Loe raamatut: «Путь Орла», lehekülg 3

– Должно быть, трудно в современном мире носить титул князя?

Он усмехнулся:

– К этому привыкаешь.

– Сознайтесь, иногда Вам бы хотелось быть простым парнем, слиться с этой безликой толпой и быть, как все.

Наши взгляды встретились.

– Вы угадываете мои мысли поразительно точно. Я действительно хотел бы раствориться в толпе. Быть публичным человеком – достаточно тяжёлая ноша. Но не все это понимают.

Эдмонд осторожно распаковал пиццу, освободив её от коробки и нарезал её на ровные части.

– Горячая.

От неё шёл пар.

– С чем же едят пиццу настоящие итальянцы? – спросила без обиняков Мариша.

– Ни с чем. Они просто наслаждаются ею.

Титулы и регалии не имели никакого веса в глазах Мариши, к людям она относилась вежливо, просто, и отношения с каждым человеком у неё складывались, исходя из тех эмоций, которые вызывал в ней тот или иной человек. Это подкупало. Чувствовалось, Серж уважал тех людей, которые не преклонялись перед его положением в обществе, и мне это вполне импонировало.

«Я слишком часто думаю о нём, – поймала я себя на мысли, – жаль, что Андрей отказался от поездки в Италию, ему бы несомненно понравилась эту пицца. Обязательно по своему приезду я приготовлю пиццу, порадую его.

– Вам нравится? – спросил Серж, наблюдая за тем, как я смакую каждый кусочек.

– Вы ещё спрашиваете? Конечно, нравится. Пицца замечательная.

– А паста? Вы когда-нибудь пробовали настоящую миланскую пасту?

– Лишь в отеле.

– Отель – это не то. Настоящая итальянская паста – это то, что итальянцы готовят своими руками.

– Тогда я никогда её не пробовала, – призналась я.

– Я приглашаю Вас послезавтра на пикник вместе с Эдмондом и вашей подругой Маришей. Чечилия вернётся из Рима и приготовит для Вас свою изумительную пасту. Кроме оперы у Вас будет что вспомнить об Италии.

– Отличная идея! – подхватила Мариша, не дав опомниться мне, – а Ваша Чечилия поделится рецептом?

– Разумеется, охотно. Чечилия любит, когда восторгаются её пастой, поверьте мне, это стоит того.

– Да, но….я сообщила Андрею, что завтра утром вылетаю из Милана, и он встретит меня в аэропорту, – не вовремя пробормотала я.

Я заметила, как карие глаза Мариши округлились.

– Сама разве не можешь сообразить? Позвони своему благоверному и скажи, что у тебя здесь дела, что приедешь на день позже.

– Ой, я как-то об этом не подумала, – призналась я, – Андрею бы это не понравилось.

– Ему много бы чего не понравилось.

– Хорошо, мне бы очень хотелось попробовать настоящую итальянскую пасту.

– Ну, и отлично, подруга!

– Тогда я заеду за вами в отель, – предложил Серж.

Мне ничего не оставалось, как просто согласиться.

…..– Ты видела, как он на тебя смотрел? – спросила Мариша, войдя в мой номер.

– Что ты имеешь в виду?

– Тебе ли не знать, подруга?

– У меня есть Андрей, и он меня ждёт.

– Да, оно и видно, что ждёт. Он тебе хоть раз позвонил, пока ты здесь со мной на гастролях?

– Нет, но….я же не в первый раз с тобой на гастролях. Просто, он привык к моим регулярным поездкам.

– А ты вообще уверена, дорогая, что он сейчас один в твоём доме?

– Я доверяю Андрею.

– Понятно……..а я и не знала, что всё так запущено, – вздохнула Мариша, – дай-ка свой телефон, мы ему сейчас позвоним.

– Нет, не нужно этого делать.

– А я думаю, нужно.

Не успела я опомниться, как Мариша уже набрала номер Андрея. Раздались длинные гудки. Я хотела поставить перед поездкой какую-нибудь хорошую музыку, но так и не сделала этого.

– А твой Эдмонд почему на этот раз за тобой не увязался? – подколола я Маришу.

– Если он и «увязывается» за мной, то только потому, что волнуется за меня.

– И даже тогда, когда ты со мной?

– Ладно тебе, не ревнуй. И женщин у него нет. Эдмонд всё время за работой.

– Я очень рада, что у Эдмонда нет женщин кроме тебя, – парировала я.

– Ну, что ты на меня так смотришь? Не спорю, он назначает деловые встречи Вике….Вике Сергеевне – владелице галереи на Тверской, она очень хочет выставлять его картины.

– И как выглядит эта твоя Вика? – поинтересовалась я.

Андрей не отвечал, и это нервировало меня.

– Она довольно симпатичная молодая особа со стрижкой, у неё светлые волосы, голубые глаза. Обычно она носит голубую кофточку и серую юбку, не очень удачное сочетание, и, тем не менее, ей очень идёт.

Я вспомнила ту молодую особу, которую я видела рядом с Эдмондом. Её описание в точности совпадало с тем, что я видела тогда.

«Хорошо, если всё так», – подумала я, старательно вслушиваясь в нудные назойливые телефонные гудки.

– А-а, алло! Привет, Андрей! Почему ты так долго трубку не берёшь? Спал? Ну, ладно, я волновалась. Кстати, почему ты мне не позвонил?

Голос Андрея вполне успокоил меня, я победно улыбнулась в ответ на подозрительный взгляд подруги.

– Ну, вот всё нормально, Мариша.

– Ага. Я так и думала.

– О чём ты думала?

– О том, что твоему благоверному сейчас совсем не выгодно говорить о своей любовнице, когда он, как король, живёт в твоём роскошном доме.

– Ну, и что с того. Мы этот вопрос давно решили. И вообще, у нас будет крепкая семья.

– Я рада за тебя.

Я понюхала розы в вазе. Свежие розы встречали любого постояльца гостиницы, но я была бы совсем не против, если бы точно такой же букет мне подарил Андрей. Цветы обычно появлялись накануне или в день Восьмого Марта, дня рождения, Нового Года. Мне всегда хотелось, чтобы этот список был продолжен, но он не продолжался. В большой хрустальной вазе красовались аппетитные фрукты. Мариша взяла яблоко и надкусила его.

– Отлично! Ну, что, ты готова к пикнику у Сержа, подруга?

– Перестань делать «непрозрачные намёки». Серж – приятель и спонсор Эдмонда.

– Разве он тебе не понравился?

– Он – не вещь, чтобы нравиться.

– Не будь дурочкой, Юлия. Ты сама знаешь, что я имею в виду.

– Он приятный, обходительный.

– Ты шутишь. Да он просто красавчик.

– Мне не нравятся красавчики. Когда на них смотришь, то кажется, будто с их лица стекает сладкий нектар.

– Я что-то не заметила. По-моему, внешность Сержа – что надо.

– Серж слишком интеллигентен, и потом, не забывай, у меня есть Андрей, и мы скоро поженимся.

– Это я помню. Но вы всё ещё не женаты, а значит, ты свободна.

– Ты о чём? – спросила я.

– Ладно, не бери в голову, и я рада, что ты скоро выходишь замуж за Андрея

– Мариша, скажи, каковы твои планы на будущее?

– Личные или творческие?

– И те, и другие.

– Что касается творчества, то в следующие три месяца я буду выступать в Большом в арии супруги графа Альмавива в «Фигаро», а затем… скорее всего, Мариинка. Ну, а потом, Эдмонд и я поженимся.

Я обняла подругу.

– Ну, вот, слава богу, что это случится. Мы непременно будем дружить семьями.

Когда Мариша ушла, на моей душе стало как-то пусто, одиноко, несмотря на то, что, вроде бы, всё было в порядке.

Я остановилась в роскошном номере отеля «Милан», денег у меня было много, карьера шла в гору, даже Андрей Петрович – мой шеф-редактор уже начал хлопотать для меня «эфирное время» на Первом Канале.

– Для чего Вы это делаете, Андрей Петрович? – как-то раз спросила я его.

– Вы неплохо бы вписались в элиту нашего телевидения, и потом, телепередача для женщины – это то, что нужно.

– Ну, о чём Вы говорите, Андрей Петрович! Наше телевидение итак грешит изъянами, а Вы ещё хотите добавить один.

– То, что Вы так знаете, на нашем общественном телевидении нет или практически нет ни одной образовательной программы. Расписание напичкано фильмами и сериалами сомнительного качества, ток-шоу и новостями.

– Успокойтесь, будет ещё одно ток-шоу для женщин, скажем, под названием «Женские проблемы».

В итоге шефу не удалось продвинуть проект с моим участием в качестве ведущей на Центральном общественном телевидении, однако он не опускал руки и продолжал пробивать эту идею на других менее рейтинговых каналах. Это означало дополнительную работу для меня, дополнительный приток денег. И, всё же, слова Мариши не давали мне покоя. Я вышла в лоджию и продолжала думать над ними.

«А вдруг твой благоверный совсем не один, пока ты сопровождаешь меня на гастролях…»

Не один.

Ну, конечно, у него много друзей. Моё отсутствие в Москве – замечательный шанс пообщаться с ними. Да нет же! Мариша совсем другое имела в виду. Неужели Андрей был способен водить любовницу в наш дом? Я оттолкнула от себя эту нелепую мысль.

Мариша сама, возможно, подозревает своего Эдмонда, только придумывает разные версии его «похождений». Я достала сигарету, сделала затяжку, а затем опомнилась – боже мой! Я же давно бросила курить! Для чего я возила с собой пачку сигарет, я не знала. Вернее, это было оправдание моей слабости. Бросить окончательно курить у меня не хватало силы воли.

И вообще, мне, наверное, нужно заняться собой, перестать верить во всякую чушь, несмотря на то, что она нашёптывалась моей лучшей подругой. Затем эта чушь начинала внедряться в мою голову, и я злилась на Андрея. Я успокоила себя и бросила вниз затушенную сигарету, отпила немного вина, которое стояло на столе. «Я слишком много пью в последнее время, – подумала я, – вернусь в Москву, и ничего кроме зелёного чая, пить не стану».

Я набрала номер Мариши и, услышав её бодрый голос, повеселела.

– Привет, ну, как ты? Эдмонд пишет новую картину? Передай мои наилучшие пожелания ему. Нет, я не иронизирую и не смеюсь над ним. Кстати, мне очень понравилось полотно Эдмонда на вилле Сержа. Я была впечатлена. Ну, да передай ему это. И вообще, за один день, проведённый в компании Сержа моё мнение о твоём женихе стало меняться, и все события предстали совсем в другом свете. Нет-нет, я не вру, это на самом деле так. Спокойной ночи!

Я хотела поболтать ещё, однако Мариша, утомлённая спектаклем в Ла Скала валилась с ног.

«Она тоже стала больше прикладываться к спиртному в последнее время, – подумала я, – надо будет отговорить её от вина и приобщить к сокам. У нас с ней очень нервная работа, и с нервами нужно как-то справляться».

Несмотря на выпитое снотворное, уснуть в ту ночь полноценным сном мне так и не удалось. Всю ночь мне снились какие-то кошмары, за мной кто-то гнался, преследовал меня в пещерах и на гротах, я видела ожерелье на своей шее, и легендарный алмаз «Глаз Орла» светился ярко-синим светом, так что создавалось впечатление, будто, я была окружена водой со всех сторон.

Затем я видела, как вышла из этих пещер, светило яркое солнце; я видела Андрея, протягивавшего ко мне свои руки и звавшего меня. Но когда я приблизилась к нему, он сам толкнул меня к моим преследователям.

– Нет! Нет! – кричала я, – Андрей! Помоги мне!

Но взгляд его тёмно-карих глаз был полон презрения.

И вдруг я увидела, как чьи-то руки помогают мне освободиться от лап чудовищ.

……Я проснулась от собственного крика. Было ранее утро. За окном сияло ласковое итальянское солнышко, согревавшее меня своими тёплыми и нежными лучами. Я потянулась, как самая гибкая в мире кошка, и напялила свой пеньюар. Этот пеньюар мне подарил Андрей на годовщину наших отношений, поэтому он был особо дорог мне, розовый, с цветами ромашки. Белые ромашки очень красиво смотрятся, правда, Марише этот пеньюар никогда не нравился.

– У твоего Андрея явная безвкусица, – сказала она, когда увидела подарок.

– А мне нравится.

– Тебе нравится всё, прошедшее через руки Андрея. Посмотри на себя: ты такая сильная, открытая миру, современная леди, на которую сотням девчонок хочется равняться……И ты пресмыкаешься пере этим человеком, который и в подмётки-то тебе не годится.

– Мне он нравится и точка!

– Ладно, молчу.

– Сама бы посмотрела на своего Эдмонда, – парировала я.

Нет, этот пеньюар мне явно нравился и вовсе не потому, что его подарил мне Андрей….А может быть, всё же, Мариша была права?

Я заказала в номер сок и салат, чтобы немного подкрепиться перед пикником, не чувствовать себя размазнёй. Салат был с настоящим оливковым маслом, которое я очень любила и кусочками мелконарезанных помидор. Сок тоже пришёлся кстати; я заказала себе яблочный, и немного перепелиных яиц.

Когда завтрак подходил к концу, меня отвлекли два звонка.

Первый был от второй моей подруги Таньки Краснопёровой, работавшей со мной в одной и той же редакции журнала «Райская жизнь». Голос Таньки был немного грубее моего, потому что она много курила, несмотря на то, что я её всячески отговаривала от этой дурной привычки. Однажды я пустила в ход последний, на мой взгляд, сильный аргумент.

– Знаешь, дорогая, от тебя все мужчины скоро разбегутся.

– Ну и не нужно их.

– Они не любят курящих женщин.

Помню, Танька бросила на меня полный критики взгляд и сказала:

– Ну, а ты-то что не бросаешь?

– Бросаю, и уже делаю в этом кое-какие успехи.

Таньке было двадцать два года, и уже первый за плечами неудачный брак; она утверждала, что именно после развода впервые взяла в руки сигарету.

– Таким образом мне удалось справиться со своей депрессией.

– А я думала, что с депрессией гораздо легче справляться с помощью хороших книг и кино.

– Возможно, ты и права, Юлечка, но меня давно уже не цепляет вся эта кинопродукция, и знаешь, почему?

– Почему?

– Мой муж был актёром.

– Какая досада! – я тогда сделала вид, что сочувствую ей, а на самом деле отлично понимала, что Танька всё это накручивала. Просто, ей было легче в очередной раз затянуться сигаретой, чем проявить силу воли. Я считаю, что среди нас троих подруга Танька Краснопёрова была самой красивой, и причём, я никогда не завидовала ей, наоборот, радовалась только.

Высокая стройная с гибкой тонкой талией, длинными чёрными волосами до плеч, она напоминала газель, или, лучше сказать, настоящую восточную красавицу.

– Во мне течёт арабская кровь моих предков, – однажды созналась Татьяна, – хотя по паспорту я – русская.

– Какое это имеет значение, кто ты по национальности? – возразила я, – ты красива, пользуйся этим.

И она пользовалась. Я видела, сколько мужиков ухаживало за ней. Однажды даже шеф высказал Таньке:

– Куда хочешь их води, только не в мою редакцию. Я не потерплю, чтобы вместо работы здесь целыми днями распивали кофе.

Танька фыркала, но всё-таки подчинялась.

– Это от того, что на одном корпоративе шеф здорово клеился ко мне, а я ему отказала, вот теперь он мне мстит за это. Выглядело правдоподобно, такая девушка, как наша Татьяна, всегда вызывала интерес у противоположного пола.

– Привет, солнышко! Как твои дела? – раздался в трубке бодрый голос Татьяны.

– Вполне приемлемо, но я соскучилась по работе, по тебе, по Андрею.

– Я бы на твоём месте не спешила, дорогая. В следующий раз обязательно возьми меня с собой и Маришей на гастроли…..

– Я бы с удовольствием, но шеф……

– Шефа я беру на себя, обещаю. Вы обе такие просвещённые, одна я отсталая; шеф давно считает меня недалёкой, а вот я ему «нос утру».

– Хорошо, выходи в отпуск и поедем с Маришей в Питер, у неё как раз сезон начинается.

– Питер?

Я представила себе, как поморщилась Татьяна на мои слова.

– Эй, подруга, я хочу в Париж или Венецию. Хочу хоть раз прогуляться по улицам Монпарнаса, где когда-то творил великий Модильяни.

– Будет тебе и Париж, и Модильяни, я обещаю.

Разговор был окончен, потому что Татьяна куда-то очень спешила.

Второй звонок был от самой Мариши, только что проснувшийся в своём номере этажом выше меня.

– Ну что, ты готова? – прозвучал её вопрос в трубке.

– Ты о пикнике?

– Ну, разумеется! А ты что, забыла?

– Нет, но могла забыть.

– Иногда ты меня удивляешь. Забыть о мероприятии, на которое тебя пригласил самый известный потомок княжеского рода.

– Возможно, он и потомок, но для меня – обычный человек.

– Хорошо, дорогая, я тебя услышала, и будем считать, что поняла. Итак, ты готова?

– Почти.

– Что значит «почти»?

В голосе Мариши прозвучали нотки возмущения.

– Я доедаю свой утренний салат из настоящих итальянских помидоров.

– Какой салат? Чечилия специально для нас сегодня приготовит пасту на свежем воздухе. А отказываться от угощения, когда тебе предлагают его итальянцы – крайняя степень невежливости и безрассудства.

– Я и не буду отказываться, Мариш. С чего это бы взяла?

– Не будешь? Хорошо, тогда через десять минут выходи в холл отеля, Серж скоро подъедет.

Серж, действительно, приехал на своём великолепном сером «фиате», и мы поехали по шоссе в загородную часть Милана.

– Серж, а разве Вы сами исполняете обязанности водителя? – спросила Мариша, желая хоть как-то подержать разговор, потому что всю дорогу я молчала.

– Нет, у меня есть опытный работник Антонио, но сегодня я решил сам отвезти своих гостей, не хочу терять навыки вождения.

Я сидела рядом с Сержем, потому что задние места заняли Мариша и Эдмонд на правах «законной пары». Я бы предпочла устроиться на задних рядом с Маришей, но выбирать не приходилось. Бабушкин подарок, аккуратный розовый шарф, который я всюду брала с собой в качестве аксессуара и талисмана, развевался на ветру.

Серж периодически поглядывал на меня. Сегодня на нём были обычные джинсы и чёрная футболка, и со стороны он производил впечатление ординарного красавчика, но никак не «сиятельной особы». Это импонировало мне, и всё же, настроения у меня не было никакого. Вспомнился вчерашний разговор с Андреем, и мои подозрения насчёт его воображаемой мною пассии.

– Юлия, у Вас всё в порядке? – спросил Серж.

Я смотрела в окно на проплывающие мимо пейзажи. Солнечная Италия составляла яркий контраст с летней Россией, в воздухе чувствовался аромат цветов.

– Да, кажется, – неохотно ответила я.

– Не берите в голову, Сержио. Кажется, наша золушка поругалась вчера со своим принцем, – сказала Мариша.

– Я не ругалась. И вообще, вчера мы очень даже мило побеседовали с ним.

– Сразу по твоему лицу видно, что разговор был приятным.

Я с укором взглянула на Маришу, но она сделала вид, что не заметила.

….Чечилия мне понравилась сразу же, как только я увидела её полную фигуру с типично итальянским лицом «заботливой матушки». Кажется, я тоже понравилась кухарке Сержа, и он мысленно в который раз записал меня в число своих друзей – чувствовалось, что мнение этой женщины много значило для «сиятельной особы».

Попробовав первую порцию горячей пасты, я немного повеселела. Мы сидели за столом, специально предназначавшимся для пикников. Милая плетёная мебель смотрелась изумительно и подходяще для окружающей нас обстановки, а зелёная трава напоминала настоящий ковёр.

– Ну, как Вам паста Чечилии? – спросил Серж.

– Это – божественная паста, я никогда такой не пробовала, – ответила просто я.

– А как вам сегодняшний день?

Ярко светило Солнце, отражаясь своими лучами на головах купальщиц. Я редко видела эти прекрасные цветы, а однажды даже зарисовала их акварелью, а затем заказала специально раму и повесила их на кухне.

– День замечательный!

– Теперь я вижу, Ваше настроение улучшилось немного. Я вообще стараюсь не сосредотачиваться на неудачах, а знаете, почему, Юлия?

– Почему?

Я подцепила вилкой длинные тяжи пасты, скрутила их и отправила в рот, долго смакуя. Соус был действительно необычным, Чечилия знала толк в пряностях.

– Почему? – повторила я свой вопрос после очередной дегустации.

– Однажды я понял, когда потерял своих друзей: события вокруг тебя текут и изменяются, затрагивая или не затрагивая тебя. И только ты можешь выбирать: разрушаться или оставаться цельным в этой гуще. В минуты неудач я замыкаюсь внутри моего сердца и пытаюсь разобраться в себе, своих ощущениях. А затем я просто забываюсь и не думаю ни о чём, я просто существую. Река жизни продолжает течь мимо меня, не затрагивая моей сущности.

– О, да Вы, Серж – настоящий философ!

– И не отрицаю этого. Философия помогает мне. Кстати, в колледже, где я учился, я больше всего любил этот предмет.

Слова Сержа произвели на меня впечатление. Позже я возвращалась к ним неоднократно. Тот день закончился бы на подобной ноте, и всё было бы прекрасно, если бы его не омрачил один звонок. На моём смартфоне высветился номер хранителя банковской ячейки.

– Слушаю, Станислав Владимирович.

– Юлия Андреевна, я был удивлён, что Вы вдруг решили изменить своё мнение о нашем хранилище и приостановили наш договор, заключённый накануне.

Я ничего не понимала, тем более громко играла музыка. Мариша учила Чечилию петь, поэтому мне пришлось отойти на некоторое расстояние.

– Я ничего не понимаю, Станислав Владимирович. О чём Вы говорите?

– О нотариально заверенном письменном заявлении от Вашего имени, что Вы хотите изъять содержимое ячейки. Я сверил все подписи, и мне пришлось подчиниться.

– О чём Вы говорите?

– Содержимое Вашей ячейки было выдано Вашему доверенному лицу за исключением свитков.

– Как выдано? Когда?

– Час назад я пытался на всякий случай Вам дозвониться, но Ваш телефон был отключён. Дирекция банка считает мои действия излишними.

– Но я не давала никаких распоряжений.

После моих слов наступила долгая пауза. И я, и служащий банка не могли собраться с мыслями. Где-то в дальнем уголке моего сознания осталась спасительная мысль, за которую я зацепилась: «Сейчас я пойму, что этот звонок от каких-нибудь неудачных шутников, пошлю их куда подальше, и всё будет хорошо».

Но тут же занозой раздалось: «Откуда идиотам-шутникам стало известно о моей банковской ячейке».

– Это серьёзно? – прозвучал мой довольно глупый и неуместный вопрос.

– Вполне серьёзно, Юлия Андреевна.

– Как выглядели эти люди?

– Собственно говоря, это был один человек, который представился Мерцаловым Георгием Павловичем, он передал документы и изъял содержимое ячейки – шкатулку, но оставил очень старые листы бумаги, имеющие историческую ценность. Он сказал, что Вы хотите это передать Музею имени А. С. Пушкина.

– О, боже! У Вас сохранилось фото, изображавшее этого человека? – спросила я, не вполне придя в себя.

– Да, видеокамеры зафиксировали это. У меня сохранилась запись.

– Хорошо, я выезжаю. Вы передадите мне всё, что Вам известно об этом человеке.

– Мне ничего о нём не известно, к сожалению. Мы обещаем Вам провести внутреннее расследование.

– В любом случае Вам следовало бы сначала дозвониться до меня, – в запале бросила я.

– Наш банк взял на себя ответственность хранить Ваши ценности, передавать их лишь в случае с нотариально заверенной доверенностью за Вашей подписью, но нигде в договоре не сказано о дополнительном извещении владельца о передаче его ценностей доверенным лицам. Это – лишь моя инициатива.

Да, действительно, в договоре не было этого пункта, вспомнила я, а его следовало бы дополнительно включить. Мне удалось взять себя в руки и внешне спокойно ответить служащему:

– Я вылетаю из Милана. Благодарю Вас за звонок и прошу предоставить мне всю необходимую информацию. Я понимаю, банк предоставляет такого рода информацию уполномоченным на это органам, но это – моя личная просьба к Вам, чтобы я не подняла шум, совсем не нужный репутации вашего Банка.

– Я понял, Юлия Андреевна, – вполне смиренно ответил служащий хранитель ячейки, вероятно, напуганный моей угрозой. Действительно, никакой банк не жаждал вокруг себя подобной шумихи.

Вероятно, вид у меня был удручённый, когда я нажала кнопку сброса, потому что ко мне подошёл Серж.

– Что случилось?

Мариша перестала смеяться вместе с Чечилией и наблюдала со стороны за нами.

– Мне нужно срочно вернуться в Москву, – ничего не объясняя, ответила я.

– Если я могу Вам чем-нибудь помочь, обращайтесь, у меня хорошие связи в России, в Москве, Санкт-Петербурге, – он протянул мне свою визитку, – Звоните, если что.

Я машинально сунула визитку в свой клатч.

– Я отвезу Вас в аэропорт.

– Спасибо, но сначала в отель. Мне нужно собрать вещи.