уже не удастся… Да, она магическая по своей крови, ее не так-то просто уничтожить людскими способами. Но это место… Здесь она больше не Гарри Поттер… Она, может быть, погибнет. Но бороться должна. Во что бы то ни стало должна.
Лесли уже не удивилась, когда впереди замаячила дверь.
«Наверное, это очередная ловушка?» – устало предположила девушка, но рысенок вдруг замяукал, да так радостно, что она поняла: еще одна лазейка к возможному спасению.
Еще один ее шанс в этом месте, что медленно, но верно доводит любого такого, как и она сама, заблудшего до полного исступления. Еще один рывок; беспорядочный стук каблуков по оставшимся четырем ступенькам. Странно, но из щели, что оставалась под дверью, лился приятный золотистый свет, разрезая темноту чердака. И было в этом сиянии что-то родное… что-то такое, чему хотелось безоговорочно довериться, что вампирша и сделала, дернув ручку на себя, влетев с рысенком в комнату, а после со всей силы хлопнув дверью пред самой безликой головой монстра. За миг до того, как слепое существо стало ощупывать своей поганой ручищей дверь, ища ручку, девушка успела повернуть тяжелый ключ, что с начала своего странного похождения везде несла с собой по «велению» котенка, в замочной скважине, так что все попытки твари подземельной пробиться в помещение оставались бесплодными, хотя чудовище не сдавалось. Решив все-таки выяснить, где спряталась на сей раз, охотница обернулась, одновременно поражаясь и отчаиваясь.
Лестина оказалась в дивной комнате, стены и потолок которой были сделаны из сетки идеально квадратных стеклянных окошек, отполированных до такой прозрачности, что, казалось, пол помещения просто парил в воздухе. За многочисленными окнами рисовался фантастически красивый земной закат с нежными переливами розовых в алые и янтарные и тонкими лилово-золотистыми облаками, лежащими на бархате угасающего солнечного луча ровными пушистыми грядами. Где-то у самых Небес разгорались первые звезды. Опустив взгляд чуть ниже, Лесли ужаснулась увиденному, тут же забывая и про уют поднебесной комнаты, усеянной блеском звездных декоративных гирлянд, уставленной всевозможными комнатными фикусами всех окрасок листвы, и про тонкое изящество самих небес… Напротив комнаты стояла многоэтажная зеркальная высотка. Небоскреб. Значить одинаковая высота обзора может только одно… Скосив глаза вниз, девушка увидела лишь туман, что помогло избежать головокружения, какое начиналось у нее на слишком большой высоте… Но даже сама близость солнца к крыше не позволила бы убежать истины: двое находились внутри точно такого же небоскреба, в единственной комнате, что расположена на самом верху. Отсюда нет выхода. Его и не было никогда. Вампирша отвернулась от прекрасного вида и устремила взгляд в летний полумрак комнаты. На пушистом коврике, который устилал всю ширь деревянного паркета, сидел рысенок, по-котячьи перебирая ворс лапками.
«Почему ты так спокоен?!» – захотелось истерично закричать Лестине, когда в ответ на рычание чудовища за дверью он лишь зевнул и свернулся калачиком, ложась на подушки. – «Наше время пришло! У нас меньше пяти минут! Куда ты привел меня?!»
Вслух она лишь тяжело вздохнула и села рядом с засыпающим котенком. Неужели это все, что они могли сделать?.. Почему они не остались в родном лесу?.. Почему сейчас негласно смирились?.. Такова их судьба от самого истока Времени?.. А что, черт возьми, может тут, в этом месте, быть иначе?..
Где-то внизу пробили часы, отсчитывая двенадцать роковых ударов. Визги и вопли чудовища за дверью набрали силу, и тварь стала биться о дерево всем телом, отчего из щелей в косяках сыпались опилки. Один удар, два… Еще один… Дверь слетела с петель, с каким-то бумажным стуком падая в углу, а монстр на четвернях понесся к двоим, «вскапывая» деревянный пол жуткими когтями. Лесли закрыла глаза, хотя так и не смогла сдаться мысленно всецело. Какая-то ее часть еще озлобленно щелкала челюстями, загнанная в тупик, но когда клыки твари сомкнулись на ее горле, ее веки распахнулись сами собой, а из горла вырвался непроизвольный сиплый хрип. Рысенка уже не было: монстр орудовал давно обагренными кровью маленького одиночества клыками. Последнее, что вампирша почувствовала – удар головы существа в свой живот, а потом было только колкое, разбившееся от ее веса стекло, свист ветра и давление воздуха на безвольно падающее тело… Через силу направив взор на комнату, охотница увидела жидкую тьму, что забирала с собой всю магию заката, чернильной бездной нефтяного пятна на океане расползаясь по небу и стирая собой весь мир ни во что. Стало совсем темно, и девушка услышала свой нечеловеческий – но и не принадлежащий вампиру – пронзительный долгий крик, что летел и летел, застревая в эластичных липких нитях разворачивающегося мрака… Что-то ледяное коснулось знакомо уже отделившейся от физического тела ее души…
И вдруг Лестина проснулась.
