Loe raamatut: «Сердце чудовища», lehekülg 7
Шестая глава. Потеря контроля и неожиданное решение проблемы
Валентин с тяжелым сердцем вошел в свой дом и запер дверь. Озабоченность увлечением Змея Альсентой Браун, которая в довершение всего умудрилась стать помощницей "доктора Зависимость", померкла перед настоящей печалью от осознания совершенно безвыходного положения Майкла.
Причем трагизм ситуации с Майклом был столь высок, что Валентину пришлось использовать Альсенту и Уолтера, как отвлекающий фактор для раздумий. Он очень опасался, что эта парочка, озабоченная фармакологическим проникновением в потусторонний мир, имеет неплохие шансы спеться и стать друзьями не разлей вода. Данная перспектива входила с противоречие с поручением Карлы и могла обернуться еще одной серьезной проблемой. Валентин прекрасно понимал, что личные задания ректора ни в коей мере не были нигде прописаны официально и по-хорошему не могли явиться основанием для получения взысканий. Но опыт подсказывал ему, что именно эти негласные поручения в случае своего игнорирования могут серьезно осложнить ему жизнь.
Валентин прошел на кухню и заварил успокаивающий травяной сбор. Часы показывали одиннадцать часов вечера. После двенадцати его разум будет постепенно отключаться, чтобы ровно в час ночи стать вместилищем совсем иной мыслительной деятельности. Потому Валентин потратил это время, чтобы еще раз обмозговать ситуацию с Майклом, но не смог найти ни одного обнадеживающего сценария.
Без пяти двенадцать Валентин лег в постель и закрыл глаза. Он больше не мог сопротивляться своей пробуждающейся ипостаси, чей чудовищный облик поднимался со дна сновидной бездны. Мысли о Майкле, проклятом синдроме Кагона и Брюсе Страйте какое-то время ухитрялись робко мелькать на задворках его сознания, еще не занятых похожим на ураган процессом трансформации. Но готовящийся воплотиться монстр начинал лепить свое тело именно из этих ментальных обрывков. Валентин ощущал, как все представления и чувства дневного мира сметаются, словно карточные домики. Позыв абсолютной свободы начинал постепенно убирать из сознания все прочие заботы и соображения. Безжалостный смерч рвал на клочки и уносил в неведомые дали его человеческую личность. Темная спальня наполнилась звуками, источник которых был далеко за пределами объективной реальности. Он слышал громогласный бой барабанов, сшитых из обрывков кошмарных, но удивительных снов, неземную трель демонических флейт и хор странноголосых духов иных миров. Из рук, ног и всего тела раздавались настойчивые голоса, зовущие развернуться в сияющего могучего монстра. Они пели, исполняя невероятно торжественную симфонию, кульминационный момент которой неуклонно приближался. Вот-вот грянет самый пронзительный аккорд, ударит золотая молния, несущая свободу, и Валентин обернется воплощенной силой, не знающей ограничений. Музыка и голоса слились в единую мелодию, которая начала возвышаться в исступленном порыве.
Начав с тонких материй, волны изменений поглощали более фундаментальные основы. Тело Валентина охватили дрожь и сладкое томление. Предвкушение метаморфоз закачивало в сердце тонны возбуждающих веществ. Внутри себя Валентин видел грандиозные перемещения энергии, которые подготавливали тело к стремительному падению в чудовищную форму. На мгновение Валентин ощутил полный паралич, но он не испугался, зная, что в это время системы управления переключаются с человеческого тела на огромное змеиное туловище. Ощущения, идущие от рук и ног, исчезли…
Темнота под веками содрогалась и раскачивалась из стороны в сторону со все убыстряющимся темпом. В его сознании еле мерцал тусклый огонек разума, а сердце готовилось совершить невероятный кульбит и остановиться. Еще минута, и сметающая все на своем пути вселенская буря поднимет его и закружит в бешеном, безумном и хаотичном танце…
В этот момент в дверь постучали. Валентин вздрогнул и ощутил, как запущенная машина ужасных изменений пытается затормозить. Ощущения были удивительно неприятными, словно он собирал свое тело и мысли, разбросанные страшным взрывом по комнате. Нечеловеческим усилием он напряг волю и стал сантиметр за сантиметром вытаскивать свой дух из тягучего болота монструозных элементов. В дверь уже барабанили. Отпустить вожжи было никак нельзя.
Спустя минуту бледный и обессиленный Валентин добрался до двери и дрожащей рукой открыл непрошенному гостю. На пороге стоял доктор Грэндс.
– Что случилось, Уолтер? Я же просил тебя не беспокоить меня после двенадцати…
– Выглядишь жутко, – Уолтера передернуло.
– Ложусь рано. Успел увидеть дурной сон, – отмахнулся Валентин, пытаясь справиться с колотящей его дрожью. – Что такое? Майклу стало хуже?
– Нет, он идет на поправку. Проблема в той девочке… – он виновато покусал губы.
– В той самой, что ты сегодня имел глупость сделать своей помощницей?
– Именно так, – тяжело вздохнул Уолтер.
– Что она натворила?
– Стащила один очень мощный препарат…
– Из нашей аптечки? Тогда поговорим об этом завтра. Максимум что ее ждет, это бессонница, сопровождаемая жаждой физических упражнений.
– Нет, другое лекарство.
Бунт потусторонних влечений немного затих, и Валентин смог поднять на Уолтера осмысленный взгляд. Тот выглядел донельзя виноватым.
– В твоей лаборатории, Уолтер, не должно быть никаких иных лекарств.
– Знаю. Но… они там есть.
– Наркотик?
– Да. Очень сильный.
– Имеет какое-то побочное действие?
– Нет. Исключительно галлюциногенное.
– Исключительно? Тогда зачем он тебе сдался?
– Это… мммм… из старых недоделанных исследований…
Валентин вспомнил слова Альсенты и изумленно поглядел на смутившегося доктора.
– Ты продолжаешь искать свой идеальный наркотик?! Ты с ума сошел!
– Никогда и не выздоравливал, – огрызнулся тот. – Ты сам добыл столько уникальных веществ, что…
– Погоди, ты используешь для этого мои находки?
– Они невероятны! – глаза Уолтера загорелись. Он будто сбросил маску неловкости и прожигал Валентина маниакальным оживлением. – Нельзя было упустить такой шанс!..
– Эти вещества находятся там, где люди не должны быть. Они имеют в своей основе субстанции, против которых у человечества не будет противоядий! Нельзя употреблять их в таких целях! Ты врал мне все это время?!
– Нет же! Напротив! Это спасет человечество! – запротестовал Уолтер.
– Ладно. Сейчас не время. Где мисс Браун?
– Не знаю. Она сбежала. Я был в ее общежитии. Там она не появлялась.
– Хорошо. Я поищу.
– Я помогу!
– Нет. Иди домой. Я сам… сам все сделаю.
– Но я…
– Это не обсуждается, Уолтер. Ты и так сделал достаточно. Если я найду ее в состоянии отравления этой гадостью, то доставлю к тебе. Будь дома.
Он хлопнул дверью перед носом доктора Грэндса и попытался собраться с мыслями. В таком состоянии сделать это было очень нелегко. Надо начать действовать, а решение придет само. Он уже был наполовину монстром, но решил использовать этот нехитрый прием. В первый год он неплохо помогал Валентину. Надо начать вести себя как человек, и тогда через какое-то время начнешь и думать, как он.
Валентин оделся. Процедура заняла больше времени, чем обычно, так как он не очень ловко управлялся с собственными руками. Затем вышел на ночную улицу и нелепой, чуть прыгающей походкой, напоминающей способ передвижения то ли пьяницы, то ли обезьяны, двинулся в сторону леса.
Валентин периодически направлял взволнованный взгляд на свои руки в попытке удостовериться, что он еще человек. Но несмотря на успокаивающий вид совершенно обычных ладоней, ментальная ткань его разума уже успела сложиться в устрашающие контуры призрачных фигур, со звериными ухмылками смотрящих на сгорающие остатки человечности.
Сейчас его не волновал живучий вирус. Он был равнодушен к судьбе Майкла и других больных. Люди вообще мало интересовали его. Кроме одной девушки, которую он искал. Ее презрение к людям, к их глупым и мелочным стремлениям, ее желание дотронуться до иного бытия, пусть с помощью наркотиков, позволили ему проникнуться к ней симпатией. Не только он – страшное чудовище, наряженное в ладно скроенный костюм из человеческой кожи и обреченное коротать свои дни в обществе мерзких людишек – но и эта непокорная особа тяготится от такого соседства и видит их несовершенства! Альсента Браун, как и он сам, желает сбежать из опостылевшей им обоим реальности. И в эту ночь, хочет она того, или нет, он вырвет ее из лап этой самой действительности. Она должна стать ему другом. Иначе он больше не выдержит этого тягостного и невероятно мучительного плена почти плоского мира, который слабые люди называют трехмерным.
Валентин не мог отличить свои мысли от соображений Змея. Ему было наплевать, кому из них принадлежало следующее рассуждение, но он всецело разделял его. Альсента была ошеломлена величием и красотой его чудовищного обличия в ночь их встречи. Валентин вместе со Змеем купались в удовольствии, думая об этом. Но он не обижался на нее, за то, что эта девочка приняла его за иллюзию, иначе не стала бы красть изобретения Уолтера. Эта девица, умеющая как и он сам, вгрызаться в плоть, просто не могла поверить, что нечто настолько ужасное и одновременно прекрасное может существовать на самом деле. Он знал, что Альсента хочет стать к нему еще ближе, для того и похитила дурманящий разум раствор.
Жилище Валентина по никому не понятным причинам располагалось почти на самой границе леса. Потому уже спустя десять минут он миновал освещенные дорожки и стал углубляться в лесную чащу. Небо было затянуто тучами, и очертания деревьев были погружены в непроглядную тьму. Валентин пробирался буквально на ощупь. Вернее, ему казалось, будто его тело чудом не натыкается на острый сук. Но очень скоро он сообразил, что его ведет по вполне определенному маршруту какое-то чувство, принадлежащее его темной половине. Валентин почти бежал по той самой тропе, что вела к Черному озеру. Там Змей оставил Альсенту в ту ночь. И она, вне всяких сомнений, похитила этот наркотик и пришла именно туда, только для того чтобы снова повстречать его.
Валентин чувствовал себя бесконечно пьяным. Не только тело, но и собственные воля и желания не подчинялись ему. Ими вовсю игрался монстр, считая их своими послушными куклами. Это состояние с каждой минутой усиливалось, доставляя Валентину непередаваемое мучение, будто он тонул в глубоком колодце и никак не мог выбраться.
И вот, он увидел ее фигуру. Альсента сидела на поваленном дереве к нему спиной и созерцала зеркальную поверхность озера. В темноте оно напоминало огромную и зловещую дыру в земле, ведущую в кошмарные миры. И картина того, как изящный стан этой девицы растворен в зияющей яме взбудоражил Змея настолько, что Валентин ощутил, как его тело становится легким, как перышко. Таким невесомым, что мельчайший порыв ветра может сорвать с чудовища эту вуаль. Валентин почувствовал себя так, словно пришел в непозволительно веселом настроении на похоронный обряд и безуспешно пытается спрятать улыбку за черным одеянием.
– Мисс Браун? – прохрипел он, держась изо всех сил.
Только после того, как Валентин окликнул ее, он подумал, ворочая тяжеленные мысли, что идти искать Альсенту в таком состоянии было полнейшим безумием.
Она вздрогнула и обернулась, смерив его крайне недовольным взглядом.
– О боги! Ну что еще? Рабочий день закончен, мистер Стронгхолд. Может, вам стоит оставить меня в покое?!
– Немедленно отдайте мне то, что взяли без разрешения! – потребовал Валентин.
– Ух, как мило! Вы про ваше сердце? – Альсента продемонстрировала очаровательные ямочки на щеках и картинно захлопала ресницами. – Не я, но ваша страсть украла его. Я ни при чем.
– Кончайте играть. Верните мне препарат доктора Грэндса. Вы и представить не можете, чем это может для вас обернуться. Это очень опасное вещество!
– Это моя плата за первый рабочий день. И что вы себе позволяете? Вы осмеливаетесь обвинять меня в краже?
– Именно так… – выдохнул Валентин, которому это спор давался с огромным трудом.
– Как я это обожаю! – она иронично поджала губы. – Двойные стандарты и лицемерие! Они должны были явиться, и они явились! Ну, конечно, как же без них?!
Валентин непонимающе смотрел в ее искаженное презрением лицо.
– О чем вы? Я просто прошу вас вернуть мне тот наркотик, что вы взяли у Уолтера…
– О чем я? Я о том, что вы выставляете меня наркоманкой, хотя я хочу просто прикоснуться к чему-то, лежащему за гранью нашего убогого мира. В то время как вы с вашим доктором творите откровенно недопустимые безобразия! Вы сами сидите на каких-то невероятных стимуляторах. Посмотрите на вашу мускулатуру, пригодную для профессионального спортсмена, и работоспособность, словно вы на войне и отступать некуда! У вас даже рана заживает за мгновение. Я уж молчу про тайную лабораторию и тот факт, что вы кормите вашими таблетками половину института. Почему вы не торопитесь показать этого больного человека настоящим врачам? Боитесь, что до ректора и властей дойдет, что вы проводите на людях запрещенные эксперименты?! И вы еще смеете бегать за мной по ночам, чтобы отнять одну никому не нужную таблетку? Вы еще хуже, чем эти скучные обыватели! Вы настоящее чудовище!
– Вы ничего не знаете о Майкле и этой лаборатории. Но сейчас не время. Вас не должно быть здесь в такой час, мисс Браун. Вы потеряете голову от этого препарата и можете попасть в лапы какого-нибудь монстра…
Она хмыкнула и, встав с дерева, стала пятиться к сторону озера.
– Пока я вижу здесь только одного монстра-морализатора, лишенного самокритики. Это вы. Я прошу вас отстать от меня!
– Отдайте таблетку, – еле ворочая языком потребовал Валентин и, сделав несколько шагов, схватил Альсенту за предплечье.
– Я уже съела ее! – вскрикнула она, зажмурившись.
Валентин понял, что не смог почувствовать собственные пальцы и сдавил ее руку сильнее, чем следовало.
Альсента отбежала еще на пару метров и стала обиженно тереть хрустнувшее запястье.
– Слышите меня?! – торжествующе провозгласила она, скалясь, как довольная лисица, поймавшая добычу. – Проглотила ее уже двадцать минут назад! А сейчас я прошу вас убраться вон. И если вы осмелитесь что-нибудь рассказать ректору, я дам столичной газете интервью, в котором расскажу о темных делах, что вы творите в этом заброшенном краю!
Валентин хотел было возразить ей, но услышал смех. Раскатистый, мощный и гортанный хохот страшного чудовища. Это потешался над ним Змей, который как и сегодня днем осмелился вклиниться в его бодрствующее сознание. И опять Валентин увидел картину двух берегов и неясного змеиного силуэта на дальнем из них. Ему стало очень обидно и жалко себя. Как могла эта девушка принять его за чудовище? Но в этот миг на Валентина Стронгхолда обрушился порыв ураганного ветра и сорвал с него ту вуаль, что еще секунду назад казалась плотным человеческим телом.
Глаза Альсенты испуганно расширились. Змей увидел, как ее побледневшее лицо стремительно уменьшается и уходит куда-то вниз. Впрочем, аналогичное движение повторил и весь окружающий их лес.
Змей радостно завращался, ощущая неизбывную мощь своего вернувшегося тела. В отличие от своей скучной и жалкой половины, он не умел говорить. Но он и не хотел, чтобы Альсента говорила с ним. Ведь так общаются между собой обычные люди. Они выдумали речь и сложные понятия, чтобы мир слов хоть как-то расцветил пустую действительность. Им будет что показать друг другу без слов. По крайней мере, ему.
Монстр подплыл к гостье ночного леса и замер перед ней. Она обратила потрясенный взгляд в его сторону.
– Так значит Валентин был лишь сном, – пробормотала Альсента, превозмогая ужас. – Значит, появление этого нудного типа было лишь предтечей настоящего чуда!
"Да, все именно так," – подумал Змей.
Валентин Стронгхолд и весь унылый Спирос – не более чем сны. И только свое собственное бытие монстр считал реальным. Он чувствовал, что в разум этой девочки пока не укладывается вся правда о нем. Пусть так. Пойми она всю его достоверность, как стремглав унесется отсюда и более никогда не появится. Пусть сперва привыкнет к нему.
– Ты можешь унести меня в страну грез? – робко спросила она.
Змей задумался. Он и сам бы не прочь улететь туда, но этот нудный человечек не пускал его.
– Молчишь? – храбро спросила она, но тут же отвела взгляд.
Где-то далеко-далеко, под самыми сокровенными покровами Валентин слушал эту беседу и содрогался от ужаса. Дневной стресс и долго удерживаемый контроль последнего часа так вымотали его, что явили монстра во всей красе. Давно Валентин не был так бессилен в деле обуздания Змея. Он мог только наблюдать.
Но к его безмерному удивлению Змей без всякого понукания необыкновенно бережно подхватил Альсенту и как бесценное сокровище поднял в воздух. И тут же, как злая сказочная сила, с быстротой молнии унес ее навстречу тому самому миру грез, что она искала.
Валентин видел, как весело и заливисто хохочет Альсента. Она напоминала настоящую принцессу ведьм, летящую на ужасном бескрылом драконе. Пролетая над сельскохозяйственными угодьями, мисс Браун упросила Змея спуститься на мгновение на поле, засеянное пшеницей. Она подошла к пугалу, стерегущему урожай от ворон, и стянула с него черную дырявую широкополую шляпу и бесформенный, похожий на грязный мешок, плащ. Облачившись в этот сумасбродный наряд, она окончательно превратилась в женственного глашатая прихода конца света.
Валентину оставалось лишь пассивно наблюдать дикую вакханалию, устроенную этой парочкой. Змей не преминул на радостях навестить своего старинного "приятеля" – мистера Глэдсберга, владеющего большой фермой на южном побережье. Монстр на полном ходу врезался в одно из складских помещений и привычно стал уничтожать богатые съестные запасы. Альсента активно помогала ему, исступленно кидая в бездонную пасть банки с всевозможными соленьями, вяленую рыбу и даже замороженное мясо из разнесенных в клочья холодильников. При этом она била, вторя своему новому другу, все, что под руку попадалось. Змей выпил целую бочку молодого вина и испустил огненную отрыжку, которая подожгла помещение. Только это обстоятельство заставило ночных хулиганов оставить хозяйство бедняги Глэдсберга и отправиться навстречу новым приключениям.
Следующим излюбленным пунктом программы значилось посещение подземных гротов и пещер, соединенных длинными природными туннелями. Здесь было невероятно душно и затхло. Единственным светом служило нефритовое пламя, излучаемое глазами Змея. Но Альсента была вне себя от радости. Дух подземелий настолько был пронизан древними преданиями и загадочными злыми духами, которых новая вера прогнала от солнечного света, что кружил голову запредельными ощущениями.
После этого они вновь устремились к людским владениям. Змей сел на купол старинного собора, стоящего в центре Достэма – самого крупного города на Спиросе. Монстр испускал в небо плазменные молнии и рычал, как сотня громовых раскатов. Поглазеть на греховную картину того, как злой дух потешается над благодатью божества, живущего в храме, выбежала куча народа. Альсента с упоением наблюдала с высоты золотого купола этот испуганный и жалкий народец, утонувший в глупых суевериях, и пыталась прокричать им все, что о них думает. Но, естественно, что пересилить шум, порождаемый Змеем, было невозможно.
Змей подождал, пока соберется достаточное количество зрителей, не подозревающих, что их ждет, и неожиданно спикировал на центральную площадь города. Раздались душераздирающие вопли, и толпа кинулась врассыпную. Альсента с видом злой богини улюлюкала и радостно стучала ладонью по бокам Змея, уложенным неуязвимой перламутровой чешуей.
Валентин держался из последних сил, наблюдая за невиданным разгулом Змея. Он уже не управлял им, но существовало нечто более страшное. Более всего на свете Валентин боялся потерять самое главное – память о произошедшем в чудовищном облике. Ведь тогда, если случится нечто ужасное и кто-то пострадает, он никогда не узнает, кто явился тому виной. И только когда Змей немного успокоился и отнес обессилевшую и заснувшую от избытка эмоций Альсенту в институтский городок, аккуратно положив ее на скамейку в парке профессора Кантериуса, Валентин расслабился и мгновенно провалился в глубочайший сон.
Теперь Змей был свободен. И хотя ночь уже была на исходе, Валентин перед исчезновением в черную пустоту страстно молил неведомых богов и демонов только об одном: чтобы Змей не полетел сегодня на гору Авинору и не пропал навеки в сияющем замке демонической истины. Ведь тогда ненавистная ему болезнь и омерзительная слабость останутся без возмездия. А этого допустить никак нельзя! Но Валентин в то же время успел нащупать в душе Змея нечто очень необычное. Эта находка и обнадежила, и заинтриговала Валентина. Монстр почему-то подумал, что сегодня ночью этот унылый мир не так уж плох…
Следующим утром Валентин проснулся в необычайно благодатном состоянии. Он чувствовал себя по-настоящему отдохнувшим. Так случалось всякий раз, когда Змей обретал полную власть. Но эта физическая и душевная приподнятость заставляли более осторожный разум наполниться тревогой. Валентин понятия не имел, чем был занят Змей после его падения в беспамятство. Но радовало уже то, что монстр не удрал в демоническое измерение. И в то же время это обстоятельство вызывало какое-то странное недовольство, будто находись Валентин на месте Змея, он бы не преминул вырваться за пределы этого мира.
Позавтракав и спешно собравшись, Валентин направился на ежедневную прогулку. Но сегодня у него не было времени размышлять о научных теориях. Он напряженно осмыслял ту крайне неблагоприятную ситуацию, что породила Альсента.
Скорее всего, мисс Браун считает эти два ночных происшествия актами наркотического опьянения. Это не может не радовать. Но после разгула, имевшего место этой ночью, обстановка могла резко усложниться. Валентин был уверен, что если не сегодня, то завтра в каждой газете в округе появятся передовицы с грозными заголовками и картинами бесчинств змееподобного монстра. Увидев их, Альсента сразу поймет, что происходящее с ней не было сном. И это было бы еще полбеды, не наберись Валентин вчера глупости явить ей свое превращение. За этот день надо было срочно придумать стратегию поведения. Но до этой поры мисс Браун демонстрировала довольно неплохой ум, и было бы странно ожидать, что ее удовлетворит какое-нибудь кривое объяснение.
Валентин решил первым делом навестить Майкла. Тому, должно быть, очень тяжело и грустно ждать рискованной операции. Нужно поддержать его и ободрить.
Старинный и заросший ползучей зеленью особняк Грэндсов как всегда был погружен в тишину. Уолтер очень редко присутствовал над землей, предпочитая все время, не занятое исполнением противных ему обязанностей руководителя корпуса, проводить в лаборатории. Порою достучаться до его тайного убежища было невозможно – настолько глубоко талантливый ученый погружался в работу. По этой причине у Валентина был ключ. Этот факт превращал владения доктора Грэндса в одно из рабочих помещений Центра обеспечения здоровья, хотя никто, кроме Валентина, не имел права доступа в святая святых незаконных исследований и сомнительных экспериментов.
Проходя по выглядящему заброшенным участку, Валентин думал над словами Альсенты, сказанными ею в задоре вчерашней ночи. Она назвала его чудовищем и сама не поняла наверное, как была права в тот миг. И вдруг Валентин наткнулся на странную, но совершенно логичную мысль. Если хорошо подумать, то мисс Браун была права даже в чем-то большем. Доктор Грэндс не только разрабатывал мышечные стимуляторы и удивительные лекарства. Из добытых Змеем невиданных растений и животных он все это время выделял соединения, чтобы найти самый чудовищный наркотик в мире. Валентин осознал, что даже в эту область, наполненную помощью людям, Змей ухитрился проникнуть и опошлить ее своим злом. Он испытал к монстру такой гнев, что захотел оказаться на берегу той самой пропасти и прокричать издевательски этому наивному созданию, что Альсента так очаровалась им, только потому что обе их встречи созерцала его ужасающий лик в измененном состоянии сознания!
И словно отвечая на его страстное желание, на мгновение перед взором Валентина предстал хрустальный мост, заслонивший постаревший дом Уолтера. И с противоположного берега, закутанного в зловещий мерцающий туман, дошел до него леденящий душу вой. И кроме ненависти сквозила в нем почти человеческая тоска…
Валентин потряс головой, прогоняя мираж, и стал спускаться по потрескавшимся каменным ступенькам в подвал. Он воспользовался входом с улицы, который позволял ему не нарушать право доктора на личную территорию. Справившись с мудреными замками, Валентин толкнул открывшуюся дверь и стал готовить себя для двух непростых разговоров: с Майклом и Уолтером.
Однако дойдя по сети коридоров с белыми глянцевыми стенами к основному помещению лаборатории, взору Валентина предстала совсем не та картина, какую он ожидал увидеть.
Возле Майкла Илнера, лежащего на больничной койке, хлопотала Альсента. Она помогала ему пить, придерживая кружку с каким-то напитком около его рта и о чем-то оживленно с ним беседовала. Майкл смотрел на нее, как на некое чудо. Валентин испытал приступ тоски, докатившейся до него откуда-то из прошлой жизни. Будто бы и он когда-то питал теплые чувства к одной из симпатичных медсестер. Но не было ли то смутное воспоминание лишь сном?
– Доброе утро, Майкл. Доброе утро, мисс Браун.
Альсента лишь сдержанно кивнула и отвела взгляд. Уолтер, наверняка, устроил ей взбучку и рассказал, что все доложил начальству. Валентин тоже старался не смотреть на провинившуюся сотрудницу. Совмещать две неприятные беседы не было никакого желания.
Но в тот же момент в лабораторию вошел доктор Грэндс и приветливо помахал присутствующим. Его лицо как всегда излучало спокойную доброжелательность и научный энтузиазм, словно вчерашнего позднего визита и признания в синтезе супернаркотика и не бывало. Валентин подумал, что эта парочка имеет все шансы, чтобы хорошенько подсобить Змею в деле расшатывания его психики.
– Как ты себя чувствуешь, Майкл? – обратился Валентин к скрученному болезнью человечку.
– Очень хорошо! – просиял он. – Просто замечательно! Мне гораздо лучше. Думаю, что можно обойтись без операции!
Он глупо хихикнул.
Валентин с некоторым удивлением отметил, что Майкл и впрямь выглядит намного лучше, чем вчера.
–… А еще, – он приподнял руку и поманил Валентина, – я влюбился!
Майкл произнес эти слова чуть тише, но на настоящий шепот они мало походили. Альсента зарделась румянцем.
Уолтер из-за спины Майкла покрутил пальцем возле головы, но Валентин и без его знаков понял, что надежда избежать операции и широкая улыбка явились следствием приема "укрепляющего" препарата. Ко второму дню дозировка позволила проявиться тем самым дурманящим свойствам лекарства Уолтера. Частично он испытал облегчение, ибо понял, что в подобном состоянии серьезный разговор невозможен. Также несколько снизила уровень тревоги Валентина догадка о том, что и вчерашний странный тон Майкла были следствием оригинального способа лечения доктора Грэндса. Сказав Майклу несколько ободряющих слов, он предложил Альсенте и Уолтеру подняться наверх и потолковать.
Стоило им сесть за обеденный стол, расположенный в просторной, но пыльной гостиной, как доктор Грэндс поспешил заметить:
– Извини, что потревожил тебя, Валентин. Прежде чем ты начал метать молнии, хочу сообщить, что все в порядке.
– Что именно в порядке, Уолтер? – нахмурился Валентин, искоса глянув на Альсенту.
– Я ошибся. Мисс Браун ничего не похищала у меня. Я просто положил тот препарат в другой ящик. Я уже принес мисс Браун извинения за эти обвинения, – подытожил Уолтер.
Валентин окончательно убедился, что Альсента, считая Змея иллюзией, приняла и его самого за какое-то нравоучительное видение, сообщенное более мощной версией наркотика по сравнению с галлюциногенными грибами. По всей видимости, этим утром она не сдержалась и высказала создателю этого чудесного снадобья похвалу за пережитые невиданные приключения. И Уолтер решил, что благополучный исход опыта Альсенты, ее увлеченность и готовность идти до конца могут помочь ему нащупать совершенную формулу.
– Вы смотрите на меня так, будто слова доктора Грэндса нисколько не убеждают вас в том, что я могу обойтись без того, чтобы валяться по кустам в припадке наркотического опьянения! – с вызовом заметила Альсента.
"Наглости этой особе не занимать, – подумал с грустью Валентин, – но что она скажет, когда газетчики доберутся до их вчерашнего непотребства?"
– Ну что вы, мисс Браун. Разумеется, я вам верю, – произнес он спокойно. – После визита доктора Грэндса у меня и в мыслях не было бежать за вами. Я вспомнил ваши слова и решил, что вы действительно уже взрослая, чтобы самой понимать, что вы делаете и нести за свои поступки ответственность. Потому, даже если бы вы все-таки украли это вещество и задумали с помощью него встретиться с чем-то, обитающим на той стороне здравого смысла… – он поднял взгляд на Альсенту, – то это ваш выбор…
Альсента окинула его подозрительным взором, но промолчала.
В помещении повисла неловкая тишина. Валентин старался отстраниться от ситуации, которая почему-то несказанно обижала его. Несмотря на очевидные плюсы уверенности Альсенты в том, что они вчера не встречались, Валентину было чрезвычайно тоскливо думать о том, что мисс Браун приняла его за бесплотное видение.
– Мы, пожалуй, пойдем, Валентин, – аккуратно произнес доктор Грэндс, переглядываясь с Альсентой, – внизу куча работы.
– Хорошо. Я вчера разговаривал с Чейном и ректором… Одним словом, постарайся подготовить Майкла к госпитализации.
– К госпитализации? – опешил Уолтер, недоверчиво глядя на Валентина.
– Да. Операции не избежать. Думаю, Брендон заявится за добычей уже сегодня вечером.
– Ну, хорошо… Но как же то вещество, что гуляет по его венам?
– Они знают, Уолтер. Они все знают. Это приказ Карлы.
Доктор Грэндс пару секунд всматривался в лицо Валентина, а затем понимающе кивнул.
И когда Валентин остался в гостиной один на один со своими мыслями, в его сознание снова безо всякого труда проскользнуло ставшее привычным видение моста над бездной и смутной фигуры Змея. Валентин не видел его, но знал, что монстр отвратительно скалит свои жемчужные зубы, созданные для убийства. И голос чудовища, вне всякого сомнения, украденный им у самого Валентина, произнес:
"Ты просто сон, Валентин. Мой дурной сон. А сновидения имеют тенденцию рано или поздно заканчиваться. Придет день, когда я поглощу тебя без остатка!.."
