Вельд

Задолго то того, как ты понял, что такое смерть, ты уже желаешь смерти кому-нибудь. В два года ты стреляешь в людей из пугача...

- Мы давали детям все, что они просили. А в награду что получаем - непослушание, секреты от родителей...

- Никому не хочется умирать, даже комнате.

"Дети - ковер, иногда на них надо наступать..."

Ребенок не может жить без привязанностей. Вы с женой позволили этой комнате, этому дому занять ваше место в их сердцах. Детская комната стала для них матерью и отцом, оказалась в их жизни куда важнее подлинных родителей.

Мы долго были мертвыми. Теперь начнем жить по-настоящему. Мы привыкли быть предметом забот всевозможных автоматов — отныне мы будем жить.

- Ужасно! Значит, я должен сам шнуровать ботинки, без автоматического шнуровальщика? Сам чистить зубы, причесываться, мыться? (Питер)

- Тебе не кажется, что это будет даже приятно для разнообразия? (Джордж Хедли, отец Венди и Питера)

- Это будет отвратительно. Мне было совсем не приятно, когда ты убрал автоматического художника. (Питер)

- Мне хотелось, чтобы ты научился рисовать, сынок. (Джордж Хедли, отец Венди и Питера)

- Зачем? Достаточно смотреть, слушать и обонять! Других стоящих занятий нет. (Питер)

Я не хочу, чтобы запирали детскую, — холодно произнес Питер. — Никогда.

У тебя такой вид, словно и ты не знаешь куда себя деть в этом доме. Куришь немного больше обычного каждое утро, выпиваешь немного больше обычного по вечерам, и принимаешь на ночь снотворного больше обычного. Ты тоже начинаешь чувствовать себя ненужным.

— А где отец и мать?

— Они сейчас придут.

Мистер Макклин приметил вдали львов — они из-за чего-то дрались между собой, потом успокоились и легли с добычей в тени деревьев. Заслонив глаза от солнца ладонью, он присмотрелся внимательнее. Львы кончили есть и один за другим пошли на водопой.

Какая-то тень скользнула по разгоряченному лицу мистера Макклина. Много теней.

С ослепительного неба спускались стервятники.

— Чашечку чаю? — прозвучал в тишине голос Венди.