Loe raamatut: «Костёр души»

© Павел Иванович Шилов, 2020

ISBN 978-5-4498-9844-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Павел Иванович Шилов родился 14 мая 1939 года в деревне Сменцево Ярославской области. В деревне окончил 7 классов, после учился в школе механизации сельского хозяйства, работал на целине, служил в армии, приехал в Череповец, работал бульдозеристом, учился в школе рабочей молодёжи, потом перешёл работать на Азотно-туковый завод. С городской газетой «Коммунист» стал сотрудничать, писал репортажи, статьи, очерки. В журнале «Север» вышёл очерк и публицистика. Вскоре у меня пошли стихи, рассказы, романы. В настоящее время в городе Череповце опубликовал книгу стихов, рассказов и роман. Сейчас в издательстве «Издательские решения» «Ридеро» вышли две книги: «Выстрел из вечности» и «Русское авось», а также в Москве в сборниках «Писатель года» « Наследие» за 2013-2014- 2015 годы выходили рассказы и стихи. В сборниках «Стихи» за 2014 и 2016 подборки стихов.

Избранное

Овин у болота

Драма

1 действие

Сон Лидии Шауровой

– Ох, как болит мой живот!

И этот овин проклятый,

Стоящий у болота тыщи лет,

Кишащий нечистью и мышами.

Он изрыгает на меня такую гниль,

Как будто я сама давно уже сопрела,

А я здесь родила, Василий, первенца

Дай, дай же мне сюда младенца.

Его я покормлю, укрою своим телом,

Я родила его до срока, к чему бы это?

Дождь, дождь и в правду нескончаем.

О, Боже мой, земля промокла вся.

Василий, иди ко мне, погрей меня, сыночка.

Как назовём его? Я думаю, Серёжа.

Ведь он же наш кровиночка, Василий.

Какой же будет он, под стать ли нам?

Лидия слышит голос мужа:

– Не знаю, Лидия моя, не знаю.

Я слышу голос Катьки – вот она.

Как будто за стеной шипит и жалит,

И гибель предвещает сатана.

Уже ль я виноват, что повстречалась ты мне.

И сердце забрала, я будто бы во сне.

Ты сына родила. Я плачу и страдаю.

Люблю тебя, люблю его. О жалость!

Но этот голос не даёт покоя.

Рядом сидящий сын бормочет пьяным голосом:

– Что, старая, шипишь? Ведь ты в квартире.

А этот дождь, что льётся на тебя,

Холодная водица из под крана.

Отец мой – твой муженек Василий,

Давно уж дуба дал, и только ты

Маячишь здесь, и доченька твоя Татьяна

В компании кобелей сюда заходит.

Такая ж пьянь, как ты с отцом,

Нас сотворившие по пьянке.

Что хочешь ты увидеть в нас?

Я думаю, уйдём мы дальше вас.

Так предназначено нам роком.

Мать поднимается и, хватаясь за сердце, плачет.

– За что мне эта жуть, сынок, за что?

Она меня, как в полымя, бросает.

И рвётся сердце на куски.

Ведь я тебя взрастила, воспитала.

Смотри, какой красивый ты и сильный.

Не каждому дана такая благодать.

Работа у тебя хорошая была.

Но всё пошло под хвост чертям.

Сын пинает кровать матери и рычит:

– Родная мать, свихнулась ты вообще!

Забыла что ли, что нашла меня в овине,

Когда сверкала молния, и гром гремел,

И дождь хлестал, и меркло всё в округе.

Внизу болото было, и лесная хмарь,

Мне видно в душу заползла гадюкой.

И жжёт меня и жалит и шипи,

Как будто проклят я сто тысяч раз

Людьми живущими доселе и отныне.

Ты поняла? Ты поняла кто я такой?

На мне злой рок деревни этой смрадной,

В которую вас занесла тогда судьба.

Где появился я на свет.

Жена Сергея вступается за свекровь:

– Оставь старуху мать, Серёжа,

Она не заслужила это.

Муж взрывается, бьёт жену в лицо и выбрасывает

женщин на балкон.

– И ты туда. Так получай, Светуня,

Кулак мой вправит вам мозги обоим.

Балкон же будет вам в награду.

В ночных сорочках при луне с морозцем.

А я здесь посижу, винца попью,

Да посмотрю на вас таких хороших.

На балконе мороз за тридцать, свекровь говорит снохе:

– Света, смотри, как звёзды на небе взъярились,

Какая стынь. Я больше не могу, я замерзаю.

Давай кричать, быть может, он очнётся.

Сергей Шауров, бьёт мать и жену

деревянным брусом и говорит:

– Совсем не поняли меня, как будто не хотели.

Вы думали, шутить я буду с вами.

Сей брус на пятьдесят, он деревянный,

Погладит вас по рёбрышкам немножко.

Да позабавит и меня.

Жена, подставляя руки под удар, чтобы

не попал по голове, кричит:

– Серёжа мой, очнись. Ведь я люблю тебя.

И мать в тебе души не чает.

Зачем же бьёшь нас? Ты же убиваешь,

Тех, кто роднее всех на свете.

Шауров, бросив брус в квартиру, улыбается

Зелёными глазами.

– Завыли мерзкие создания.

Вы не поняли кто я?

Я царь, и вселенная эта.

Видите, как она скалится,

Мириадами ярких глазищ на меня.

И ни одной тучки, ни облачка.

Что это милые, что?

Это моё предназначение и моя судьба.

Жена заламывает на голове руки и кричит:

– Серёжа мой, очнись, ты болен.

Муж наклоняется к самому уху жены и шипит:

– Молчи, молчи, злодейка Светка, не ровен час – убью.

Свекровь шепчет снохе:

– Молчи, молчи, Светлана, давай уйдём,

Пускай он пьёт один.

Сергей, услышав голос матери, осатанел, схватил

мать за руку и резко дёрнул на себя.

– Ты что, собака, там бормочешь?

Один я пить? Ну, никогда.

Садитесь, будем веселиться,

Я поздравляю мать тебя за то,

Что родила меня в овине,

На проклятой земле, гонимой Богом.

И вот теперь я здесь, и я твой рок.

Родная мать – какое наслаждение.

Мать хватается за сердце, рвёт на себе волосы.

– Как перенесть мне эту муку, мой Серёжа,

Душа в тревоге за тебя за внука.

Он будет чище во сто крат тебя.

Какую ты даёшь ему науку!?

Сын хватает мать за волосы и трясёт её.

– Что, что лепечешь ты, старуха?

Я душу вытрясу твою гнилую.

Давай же остаканимся скорее.

Сей озверин, такой он сладкий!

Не то на сердце скрежеток когтей

Нечистой силы, что вошла в меня

Там на болоте ночью мглистой.

Мать, заливаясь слезами, воет:

– Ох, ох, кровиночка моя – мой первенец.

Ты должен быть опорой для меня,

А ты что делаешь, Серёжа?

Сын отшвыривает мать к стенке, скрипит зубами:

– Достала ты меня, достала.

Я ненавижу твой дешевый бред.

Ты вспомни, как ты родила меня.

И как мою сестру Татьяну.

Ты знаешь, что такое генофонд.

От пьяницы не родится нормальный.

В утробе матки я уже сгорел.

Да ещё бесы внутрь меня вселились.

И вот я, принимай таким, какой я есть.

Мать опускается на колени и шамкает:

– Грешна я перед вами, дети.

Но как мне замолить мой тяжкий грех?

Слаба была я – мой Василий всё говорил:

«Ну выпей же, ну поддержи меня, родная,

Один я выпить не могу». И вот итог.

Шауров, поднимая стакан водки, ехидничает:

– Итог прекрасный, моя мать.

Вы всё с отцом сумели сделать славно.

Татьяна, дочь твоя, и я – мы вольные.

А это главное. Гуляй и пей – наш идеал.

Спляши, спляши, я посмотрю.

Ну, что ты тянешь, развалюха.

Забыла брус, он под столом.

Сын ткнулся носом в край стола.

Сноха шепчет свекрови:

– Кажись, он задремал, мать отдохни.

Ночь коротка, и сон его недолгий.

Пройдёт не больше полчаса, он встанет

И тогда, не даст нам спать до самого утра.

Серёжа мурлыкает про себя.

– Уснули. Ну, уж кукиш вам.

Сейчас узнаете, кто я.

Я тихо, тихо подкрадусь

И вдарю я ей между глаз.

Сноха очнулась, свекровь лежит под кроватью.

Светлана

– Очнулась мать, кровь из ушей.

Что это, милая, с тобою?

Мать

 
– Не знаю, Света, я спала.
Вдруг, будто обухом, меня
По голове огрели сверху.
 

Сноха

– Давай, я помогу, ложись, мать, на диван.

Мать

 
– Ой, Света, не могу, сварились мои мозги.
И ног я не могу поднять, они как ватные.
О, Боже мой, я инвалид, а голова моя,
Как будто в плечи вдавлена стотонным грузом.
 

Сноха

 
– Ужели это мой, ужели мой Серёжа!
Да вроде же он спит, не шевелясь.
Наверное, тебя ударил паралич.
 

Мать

 
– Не знаю, милая, не знаю.
Я скоро, видимо, умру.
Не долог мне остался жизни миг.
 

Сноха

– Ты что, мать, говоришь! Ведь ты так молода.

И сил в тебе так много.

Мать

 
– Какие силы, Светочка, Какие?
Отбито мясо от костей.
Я изнутри уже гнию.
Василий тешился, теперь сынок.
 
 
Сергей поднимается с постели, разминает руки и тело
и, озлобляясь, бьёт кулаком по столу.
 
 
– О, бабье царство – гниль воронья.
Где озверин – наш лучший друг.
Светлана, водки нам скорее.
Не то внутри взорвётся сердце – бомба.
И отойдёт моя душа.
 
 
Жена вздыхает.
 
 
– Да ночь же на дворе, Серёжа!
Какая водка – три часа.
 
 
Муж хватает жену за волосы, тычет лицом в стену.
 
 
– Ты поняла? Ты поняла?
Я слов на ветер не бросаю.
Ларёк под носом, чтобы ты
За пять минут туда сбежала.
А где мать, Светка?
Жена простонала.
 
 
– Она упала с табуретки.
Кровь из ушей, сознание потеряла.
 
 
Муж снова хватает жену за волосы, дергает и
Зажимает голову между колен.
 
 
– Кто ей ударил – ты сноха?
Не угодила чем свекровь тебе?
Всё вроде бы у нас лады.
Вот только на столе нет зелия услады.
Скорее, Светка, не гневи меня.
А я поговорю с мамашей.
 
 
Жена уходит. Сын подсаживается к матери, кладёт
тяжелую руку ей на плечи, заглядывает в глаза.
Мать говорит:
 
 
– Зачем ты мучаешь меня, Серёжа?
Убей! Честнее будет.
Ужели подлая душа исподтишка
В тебе теснится, чернее ночи.
На Светку валишь, но она здесь ни при чём.
Тебе нужна квартира, чтобы пропить её.
 
 
Сын, багровея и наливаясь кровью, вздыхает:
 

– Ты что, родная мать, вообще рехнулась.

 
Да разве я, твой сын, тебя могу по голове?
 
 
Мать, заламывая руки, стонет:
 
 
– Да, да, конечно, ты не смог.
Наверное, сноха меня так гвозданула.
Но только чем, да и зачем?
Ведь я не враг ей, видит Бог.
 
 
Сын, успокаиваясь, кричит:
 
 
– Забудь про Бога, мать, забудь.
Он не причём – злодейка Светка
Тебя со света хочет сжить,
Чтобы хозяйкой полной быть.
Её, её проказы эти!
Квартира – вот всему вина.
Давно, давно я замечаю.
Что пред тобою лебезит она.
Видать, почуяла чего-то.
 
 
Мать печально вздыхает.
 
 
– Как не почуять, я же труп, Серёжа.
В чём только держится душа моя,
Коль мясо от костей отбито.
А я хожу, огонь и боль сжигает тело.
Как дальше жить? Добей, добей меня, сынок.
Не надо врать, не маленькая я.
Я знаю, кто ты, кто она.
 
 
Сын, возмущённо изрыгает горлом:
 
 
– Ах так, ах так! Я понимаю.
Ты хочешь, чтобы я в тюрягу сел.
Из-за тебя и из-за Светки.
Не выйдет, милые, не выйдет.
Вы сами, стервы, виноваты,
Что я вас бью, зачем мне капать на мозги?
Не бью я вас, поймите это, я вас воспитываю.
 
 
Мать изумлённо вздыхает.
 
 
– Какой ты воспитатель, мой Серёжа.
Родную мать так гвоздануть.
 
 
2 действие.
 
 
Сын призывает мать.
 
 
– Замри, замри – её я слышу голос,
Который призывает бить тебя.
Да вот же, вот же и она за шторой спряталась.
 

Мать

– Да где? Да где она? Свихнулся ты, однако.

Сын

 
– Не знаю. Может быть. Да вот же, вот же и она,
Ужель не видишь?
 
 
Мать
 
 
– Красивая?
 
 
Сын
 
 
– Да, да и молодая.
 
 
Мать
 

– Не вижу ничего, всё это бред.

Сын

 
– Ах бред! Так что ж ты захрипела?
Ведь я не трогаю тебя.
Ни пальчиком, ни даже мыслью.
Ты поняла, ты поняла, кто я такой?
 

Мать

 
– Ты демон, демон. Я крещусь,
Хоть запрещаешь ты мне.
Скажи, скажи, как выглядит она?
Наверно, рыжая, зелёные глаза.
 

Сын

 
– Права ты мать, как в точку положила.
Она стройна и рыжая такая,
Что он неё нельзя отвесть глаза.
Магнит какой-то в ней, магнит,
А может быть, огонь, сжигающий меня.
 

Мать

 
– Сынок, да это ж Катька – блудница отца.
Быть может, ведьма. Она же понесла
От нашего отца ребёнка, потом пропала.
Говорил народ, что с бабкою колдуньей якшалась.
Та бабушка давно уж умерла.
И Катьке этой ремесло своё
Передала, как будто тёмной ночью.
Там на болоте, где овин.
И где я родила тебя – мучитель мой.
Наверное, она нас привела туда с отцом.
Когда мы заблудились, он твердил:
«Иди, иди – вон женщина идёт.
Кажись деревня рядом, скоро выйдем».
 

Сын

 
– Мама, мама, она улыбается.
Кличет меня и зовёт с собой.
Мамочка, мама, видишь, батько наш!
Да вон и дед мой и кто-то другой.
Все они рядышком, слитые вместе.
Что это мамочка, что?
 

Мать

– Не знаю я. Ох, сын, не знаю.

Здесь что-то тёмное, я не пойму.

Сын

 
– Ой, мама, мамочка, здесь корень древа.
Смотри, смотри на сто веков назад.
Какие были мы, какие наши дети.
Всё, всё, как на экране чёрно-белом.
Она мне показала, кто я есть.
 

Мать

– Так кто же ты, Серёжа?

Сын

– Я негодяй. В крови моя душа и руки.

Мать

 
– Ах, Катька, Катька – злобная душа.
Зачем ты это показала?
Зачем ушла от Бога Ты?
 
 
Из-за шторы выходит ведьма.
 
 
– Да, чтобы мстить вам,
Я ж его любила, а он ушёл к тебе.
А как же сын мой —кровь его и плоть?
Родился хилым и нервозным.
Всё от того, что я переживала.
И вскоре умер он, тогда пошла я к бабке.
Она сказала мне, что делать.
И тут же умерла, счастливая
А я хожу, душа моя в усладе.
Послала Василька в Чернобыль.
Он радиацию схватил, потом злодейство совершил.
Не отмолённое веками, и вот он здесь.
 

Сын

 
– Ой, мама, мама, смотри мой предок.
Князь Шауров, людей казнит в овине этом.
Вон извивается на дыбе человек, а вон ещё.
Он ожигает сталью раскалённой
Своих врагов и песенки поёт.
С ним двое мужиков – глаза кровавые,
Берут покойников, в болоте топят.
А рядом, рядом крик и стон людей,
Которых выгнали смотреть на казнь и муки.
 
 
Мать
 

– Да сколь ж это было лет назад?

Сын

 
– Не знаю мать – мне кажется, столетия
Прошли с тех пор, но видишь, до сих пор
Там всё бурлит и стонет неуёмно.
Как страшно, мама, видеть свой порок.
Конечно, он не мой – моих он предков.
Но нити тянуться ко мне и дальше.
 

Ведьма

 
– Ну что, Серёжа, ты доволен
Видением этим, я могу продлить
Чарующие эти провидения.
Как жили предки в ужасе и зле.
И как они копили злобу магнетизма,
Которая к невинным душам липнет.
Богата энергетика твоя.
Смотри, смотри, как зависает
Она в квартире этой, милый мой.
 

Мать

 
– Ты не ушла ещё, о горе!
Квартира проклята моя.
Когда и крест не помогает.
Молитв не знаю я – беда.
Сынок, крестись, зови на помощь Бога.
 

Сын

 
– О, мать! Не знаю я ведь Бога.
Ни разу я его не звал на помощь.
Знал озверин, и с ним я сжился.
Наверное, умру в его объятиях.
Мой батько был не промах пить,
И ты ему не уступала.
 

Ведьма

 
– Семейка – чудо, вся спилась.
Я рада, как я рада.
Отмщение моё свершилось.
И остов древа не угас.
Пойдёшь, пойдёшь ты дальше всех.
О милый мой, о друг Серёжа.
Я молода, хоть годы пронеслись.
Любой мужчина смотрит на меня.
И жаждет ласки – вот кто я.
Серёжа, скинь её с балкона.
Потом любить тебя я буду, ненаглядный.
У сына на глазах и у жены.
 

Мать

– Ох, нечисть ты! Сгинь, сгинь скорее!

3 действие

Ведьма исчезает. Открывается дверь, заходит жена.

Жена

 
– Пришла, пришла я, мой Серёжа.
За мною гнался кто-то до дверей.
Едва я ноги унесла, кричала, но никто не вышел.
Ужель не слышал, ты, мой муж?
Меня трясёт, я не могу.
 

Муж

 
– Ты потаскуха – вот ты кто, Светлана.
А я, дурак, ещё женился не тебе.
Ведь ночь. И ты сумела всё же
Найти младого кобеля.
Уж стерва ты, уж стерва – это точно.
Да ладно, бить тебя не буду. Потом.
Давайте выпьем озверина.
 
 
Жена
 

– Ты что! Ты что, Серёжа, говоришь такое!?

Я вся дрожу от страха, Боже мой!

Наверное, маньяк за мною гнался.

Ужель не жаль тебе меня?

Муж

– Конечно, жаль тебя, моя Светлана.

Но это похоть бьёт в тебе ключом.

Мать

 
– Очнись, очнись, очнись, Серёжа!
Чего напраслину плетёшь.
Жена верна, верна тебе.
 

Муж

 
– Ах, сговорились – сучье племя.
Не знаю Светку что ли я?
Она без кобелей не может.
Такая уж её душа, под стать и тело.
Но я-то, я-то – не дурак, всё вижу.
 

Жена

 
– Серёжа, что ты говоришь, Серёжа!
Ведь я люблю тебя, люблю.
Как доказать свою мне верность?
 

Муж

 
– Зачем доказывать – факт на лицо.
Глухая ночь, кругом покой и тишь,
Но у тебя и в этот поздний час
Кобель нашёлся, а что же днём?
 

Мать

– Мой муж – покойничек Василий

Таким же был. Кто глянет на меня, а он уж на дыбы.

Сын

– Ты что, красивая была?

Мать

– Не знаю. Бог ведь не обидел,

Коль Катьку рыжую оставил он.

Слышится голос ведьмы:

– Не гни старуха нос, ты устарела.

Кто на тебя теперь глядит?

Я вас к концу вела и вот итог.

В вине вы захлебнулись, жизни нету.

И злобой дышит всё вокруг.

Смотри соперница моя.

Как я любить сыночка буду.

Ведь он кровиночка твоя.

Она раздевается у всех на глазах, сверкнуло молодое, холёное тело, топнула красивой точёной ножкой и взвизгнула:

– Ну что стоишь, Серёжа мой?

Иди скорей ко мне в объятия.

Да скинь с себя ты балахон,

Не нужен он, пусть видят все.

Как хорошо нам, столько страсти.

Сергей бросился в объятия ведьмы, и они покатились по полу квартиры. Мать и жена слышали стоны и всхлипы, и зелёное свечение доходило и до них. У матери остановилось сердце, и она упала рядом. Жена истерически забилась и потеряла рассудок. Ведьма очнулась первая и сказала:

– Ну вот и всё, мой дорогой Серёжа.

Моя соперница мертва.

Жена твоя рассудок потеряла.

Всё, всё, как я задумала, свершилось.

О, как я рада! Каков конец, Василий.

Меня ты бросил, я так страдала,

Что душу продала нечистой силе.

И я не каюсь – ведьма я.

Серёжа, медленно приходя в себя, воскликнул:

– Да ты старуха, Катька!

Зачем же взбаламутила меня?

Ведь я люблю тебя со всею страстью.

Ведьма, не скрывая своего счастья, воспалила тирадой:

– В тебе я видела отца, Серёжа,

Который душу отнял у меня.

Василий, он единственный мужчина,

Он до сих пор во мне и днём и ночью.

Что делать мне, его уж нет.

Зачем мне красота, ведь я старуха.

Я красоту растратила на месть.

Но дело сделано, я ухожу со сцены.

Сергей, прощай – твой жизни миг

Не долог, скоро оборвётся.

Коль дело заимел со мной.

Там на болоте встретимся все вместе.

Отец твой, я ты, мы прокляты людьми и Богом.

КОНЕЦ

.
Стихи

 
На жертвенном огне (Пародия).
 
 
Любовь моя – одна обуза,
И жжёт меня и жалит и гудит,
Неужто в этом моя муза,
Скажите, мне не повредит?
Она лукава и коварна,
Я к ней спешу и день и ночь.
Хочу словить я где-то парня.
А он кричит: пошла ты прочь.
Эх, боль моя – любовь могучая,
Я вся горю в её огне,
Она такая – дрянь едучая,
Кипит и жалится во мне.
 
 
Шумит холодная река,
На постаменте монолитном,
Из бронзы вылит на века,
Стоит Пётр с родиною слитно.
Корнями в землю эту врос,
Над ним года уже не властны.
Всё тот же на лице вопрос,
Всё тот же взгляд самодержавный.
А годы, как их удержать?
Так и застыл на всём галопе,
Чтобы поднять из тьмы холопов
Для нас поймите ж – головная боль.
Сейчас мы все находимся в полёте,