Горящая

Глава I

Её с детства искусство пронзало,

живописно палитры влекли,

жизнь рисованных книг, персонажей,

что несли в удивительный мир

всё, что взглядом ловила с экранов

повторяла в рисунках своих,

образ Герды, спасающей брата

и Руслана в дремучей тиши

её дикие лебеди звали,

превращаясь вдруг в принцев мечты,

и олень, обращающий в злато,

и Салтан на Буяне стихий

образ мудрой Совы выжигала,

чтобы маме его подарить,

Винни-Пуха весёлое царство

оживало на дни именин

забрала её бабушка как то,

отвергая родительский стиль,

местный климат сырой простужавший,

увезя её в степи свои

каждым летом свой дом покидала,

уезжая в край предков своих,

по железным дорогам стучавшим

в Волгоградские земли родных

внучку бабушка там привечала

в сельском доме средь летней жары,

красотою ветвистого сада -

яблонь, груш, абрикосов и слив

утром бабушка коз выгоняла

общим стадом в просторах пастись,

степь красоты свои открывала

юной Лене, вдыхавшей полынь

козий пух нежный в нити сплетался

среди вьюжистой зимней поры,

колесо старой прялки вращалось,

превращаясь степенно в клубки

а потом колдовство начиналось,

когда нити сплетались в узлы,

вечерами в платки превращаясь

стуком бабушкиных мерным спиц

красоту с детских лет осознала

в этом промысле сельской глуши,

что в узорах пуховых витала,

приходя из народных глубин

от метелей звенящих спасали,

холодами осенней поры,

от нахлынувшей грусти-печали

и тоскливой зудящей хандры

от всех хворей они исцеляли,

что нещадные годы несли,

облик женский собой украшали

переливами мягкой волны

нежным пухом своим согревали

в передрягах на долгом пути,

после Бури военной давали

избавленье голодной поры

все кормильцами их называли,

раздававших свой пух для зимы,

по раздольным степям выпасали

чёрно-белых любимцев своих

козьим пухом в домах чаровали

руки женщин в мелькании спиц,

там шедевры свои создавали

между Доном и Волгой в степи

полной чашей дома их бывали,

наполняя доходом своим,

всей Стране красоту посылали

и тепло южнорусской души

речь хохлацкую дома слыхала

от гостившей порою родни,

род Ткаченко, пришедший с Украйны

в эти земли, явил свой мотив

видно, были в роду их таланты,

что любили свой мир красоты,

создавали прекрасные ткани

для творивших их чудо портных

украинская бабушка замуж

вышла, с русским связав свою жизнь,

в его доме так жить и осталась,

возрастая их древо семьи

так любила она на экранах

слушать песни родной стороны,

что в костюмах народных Ротару

заспевала на струнах души

забывалась всегда «Водограем»

и «Червоною рутой» любви,

всё грустила, что лик забывали

молодые красот вековых

рядом жили станицы казачьи,

сохраняя обычаи их,

старики там ходили в лампасах

в назидание всем молодым

тут же сёла дымились хохлачьи,

где звенел соловьиный язык,

все в иконах расцвечены хаты,

где расшитые их рушники

Тихий Дон налетал здесь ветрами,

терпкий запах, несущий полынь,

вспоминались ей деда рассказы

о героях великих страниц

в тех местах он сражался степями

с казаками эпичных станиц,

был героем и он безымянным

от нахлынувшей красной волны

в том селе хоронился сараем

старый образ Германской войны,

Августовской иконы сиянье

один старый казак сохранил

ветры осени вновь возвращали

в дом родителей, к пасмурности,

в край Смоленских туманных пейзажей,

перелесков, лугов и лощин

здешний климат они всё ругали,

не приемля прохладу, дожди,

свою жаркую степь вспоминая,

годы счастья их молодости

дома фортепиано звучало,

навевая мотивы сюит,

музыкальная школа внимала