Loe raamatut: «Мой петербургский роман», lehekülg 2

3 июня

Последние две недели Катя и Алексей практически не разговаривали и спали в разных комнатах. Эти две недели тянулись бесконечно долго. Молчание и злость окутывали их квартиру словно туман, воздух был какой-то тяжёлый и временами казалось, что было трудно дышать. Проще всего было днём, на работе – так они отвлекались от произошедшей ссоры и могли какое-то время не думать обо всех обидных словах, сказанных друг другу. Работа становилась их единственным спасением, там было всё нормально и понятно, проще. Все личностные отношения были только в рамках формальности и деловой этики, ни Кате, ни Лёше не приходилось думать о чувствах и мыслях другого человека.

Но дома все было иначе. Каждый вечер был наполнен напряжением и обидой, которое как туман застилало их разум. Вечера превращались в мучительное ожидание следующего дня. Каждый шаг, каждый звук, доносящийся из соседней комнаты, напоминал о том, что ссора никуда не исчезла. Обидные слова, сказанные в порыве гнева, не забывались, а застревали в голове Кати как навязчивые мысли, не давали покоя и вызывали приступы боли и тревоги. Девушка старалась вести себя спокойно и сосредоточенно. Для неё это было неким вызовом – она не могла позволить себе опуститься ещё ниже в глазах Алексея. Ей казалось, что она станет ещё более жалкой в его глазах, если позволит своей тревожности и эмоциям выйти наружу.

Катя часто лежала в постели и всматривалась в темноту, ощущая внутреннюю пустоту и одиночество с примесью тревоги. В её мыслях часто крутились фрагменты воспоминаний о счастливых моментах совместной жизни, которые теперь почему-то раздражали. Вот тут, в супружеской кровати, они когда-то лежали вдвоём и нежились после секса. Она любила лежать у него на плече головой и проводить пальцами по торсу, ощущая напряженные мышцы.

«Блять, ну какая же я дура!» – думала Катя, вспоминая свои прежние чувства к мужу. Ей было обидно, что любимый человек так жестоко с ней поступает и обвиняет в обмане.

«Как всё дошло до такого?»

«Как я до этого докатилась?!»

Слёзы подступали к её глазам. Она всё вспоминала то время, когда они были счастливы, мечтали о будущем, детях, строили планы на отдых, на покупку дачи. Но все эти мечты порушились о суровую реальность, наполненную холодом и отчуждением. Её сон стал тревожным и прерывистым, даже ночью девушку терзали навязчивые мысли о семейной жизни, о том, как они дошли до такого.

Алексей лежал в соседней комнате. Каждый вечер перед сном его мысли окутывали тревога и сомнения. Он не знал, что делать дальше. Он не знал, что он действительно испытывает к своей жене – злость или любовь. Он не знал, осталась ли вообще любовь в их отношениях. Последние года они жили на автомате, ходя по утрам на работу, обследовали Катю, покупали ей новые таблетки и меняли врачей. Вся их жизнь зациклилась на том, что надо как у всех – дом, семья, ребёнок. Все действия стали почти механическими, всё новое должно подчиняться правилу «Как у всех». Напряжение и обида застилали его разум словно туман, сквозь который он больше не мог видеть объективную реальность. Перед глазами были только претензии и разочарования, выходящие на передний план.

«Может, ребёнок у нас не получается, потому что у нас пропала любовь в отношениях? Может правду говорят, что нельзя детей рожать без любви? Поэтому и не получается? Сука, что за бред я несу?!» – Алексей злился и сжимал кулаки, пытаясь подавить гнев.

Каждое утро начиналось одинаково: они молча проходили мимо друг друга, стараясь избегать взглядов и случайных прикосновений. Завтракать и ужинать старались отдельно, а если и пересекались на кухне, то напряженно молчали.

Иногда в голове Кати проскакивала мысль, что развод мог бы стать выходом из всего этого замкнутого круга. Она уже не понимала, осталась ли любовь в их отношениях. В народе говорят, что дома и стены лечат, но в их случае было всё иначе – стены стали казаться холодными и чужими, они вскрывали все старые раны, не давая им затянуться. В квартире Кати и Лёши больше не было тепла и уюта, который они так старательно создавали долгие годы. Теперь каждый из них чувствовал себя здесь чужим и одиноким.

***

Катя нашла врача в Краснодаре и сейчас они ехали к нему. На заднем сидении автомобиля лежала внушительная папка с анализами Кати и заключениями от врачей, которых она проходила за последние годы.

Девушка была до сих пор сильно обижена на мужа и старалась не смотреть в его сторону, чтобы опять слезы не появлялись на глазах. Но нервная обстановка сделала своё дело. Катя попросила мужа остановиться на ближайшей заправке.

Она вышла из машины и отошла в сторону. Даже тут, на улице, ей будто не хватало воздуха и было тяжело дышать. У неё уже было такое много раз, она поняла, что это состояние предвещает паническую атаку. Девушка достала из сумки успокоительное и воду. Её начало бросать то в жар, то в холод, голова кружилась, а сердце будто потеряло свой ритм – она чувствовала, как оно неритмично бьётся, что пугало её ещё больше.

Все вокруг плыло перед глазами и реальность ускользала от неё, наступала полная дереализация. В груди нарастало ощущение тяжести, сердце окончательно потеряло свой привычный ритм, пытаясь переворачиваться и кувыркаться в груди. Её грудь что-то будто сжимало: одновременно горячее, такое обжигающее, словно самая сильная сердечная боль, и холодное, словно чьи-то ледяные пальцы пытались вырвать её сердце. Она пыталась дышать, но каждый вдох был тяжёлым, поверхностным, будто что-то мешало девушке вздохнуть. Внезапно волна беспричинного страха захлестнула её, будто какая-то сила шептала ей на ухо: «Вот-вот что-то случится!». Всё её тело бросало одновременно то в жар, то в холод, какая-то сила будто пыталась вынуть её душу. Мир вокруг казался нереальным, она теряла контроль над своим телом и разумом. Где-то глубоко внутри она понимала, что это пройдёт, но тут и сейчас ничего не могла с собой сделать. Это нужно только пережить.

Алексей понял, что у жены паническая атака. Несмотря на ссору, он не мог остаться в стороне. Его любимой женщине было плохо, и он не мог это проигнорировать. Лёша подошёл к ней, обнял одной рукой, а второй держал её трясущиеся руки. Они проходили это много раз, и он знал, что это единственное, что он может сделать на данный момент, – оказать поддержку и обнять, дабы состояние ужаса и паники быстрее сошло на нет.

– Тебе легче? – спросил Алексей. Девушка кивнула. Лёша проводил её в машину, а сам пошёл в минимаркет на заправке.

Когда он вернулся в машину, Кате стало заметно легче, хотя холодный пот на лбу и ладонях был ещё виден. Алексей протянул ей слойку с сыром и сок.

– Поешь. Со вчерашнего дня ничего не ела, смотри ещё раз плохо может стать.

Девушка поблагодарила своего мужа. Она думала, что он немного оттаял по отношению к ней, но всю оставшуюся дорогу до Центра Репродукции они проехали молча.

***

Алексей остановил машину недалеко от Центра Репродукции. Из-за нехватки парковочных мест ближе им было уже не подъехать и остаток пути они решили пройти пешком. Территория Центра была большой и вмещала в себя старые реконструированные здания, используемые больше в хозяйственных целях, и новое семиэтажное здание, где располагался стационар и консультативные отделения. Перед главным корпусом располагался небольшой ухоженный парк, где в свободное от назначений время могли прогуливаться будущие мамочки и посетители Центра. Вход в здание был выполнен в виде больших автоматических дверей, через которые беспрерывно проходили пациенты и сотрудники. Внутри Центр сочетал в себе современный дизайн и комфорт. Просторный вестибюль был наполнен естественным светом, благодаря высоким потолкам и панорамным окнам. Огромное количество офисных диванчиков было занято посетителями центра: кто-то ждал результаты обследований, кто-то своей очереди в регистратуру и на стойку информации, кто-то ожидал родственника. Стены были украшены фотографиями счастливых мамочек, которые родили в этом Центре, благодарственными письмами, фотографиями и грамотами врачей.

Михаил Семёнович Каганский славился на весь Краснодар и область – с ним беременели все. Он словно сканировал всех пациенток и видел корень проблемы. К нему на приём мечтали попасть все, его репутация шла впереди него. Очередь была расписана на два месяца вперёд, и Кате просто посчастливилось, что остался талон на платный приём. Цена уже была не важна, измучавшаяся девушка просто хотела знать причину, из-за которой они не могу забеременеть.

Катя и Алексей вошли в кабинет к врачу. Михаил Семёнович немного отличался от своей фотографии, расположенной на сайте Центра. Перед ними был плотный, мускулистый мужчина лет пятидесяти, с аккуратно подстриженными волосами и проницательными серыми глазами. Обычно Михаил Семёнович был гладко выбрит, но прошедшее ночное дежурство в стационаре давало о себе знать – на его смуглой коже отчётливо были видны лёгкая седая щетина и морщины вокруг глаз, которые, казалось, от усталости стали ещё больше. Каждое движение врача было точным и уверенным. Даже бумаги с анализами Михаил Семёнович держал по-особенному, с каким-то шармом и уверенностью. По любым его движениям можно было понять, что вот он – профессионал. Что это – выправка и манера держаться или такая сильная особая энергетика у человека?

– Понимаете, – обращается к паре Михаил Семёнович. – Так бывает. Я не вижу ни у кого из вас отклонений, которые могли бы привести к бесплодию. Я сейчас отведу вас к нашему генетику. Довольно толковый специалист, смею заметить. Пусть он назначит вам обследование. Я думаю, что причина намного глубже, чем думали предыдущие врачи, которые вас пытались лечить, – обратился он к Екатерине. – Но хочу предупредить, что все анализы будут платные. К сожалению, на такие обследования квоты расписаны на год вперёд. Если вы хотите сэкономить, мы можем записать вас в очередь…

– Нет, спасибо, не нужно, – перебил его Алексей. – Мы заплатим, сколько нужно. И так много времени потеряли.

Михаил Семёнович созвонился с генетиком и попросил медсестру проводить Катю и Алексея к другому врачу. Они ждали в коридоре назначения врача. Катя про себя заметила, что неплохо получилось: благодаря Михаилу Семёновичу они попали к генетику и последний пошёл им навстречу, согласившись принять между записанными к нему пациентами. Им не пришлось «ловить» запись к специалисту и снова ехать в Краснодар на приём.

В коридоре стояла духота, воздух был настолько тяжёлый, что подчёркивал отчаяние пары. Вокруг них образовалась серая, почти чёрная атмосфера безысходности. Где-то в глубине души Алексей понимал, что очередные обследования могут быть бессмысленны. Для чего он их согласился пройти? Чёрт его знает. Наверное, им руководило желание снять с себя ответственность и доказать себе и родителям, что он сделал всё, что зависело от него. Он старался смоделировать свои дальнейшие шаги, но мысли путались и ураган эмоций не давал здраво и трезво мыслить. Алексей чувствовал себя измученным и опустошённым, он не знал, готов ли ещё тратить силы и деньги на дальнейшие обследования, если эти ничего не покажут. Он не понимал, готов ли он продолжать бежать по кругу в бесконечности бессмысленных обследований в попытке отложить неизбежное.

– Алексей, Екатерина, – из кабинета вышел врач-генетик и позвал пару. – Я назначил необходимый минимум анализов исходя из вашей ситуации. Каганский вас предупредил, что квоты расписаны на год вперёд? Платно сдавать будете? – пара кивнула. Врач протянул им направления на сдачу крови. – Можете сдать сейчас, если с момента последнего приёма пищи прошло более четырёх часов, либо приехать в другой день. Направления действительны в течение месяца. Исследование материала проводится довольно долго, порядка месяца в зависимости от загруженности лаборатории. По готовности результаты приходят ко мне, я их расшифровываю и потом приглашаю вас на приём.

К врачу подошли уже следующие пациенты на приём, и он был вынужден отпустить Катерину и Алексея. Они решили сдать анализы сегодня, чтобы не ехать снова в Центр. Катя ничего не сказала после выхода из центра. Она полагалась на многолетний опыт врачей и верила, что ситуация прояснится.

***

Дорога домой прошла в тишине и молчании. Будучи уже дома, Алексей молча сел на диван и, глядя в одну точку, задумался. Ему было тошно от всего: от дороги и нахлынувшей усталости, от крутящихся в голове мыслей, от этой квартиры.

– Поговорим? – обратилась Катя к мужу. Она понимала, что нужно как-то решать сложившуюся ситуацию. Кто-то ведь должен был начать разговор.

Алексей молчал. Слова, которые могли бы привести к попытке поговорить и наладить общение, застряли в горле. Но он боялся, что попытка поговорить только усугубит ситуацию и сделает атмосферу крайне невыносимой. Сейчас надо было дождаться результатов анализов, а потом уже думать и говорить.

– Не хочу, – сухо ответил он и взял в руки телефон.

Тишина была оглушительной. Алексей пролистывал социальные сети, картинки бежали у него перед глазами, но он даже не всматривался в содержимое. Он погружался в свои мысли, но не мог уловить их суть – в голове был бесконечный поток хаотичных образов, слов и ситуаций. Пропасть между ними росла и, казалось, оба понимают, что их брак может не выдержать это испытание.

Кате было тошно и противно находиться рядом с мужем. Она видела, как Лёша пытался игнорировать её всем своим видом, а его молчание вкупе с демонстративным поведением разрывало её изнутри. Она надеялась, что её попытка начать разговор как-то поспособствует их примирению, и даже переступила через свою гордость, начав разговор первой. Но Алексей продолжил игру в отчуждение, огородившись от неё невидимой стеной.

Обида и разочарование в муже росли с каждой минутой. Девушка попыталась вспомнить, когда последний раз чувствовала себя по-настоящему счастливой, но мозг генерировал в памяти только обрывки ссор и обидные слова, сказанные в её адрес.

Катя подошла к своему шкафу и решила надеть чистую одежду. Её руки дрожали от злости и обиды, она хотела плакать, но держалась из последних сил. «Потерпи. Потерпи ещё пять минут и можешь потом плакать. Ты не должна быть тряпкой перед ним», – уговаривала девушка саму себя. Она надела чистую майку и шорты. Посмотрела на себя в зеркало. В отражении было нечто тусклое и серое, от прежней Кати не осталось и следа. Девушка выглядела серо, болезненно и старше. Кожа была бледной и сухой, волосы были распущены и без укладки. Весь её вид в зеркале передавал усталость. Девушка больше не могла выносить молчание и гнетущую обстановку дома. Катя решила поехать к Марье-Искуснице, как она называла свою подругу, и найти поддержку там.

Катя переоделась и направилась к выходу. Она задержалась на лишние пару минут у входа, делая вид, что что-то ищет в шкафу, в надежде, что Алексей обратит на неё внимание и хоть что-то скажет, но увы. Его безучастный взгляд и безответная реакция на такую безобидную провокацию только усилила её обиду. Девушке казалось, будто мужу абсолютно наплевать на испытываемые ею чувства, и он только и думает, как усилить её боль и страдания. Лёша не делал никаких попыток наладить контакт и попытаться восстановить рассыпающийся брак.

Подходя к двери, она предоставила ему последний шанс и остановилась на мгновение, надеясь, что Алексей хоть что-то скажет в её сторону или поинтересуется, куда она собралась, но чуда не произошло. Лёша все также сидел в телефоне, без остановки пролистывая посты. Катя вышла из квартиры, захлопнув за собой дверь.

Её сердце сжималось от обиды и боли. Слезы хлынули из её глаз, как только она переступила порог квартиры. Теперь ей не нужно сдерживаться, её никто не увидит и не осудит. Как только она перешагнула порог подъезда, её горе выплеснулось наружу огромными слезами, которые беспрерывно текли по щекам. Ноги сами несли девушку прочь, подальше от дома. Она шла по небольшому скверу. Обычно там гуляют только собачники, в остальное время людей в сквере мало. Катя целенаправленно пошла туда, чтобы не встретить лишних любопытных глаз. Девушка остановилась около поваленного дерева, которое часто использовали в качестве лавочки, и присела на него. Солёно-горькие слезы текли по её щекам, обжигая кожу. Катерина чувствовала, как все внутри сжимается от невыносимой боли. Нос опух, ей было трудно дышать, и она жадно хватала воздух ртом, пытаясь вдохнуть сквозь рыдания.

Она была одна в своём горе, окружённая безразличием близких людей. Каждый вдох давался с трудом, сердце разрывалось от обиды и разочарования. Катя невольно вспоминала свою жизнь. Даже в юности, при живых родителях, она чувствовала себя одиноко. Мама и папа выражали свою заботу в закрытии базовых потребностей дочки, считая душевную близость ненужной ерундой. Им более важно было одеть и обуть Катю, выучить, дать достойный старт в будущее. Никто никогда не интересовался, что у неё на душе, не интересовался интересами и взглядом на мир. У родителей Кати был более советский и практичный подход к взаимодействию с дочкой. И это тоже вполне можно назвать любовью. Такой обычной, приземлённой, практичной, но самой крепкой любовью. Родителей уже давно нет в живых и сейчас Катя может найти поддержку только у своей подруги Марьи, с которой они дружат ещё со школы.

Девушка сидела на бревне в сквере и слушала щебетание птиц, начав понемногу успокаиваться. Она думала о том, почему так резко всё изменилось. В памяти всплывали моменты, когда она была счастлива с Лёшей, как они строили совместные планы, как наслаждались друг другом. Теперь же все это казалось нереальным. Ей было обидно, что она не получила должную поддержку, заботу и внимание. В перерывах между молчанием Алексей окидывал девушку только холодным взглядом и спрашивал необходимые вещи, все общение было по делу и максимально холодное и отстранённое. Катя не понимала, почему так всё сложилось, и это неопределённость разъедала её изнутри. Как только она успокаивалась, новая волна слёз продолжала литься из глаз. Катя обнимала себя руками в попытках успокоиться и перестать дрожать от обиды и злости. Девушка вытерла слезы, глубоко вздохнула. Слегка отряхнувшись, она направилась по тропинке в сторону дома подруги.

***

Мария жила недалеко от Кати, буквально в пятнадцати минутах ходьбы. Самый быстрый путь пролегал сквозь старые дворы и типовые советские пятиэтажки. Маша жила в старом кирпичном доме, на пятом этаже с периодически протекающей крышей. Сам дом располагался в тихом месте, с маленьким двором и парой ужасных детских качелей, которые скрипели на всю округу. Дом доживал на последнем издыхании, ожидая капитального ремонта и благоустройства двора в виде современных детских площадок и организации парковочных мест. Краска в подъезде облупилась, обнажив под собой слои прежних окрашиваний и побелок. Сама квартира тоже нуждалась в ремонте. Перед заселением в квартиру, доставшуюся ей от бабушки, Мария сделала самый минимальный ремонт, переклеив обои на самые дешёвые и кинув такой же линолеум. Проводка и сантехника уже молили о замене, но Маша не видела смысла менять всё локально, собирая деньги на капитальный ремонт. У неё была и другая, более современная недвижимость, но её она сдавала приезжим в сезон. Помимо основной работы логистом Марья крутилась как могла, обеспечивая себе лучшее будущее: сдача квартиры в сезон, изготовление и продажа сувениров туристам, приготовление экзотических джемов и варений для них же, но иногда удавалось продавать все это добро через интернет. Мария планировала заработать ещё на одну квартиру и на ремонт в своей, а после бросить свою работу логистом и сосредоточиться только на сдаче недвижимости.

Катя присела и провела рукой по спинке дивана, чувствуя под пальцами мягкую велюровую ткань и стараясь заглушить тактильными ощущениями свои мысли. Комната Маши была поделена перегородкой из реек на спальную и гостиную зону. Напротив небольшого диванчика висел телевизор, а сбоку располагалась этажерка, заполненная книгами и сувенирами, которые изготавливает Маша. Признаться честно, это были не дешёвые сувениры с рынка. В них прослеживалась дизайнерская работа и они могли украсить дорогой интерьер. Марья любила рассуждать на тему рукоделия: «Зачем тратить время на тысячу дешёвых изделий, если можно за меньшее время сделать одно, но дорогое и качественное? По деньгам выходит выгоднее, плюс не так сильно заёбываешься.»

Мария быстро сделала заказ в службе доставки, открыла вино и направилась к Кате. Пожалуй, она быстро поняла, что творится на душе у подруги. Маша разлила вино по бокалам, пододвинула один в сторону Кати. Она видела напротив себя не ту жизнерадостную подругу, которую привыкла видеть. Да, за многие годы дружбы случалось всякое, и бывало они рыдали на плече друг у друга, но сегодня перед Машей сидела измученная и заплаканная женщина, чьё лицо передавало глубину пережитого горя и разочарования. Сидя рядом с Катей, Маша чувствовала эту невыносимую ауру тревоги и безысходности. Ещё в этот момент она поняла, что семейная жизнь подруги разбилась на мельчайшие кусочки, словно хрустальный бокал, который ничем не склеить.

– Ой, Маш, мы сегодня анализов сдали на 2 моих зарплаты!

Девушки сидели на диване, кушали роллы и пили вино. Их дружба длилась уже более пятнадцати лет и многое менялось в жизни – квартиры, мужчины, друзья и компании, но их будто сестринская привязанность оставалась неизменной. Маша всегда понимала, жалела и поддерживала Катю.

– Если бы ты знала, как я устала от этого всего. От больниц, обследований. Ещё и Лёшка не разговаривает со мной толком. – Катя сделала глоток вина. – Помнишь же ту историю? Ну про то, как свёкры против меня в очередной раз настроили. Честно говоря, я думала, что он умнее и не поддастся на такие провокации. Раньше было все более-менее нормально. Но сейчас… – Катя сделала паузу. Обида и злость словно встали комком в горле. – Он меня унизил и предал.

– Не понимаю я, конечно, Лёху. – поддерживала Мария подругу. – Ну почему нельзя было поговорить нормально и сходить к врачу? Зачем было обвинять тебя в сокрытии каких-то своих диагнозов и устраивать скандал? Твоя свекобра накрутила его, а ты теперь расхлёбывай!

Несмотря на многие положительные качества Алексея, он никогда особо не нравился Марье. Она неоднократно подмечала, что как человек или друг он неплохой, но вот как муж… Марья считала, что Лёша был не совсем тем человеком, который действительно заслуживает Катю. Он пытался усидеть на двух стульях одновременно, угождая и родителям, и Кате, и на протяжении всей семейной жизни не мог на 100% огородить свою жену от нападок свекрови. Мария помнила множество случаев, когда мужчина оставлял Катю наедине с язвительными комментариями своей матери, выбирая тактику молчания, чтобы остаться хорошим сыном. В то же время он оправдывался перед женой, что они сами решили никого не посвящать в вопросы деторождения, а начать за что-то защищать Катю – значит раскрыть все карты. Но Маша считала, что муж подруги просто не хочет брать ответственность и уходит ото всех разговоров, казалось, ему так удобно. Её жутко раздражало, как Алексей, всегда такой решительный и уверенный в других сферах жизни, становился таким пассивным, безвольным и уходящим от ответов в семейных вопросах. Марья понимала, что Лёша навряд ли изменится. Но даже видя боль и разочарование, отражающиеся в глазах подруги, Маша не могла вмешиваться в семейную жизнь других, хоть и близких, людей.

– Маша, у меня в тот момент как отрезало, понимаешь? – у Кати по щекам потекли слезы. – Не знаю, что делать дальше. У меня пропало к нему всякое доверие, – уже плача говорила девушка. – Да я теперь не понимаю, люблю его или нет! Мне кажется, я так больше не смогу… Мне так плохо…

Катерина начала рыдать во всю силу. Подруга сидела рядом и гладила её по спине. В этой ситуации слова излишни. Да и что тут скажешь? Маша обняла девушку, позволив выплакаться. Катя почувствовала, как её обида и боль немного стихают, приходит небольшое облегчение. Она знала, что подруга понимает её без лишних слов.

– Я рядом, – тихо шептала Маша, подбадривая девушку. – Я всегда буду рядом и поддержу в любой ситуации. Слышишь, Кать? Ты не одна. Я тебе помогу, всегда буду рядом.

***

– Кать, а ЭКО? Усыновление? – начала выяснять Мария у подруги, когда та немного успокоилась. – Сколько ты будешь мучать себя этими гормонами? Ты все здоровье уже угробила в попытках забеременеть.

– ЭКО нам ещё не предлагали, врачи у нас в городе не видят оснований, говорят, мол плохо пытаемся. Усыновление тоже не вариант, Лёша никогда не согласится на чужого ребёнка, я уже думала над этим. Не знаю, что и делать. Да и я не знаю, смогу ли я полюбить чужого ребёнка.

Катя понимала, что на данный момент у неё нет даже каких-то вариантов – остаётся только ждать результатов анализов и ехать на приём к генетику через пару месяцев.

А Марья всё размышляла над всеми похожими ситуациями. Она много похожих историй слышала от знакомых, читала на форумах в интернете и все они сводились к тому, что женщина беременела, когда меняла мужчину. Но Маша знала, насколько сильно Катя любит мужа, и советовать сменить ей мужчину абсолютно бессмысленно. Ей было жаль свою подругу, которая истязала своё тело сначала гормонами, потом боролась с лишним весом и отёками, мучалась от скачков давления. Потом к плохому физическому состоянию Кати добавились панические атаки и работа с психологом, но улучшения так и не наступало.

Пожалуй, можно долго рассуждать, почему асоциальным членам общества легко даются дети, а примерной и жаждущей детей Катерине – нет. Мария долго думала над этим. Может быть время не пришло? Или Катя живёт не с тем мужчиной? Бог его знает. Маша уже начинала верить в проклятья и сглазы от ненавистников. А кто главный недоброжелатель у Кати? Конечно же, свекровь! И Маша вместе с Катей даже пару раз ходила к местной гадалке. Мария! Которая не верит во всю эту магическую чепуху! Подумать только! Но чего не сделаешь ради подруги. Сейчас Мария могла только поддерживать подругу и ей это удавалось. Только ей Катерина могла доверить свои чувства, поделиться болью и только от неё получить настоящую поддержку.

Тем временем стрелки часов приближались к полуночи. Катя смотрела на телефон и надеялась получить от мужа смс или звонок с вопросом о том, где она и как скоро будет. Но ни того, ни другого не последовало. Этот жест с его стороны она воспринимала бы как попытку примириться, но этого не последовало. Очередная волна разочарования накатила на неё, но уже не было желания плакать. Именно в этот момент равнодушие и холод со стороны Алексея девушка восприняла как данность и обыденность. Она привыкла к холоду с его стороны и, наверное, было бы странно, если бы он сейчас её искал.

В эту ночь Катя впервые за долгие годы брака не захотела идти домой.

– Я чувствую себя ненужной и чужой, – сказала Катя своей подруге. – Я не знаю, что делать…

***

Алексей даже испытал облегчение, находясь в полном одиночестве в квартире. Чувствовал ли он вину от того, что испытывал чувство лёгкости от отсутствия жены дома? Пожалуй, да. Но впервые за долгое время Лёша мог расслабиться и спокойно обдумать сложившуюся ситуацию. Он прекрасно понимал, что его жена у своей подруги и ничего не случится. Сейчас его больше волновало то, что делать с рассыпающейся на мелкие осколки семейной жизнью.

Он когда-то любил Катю, но сейчас, казалось, гнев и разочарование сводило на нет это нежное и прекрасное чувство. Ещё до замужества Катя не понравилась его родителям и ему пришлось идти им наперекор. Тогда ему казалось, что со временем мнение родителей изменится, ведь они даже оказывали молодой семье некую поддержку. Но сейчас становится ясно, что родители никогда не смирятся с такой невесткой. Мужчина понимал, что устал от постоянных упрёков со стороны родителей, со стороны жены. Он уже не мог и не хотел быть для всех хорошим.

Алексей стоял на балконе и размышлял о последних событиях, затягиваясь сигаретой. С каждой затяжкой он чувствовал, как раздражение и гнев вытесняют все остатки любви и нежности, которые он испытывал к Кате. Он понимал и осознавал, что сейчас подводится черта в их отношениях, а поездка в Центр Репродукции – просто попытка воскресить мертвеца. Первоначально казалось, что он хотел выяснить, обманывала ли его Катя в вопросах своего здоровья, но, скорее, он хотел оправдаться в глазах родителей – Алексей не хотел выглядеть использованным и обманутым.

Он сделал очередную затяжку. В голове мешались мысли о последнем визите к врачу, словах родителей в адрес Кати, напряжённые разговоры с ними; воспоминания о том, как они с Катей начинали встречаться, как одной своей улыбкой она могла поднять ему настроение даже в самый мрачный и тяжёлый день. Когда-то им для счастья нужно было оказаться в объятьях друг друга и крепко-крепко обняться, а сейчас они ненавидели и раздражали друг друга.

«Стоит ли вообще спасать эти отношения? Мы и так столько боли причинили друг другу», – подумал Алексей и выбросил окурок с балкона.

«Сука! Как жить-то?» – он схватился руками за голову, немного потёр ладонями своё лицо и достал очередную сигарету.