Гений и богиня

«В действительности фарс существует лишь для зрителей, для участников же — никогда. То, что происходит с ними, — это либо трагедия, либо сложная и более или менее мучительная психологическая драма»

«Мы вроде алхимиков наоборот — одним прикосновеньем превращаем золото в свинец». Открытия же в атомной физике (именно в этой области вместе трудились в 1921г герои романа: гений-профессор и его ученик) со временем превращаются в орудия массового уничтожения людей. (В военные годы гений действительно будет с детским восторгом работать над атомной бомбой.) Ну, а пока почему бы гению не превратить богиню, например, в рабыню? А чуть позже его ученику суждено взбудоражить женскую половину гостеприимной семьи профессора (молодую богиню и её совсем юную дочь) одним лишь своим случайным касанием. И всё это, конечно, по неведению, неосознанно, при добровольном всеобщем согласии и одобрении. Ничего личного, это просто лёгкие прикосновения прохожего к краешку судьбы других людей…

Из супружеского союза нобелевского лауреата по физике Генри Маартенса и его жены Кэти с лицом богини и обликом цветущей девушки-селянки получился самый настоящий нездоровый симбиоз. Он жил за счёт её внутренних ресурсов, а она охотно дарила ему эту возможность, будучи воплощённым материнством. Задачи богини были следующими: «утолять страсть ненасытного супруга, ведать делами рассеянного чудака, быть секретаршей гения и утробой, плацентой для поддержания жизнедеятельности некоего психологического эмбриона». Далеко не каждая женщина способна выжить в таком патологическом симбиозе, где ей приходится быть исключительно дающей стороной, а её супругу – «по-детски жадно и эгоистично берущей». Более того, этот гений, годящийся по возрасту богине в отцы, был «первостатейным ослом» в практической жизни и «круглым идиотом» в человеческих отношениях. Его первая жена после двух абортов и нервного расстройства не выдержала и сбежала к матери. А потом Генри в течение целого года занимался поисками новой спутницы жизни и уже начал потихоньку отчаиваться. И вдруг на горизонте появилась 19-летняя Кэти, помолвленная на тот момент с богатым и влюблённым юношей. Почему бы гению и не вскружить девушке голову своей гениальностью и не расторгнуть её помолвку с миллионером? Всё именно так и случилось. А многочисленные возражения и доводы близких Кэти против бедного и «полоумного» профессора были абсолютно бесполезны.

Прошли годы. У 36-летней Кэти уже имелось двое рождённых ею детей: дочь-подросток и сын. Ну, и, конечно, никуда не делся третий - великовозрастный ребёнок-супруг, который продолжал находиться в развитии своих чувств на стадии младенческой привязанности к матери, а к жене и детям относился поверхностно и безответственно. Гений так и не достиг более высокого уровня психологической зрелости и оставался слабейшим, более зависимым членом симбиотического союза с богиней. Для Генри жена по-прежнему не была личностью; «она служила ему пищей, являлась жизненно важным органом его собственного тела».

Переломным моментом в жизни семьи стало приглашение хозяевами в свой дом молодого учёного Джона Риверса, ученика профессора, которому было предложено сначала временное, а затем и постоянное совместное проживание. Таким образом, богиня-рабыня стала вечерами штопать носки не только своему бедному супругу-гению, но и их 28-летнему постояльцу, ставшему фактически членом семьи. Была ли какая-то острая необходимость в таком чрезмерном гостеприимстве? Нет. Можно ли было избежать непоправимых последствий этого необдуманного решения? Вряд ли...

«Единственным утешеньем может служить неведение до происшедшего и забвение - или, на худой конец, равнодушие - после»

Отчего бы через три десятка лет бывшему ученику гения и не устроить «маленькую оргию воспоминаний»? И можно даже сравнить их с «вредным дурманом», в который уходят с головой. Повествование в романе ведётся от первого лица. Постаревший Джон излагает своему другу-писателю историю гения и богини, в которой сам он сыграл довольно неприглядную роль. Но похоже, что Джон этого так до конца и не понял. Хоть его длительное (больше года) проживание в доме профессора-гения, имеющего жену-богиню и юную дочь, и привело (пусть даже косвенно) к разрушениям, но для наивного и неискушённого в амурных делах постояльца оно оказалось очень полезным и созидательным.

Ну, а виноватых здесь, пожалуй, нет. Это просто жизнь со своей жестокой иронией… «По сути дела, жизнь – это цепочка дурацких событий»

Почти невероятный по своей смысловой насыщенности короткий роман. Не только текст и подтекст, но и второе, и третье, и четвертое измерение каждого отрывка. И при этом удивительная легкость при чтении, позволяющая прочесть «Гения…» за один вечер. Так случилось и со мной. Один вечер с книгой - и волна эмоций, нахлынувшая на первом, чисто сюжетном уровне восприятия текста.

У Гения была Богиня. Он её любил. И, да, конец как во всем известном стишке про попа и собаку с той лишь разницей, что не ела Богиня никакого мяса. Напротив, по своей божественной щедрости «кормила собой» и окружала лаской, заботой и вниманием каждого, кто попадал в «ближний круг». Если честно, давно я так по-человечески не злилась на персонажей так, как на Гения, да и на Ученика Гения тоже. Вот вроде бы давно уже пора привыкнуть к тому, что если женщину называют «богиней», то это верный признак того, что именно её и принесут в жертву. Нелогично. Однако, правда жизни именно такова. Так что, милые дамы, если вы хотите постоять на пьедестале, то готовьтесь взойти и на эшафот. Впрочем, и постоять на пьедестале спокойно не придется.

Вы всё еще думаете, что это смертные мужчины Богиням поклоняются? Тогда мы с Олдосом Хаксли идем к вам! Если женщина – Богиня, то именно она будет беззаветно служить и исполнять все желания смертного. Жена, хозяйка дома, любовница, мать и няня детей, муза, секретарша, советчик и утешитель, медсестра, подруга, сиделка, да кто угодно – Богине по силам любые роли в любом их сочетании. Другое дело, что у языческих богинь обычно бывают какие-то слабые места, а мифологические сюжеты почти всегда жестоки, поэтому финал вполне закономерен. Поэтому после того, как накал эмоционального восприятия немного снижается, начинаешь задумываться уже не о сюжетных поворотах, а о других уровнях романа.

Как мне показалось, история, которую рассказывает автор, - во многом о противопоставлении естественного, природного и искусственного, наносного и придуманного в людях и в отношениях между людьми. И снова мы наблюдаем любопытнейший эффект – вроде бы естественное должно быть полезным, гармоничным, «хорошим», в конце концов, а неестественное – напротив. Естественно ли для Гения в науке быть до крайности непрактичным, капризным, и требовательным в частной жизни? Пожалуй, что да. По крайней мере, в общественном сознании такой образ гения «не от мира сего» бытует, равно как и образ жертвенной и самоотверженной жены Гения. Гармонично ли это? Хорошо ли? Тут уже возможна масса вариантов, и ответ будет зависеть от того, на чью сторону встать. Тем интереснее перечитывать роман, рассматривая события с разных ракурсов и вновь и вновь задумываясь о том, в каких же пропорциях должны быть природное и социальное. На первый взгляд «Гений и богиня» кардинально отличается от, наверное, самого известного романа Хаксли «О дивный новый мир». «Гений…» - произведение, пронизанное духом классики, камерное, тонкое, с совсем небольшим количеством персонажей, вроде бы сосредоточенное на предельно личных темах: любовь, память, брак, семья. Но и здесь, присмотревшись, мы увидим, как на самое личное и сокровенное воздействует общество, как влияют на каждого отдельного человека социальные нормы, прежде всего религиозные и моральные. Всего-то 160 страниц, но автору их хватает, чтобы показать, что происходит, когда встречаются люди с разным мировоззрением и различными усвоенными нормами. Так, читатель увидит и как молодой человек, воспитанный строгой религиозной матерью-христианкой, по сути, проходит «посвящение» в мир чувств и чувственности, следуя древнему языческому ритуалу под руководством Богини, и как тот же герой на закате жизни с помощью уже другой Богини приходит практически к буддистскому мироощущению:

Раз уж ты хочешь жить моментом, как он есть, тебе придется умереть для всех остальных моментов.

Но не бойтесь: несмотря на то, что роман затрагивает темы религии, столкновения мировоззрений, мифологии, архетипов, живущих в сознании, и еще многие другие важные вещи, книга нисколько не перегружена и не похожа ни на нравоучительную притчу, ни на духоподъемный труд, призванный нести в мир «чистый свет высокой нравственной идеи».

– Вся беда литературы в том, – сказал Джон Риверс, – что в ней слишком много смысла. В реальной жизни никакого смысла нет.

Когда читаешь этот роман, возникает ощущение тёплого дружеского общения с умным, многое в жизни повидавшим человеком, который отлично знает, что о чем бы он ни рассказал, каким бы уникальным опытом ни поделился, собеседник воспримет и вынесет для себя лишь то, что созвучно его собственной мелодии души, то, что срезонирует с чем-то глубинным и настоящим, пускай даже и неосознанным.

Поэтому так трудно внятно рассказать о впечатлениях от романа, ощущаешь себя тем самым агентом по продажам автомобилей, который и хотел бы описать словами что-то бесконечно ценное и прекрасное, но может лишь выдавать одну за другой банальности. Не желая превращать золото в свинец, на этой оптимистичной ноте писать заканчиваю и оставляю вас наедине с «Гением и богиней».