Loe raamatut: «Псы войны. Противостояние», lehekülg 11
Непростые решения
Президент был, как обычно, очень занят, но принял Бенъярда в своём кабинете без всяких проволочек.
– Заходи, Генри, с чем пожаловал, – кивнул он головой, указывая на стул. Правая рука Окойе продолжала двигаться по бумаге, выводя мелкие бисерные буквы. Он вздохнул: – Вот пишу речь для Ассамблеи по поводу необходимости внесения поправок в Конституцию. Когда закончу, попрошу твои комментарии.
– Хорошо, Вайант.
– Так с чем пожаловал?
– Я провёл ревизию арсенала и могу сказать, что современного оружия у нас катастрофически не хватает. На складе осталось только семьдесят винтовок ограниченной годности, только двадцати пяти из них имеются штыки. Кроме них имеется пара русских ППШ и несколько пистолетов…
– Что-то есть в ремонте?
Бенъярд отрицательно покачал головой:
– Увы нет ничего стоящего! Полдюжины винтовок и «дегтярёв», к которому не хватает запасных частей. Горан сейчас пытается их выточить: русское оружие на удивление неприхотливо…
– Что же делать? – Окойе склонил голову набок.
– Мы можем быстро получить заказанное оружие, – Бенъярд в подробностях пересказал разговор с Блейком. Выслушав его, доктор Окойе прекратил свою писанину и надолго задумался. Наконец, он спросил:
– Где сейчас капитан Браун?
– Ожидает меня внизу. По моему мнению, его услуги следует принять…
– К чёрту твоё мнение, Генри! – вдруг взорвался президент. Он встал из-за стола и стал расхаживать по кабинету. – Я прекрасно понимаю, что это за услуга! Она выйдет нам боком!
– Но у нас нет выбора!
– Выбор есть всегда, но в данном случае приходится выбирать между плохим и очень плохим, – речь президента постепенно приходила в норму. Он подошёл к столу и нажал кнопку селектора. – Кати, найдите мне Пренка!
– Сию минуту, сэр, – раздался мелодичный голос секретаря.
В ожидании звонка Окойе продолжал метаться по помещению, в то время как Бенъярд прикрыл глаза, чтобы не видеть его мельтешение. Селектор загудел и сообщил:
– Господин президент, министр внутренних дел на связи!
Окойе переключился на конференцсвязь и произнёс:
– Кзур, мне нужен твой совет по одному вопросу. Генри сейчас тебе расскажет его существо.
– Да, сэр, – ответила трубка. Бенъярду пришлось излагать предложение Блейка во второй раз. Пренк был сосредоточен и предельно чёток.
– Что Вы хотите услышать от меня, коллеги, – произнёс он после того, как Бенъярд закончил.
– Твой совет, чёрт побери! – снова взорвался президент.
– Капитана Брауна принять на службу, выделить ему требуемые деньги и пообещать землю его людям, – последовал чёткий ответ.
– Где отвести землю под поселение?
– В Тауранге.
– Спасибо, Кзур, мы так и сделаем!
– Всегда к Вашим услугам, господин президент!
Бенъярд всегда удивлялся способности Пренка точно оценить обстановку. Даже теперь, когда у него с президентом оказались весьма натянутые отношения, он дал дельный совет. Тауранга! Край каннибалов! Будут убиты два зайца: очищен целый регион и решена проблема с поселением! Такую идею мог дать только Шеннон! Тем временем Окойе уселся в своё кресло и вновь связался с секретарём по селектору:
– Кати, пригласите капитана Брауна в мой кабинет. И пусть его сопровождает кто-нибудь из охраны!
Капитан Браун вошёл в кабинет в сопровождении Бембе, одного из капралов президентской охраны. Он отдал честь и отстранённо встал рядом со входом в военной стойке: ноги на ширине плеч, руки заложены за спину, кепи заткнута за поясом. Его пергаментное лицо ничего не выражало. Окойе внимательно рассматривал капитана: по его мнению, он был слишком молод для такого звания.
– Капитан Браун!
– Да, сэр! – каблуки Брауна щёлкнули.
– Где Вы обучались? – Окойе с нескрываемым любопытством смотрел на офицера, склонив по старой привычке голову вбок. Этот юноша чем-то напомнил ему Шеннона.
– Пехотная школа в Мафре под Лиссабоном, лётная школа – Бенавенте. Прыжки с парашютом, специальный курсы антипартизанской борьбы…
– Имеете ли Вы командный опыт?
– Так точно, сэр. Дважды замещал выбывших из строя командиров: один во время амфибийной операции, другой раз – во время рейда в буш…
– Мистер Блейк говорил мне, что капитан Браун выводил остатки колонны Фрэнка Рохо из окружения, – вставил Бенъярд, который сидел к капитану вполоборота.
…– был назначен комендантом форта в Кабинде, – тем временем продолжал Браун. – Предпоследняя должность – старший инструктор учебного центра Вооружённых Сил Боганы, а затем – начальник звена авиационной разведки.
– О, Вы умеете водить самолёты!
– Общий налёт – 238 часов, имею диплом пилота 2 класса. Обучен пилотированию вертолёта, но опыт сравнительно небольшой – 112 часов. Сейчас практикуюсь на лёгких самолётах. Летаю, в основном, по Гвиании…
– Есть ли у Вас награды, капитан?
Браун переступил с ноги на ногу и стал перечислять:
– Первый приз за стрельбу по бегущей мишени, прыжки с парашютом, две португальские медали, заирский Военный Крест, одна боганская, – тут он немного замялся и произнёс: – Представлен к званию Героя Боганы, посмертно…
– Как это? – удивился президент.
Тут посчитал нужным вмешаться Бенъярд:
– Капитан покинул Богану при чрезвычайных обстоятельствах, имитируя свою гибель. Это было необходимо, что репрессии не сказались на его жене. Кроме того, он не сообщил, что имеет британские награды. Не так ли, капитан?
– Да, сэр. В этом году я получил звание Компаньона Ордена Святых Михаила и Георгия за заслуги в деле безопасности Соединенного Королевства, – с достоинством произнёс Браун.
– У Вас, как я понимаю, была очень бурная жизнь, капитан. От имени Республики Зангаро я принимаю Ваши услуги и знания, – Окойе вышел из-за стола и протянул руку наёмнику. Браун крепко её пожал и принял стойку смирно:
– Постараюсь оправдать Ваше доверие, господин президент!
– Вы поступаете в распоряжение майора Бенъярда на время проведения операции, – при этих словах президента Браун бросил удивлённый взгляд в сторону Генри. – Он пришлёт Вам все инструкции и предоставит необходимые полномочия.
– Так точно, сэр.
– Приезжайте поскорее со своими «десперадос»! Они мне очень скоро понадобятся!
– Не пройдёт и недели, господин президент, как они прибудут в Кларенс.
– Что же, капитан, Вы свободны.
После того как дверь за капитаном закрылась, Окойе задумчиво произнёс:
– Хотел бы я знать, что в голове у этого типа. Мне кажется, что он – не типичный наёмник.
– Мистер Блейк сказал мне, что Браун хочет вытащить из Габерона свою жену…
– И открыто поступает на службу в вооружённые силы враждебной ей страны? Не верю. Тут что-то другое.
– Время покажет, господин президент.
– Согласен. Пусть приведёт своих «десперадос», а там – посмотрим, что это за птица, – Окойе замолчал на некоторое время, а потом вдруг неожиданно произнёс: – Этот парень мне напомнил Шеннона. Однако, Генри у меня к тебе есть ещё одно дело.
– Внимательно слушаю, сэр.
– Помнишь этого французского лётчика, Компана. Он ещё хотел открыть авиакомпанию в Кларенсе.
– Да, доктор.
– Он всё-таки решился это сделать. Возьми-ка это дело под свой контроль. На следующей недели прибывают его компаньоны. Помоги им быстро наладить бизнес. Нам просто необходимо иметь свой воздушный флот…
– Хорошо. Я сделаю эту…
– Э-э-э. Тут ещё одно дело, Генри.
– Какое?
– Попытайся выйти через него на каких-нибудь военных специалистов и нанять их. Как-то я больше доверяю французам…
– Хорошо, доктор, попытаюсь.
Блейк и Браун улетели на рассвете следующего дня. Перед самым отлётом Бенъярд лично приехал на аэродром и вручил капитану все необходимые документы, включая зангарский дипломатический паспорт.
– А я боялся, что ты передумаешь, Генри, – оскалился Блейк.
– Ты же сам сказал, что у нас нет выбора, Гарри, – пожал плечами Бенъярд. Он помахал рукой Брауну, который уже занял место за штурвалом «Сессны». Тот приложил руку к лётному шлему.
– Дальше будем поддерживать контакты через этого парня и Гомаду, – деловито сказал Блейк. – Не ищи больше личной встречи со мной. Это очень опасно.
– Надеюсь, что история с Мутото больше не повторится, – ядовито ответил министр, – и твой протеже окажется более надёжным человеком.
– Не сомневайся, – прошипел в ответ Блейк. Он нервно посмотрел на часы и стал оглядываться по сторонам, – и помни о полковнике Роджерсе…
– Уж не забуду. Ты кого-то ждешь? – догадался Бенъярд.
– Да. Вот они уже едут!
По лётному полю прямо к самолёту катила посольская машина. Когда она остановилась у самого фюзеляжа, из неё вылезли Адриан Гуль и Вильк Борлик. Они тепло попрощались с министром и сразу полезли в кабину. От Бенъярда не укрылось, что вслед за ними выгрузили сразу три громадных чемодана.
– Прощайте, Гарри, – пожал он руку британскому резиденту. – Не скажу, что общение с Вами было приятным, но познавательным – точно.
– Прощайте, Генри, с Вами было легко работать, – хищно оскалился Блейк. – Кстати, месье Маршан вчера проиграл в абиджанском казино пятьдесят тысяч французских фраков. Надеюсь, Вам эта информация Вам пригодиться…
Четыре часа спустя Бенъярд приехал в министерство благосостояния на переговоры с представителями фирмой Соваж. Кроме министра на встрече присутствовали ведущие специалисты министерства – Шеклтон, Рам и Леслин. До встречи оставалось несколько минут и у Бенъярд оставалось время, чтобы с ознакомится предложением экспортного агентства «Соваж». Едва он успел это сделать, как в зал заседаний ввалился племянник президента Жан, депутат Ассамблеи.
– Могу ли я поприсутствовать на переговорах, господа? – нагло произнёс он и не спрашивая разрешения уселся за стол. Дусон нахмурился и промолчал. Сидевший наискосок от Жана Бенъярд стал изучать родственника президента, которого он видел всего несколько раз. Это был дородный мужчина примерно того же возраста, что и он. Одет он был довольно небрежно для депутата: спортивного покроя костюм топорщился на нём, а белые парусиновые туфли имели грязные разводы. Лицо Жана Окойе было круглым и лоснилось от жира, беспокойные глаза бегали из стороны в сторону, а волосы торчали в разные стороны и только кое-где кучерявились. Вероятно, это был результат ухищрений какого-то местного цирюльника, пытавшегося их выпрямить. Сидевший рядом, Жан Рам тоже не производил впечатления: чистый наркоман. Его сухое, измождённое лицо, иссохшие руки и невыразительные глаза заставляли подозревать в нём любителя ката, хотя это был не так. Шеклтон казался улучшенной копией племянника президента: менее толст, лучше одет и причёсан. Более приличное впечатление оставляли сам министр и казначей, одетые, можно сказать, с иголочки. Все присутствующие в зале переговоров молчали, оглядывая друг друга.
– Интересно, что они думают обо мне, – подумал Бенъярд. Тут его размышления оказались прерваны, поскольку дверь отворилась и в зал вошли представители экспортного агентства «Соваж».
Торжественной встречи не получилось, поскольку улыбающийся Марит сразу устремился к Бенъярду и стал хлопать его по плечу и приговаривать:
– Как я рад за тебя, дружище! Уцелеть в такой передряге! Этот мерзавец Мутото! Как «Мэверик»! Почему ты вчера не зашёл ко мне в номер?!
Бенъярд коротко отговаривался, наблюдая за обстановкой краем глаза. Мишель и Жан Окойе дружно обнимались, Шеклтон натужно улыбался, Дусон хмурился, а Леслин с нескрываемой иронией смотрел на этот бардак. Ледяное спокойствие сохраняли только Рам и Аньела Соваж. Это была стройная негритянка, одетая по последней парижской моде. Высокие каблуки и широкополая шляпа с большими тёмными очками дополняли её наряд, который подчёркивал все достоинства её фигуры и, вероятно, оттеняли её недостатки. Когда она сняла свои тёмные очки, Бенъярд увидел, что её черты представляют собой утончённую копию лица Марита.
– Господа, может перейдём к делу, – произнесла она по-французски. Её произношение было настолько чистым, голос звонким и певучим, что у Генри захватило дух. Он подошёл к ней и предложил сесть на стул.
– Спасибо, месье Бенъярд, – кокетливо произнесла она. – Мой брат много про Вас рассказывал. Надеюсь, мы сможем познакомится с Вами поближе.
– Конечно, мадам, – промямлил Бенъярд и сел рядом, поскольку его место уже оказалось занятым Маритом.
– Итак, дамы и господа, – начал Дусон, – мы собрались для того, чтобы обсудить предложения фирмы «Соваж» и выработать общую платформу для обоюдовыгодного решения…
– Мне кажется, господа, – прервала министра благосостояния Аньела, – что речь на наших переговорах должна идти только о том, на каких условиях будут приняты наши предложения, а не обсуждать их…
– Вот, вот, – сказал Жан Окойе. – Экономическое положение Зангаро не такое блестящее, чтобы отказываться от помощи…
После этих слов на лица чиновников министерства благосостояния промелькнула целая гамма чувств: возмущение, тревога, разочарование… Бенъярд вдруг понял, что эти переговоры даже не начавшись уже находятся на грани срыва, и перехватил инициативу:
– Дамы и господа! Мой коллега, Дусон, имел ввиду нечто другое. Прежде чем заключать соглашение, обеим сторонам необходимо убедиться, что они правильно понимают друг друга. Ведь все мы для этого собрались, не так ли?
Все присутствующие дружно закивали головами и приступили к обсуждению конкретных вопросов. Многие из них решались по ходу разговора, другие занимали много времени. Основной проблемой стали помещения сахарного завода, который, как оказалось, подлежит денационализации. Кроме того, он был сдан прежним правительством в аренду мистеру Борлику. Договор был настолько мудрён, что в нем было сложно разобраться.
– Господа, я предлагаю вернуться к этому вопросу завтра, – положил конец бесконечным прениям Бенъярд. – К этому времени мы получим экспертизу генерального прокурора и мнение Верховного суда. Возможно, все вопросы можно будет решить взаимовыгодно для всех сторон.
– Имейте ввиду, господин министр, что передача нам в концессию сахарного завода является одним из ключевых условий нашего предложения, – промурлыкала Аньела.
– Конечно, мадам, – галантно ответил Бенъярд.
– Следующий вопрос – выделение земли под теннисные корты, – прочитал вслух Дусон. – Зачем они Вам, господа? В Зангаро нет любителей тенниса и долго не будет.
– Ошибаетесь, господин министр, теннис – спорт будущего! – возбуждённо произнёс Марит. – Я вкладываю в него свои деньги и не жалею об этом!
– Как знаете, – пожал плечами Дусон и уткнулся в бумажку. – Тут написано, что Вы желаете открыть две площадки: одну в Кларенсе, а вторую – в Туреке. Ладно Кларенс – это столица, но Турек! Что там ловить?
– Турек – второй по значимости порт Зангаро, – улыбнулся Марит. – Я не собираюсь прямо сейчас строить корт. Ведь в тех краях пока не всё ещё спокойно! Просто я прошу зарезервировать участок…
– У меня нет принципиальных возражений против просьбы мистера Гомаду, – кивнул головой Дусон. – Есть другие мнения? Нет? Перейдём к следующему вопросу.
Последним в повестке переговоров стоял вопрос уплаты таможенных пошлин.
– Наши грузовики с грузами, – начал Мишель Соваж, – регулярно пересекают северную границу Зангаро, поставляя продукты в бомы Пастер. Рус и Дюма. Там они загружаются фруктами и другой продукцией Страны Кайя и следуют обратно в Уарри. Каждый раз они уплачивают пошлины на пограничном посту.
– Что тут удивительного? Они предусмотрены нашим таможенным кодексом и, по-моему, соглашением о приграничной торговле с Гвианией, – недовольно произнёс Шеклтон.
– Верно, господин советник! Только каждый раз мы платим всё больше и больше. В начале августа с нас брали по десять тысяч африканских франков с грузовика, в сентябре – вдвое больше.
– Вообще-то я думал, что пошлину при пересечении границы взимают в зангах, – проворчал Леслин, смотря в упор на Шеклтона. В этот момент вдруг ожил иссушённый жизнью Рам:
– Мсье Соваж, – обратился он к Мишелю. – Вы не могли предоставить данные о ваших платежах на северном посту. Мне необходимо сверить Ваши данные с моими.
– Конечно, господин Рам, я специально их подготовил, – Соваж протянул довольно объёмистую папку казначею. – Здесь данные по каждой машине, пересекавшей границу в третьем квартале: груз, километраж, расход топлива, платежи на границе…
– Вы не боитесь, что эти документы могут быть использованы против Вас, молодой человек, – вдруг поинтересовался Леслин.
– Нет, не боюсь! Наша фирма хочет честно сотрудничать с Вашим правительством.
– Ага! Значит Вы при президенте Кимбе действовали нечестно, – воскликнул Шеклтон. Мишель в ответ только пожал плечами.
– Господа, давайте будем заниматься не моралью, а коммерцией, – неожиданно для всех произнесла Аньела. Она полуобернулась к Бенъярду и произнесла: – А как Вы считаете, господин министр.
Бенъярд что-то промычал в ответ, после чего слово взял Дусон, который подробно перечислил все вопросы, по которым удалось достигнуть консенсуса. По своей старой лекторской привычке он подробно останавливался на каждой позиции, описывая все детали. Его монотонный голос действовал успокаивающе и почти усыпил Генри, который надел свои солнечные очки и прикрыл глаза.
– Вы спите на ходу, министр, – услышал он шёпот Аньелы, дернувшей его за рукав. – Просыпайтесь, уже скоро всё закончится.
– Хотелось бы, – в ответ прошептал Генри, открывая глаза. Лицо мадам Соваж было невероятно близко от него, казалось, что она сейчас коснётся его щеки своими красивыми губами.
– Давайте поужинаем вместе. Надеюсь, что Вы найдёте место для вдовы?
Захваченный врасплох Генри едва кивнул. Он был обескуражен: впервые в жизни его пригласила на ужин женщина.
– Вот и отлично! Буду ждать Вас после шести. Смотрите, господин министр, не опаздывайте. Я – очень капризная дама.
Совещание закончилось буквально через несколько минут и все присутствующие разошлись. В зале заседаний остались только нахмуренный Дусон и Бенъярд.
– Скажите, Генри, что от Вас хотела мадам Соваж? Под конец переговоров, Вы сидели с непроницаемым лицом, а она что-то Вам постоянно шептала.
– О! Она просила меня ускорить процесс переговоров. Её ждут дела в Луисе.
– И что же Вы думаете делать? Мне кажется вопрос с сахарным заводом нельзя быстро решить?
– Я должен посоветоваться с Лорримаром. Ваши люди смогут подготовить для меня досье?
– Конечно. Утром оно будет у Вас в офисе.
– Надеюсь, что ревизию северной таможни Ваши сотрудники смогут провести достаточно оперативно? Может нужна помощь?
– Какая? – Дусон расправил свои плечи и снисходительно посмотрел на собеседника. – Может у Вас есть пара профессиональных счетоводов на примете?
– Их вполне может заменить пара полицейских, – ехидно усмехнулся Бенъярд. В глазах бывшего профессора промелькнула искра неуверенности и страха. Вероятно, где-то в глубине своей души он боялся и ненавидел полицейских:
– Вы думаете, что мои сотрудники воруют?
– Не знаю, не знаю. Я бы на Вашем месте подумал о другом порядке таможенных сборов…
– Учту твои замечания, Генри, – сухо поклонился Дусон и вышел из зала.
На встречу с мадам Соваж Бенъярд едва не опоздал: задержало дело лётчиков с Ажуана, которые, как оказалось, уже неделю назад направили все необходимые бумаги для открытия фирмы. Генри не понимал, почему тормозится столь нужное для Зангаро дело и решил лично поговорить с Сержем Компана. Он взглянул на часы: до встречи оставалось всего полчаса, а ему ещё надо было заглянуть домой и переодеться. Ровно в шесть часов вечера он вбежал в фойе «Индепенденса» с охапкой ярких тропических цветов: их нарвал его вестовой, пока он переодевался.
Аньела, как и полагается, опоздала ровно на пять минут. Она была в доходящей до пола бубе с золотой вышивкой по краям и диковинном головном уборе, напоминавшем индийский тюрбан с павлиньими перьями. Её запястья, шея и пальцы сверкали золотом. Её сопровождал Марит в какой-то невообразимой полувоенной форме.
– Привет, Генри, – приветствовал он Бенъярда. – Очень хорошо, что едешь с нами. Нас пригласил к себе домой Жан, племянник президента. Мишель уже там. Он позвонил и сказал, что президент тоже подъедет на эту вечеринку.
Бенъярд знал, что Жану выделен коттедж, который некогда занимал Энекин Флет, бывший генеральный прокурор страны. Поговаривали, что у этого жилища был весьма своеобразный интерьер. Он протянул букет мадам Соваж и поцеловал ей руку:
– Вы неотразимы, мадам!
– Как приятно видеть истинного мужчину в этой дикой стране, – произнесла Аньела своим приятным голосом и кинула через плечо. – Учись ухаживать за женщинами, брат!
Тотчас к выходу из отеля подали машину: Марит уселся на переднее сиденье, так что Генри опять оказался рядом с самой обворожительной женщиной на свете.
Вечеринка удалась на славу. Жена Жана Мишель оказалась не только прекрасной хозяйкой и очаровательной девушкою с кожей цвета какао.
– Её отец – француз, лётчик. Мне было всего пятнадцать, когда он взял меня замуж, – пояснила Аньела, проследив за взглядом Бенъярда. – Его сначала отправили в Индокитай, потом был Алжир. Я почти всё время жила с братом, а он прилетал ненадолго. Во время восстания муж угнал вертолёт и вывез нас всех из Браззавиля в Заир. Его за это судили, разжаловали.
Голос женщины звучал глуше и глуше: видимо, её захлестнули воспоминания.
– Где-то там, – она кивнула в сторону севера, – он погиб в пустыне.
– Это точно?
– Да, Обломки его «алуэтта» и останки тел нашли недалеко от Абадлы. Это в западной части Алжире. Я там была…
Молодёжь веселилась, более старшее поколение вело светские разговоры, когда на виллу прибыл президент в сопровождении Кати Брегмы. Он всех поприветствовал и через некоторое время присоединился к старшему поколению. Его племянник Жан не отходил от дяди ни на минуту, представляя своих гостей.
– Генри, ты тоже здесь? – удивлённо произнёс доктор Окойе. – Я не знал, что у тебя такие знакомые.
– Марит и его племянник Мишель недавно помогли мне выйти из затруднительного положения, в котором я оказался в Уарри. Я им очень признателен…
– А кто эта очаровательная дама?
– Это – мадам Соваж, мать хозяйки этого дома.
– Вы очаровательно выглядите, мадам…
– Аньела, господин президент.
Доктор Окойе выпрямился и картинно раскинул руки:
– Здесь, в этой домашней обстановке называйте меня Вайант!
Тут откуда-то появилась Кати и уставилась на мадам Соваж подозрительным взглядом:
– Господин президент, я Вас потеряла. Кто эта женщина?
– Не волнуйся, дорогая, – Окойе взял секретаршу под руку и широко улыбнулся. – Это – мадам Соваж, мать Мартины. Моя родственница. Можешь не ревновать её ко мне: у неё сегодня другой объект агрессии – министр Бенъярд.
Генри горел от смущения, Кати смотрела на него с подозрением, а Аньела с лёгкой усмешкой. Один Окойе сохранял невозмутимое выражение на лице:
– Так как идут переговоры, мадам? Дусон Вас не обижает?
– Нет, э-э-э… мистер президент! У меня прекрасный защитник!
– Мой племянник, этот шалопай!
– Он, конечно, помогает мне, своей свекрови, но у меня есть гораздо более сильный защитник!
– Кто? Ваш брат Марит?
– Нет, Вайянт. Ваш министр Бенъярд.
– Генри! Ты работаешь на иностранцев, – шутливо воскликнул Окойе и погрозил ему пальцем. – Не ожидал, не ожидал.
Бенъярд совсем потерялся от такого количества внимания к своей особе: за долгие годы своей службы он постоянно находился в тени и привык к этому. Тем временем, тон президента изменился:
– Так у Вас есть какие-то проблемы, мадам Соваж? Они Вас задерживают?
– Мне обещали, что в ближайшее время они будут урегулированы.
Окойе обернулся к Бенъярду и спросил:
– В чём загвоздка, Генри?
– Бывший сахарный завод.
– Что там?
– Запутанные права собственности, аренда и всякое такое. Завтра мне пришлют полное досье и схожу к Лорримару.
– Правильно. Я его тоже об этом предупрежу.
– Что ещё?
– У меня возникло ощущение, что их машины обирают на северной границе.
– Что делаете?
– Начали ревизию, потом проведём расследование. Я предложил Дусону пересмотреть порядок сборов.
– Хорошо, – кивнул головой президент. – Копию ревизии и результаты расследования – ко мне на стол!
Как твой новый помощник?
– Улетел. Послезавтра жду весточку из Уарри. Хорошо! А теперь – веселись, на тебя запала такая женщина!
Вайянт схватил Брегму, которая о чём-то беседовала с Маритом, за локоть:
– Потанцуем?
Едва Окойе отошёл в сторону Бенъярд оказался в плену чар Аньелы. Она больше ни на шаг не отпускала его от себя и постоянно расспрашивала о беседе с президентом:
– Вы разговаривали о делах? У тебя такой изученный вид, Генри! Тебе надо расслабиться. Круговорот вечеринки захватил Бенъярда, и он потерял счёт времени и вину. Очнулся он в своём коттедже от запаха кофе. Рядом с ним сидела мадам Соваж в сильно помятой бубе. Она была без макияжа: на лице проступали морщины.
– Выпей кофе, Генри, – мягко произнесла она и задорно рассмеялась. – Впервые провела ночь с министром, у которого давно не было женщин…
Бенъярд выпил кофе и посмотрел на часы: они показывали половину десятого. Доклад по сахарному заводу уже должен лежать на столе, Лорримар ждёт его к одиннадцати, а ещё надо просмотреть дело лётчиков!
– Извини, дорогая, – он чмокнул мадам Соваж в щеку, быстро натянул на себя свой военный френч и выбежал из дома. Работа не ждала! Аньела покачала головой ему вслед, потом подошла к зеркалу и с лёгкой грустью стала рассматривать своё лицо. Потом медленно вставила в уши массивные золотые серьги и неторопливо надела кольца, браслеты, бусы… Через час к дому государственного министра подъехала машина из отеля, которая отвезла хозяйку Экспортного агентства «Соваж» в её апартаменты.
