Глава 1
Ученик второго класса Петя Зябликов и его мама, учительница начальных классов, которую все знакомые звали Верочкой Ивановной за миловидную внешность и весёлый, добрый нрав, гуляли по пляжу и по очереди фотографировали всё, что нравилось. А нравилось им всё – и ласковое лазурное море, и пляжи с чистым белым песком и видневшиеся неподалёку горы, покрытые зелёными лесами. Особенно непривычно смотрелись растущие повсюду пальмы с роскошными листьями, похожими на перья диковинных птиц, развевающиеся на ветру.
Они приехали вчера вечером, ещё не успели налюбоваться здешними пейзажами, и были счастливы оттого, что наконец – то сбылась их мечта – побывать на Карибских островах.
Чтоб вы знали – Карибские острова, это не каких – нибудь два – три островка, их около семисот штук. А самое главное, некоторые из них необитаемы. Петя считал, что именно на таких островах, в глубоких пещерах и гротах, пираты много лет назад прятали свои сокровища. Какой мальчишка не мечтает их найти? Петя тоже мечтал и, конечно же, был уверен, что повезти должно именно ему.
Да, а пока…
– Петя, стань-ка сюда. Внимание! А теперь вот сюда. Отлично! А теперь сними меня. Ой, кажется, я моргнула. Давай ещё разочек… Ну как?
– Хорошо! Мама, посмотри, какая яхта! Подожди, сейчас я её сфоткаю!
– Какая красота! Петенька, тебе здесь нравится?
– Очень!!!
– Петя, нам надо непременно сфотографироваться вместе. Постой здесь, сейчас я кого – нибудь попрошу.
Вот тут и появилась Маша. На вид ей было лет двенадцать. У неё были огненно – рыжие волосы, и милое личико с равнодушно – спокойным выражением человека, успевшего пресытиться местными красотами.
– Девочка! – обратилась к ней Вера, – Вы говорите по – русски?
Девочка резко обернулась. Солнце осветило её лицо с удивительными глазами цвета зелёного ореха. Равнодушное выражение на нём сменилось радостью и изумлением, будто она ожидала увидеть кого – то знакомого. Девочка немного помолчала, внимательно разглядывая Веру, затем встряхнула головой, словно избавляясь от наваждения, и ответила:
– Говорю…
– Петя, нам повезло, мы встретили соотечественницу! – обрадовалась Верочка, и, улыбаясь, представилась: – Меня зовут Вера Ивановна. А это мой сын Петя. Мы из Москвы.
– Очень приятно, – вежливо ответила девочка, – Я Маша. И тоже из Москвы.
– Замечательно! Оказывается, мы земляки! Машенька, ты не могла бы разок – другой сфотографировать нас вдвоём на фоне моря и вот этих чудесных пальм?
– С удовольствием. Станьте вот сюда. Чуть левее. Отлично! А теперь повернитесь лицом к морю…
Вместо разика Маша вполне профессионально снимала их и так и эдак целых полчаса.
– Спасибо тебе, Машенька! А можно я сниму вас вдвоём с Петей, на память о нашей встрече?
– Можно… А с вами сфотографироваться можно?
– Конечно! Маша, – спохватилась Верочка Ивановна,– а с кем ты сюда пришла? Где твои родители?
– Мамы у меня нет, она умерла. А папа на несколько дней улетел в Москву по делам.
– Машенька, пожалуйста, прости. А с кем ты здесь живёшь? Ты пришла сюда одна?
– Не одна. Со мной Анфиса и Максим. Анфиса папина невеста, а Максим её кузен, наш типа телохранитель. Они прошли здесь передо мной.
– Да? Так пойдём поскорее их догоним! Наверное, они уже волнуются.
– Как же, волнуются…– отмахнулась Маша, – ничего они не волнуются.
– Нет, всё – таки гулять одной в чужой стране… А вдруг ты разминёшься с ними и потеряешься, да мало ли что с тобой может случиться…
– Ну что вы, я не потеряюсь. Мы живём здесь почти все каникулы, и я хорошо знаю остров. Насчёт преступности здесь гораздо спокойнее, чем в Москве. И, вообще, никуда они не денутся, другой дороги домой всё равно нет.
– Это очень хорошо, но всё – таки…
Верочка огляделась по сторонам. Окружающие их люди были спокойны и веселы, но… Ей почему – то показалось, что вон тот темнокожий мужчина смотрит на них слишком пристально. Нет, своего Петю она не оставит одного ни на минутку. И Машу не оставит, пока не подойдут Анфиса и Максим. И обязательно скажет им, что так нельзя…
Они действительно вернулись той же дорогой, часа через два. Верочка Ивановна издалека заметила эффектную пару – длинноногую блондинку модельной внешности и высокого загорелого парня.
Девушка была очень молода и красива, но Верочке её красота показалась холодной и бездушной. Парень тоже был высок и хорош собою, хотя склонность к праздной жизни и излишествам уже начали оказывать на его фигуру своё воздействие, наслаивая жировые прослойки и сглаживая мышечные рельефы. Ещё несколько лет такой беззаботной жизни и он превратится в огромный шкаф с отвислым животом. Они медленно приближались, переговариваясь о чём – то своём. Казалось, их не интересует ничего, кроме самих себя. То, что молодых людей связывает нечто большее, чем общие дела и заботы, было видно невооруженным глазом. Верочке стало жалко девочку, оставленную на попечение этой пары, доброты и душевности у которой, похоже, было не больше, чем у манекенов, стоявших на витрине магазина.
– А вот и наша «королева»… – сказала Маша, когда они подошли поближе, – я же говорила, никуда они не денутся…
– Машка? – вздохнула девушка, словно удивившись неожиданной встрече, – ты ещё здесь?
– Быстро топай домой… – добавил Максим, равнодушно глядя в сторону.
Верочке показалось, что Машу воспринимают, как досадное недоразумение, мешающее спокойно жить. Её возмутило бездушное отношение к девочке. Она не смогла удержаться, и решилась прочитать небольшую лекцию об опасностях, подстерегающих детей. Но, стоило ей открыть рот, как Максим, видимо вспомнив об обязанностях охранника, подошел к ней вплотную и грубо спросил:
– Тётка, тебе чего? Захотела заработать? Ну – ка, быстро отошла от девочки!
Верочка возмущенно ахнула: – « Да как вы смее …», но, заглянув в его колючие глаза, осеклась на полуслове и попятилась.
– Послушай, ты… – вмешалась Маша, – никогда не смей так говорить с моими знакомыми, ты не на своих бандитских разборках…
– Но я же…– попытался оправдаться Максим.
– Я сказала, не сметь, – повторила Маша, – иначе я расскажу обо всём папе…
– Петенька, пойдём… Нам пора ужинать. До свидания. – Верочка Ивановна схватила сына за руку, и припустила в сторону гостиницы, не желая, чтобы он слышал металлические нотки, прорезавшиеся в голосе девочки.
*******
На следующий день они опять встретились на пляже. Маша, увидев Веру Ивановну и Петю, сразу же направилась к ним.
– Здравствуйте! Как хорошо, что вы здесь!
– Здравствуй, Машенька, – сдержанно поздоровалась Верочка, – как твои дела? Папа ещё не вернулся?
– Пока нет. Можно, я побуду с вами?
– Мы, конечно, не против, но как отнесутся к этому твои…
– Вера Ивановна, извините, пожалуйста, за вчерашнее, и не бойтесь, он больше не посмеет.
– Да я и не боюсь… У тебя отличная видеокамера.
– Да, мне её подарил мой папа. Я хочу стать кинорежиссером. Спасибо вам, вы такая добрая. И очень – очень похожи на мою маму…
Грусть, появившаяся в Машиных глазах, вызвала прилив нежности.
– Ты её помнишь? – спросила Верочка, сдерживая желание прижать девочку к груди.
– Помню. Давайте я поснимаю вас с Петей на видео.
– А тебя это не затруднит?
– Ну что вы, нисколечко.
Некоторое время они веселились, позируя перед камерой. Маша наскоро обучила Веру, и она тоже немножко поснимала их вдвоём с Петей.
– Когда мы вернёмся в Москву, я сделаю видеоролик о том, как мы с вместе отдыхали, и подарю вам, . – пообещала Маша. – А можно, мы с Петей пойдём искупаемся, а вы посмотрите за камерой?
– Конечно, идите, только не заплывайте слишком далеко…
Верочка посмотрела вслед удаляющимся детям, и, окончательно смягчившись, шепнула:
– Бедная моя девочка…
– Ты умеешь плавать? – поинтересовалась Маша, пиная ногами набегавшие волны.
– Да, – с гордостью ответил Петя, – я с самого детства занимаюсь плаваньем и гимнастикой.
– Отлично… Пошли!
Некоторое время они ныряли, соревнуясь во «кто кого перенырнёт». Выныривая, Маша каждый раз поглядывала в сторону Анфисы и Максима, сидевших в открытом кафе, неподалёку от места, где швартовались прогулочные катера и яхты. Когда они встали и направились в сторону причала, Маша сказала:
– Петя, давай отпустим твою маму купаться, а то ей жарко.
– Давай…
– Верочка Ивановна, – закричала Маша издалека,– идите купаться, а мы посидим.
Верочка помахала им рукой, поднялась на ноги и вошла в воду. Маша с Петей с шумом промчались мимо, обдав её тучей брызг. Верочка вздрогнула, погрозила им пальчиком и пошла дальше. Она потихоньку, шаг за шагом, погружалась в прохладную воду, любуясь безоблачным небом. Как всё – таки хорошо, что её брат Боря подарил им путёвку, о которой они с Петей так долго мечтали.
Выйдя на берег, Маша посмотрела вслед удалявшейся Верочке Ивановне, и неожиданно спросила:
– Петь, ты мне друг?
– Друг… – не задумываясь, ответил Петя.
– Ты любишь смотреть детективные фильмы?
– Люблю, хотя мама их не одобряет … Но я всё равно стану детективом, когда вырасту.
– Так вот, ты можешь стать им прямо сейчас…
– Как это? – опешил Петя.
– Так. Я провожу одно расследование, и ты мне поможешь.
– Правда? – не поверил Петя.
– Честное слово. Согласен?
– Конечно!
– Тогда одевайся… – сказала Маша, поспешно натягивая шорты и майку.
– А мама? Надо же ей сказать.
– Скажем потом. Надо торопиться, иначе можем опоздать, и никакого расследования не получится.
– Хорошо, скажем потом.
Маша подхватила видеокамеру, скомандовала «за мной!», и со всех ног помчалась к причалу. Петя бежал вслед за ней, стараясь не отставать..
Верочка видела белоснежную яхту, отходящую от причала. Она сощурила глаза и с трудом прочитала название судна: – FAINЕ. Яхта развернулась и взяла курс в океан, к виднеющимся на горизонте небольшим островам. Неужели среди них и правда есть необитаемые?
– Удивительно, – подумала она, – в наш век и необитаемые острова… Какая красивая яхта! Интересно, заметили её ребята или нет…
Она обернулась к берегу и поискала взглядом детей, но не нашла. Их лежаки были пусты. Наверное, они легли на песок. Да, зрение в последнее время заметно ухудшилось. Большие нагрузки всё – таки дали о себе знать.
– Надо обязательно сходить к окулисту, – подумала Верочка, – наверное, в очках я стану похожей на «синий чулок», но делать нечего…
Глава 2
Анфиса познакомилась с Машиным отцом на открытии выставки известного современного художника. На самом деле её интересовала не живопись, а возможность завести среди посетителей полезное знакомство. К сожалению, выбор был невелик. Мужчин было немного, да и те находились под надёжной охраной своих спутниц. Наконец она заметила хорошо одетого, полноватого мужчины лет сорока, который был явно без пары. Анфиса сделала вид, будто споткнулась и подтолкнула его под руку, в которой он держал бокал с вином. Вино выплеснулось на смокинг. Мужчина резко обернулся, но, увидев перед собой очаровательную молодую девушку, неожиданно стал извиняться сам.
Они выпили по бокалу шампанского, и познакомились. Его звали Михаил Андреевич Колобков (вот уж действительно настоящий колобок, подумала Анфиса). Представившись, она согласилась выпить ещё. Потом доверчиво склонилась к уху Михаила Андреевича, пожаловалась на головокружение и попросила на минуточку побыть её кавалером. Колобок обрадовался, не веря своему счастью, а когда она снова пожаловалась на головокружение, предложил отвезти её домой.
Их отношения складывались замечательно. Она называла его «папиком», он её «малышом» и «киской». Вскоре Михаил Андреевич решил познакомить её со своей двенадцатилетней дочерью.
– С радостью, – заверила Анфиса, – девочка уже почти взрослая (свой первый роман Анфиса завела, когда ей едва исполнилось четырнадцать), мы обязательно подружимся.
Как бы не так… Дочка была не так проста, как хотелось бы. Она даже не пыталась скрывать, что Анфиса в их доме лишняя.
Михаил Андреевич понимал, что Анфиса для мачехи слишком молода, но всё – таки надеялся, что со временем они найдут общий язык и станут подругами. Он делал всё для того, чтобы примирить их и сблизить. Анфиса чувствовала, что этого не случится никогда в жизни, но всё – таки решилась, по настоянию папика, переехать в его квартиру. Надо было как – то выстоять до того, как она станет его законной женой, а там будет видно. В любом случае, с пустыми руками она отсюда не уйдёт.
На самом деле всё обстояло намного хуже, чем она могла себе представить. Как оказалось, Маша очень любила животных. Анфиса пришла в ужас, узнав, что в их квартире, вместе с котом Барсиком, белочкой Лушей и попугаем Жаком проживает метровый уж Яшка. Маша выкупила его у издевавшихся над ним мальчишек за сто рублей, когда он был ещё совсем маленьким.
Жила эта разномастная компашка дружно, во всяком случае, никто друг друга не клевал, не царапал, и не пытался задушить. В общем, все жили припеваючи, свободно разгуливали по квартире, и нежно обожали Машу. Это было видно по тому, как они спешили ей навстречу, едва заслышав её шаги.
Каждый вечер Маша брала книгу, и, похлопав по ней рукой, усаживалась под торшер, стоявший между креслами в углу гостиной. Они тут же собирались вокруг неё. Луша прыгала на журнальный столик, где её ожидало угощение в виде горсточки семечек или орехов. Ужа Маша вешала себе на шею, поближе к торшеру. Он грелся под тёплой лампочкой, заглядывал через её плечо в книгу и удивлённо покачивал головой. Скорее всего, его привлекало движение теплого воздуха от перелистываемых страниц, но Маше хотелось верить в то, что Яшка никакой не уж, а самый настоящий заколдованный принц. Вечерами, лежа в постели, она придумывала немало волшебных историй, чтобы его расколдовать, но пока что все они заканчивались неудачей.
Попугай усаживался на другое плечо и копался в Машиных волосах. Кот располагался в кресле, стоявшем напротив, и сладко подрёмывал. Время от времени попугай одобрительно выкрикивал «чудеса!», уж качал головой, а кот открывал глаза, и, словно в знак согласия, взмахивал хвостом.
Анфиса смотрел на эту идиллическую сцену, и всё больше убеждалась в том, что Машка настоящая ведьма. Иначе как можно было объяснить то, что её друзья, словно сговорившись, стали буквально всё делать ей назло. Барсик, никогда в жизни не гадивший по углам, начал делать это именно сейчас, и именно в её, Анфисины, туфли. Словоохотливый попугай Жак, знавший около сотни слов, при Анфисе не желал говорить ничего, кроме «дуррра». А белка при её появлении начинала суетиться и спешно перепрятывать свои запасы, порастыканные по укромным уголкам орешки и сушеные грибы, словно боялась, что Анфиса найдёт их и съест. Уж тоже старался показать всем своим видом, что Анфиса пришлась не ко двору. При каждом её приближении он начинал шипеть и делать устрашающие движения. Она была уверена, что это неспроста, потому что не раз слышала, как Машка отдавала ему команду: – Яша, фас!!!
Анфиса решила пожаловаться папику. Выбрав подходящий момент, подошла к нему сзади, и, легонько укусив его за ушко, сказала:
– Ты знаешь, милый, я слышала, как Маша науськивает на меня своего ужа.
– Ну что ты, моя радость, – папик прекратил довольно мурлыкать и засмеялся, – это же совершенно
невозможно. Уж не собака, он команд не понимает.
– Тогда почему он на меня шипит?
– Он так выражает своё восхищение, потому что «нельзя быть красивой такой»!
– Вот ты всё шутишь, – рассердилась Анфиса, – а я его боюсь.
– Ну что ты, глупенькая, он же совершенно безобидный. А на Машу не обращай внимания. Она просто прикалывается, а ты ей веришь.
– Всё равно мне неприятно.
– Ну, хорошо, я ей скажу, чтобы она больше так не делала.
Но всё так и продолжалось бы до бесконечности, если бы он не увидел всё своими глазами. Однажды Анфиса осталась дома одна. Она лежала на диване и от нечего делать листала модные журналы, когда увидела покачивавшуюся рядом голову ужа. Испугавшись, Анфиса швырнула в него журнал и вскочила на ноги. Яшка, не ожидавший такой реакции, отпрянул назад, а она начала кричать и топать ногами. Уж зашипел и сделал вид, что хочет её укусить. Анфиса испугалась ещё больше и с невиданной резвостью перескочила с дивана на стол.
Вернувшись домой, папик застал ужасную, и вместе с тем комичную картину. Анфиса стояла на столе. Уж свернулся напротив, в углу и делал пугающие броски при каждом её движении. Жак порхал над Анфисиной головой и выкрикивал с ярко выраженным кавказским акцентом : «Гони бабло ! Атрррэжу уши! Гони бабло! Атрррэжу уши!»
Белка сновала челноком из угла в угол, перетаскивая свои запасы. Барсик сидел в кресле с видом футбольного фаната, вертел вслед за ними головой и хлестал хвостом по своим бокам.
Папик, прощавший любимой дочери и её друзьям буквально всё, наконец – то вышел из себя. Он гневно топнул ногой и пообещал собственноручно повышвыривать бездельников вон, если они не прекратят свои бесчинства. «Бездельники» поняли, что дело принимает серьёзный оборот, и разбежались кто куда. Уж быстренько ретировался в Машину комнату, и на всякий случай заполз подальше под кровать. Жак с победоносным видом уселся на шкаф и принялся чистить и приглаживать перышки. Барсик спрыгнул на пол, поднял хвост трубой, показывая всем своим видом, что он вообще тут не при делах, и важной походкой удалился на кухню. Только белочка никак не могла остановиться. Разволновавшись, она позабыла, куда перепрятала свои запасы, и продолжала их искать.
Михаил снял Анфису со стола, и стал её успокаивать. Она нарочито долго всхлипывала и повторяла:
– Вот видишь, дорогой, а ты мне не верил…
За обедом Маша имела неприятную беседу.
– Скажи пожалуйста, ребёнок, – спросил папа, – зачем ты натравливаешь ужа на Анфису?
– Папа! – Маша сделала удивлённые глаза, – надеюсь, ты шутишь?
– А то нет? – воскликнула Анфиса, – я слышала собственными ушами, как ты говорила: «Яшка, фас»!
– Ну и что? Это же была шутка. Ты что, не понимаешь шуток?
– Хороша шутка, ничего не скажешь. А кто учит Жака болтать всякий вздор? Я, что ли?
– Конечно, не ты, – съехидничала Маша, – чему ты можешь научить? У тебя же словарный запас меньше, чем у него. А всё потому, что ты целыми днями не отходишь от зеркала. Королева красоты…
– Да, королева! А тебе завидно?
– Очень надо… Лучше скажи, какую книгу ты читала в последний раз, «Репка» или « Курочка Ряба»?
– Девочки, девочки… – папа похлопал ладонью по столу, – не надо ссориться. А ты, Маша, не оправдывайся. Ты учишь птицу чёрт знает чему…
– Ну и чему же я её учу?
– Например, болтать на бандитском жаргоне. В конце концов, имей мужество сознаться, я же слышал собственными ушами.
– На каком таком жаргоне? – удивилась Маша, – что ты слышал?
– А как ещё можно назвать вот это: « Гони бабло»… «Атрррэжу уши» ? Не попугай, а настоящий разбойник с большой дороги.
– Так это он научился у соседа снизу… – вмешалась молчавшая до сих пор домработница Тимофеевна.
– У соседа? – удивился папа.
– Ну да. Это он так разговаривает по телефону. Курит на балконе, и кричит: «Гони бабло! Атрэжу уши!»… Не пойму, то ли он так шутит, то ли кого – то запугивает.
– Машенька, – растерялся папа, – прости меня, я же не знал.
На этом конфликт был исчерпан. Но с тех пор Анфиса твёрдо усвоила привычку убирать свою обувь в шкаф. Попугаю был объявлен бойкот, а Яшку Маша стала на время своего отсутствия сажать в террариум.
Глава 3
Анфиса с Максимом вернулись с прогулки далеко за полночь. Управляющий виллой Хосе видел, как невеста хозяина вошла в дом вместе с охранником, и был удивлён тем, что они вернулись без маленькой госпожи. Затем в спальне девочки вспыхнул и тут же погас свет. Возможно, она проскользнула в дом незамеченной.
Хосе точно знал, что они уходили на ежевечернюю прогулку, узаконенную Анфисой, заботившейся о своей фигуре, втроём. Может быть, они не поладили, и Маша решила от них сбежать? Хосе давно понял, что девочка недолюбливает свою будущую мачеху. Госпожа Анфиса отвечает ей тем
же, хотя при хозяине старается это скрывать. Конечно, прислуге иметь своё мнение не положено, но он был уверен в том, что девочка, которая старше твоей дочери всего на четыре – пять лет, мало подходит на роль мачехи.
Хосе было шестьдесят лет. Он жил со своей женой Ненси на этой вилле, построенной одним знаменитым актёром, со дня её основания. Вилла много раз перепродавалась, а он продолжал ею управлять. Предпоследний хозяин, как и все предыдущие, был доволен его безукоризненной честностью и исполнительностью, и рекомендовал его Михаилу Андреевичу Колобкову. Поскольку за виллой требовался постоянный присмотр, Михаил Андреевич тоже решил оставить его на прежнем месте.
Об этих странных русских, наводнивших острова, ходило много слухов, и Хосе был уверен, что долго здесь не задержится. Однако господин Мишель оказался хорошим человеком, и с первых минут стал относиться к нему, как к равному, чем заслужил его бесконечное уважение и преданность. Невеста хозяина была совсем другой. Конечно, она была настоящей красавицей, и изо всех сил старалась представить из себя леди. Но Хосе за свою жизнь перевидал столько леди, сколько ей и не снилось, и с первых же её шагов догадался, что она не та, за кого себя выдаёт. А это очень плохо, когда человек пытается выдавать себя не за того, кем является на самом деле.
С прислугой она вела себя высокомерно, словно старалась подчеркнуть разницу их положения. Но Хосе, несмотря на простодушие хозяина, знал своё место и никогда не забывался, поэтому постоянно показывать своё превосходство над ним было вовсе не обязательно.
А вот дочь хозяина Маша оказалась такой же доброй и отзывчивой, как и её отец. Она хорошо владела английским языком, в отличие от Анфисы, понять которую было невероятно сложно. Познакомившись с его любимым котом Гарби, Маша рассказала о том, что дома у неё тоже есть кот, а так же попугай, белочка и уж. Она показала ему фото, на котором была снята со своими друзьями. На снимке попугай сидел у неё на голове, белка на коленях, уж обвивал её шею, а Барсик восседал рядом.
Хосе долго разглядывал фото, восхищенно покачивал головой и никак не мог запомнить, как кого зовут.
Маша хохотала, когда он коверкал их имена: Барсьик, Льюшя, Яшья, и в итоге подарила фото ему на память. С тех пор они подружились. Маша часто заходила в гости на половину, где жили они с Нэнси. Хосе учил её играть на маракасах*, которые делал в свободное время из высушенных плодов лагенарии и семян цезальпинии*, а Нэнси угощала оладьями, которые жарила специально для неё. Маша помогала Хосе разрисовывать маракасы, а между делом обучала его русскому языку.
На следующее утро Максим встал раньше обычного. Хосе видел, как он сел в автомобиль, зачем – то взятый в прокате, и куда – то уехал. Маша не появилась и к завтраку. За стол села одна Анфиса. У неё был встревоженный вид, она почти ничего не ела, и всё время поглядывала на телефонный аппарат, как будто бы ждала важного звонка. Когда телефон зазвонил, сорвалась с места, и, опередив Хосе, схватила трубку сама.
Разговор шел на русском языке. Анфиса положила трубку, и, сделав огромные глаза, сказала:
– Машу похитили…
– Машья? – не понял Хосе, – что слючилось с Машья?
– Украли, понимаешь? Киндеппинг. Требуют выкуп…
Слово киндеппинг Хосе знал хорошо. Оно говорило о том, что с девочкой может случиться беда.
– Полис, – заволновался Хосе, – надо звоньит в полис…
– Нет! – воскликнула Анфиса, – нельзя, они грозятся её убить… Надо отдать им деньги…
Вскоре появился Максим. Анфиса рассказала ему о звонке. Хосе скорее догадался, чем понял, что Максим посоветовал ей сообщить о случившемся Машиному отцу, и не предпринимать до его приезда никаких действий. Позвонив в Москву, они удалились в комнату Анфисы, и не выходили до самого обеда.
Потом Максим опять куда – то уехал. Минут через пятнадцать зазвонил телефон. Поскольку никого рядом не было, трубку взял Хосе. Мужчина, говоривший на ломанном русском языке, не давал ему сказать ни слова. Он громко кричал, и грозился убить Машу, если немедленно не получит сто тысяч долларов. Хосе позвал госпожу Анфису, но, едва она взяла трубку, говоривший отключился. Так повторялось несколько раз. Анфиса впала в панику. Ей мерещились похитители буквально в каждом углу. Она категорически отказалась подходить к телефону, и заперлась в своей комнате.
Максим тоже отсутствовал, и отвечать на звонки, вернее, выслушивать угрозы приходилось Хосе. Управляющий пытался объяснить, что он простой слуга, ничего не решает и не может ничего обещать, но его никто не слушал, а сумма выкупа возрастала с каждым звонком. Под конец она достигла двух миллионов американских долларов.
Глава 4
Михаил Андреевич с первых же слов Анфисы понял, что с его дочерью произошло что – то ужасное. В её голосе слышался испуг, а ответы на его вопросы полны намёков и неопределённости, словно бедняжка разговаривала под дулом пистолета. Он сразу же заподозрил, что Маша похищена.
В общем – то, в наше неспокойное время от конкурентов можно ожидать чего угодно, именно поэтому он решил нанять для своих любимых девочек специального охранника. Анфиса попросила, чтобы это был знакомый человек, и предложила кандидатуру своего двоюродного брата Максима (он проверил его паспорт, они действительно родились в одном городе и носят одну фамилию).
Михаил специально увёз семью из Москвы, на виллу, купленную на островах втайне ото всех. Видимо, конкуренты добрались и туда. Он никогда себе не простит, если с Машей что – то случится, и готов отдать всё, что у него есть, лишь бы она была жива и здорова.
Михаил бегал по квартире, на ходу заказывая билет на самолёт и бросая в чемодан необходимые вещи. Его взгляд упал на Барсика и Яшку.
Домработница Тимофеевна опять позволила ужу разгуливать по квартире. Она знала Машу с раннего детства, любила как родную, и потакала всем её капризам. Это она посоветовала хозяевам дать согласие на то, чтобы Маша оставила себе выкупленного у мальчишек ужонка. Маша всегда жалела больных и несчастных животных. А Тимофеевна знала множество народных примет, из которых следовало, что коты снимают отрицательную энергию и даже лечат некоторые заболевания, а ужи, поселившиеся рядом с людьми, могут предсказать беду.
Действительно, в день гибели Светланы, Машиной мамы, Яшка вёл себя очень странно. Он заметно нервничал, всё утро ползал вслед за нею, а потом и вовсе улёгся у порога и перекрыл выход, словно не желал выпускать её из квартиры. Но Светлана в приметы не верила, и, к тому же, очень спешила. Она спокойно переступила через ужа и ушла, а через час попала в автомобильную катастрофу.
В данный момент кот с ужом вольготно расположились на диване, носом к носу, и пристально смотрели друг другу в глаза. Может быть, соревновались, кто дольше не мигнёт. А может, уж пытался загипнотизировать кота, чтобы тот добровольно полез ему в пасть. Странно, что они ведут себя так спокойно, и абсолютно не реагируют ни на случившуюся с Машей беду, ни на его суету… А ведь они её любят. Безусловно, их поведение говорит о том, что с его доченькой всё в порядке.
ПОКА всё в порядке… А вдруг… Нет – нет, о плохом нельзя даже думать, чтобы не накликать беду. И вообще, чтобы не навредить Маше, надо вести себя очень осторожно. Здесь нужен совет и помощь опытного человека, специалиста своего дела. Таковым был его старый друг и сокурсник Сева – Всеволод Данилович Исаев. Михаил нашел его телефон, и, объяснив ситуацию, попросил лететь с ним.
Через несколько часов они сидели в самолёте. Сева всю дорогу расспрашивал друга о его жизни. Михаил рассказал ему от предстоящей женитьбе и показал фотографии дочери и невесты. Сева долго их рассматривал, и, по забывчивости положив в свой карман, ушёл в туалет. Правда, вернувшись, тут же отдал обратно.
Тем временем звонки на виллу прекратились. Максим вернулся, и Хосе смог уйти в свою комнату, чтобы в тишине поразмыслить над случившимся. Он знал, что киндеппинг сурово карается законом. Украсть ребёнка могли только отъявленные головорезы, способные на всё, что угодно. Хозяин приедет не раньше, чем через сутки, а то и больше. За это время может случиться непоправимое.
Посоветовавшись с Нэнси, Хосе взял фотографию Маши, где она сидела в окружении кота, белки, ужа и попугая, сел в автомобиль и поехал к своей знакомой гадалке Габриэлле. С Габриэллой они были знакомы с детства, потому что родились и выросли в одной деревне. Она рано научилась от своей бабки гадать и предсказывать судьбу. А когда их остров стал модным курортом и на него стали съезжаться люди со всего мира, Габриэлла приобрела славу местной знаменитости. Несмотря на это, она сразу узнала своего старого друга.
– Здравствуй, Хосе! – воскликнула она, широко улыбаясь, – рада тебя видеть!
– Здравствуй, Габриэлла! – ответил Хосе, оглядывая стены, увешанные деревянными масками и фигурками, над которыми плавало лёгкое облако дыма от горящих свечей и курящихся ароматических палочек. – Как поживаешь?
– Хорошо. Что тебя ко мне привело? Не случилось ли с тобой или с твоими родственниками какой – нибудь беды?
– С моими родственниками всё в порядке. А вот с дочерью моего хозяина случилось. Её похитили и грозятся убить, если он не заплатит выкуп.
– С дочерью твоего хозяина? Почему же ко мне пришел ты, а не её отец или мать? Они не верят старой Габриэлле?
– Мать девочки умерла. А отца на острове сейчас нет. Он улетел домой по делам, и ещё не успел вернуться.
– С кем же он оставил дочь?
– Со своей молодой невестой и охранником. Но заплатить выкуп без него они не могут, а обращаться в полицию боятся. Похитители могут причинить девочке вред.
– А почему не пришла невеста хозяина?
– Боюсь, она любит девочку меньше, чем я.
– Вот как? Странно, кому могло прийти в голову похищать ребёнка в то время, когда за него некому платить? Просто так это не делается, такие люди действуют быстро и наверняка, тянуть время не в их интересах.
– Я сам удивлён. Может быть, ты что – нибудь скажешь по этому поводу?
– Хорошо, я попробую. У тебя есть какая – нибудь вещь, принадлежащая девочке?
– Вот её фотография.
Габриэлла взяла фотографию в руки. Посмотрев на изображение, сказала:
– Это не простая девочка. Она отмечена знаком Солнца.
Удивлённый Хосе ещё раз взглянул на знакомое фото. В облачке таинственного дыма оно выглядело совсем по – другому. У Маши появилась царственная осанка и гордый взгляд изумрудных глаз. Её рыжие волосы сияли и переливались, создавая вокруг головы золотой ореол. Восседавший на её голове попугай стал похож на орла. Уж превратился в массивное ожерелье с мерцающими глазами. Силуэт белочки, которую она держала в руках стал похож на языческий символ, а кот на чёрную пантеру. Одним словом, все они приобрели загадочный, и даже мистический вид.